Попутчик

- День добрый! Вы позволите?

Ася подняла глаза от книги и увидела мужчину, который вопросительно смотрел на нее, стоя на пороге купе.

- Конечно. Здравствуйте.

Мужчина шагнул и мигом занял все пространство, до этого казавшегося просторным, купе. Он спокойно и без суеты расположился, разложил вещи и, присев за столик, представился:

- Александр. Можно без отчества. Нам ехать долго, поэтому давайте знакомиться.

Ася кивнула. И правда, почти трое суток в одном купе, лучше будет узнать имя соседа.

- Анастасия. Можно без отчества. – Ася улыбнулась в отчет на широкую и, надо отдать должное, обаятельную, улыбку соседа по купе.

Слово за слово они разговорились.

Где еще разговаривать по душам, как не в поезде? Когда под мерный стук колес почему-то хочется поделиться с совершенно незнакомым человеком чем-то таким, что давно и прочно запрятано за семью замками души. Вытащить наружу то, о чем в обычной жизни и вспоминать не хочется. И так легко это получается, так свободно, что остается только диву даваться. И становится легче на душе. Потому, что человек, которому ты все это доверил, выйдет на своей станции, накинет капюшон куртки на голову от накрапывающего дождика, перехватит поудобнее ручку чемодана или сумки, двинется по перрону навстречу тому, кто его встречает, и выбросит из головы все, что только что услышал от тебя. Потому, что впереди своя жизнь и свои проблемы. А ты проводишь его силуэт глазами, глядя в окно поезда, и будешь думать о его истории, перебирая рассказ как бусинки на нитке ровно до того момента, пока не выйдешь на своей станции и собственное время не зашагает снова рядом, заставив забыть о чужих печалях и радостях и призывая переключиться на свои.

Ася всегда умела лучше слушать, чем рассказывать. Вот и сейчас незаметно получилось так, что Александр рассказывал, а Ася внимательно слушала, стараясь не упустить ни одной детали, ведь в самом начале рассказа он попросил, чтобы она дала ему совет.

- Знаете, иногда ищешь ответ на какой-то вопрос, мучительно, долго, ломая голову, а он лежит на поверхности. Но, только ты сам его не увидишь. Может быть потому, что ответ обычно очевиден, а очевидные вещи — это вовсе не то, что мы готовы видеть. А так, выскажет свое мнение кто-то посторонний и все встанет на свои места. Вот и мне сейчас так необходимо это самое мнение со стороны, что я готов, наверное, рассказать все как есть, чтобы его услышать. Если, конечно, вас это не затруднит. А то, вы, как девушка интеллигентная и воспитанная промолчите, а про себя подумаете: «Сидит тут, надоедает». Вы, Анастасия, скажите сразу, готовы ли вы мне помочь или же предпочтете книгу беседе. Я пойму любое ваше решение.

- А мне, правда, интересно. Вот только не знаю, смогу ли я вам дать какой-то дельный совет.

- Спасибо! А вы просто свое мнение мне озвучьте потом, как все узнаете. Вот и будет ваш совет. Сложная у меня ситуация. Мне сейчас любой взгляд со стороны важен.

- Тогда, я вас внимательно слушаю. Если будет что-то непонятно, я могу задавать вопросы?

- Сколько угодно.

За окнами темнело, на столе тихо позвякивали чайные ложечки, в такт отплясывая под стук колес, а два человека, сидя друг напротив друга вдруг стали на какое-то время одним целым, один рассказывая, а другая слушая.

- Женился я первый раз, когда мне исполнилось тридцать. Как-то не довелось встретить до этого возраста ту, с которой хотелось бы семью создать, да и не готов я был, наверное. А тут встретил красивую девушку, младше меня на пять лет. У Маши это был второй брак, а у меня первый. Когда она узнала, что ждет ребенка, да еще так скоро, оба мы сначала растерялись от неожиданности. Дело в том, что Маше врачи ставили бесплодие, а тут новости. Это потом уже выяснилось, что не было там ничего подобного, просто с первым мужем у нее была «несовместимость» или как там это правильно называется. Так или иначе, но ребенок этот дался нам тяжело. Маша переболела во время беременности. Тяжелое заболевание, от которого могли быть какие угодно последствия. Врачи уговаривали прервать. Но, мы отказались. Родилась дочка, Вера. Здоровая девчонка.

