Заметки о русском языке. Этюд 2

Двойственное число. Существовало ли оно в славянских языках?


В первой своей статье по грамматике русского языка, я  предложил ввести  такую грамматическую категорию, как   третье число.    И дал ему условное название МНОЖЕСТВЕННОЕ МАЛОЕ ЧИСЛО.
Рецензии написали всего лишь  три  читателя. Один согласился со мной, а два других, не разобравшись в сути моей статьи ,  несколько желчно обвинили меня  в том, что я повторяю  давно известное и исследованное лингвистами  грамматическое явление -  двойственное число.
Поэтому   я  решил   вернуться к этой теме и ознакомить читателя со своей точкой зрения на этот вопрос.   

***

  В  настоящее время, как утверждают  лингвисты,  в русском языке имеются только некоторые немногочисленные остатки двойственного числа. К ним  относятся формы с ударным окончанием -А, которые образованы от слов, обозначающих парные предметы :  РОГА, БОКА, ГЛАЗА, БЕРЕГА, РУКАВА. Все они по происхождению являются формами именительного падежа двойственного числа. Именительный падеж множественного числа имел окончание -И :  РОЗИ, БОЦИ, БЕРЕЗИ, РУКАВИ. В такой  форме они зафиксированы в древних русских письменных памятниках. Но, данные  окончания  присущи  старославянскому, или  церковно-славянскому языку.  В  разговорном древнерусском  языке окончания были иными  -  РОГИ, БОКИ .
Пример: СТОИТ, РУКИ В БОКИ.
Но и эта форма  со временем исчезла, оставшись лишь в областных говорах и просторечие.
Двойственное число  выполняло определенную функцию  упрощения понимания смысла сообщения.  Предположим, если я произнесу следующую фразу  - ВЧЕРА МНЕ ВСТРЕТИЛИСЬ ОТРОКА  (ударение на конечное А),    мой  современный слушатель или читатель  вряд ли поймет, о каком количестве отроков я говорю. Единственное, что ему будет понятно, так это то, что речь идет о нескольких мальчишках, которых я вчера встретил.   Но, лет,  эдак, тысячу с небольшим назад, в гипотетические времена   славянского языкового единства, мой  собеседник меня понял бы без особого труда:  окончание -А, свойственное двойственному числу,   указывало  на то, что количество встреченных    мальчишек  равно двум. 
(Множественное число -при количестве лиц или предметов три и более - имело уже другое окончание –ОТРО-ЦИ)
В целом, как можно  предположить, двойственное число с его особыми окончаниями, помогало краткости сообщения (не нужно было употреблять числительные ДВА, ДВОЕ, ДВУХ), и придавало сообщению большую выразительность и энергию.
Но, единства мнений среди ученых на этот вопрос нет. Некоторые лингвисты утверждают, что  существительные в двойственном числе употреблялись с числительными ДВА или ОБА. Таким образом,  чтобы не нарушать грамматических норм  того времени, я должен был произнести свою фразу несколько иначе – ВЧЕРА МНЕ ВСТРЕТИЛИСЬ ДВА ОТРОКА.
Но в этом случае получается, что  в языке древних славян  образовалась некая грамматическая  форма, в которой  дублировалась количественная информация. А это уже серьезное нарушение языковых норм, которые не допускают подобной расточительности в речи.
 Здесь мне вспоминается фильм из 90-х, в котором прозвучала такая фраза:  ТУДА И ОБРАТНО ДВА РАЗА. При этом персонаж, произнесший эту фразу,   показал еще и два растопыренных пальца, чем запутал  зрителя  окончательно. Здесь в несколько преувеличенном и ироничном виде дан пример этой самой речевой расточительности.
 Вот и с этими ДВУМЯ ОТРОКАМИ складывается примерно такая же ситуация – переизбыточность информации, если и не мешает правильному пониманию, то сильно нарушает грамматические нормы. Поэтому рискну предположить, что числительные ДВА, ОБА  первоначально с двойственным числом не употреблялись. И появились они в поздний период, когда двойственное число стало заменяться множественным.
Двойственное число распространялось и на парные предметы, которые по своей природе неразделимы и относятся, большей частью к человеку -ГЛАЗА, УШИ, ЩЕКИ, ПЛЕЧИ...

В многочисленных учебниках и научных работах по грамматике старославянского языка приводятся примеры с двойственным числом исключительно из древних текстов. Примеров из  современного  русского языка с употреблением  двойственного числа просто нет (упоминаются лишь слова  с, якобы,  сохранившимися окончаниями, свойственными  двойственному числу).  Из древнерусских текстов  приводится иногда следующая фраза из «Поучения»  Владимира Мономаха, которая, вроде бы, говорит за то, что двойственное число все же существовало:
Конь дикихъ СВОИМА РУКАМА связалъ есмь
ТУРА мя ДЪВА метала (…) а ДЪВА ЛОСИ, одьнъ ногами тъпъталъ, а другый РОГОМА болъ.

Но  данные  примеры можно рассматривать  не как образец  живой речи жителя Киевской Руси, а как  образец  культурной речи грамотного человека, знакомого  с книжным языком того времени. А Владимир Мономах был весьма начитанным человеком и, естественно, что эта начитанность отразилась на его письменной речи. Подобные грамматические формы появились исключительно под  влиянием  текстов Кирилла и Мефодия, и смешивать их с живой речью едва ли позволительно.    В  «Слове о полку Игореве», которое создавалось только  на основе живого языка того времени,  нашелся всего лишь один пример  с употреблением  двойственного числа:

Ты, буи Рюриче, и Давыде! Не ВАЮ ли  злачеными шеломы по кръви плаваша?

(для тех, кто не знаком с правилами чтения древнерусских текстов, поясню, буква ЕР (твердый знак) в данном случае читается как О)

Слово ВАЮ, которое здесь понимается как притяжательная форма     двойственного  числа от  личного  местоимения ВЫ,  обычно переводится как ВАШИ. Но это слово  можно понимать и как испорченное переписчиками другое слово. Предположим ВОИ. Эта трактовка уже высказывалась филологами. Если это так, то ни одного примера на двойственное число в "Слове" нет! А это уже серьезный повод задуматься о том, существовало ли оно вообще в русском языке?

Скудость примеров на употребление  в обыденной речи древнерусского человека двойственного числа, заставляет думать, что эта грамматическая конструкция   пришла лишь с текстами Кирилла и Мефодия, и стала одним из показателей грамотности. Книжные люди эту грамотность и демонстрировали читателю. Но это совсем не значит, что подобные конструкции существовали в живом языке того времени.

Мелетий Смотрицкий  (1572 -1633), церковный деятель Украины и Белоруссии, издал  в 1618 г.  «грамматику  славенскую»,  первый учебник по славянской грамматике. Более правильно считать эту книгу грамматикой церковно-славянского языка, а не грамматикой живого разговорного языка. Но, поскольку иных учебных пособий по славянским языкам в то время не было, то эта книга стала почти на два века настольной книгой всех, кто занимался славистикой. Вскоре  «грамматика славенская»    попала в Московское государство и оказала огромное влияние на весь строй русского литературного языка. Первое ее издание в России  было напечатано в 1648 г., последнее - в конце  18 века.  Поскольку свою грамматику Смотрицкий     писал под влияние греческих  грамматик, то он  внес в нее и  многие грамматические конструкции из греческого языка. В том числе и двойственное число.

В течении  последующих ста лет русская грамматика  не развивалась  вовсе. Русские книжники ограничивались лишь  изучением   учебника  Смотрицкого.   Тяжеловесные грамматические конструкциями, не всегда применимые к русскому языку, но закрепленное авторитетом Смотрицкого,  продолжали  оказывать свое влияние на  грамматику русского языка. И русский литературный язык утяжелился неимоверно.


Поэт 18 века и филолог В. К. Тредиаковский, получивший основательную подготовку в Парижском университете, в 1730 году  печатно заявил о своих взглядах на русский литературный язык и на задачи переводчика. Тредиаковский считал, что писать нужно «почти самым простым русским словом, каковым мы меж собой говорим», потому что «язык словенский в нынешнем веке у нас очень темен, и многие его наши читая не разумеют».

 Уже первые  русские составители  грамматик русского языка, Адодуров и Ломоносов,  критически отнеслись к грамматике Смотрицкого  и отказались от многих его   архаичных форм и  архаичной  лексики. Отказали  они в праве на существование в русском языке и  двойственному числу. Но Ломоносов в этом вопросе идет дальше. Он высказывает предположение, что   двойственное число не только в русском, но даже и в славянском языке есть искусственная конструкция: «В славенском языке двойственное число его ли есть свойственное или с греческого насильно введенное, о том еще исследовать должно».
И Адодуров, и Ломоносов родились более трех веков назад, когда еще русский язык сохранял в себе многие древние формы. И если они сомневались в существовании двойственного числа, то к их мнению нужно отнестись  серьезно. Оба они получили европейское образование, участвовали в составлении словарей,  обладали хорошим слухом к языковым тонкостям. И вряд ли они были способны пропустить в родном языке нечто важное. Думаю, что стоит согласиться с их мнением.
 