- Радовались?

- Еще как! Первый ребенок! Мой! Конечно, я был просто счастлив. А спустя совсем немного времени, буквально через год, опять совершенно без плана, Маша снова забеременела. На этот раз двойней. Подумали-подумали и решили, что судьба. Ждали очень. И, то ли потому, что так ждали сильно, то ли еще что, а только поспешили наши мальчишки и на седьмом месяце Маша родила Ваню и Митю.

- Ого! Сразу трое детей, да еще погодки. Тяжело пришлось?

- Очень. И мне, потому, что крутился как мог, надо было семью обеспечивать, и Маше, ведь ей приходилось управляться с тремя детьми, а помощи не было совсем.

- А бабушки?

- Моя мать к тому времени уже ушла, да и не получилось бы там помощи просить, она почему-то Машу невзлюбила. За что, уж не знаю, а только не сошлись они характерами. А Машина мать жива была, вот ее мы на помощь и позвали. Как потом выяснилось, очень даже зря.

- Почему?

- Она простая женщина была, из деревни. Добрая, по-своему хорошая, но очень уж любила… как бы это помягче сказать… за воротник заложить.

- А как же? – Ася ахнула. – Детей доверить…

- Ну, она не всегда в таком состоянии была, но и не слишком редко. Маша старалась как могла, разговаривала, плакала. Мать же. Даже закодироваться уговорила. Вот только надолго не хватило это самой кодировки. Я сначала не замечал, а потом понял, что Маша стала вместе с матерью «зеленого змия» радовать…

- А дети?

- Дети… Это меня и волновало больше всего. Что только я не делал. И уговаривал, и грозил, к совести взывал… Ничего не помогало. Как трезвая – лучше жены и матери не придумать. Заботливая, внимательная, любящая. Но, стоит только дорваться – как подменяли человека. Агрессивная становилась, с кулаками кидаться пробовала.

- На вас? – Ася удивленно посмотрела на собеседника.

- Ну да, смешно звучит, правда? Моя весовая категория и ее. Если бы не было это так страшно. К тому времени она в запои срывалась уже регулярно. Могла пропасть из дома на неделю, а то и дольше. Я искал ее, домой возвращал. Она протрезвеет – прощения просить начинает. Так и жили, пока я ее на измене не поймал. Ничего делать не стал тогда, просто показал ей, что я все видел. Она совсем невменяемая была, толку было разговаривать? Утром прибежала домой, в ногах валялась, прощения просила, мол нетрезвая была, толком и не понимала, что делает. Долго думал тогда.

- Простили?

- Ради детей. Тогда что-то, видно, дернуло ее. Почти год продержалась. Идиллия была полная. Я уж успокаиваться начал. Но, год спустя, ушла ее мать и все стало еще хуже, чем было. Скандалы, какие-то упреки бесконечные с ее стороны. После ее второй измены мы перестали жить как муж и жена, остались вместе только как родители. Решили, что детей до совершеннолетия поднимем и разбежимся.

- Как сложно. Не представляю, как это жить с человеком, с которым столько связывает, но вы уже чужие люди.

- Очень сложно. Даже не представляете насколько. Вот и не хватило нас надолго. Разрыв окончательный случился раньше, чем мы рассчитывали. Мальчишкам было тогда по двенадцать, а Вере должно было вот-вот исполниться четырнадцать.

- Самый сложный возраст…

- Именно. В тот день Маша ушла опять к подругам или куда-то, я и спрашивать к тому времени перестал. Предупредил только, чтобы домой вернулась не поздно, потому, что мне вставать рано. На следующий день нужно было ехать далеко. Я уроки у детей проверил, спать отправил, а ее так и не дождался. Пришла она поздно. Стала стучать, звонить. Пришлось пустить. Отругал ее и ушел к себе. Только прилег, слышу – дочь в коридор вышла и что-то ей говорит, вроде как отчитывает. А потом стук непонятный и дочкин вскрик. Я выскочил в коридор и увидел, как Маша бьет Веру… В общем, не сдержался я… Сорвался. Сам не понимал, что на меня нашло. Столько времени терпел ее выходки, но ребенка простить не смог.