Следует сказать, что Адодуров и Ломоносов не были первыми, кто критически отнесся   к категории двойственного числа. В 1692-1694 гг в Москве находился немецкий ученый-филолог  Генрих Вильгельм Лудольф (1655-1712). Большую часть своей жизни он прожил в Англии, где и стал изучать  русский язык.  Затем он предпринял путешествие в Россию. Цели этого путешествия не совсем ясны. Связывают их   и с дипломатией, и с торговлей, сам же Лудольф туманно намекал на религиозный характер своей поездки.   В 1694 году Лудольф вернулся в Лондон, пережил болезнь и операцию по извлечению почечного камня, а затем принялся за работу над "Русской грамматикой", которую и опубликовал на латинском языке в Оксфорде в 1696г.  Книгу автор посвятил  князю Борису Голицыну.
В своем сочинении он отметил существенную разницу между языком славянским (т.е. церковно-славянским) и русским разговорным языком. Относительно двойственного числа он заметил: "в обычной русской речи я почти не наблюдал употребления двойственного числа".
"Грамматика" Лудольфа была написана за шестьдесят лет до "Грамматики" Ломоносова, но сближает их то, что авторы  пришли к совершенно одинаковым выводам относительно  славянского  и разговорного  русского  языка.


Ради интереса я решил проверить, присутствует ли двойственное число в одном из славянских языков. Предположим, в польском.
В качестве примеров я  взял те же существительные, которые приводил  в первой своей статье - СТОЛ, КНИГА, ОКНО.
Итак, считаем по-польски:

jeden st;;. dwa sto;y, trzy sto;y, cztery sto;y, pi;; sto;;w.
jedna ksi;;ka, dwie ksi;;ki, trzy ksi;;ki, cztery ksi;;ki, pi;; ksi;;ek
jedno okno, dwa okna, trzy okna, cztery okna, pi;; okien

Двойственного числа (то есть особого окончания существительного при количестве предметов ДВА) в польском, как и в русском языке, не обнаруживается. Но обнаруживается нечто более интересное - польский язык, подобно русскому, имеет третье число, которому я дал название МНОЖЕСТВЕННОЕ МАЛОЕ ЧИСЛО. При числе предметов ДВА-ТРИ-ЧЕТЫРЕ существительные имеют одни окончания, при числе ПЯТЬ и более - другие. Видимо, эта особенность присуща многим славянским языкам. И подобная форма появилась, как можно предположить, не в наше время, а в глубокой древности.

Исследовательское любопытство заставило меня посмотреть счет в других славянских языках. Выявились довольно интересные особенности.  Болгарский и македонский языки счета до четырех не имеют. Но их ближайшие соседи  сербы,, хорваты, чехи - этот счет имеют. Таблицы я приводить не буду ради экономии места.

Как считается, Кирилл и Мефодий писали на солунском диалекте македонского языка (который мало отличается от болгарского). На том самом, который в настоящее время не имеет ни двойственного, ни множественного малого числа.  Вероятнее всего, что не имели они этих форм и в древности.   Отсюда можно сделать вывод, что Кирилл и Мефодий просто  не поняли строй македонского языка. И внесли в тот язык  некоторые, не свойственные ему, грамматические формы из греческого языка. В частности - двойственное число. Возможно, таких чужеродных внедрений еще больше, но их надо выявлять. 

***


Исследование по двойственному числу,  которое некогда предлагал провести Ломоносов, до сих пор так и не было проведено. И природа грамматической  конструкции, которую усердно разбирают в учебниках  старославянского  языка, остается во многом загадочной. То ли она является всего лишь ошибкой Кирилла и Мефодия, которые не поняли строй славянского языка? То ли она является грамматической калькой с греческого, насильно введенная ими в славянский язык?
 
Если задаться вопросом, зачем им нужно было вводить эту кальку, то ответ находится быстро. Священные тексты были первоначально переведены на греческий язык с иврита. Как в иврите, так и в греческом языке существует категория двойственного числа, поэтому переводить эту грамматическую конструкцию можно было с предельной точностью. И смысл сохранялся, и стиль, и грамматика. Но в славянских языках категория двойственного числа отсутствовала, поэтому при переводе возникали некоторые смысловые расхождения. Стремясь к более точному переводу священных текстов,  славянские просветители и подправили немного славянскую грамматику.

Не исключаю и того,  что солунский диалект македонского языка претерпел сильные изменения в греческой среде,  и в самом деле содержал не свойственные славянским языкам грамматические формы .  Поэтому есть основания подозревать, что  язык первых просветителей  вряд ли является   чисто славянским – он подвергся сильному  греческому влиянию как в области грамматики, так и в области орфоэпики. И его можно считать славянским лишь отчасти.