Утром я отменил командировку и договорился с директором. Он мне давно служебную квартиру предлагал, ведь жили мы далеко. Я каждый день на работу за восемьдесят километров ездил. А я все оттягивал это решение. Все-таки дом свой, дети привыкли здесь жить. А тут все. Как отрезало.

Детей разбудил, все им рассказал и дал право выбора. Хотят со мной – буду рад, с матерью останутся – буду помогать в любом случае.

- И что они решили?

- В тот же день, мы собрались и уехали. Целый год прожили вчетвером.

- А жена?

- Развелись мы легко, даже, можно сказать, спокойно. Договорились, что дети живут со мной, к ней буду привозить, если захотят. На лишение не подавал. Вообще мы не скандалили. Какой смысл? Я решил, что главное для меня – это детей до ума довести, а остальное все не нужно. Только судьба иначе распорядилась.

- Появился кто-то в вашей жизни?

- Удивительно, да? Не просто появилась, а вошла и прочно там обосновалась. Пришла ко мне новая сотрудница. Молодая совсем. Пятнадцать лет у нас разница. Разведенная, с двумя маленькими детьми. Три и четыре годика. Муж ее после развода из дома выставил, и она вернулась к родителям. Вот ее отец и просил меня, чтобы я на работу ее пристроил. Детей-то поднимать надо, а работы у нас, там, где живем сейчас, не так чтобы богато. В общем, согласился я.

- И закрутилось?

- Не сразу. Я ведь понимал, что она не вариант для меня совершенно. Молодая, да еще и работаем вместе. Ну, а самое главное, конечно, это то, как дети ее примут, ведь большие уже. Вере уже пятнадцать исполнилось. Тот еще возраст…

- И как же?

- Общались, но ничего больше. А потом беда случилась. Отец ее нарушил технику безопасности и упал с большой высоты. А поскольку он был моим подчиненным, начальство приказало мне эту ситуацию уладить. Компенсацию выплатить, семье помочь. В общем, я стал вхож в их дом. Помогал, возил их с матерью в больницу. Потом, когда отца Нины выписали, стали просто общаться. С детьми не раз у них дома бывал. Я видел, что она ко мне неровно дышит, все-таки уже не мальчик, но страшно было. Как дети примут. Так продолжалось полгода, пока Вера меня к стенке не прижала.

- И что сказала?

- Спросила, как долго я один собираюсь куковать.

- А вы?

- Ответил, что к матери их точно не вернусь, а больше ни о ком и не думаю. Сказал, что нам и так хорошо.

- Поверила?

- Нет. – Александр улыбнулся. – У меня умная дочь. Она с братьями посоветовалась и на следующий день они все трое ко мне пришли с разговором. Сказали, чтобы я на Нину посмотрел. Она, мол, им нравится, а то, что двое детей у нее – так даже лучше. Веселее будет. В общем, женили они меня.

- Молодцы какие!

- Да уж. Жизнь потихоньку наладилась. Дети росли. Заботы, хлопоты. Вера школу окончила и уехала в университет поступать. Отучилась и вернулась… к матери. Там теперь живет. Решила, что будет присматривать за ней. Мы ведь общались все эти годы. Я про мать им никогда плохого не говорил, а она про меня молчала, даже если и было что сказать. Поэтому, особых обид или претензий у нас не осталось. Делить-то нечего. Вера маму пожалела. Правда, не церемонится с ней. Если та срывается, дочь ее их дома выставляет, пока не протрезвеет. Та придет, поплачется и снова живут. Я пытался поговорить, помочь как-то, но Вера только отмахивается. Ее это не напрягает. У нее другие заботы. Карьеру делает. А я за нее переживаю. Личную жизнь устраивать не спешит. Очень уж разборчивая. Ищет идеал, да только где ж его взять. Мне сказала, чтобы внуков не ждал, пока карьеру не сделает.

- А сыновья?

- Сейчас со мной. Отучились, в армию сходили. Мы ведь с Ниной дом построили. Большой, земли много. Туда и перебрались из служебной квартиры. Дом просторный, места всем хватает. Мы ведь и хотели, чтобы дети с нами жили. Большой семьей. А там уж как решат.
- Хорошо же!

- Хорошо, да не очень.

- Почему?

- А вот тут и есть та самая проблема, о которой я говорил. Митя, сын мой, еще до армии познакомился с девушкой. Они ровесники. По ее рассказам я понял, что семья там не совсем благополучная. Отчим пьет, а матери до нее дела нет. Девочка эта, Аня, привыкла все сама решать. За словом в карман не лезет, окружающих не слушает. На этой почве они с Ниной моей не поладили. Аня ей с порога заявила, что Митя от нас уходит, мол, слишком много нас в одном доме живет, тесно. Ну, Нина и закусила удила. Высказала ей все, что думает. Что не стоит так категорично, ведь мало ли, наш дом может и ее домом стать. В общем, развел я их в стороны, помирил. Но, до поры до времени.

Отношения с Митей у нее были сложные. Все время ссорились да ругались. Так длилось, пока он в армию не ушел. Перед самыми проводами они, вроде как, окончательно расстались. Слух прошел, что она себе другого нашла. Митя в армию ушел, мы все немного успокоились. А тут, как гром среди ясного неба! Ему возвращаться вот-вот, а он нам объявил, что не один приедет. Она снова объявилась в его жизни. И что делать с «этой радостью» никто из нас не знает. Вся семья против, она никому не нравится. Все! Даже бывшая моя жена. Все настаивают, что гнать ее надо в шею, а я в раздумьях. Ведь детей своих растил так, чтобы они самостоятельными были. Все решения у нас, что мои, что их, принимались сообща. Обсуждались, но не оспаривались, если уж принято. И теперь я понимаю, что семьи там не будет, сломает он себе жизнь сейчас, но и надавить, как отец, не могу, наверное. В общем, сейчас из всей родни общаюсь с ней только я. Ну, как общаюсь… нейтралитет держу. Остальные молчат. Но, хотя бы, по моей просьбе, не ругаются, что уже хорошо. Вот только равновесие это удержать я долго не смогу. А что делать – ума не приложу…

Александр замолчал. Ася крутила в тонких пальцах ложечку и задумчиво смотрела в темное окно, за которым изредка мелькали фонари переездов.

- Что я могу вам посоветовать, Александр? С вашим опытом и умением расставлять все по местам с такой мудростью, что не каждому под силу. Я могу сказать, что может быть стоит дать набить свои шишки Мите вашему и это будет правильно с одной стороны, так? А могу сказать, что вы, как отец, имеете полное право вмешаться и поставить парню свои условия. И это будет верно, но, с другой стороны. Честно, я не знаю, как правильно.

- Вот и я не знаю…

В купе воцарилась тишина.

- Знаете, а давайте спать? – Ася улыбнулась попутчику. - Утро вечера мудренее. Так бабушка моя всегда говорила. Будет день – будут новые мысли. Может что-то и прояснится.

Уже закрывая глаза, она подумала, что, наверное, у Александра очень хорошие дети. Потому, что при таком отце по-другому быть не может. Когда человек думает о других больше, чем о себе самом, это рано или поздно возвращается в детях. Наверное. Ася не знала этого точно, ведь своих детей у нее пока не было. Но, ей так хотелось в это верить. Как и в то, что жизнь сделает очередной поворот, как это было всегда с ней, крутой и неожиданный, и Ася сможет когда-нибудь вот так же сидеть и ломать голову над тем, как поступить правильно, чтобы не обидеть и поддержать своего ребенка. Ведь, наверное, это и есть – быть родителем. Ей этого вдруг так захотелось, что она крепко зажмурилась и загадала, чтобы это обязательно случилось…