Первая пуля-моя

   
        С Валентином Васильевичем Максимовым я встретился у него дома в деревне Взъезды. Он сидел в кресле, охотно разговаривал и даже шутил. Я ему пояснил, что хотел бы услышать его воспоминания о войне. Однако и здесь он начал свой рассказ с шутки.
  -Когда началась война, я еще был молод. Когда наши отступали, то мы все ушли в леса, да так там и остались. Бои -то шли не на шутку серьезные, а затем и немцы пришли и идти к ним на услужение желания не было, было желание как- то навредить, сломать или поджечь. Мы знали, что в Уторгоши есть партизаны, сходили, хотели в отряд вступить, но нам отказали, мол надо, позовем, а так листовки раздавайте, за немцами следите и нам докладывайте. На дальних покосах  сено косили, картошку садили и даже сеяли зерно. Ведь с голода пухнуть не будешь, да и с партизанами делились. Оружие у нас уже было и когда наши наступали, а немцы отступали, то мы, сельские парни, достали спрятанные винтовки и отправились к дороге Медведь — Уторгош. Устроили засаду. Нам — то видно, как немцы ездят, а им нас не видать, Сделаем несколько выстрелов и в лес. Свой счет убитых немцев именно здесь я открыл, но мне не повезло. Всего один раз немцы открыли огонь и первая пуля- моя. Меня ранило, а вернее царапнуло. Ребята не пострадали. Был молодой и через неделю все зажило.
 Пришли наши, мы тоже вернулись домой, но домов — то и не было, сожгли деревню гады. Мне сразу вручили повестку в армию. Попал я в стрелковый полк и направили нас в Прибалтику, вылавливать «лесных братьев». Хутора, лес, знакомая картина, начали выслеживать фашистских прихвостней. Группу выследили, окружили и предложили сдаться, они не захотели этого делать и вступили в бой с нами. Силы, конечно, были неравны. Они отстреливались ожесточенно. Наши под пули не лезли. Надобности не было, но одного зацепило и серьезно, пуля в голову попала. И представьте, это был я. Бой заканчивали уже без меня, я оказался в госпитале. После лечения попал в знаменитую 8- ю Гвардейскую дивизию имени Панфилова. Бои шли уже в Германии. Каждый солдат мечтал дожить до победы. Но война есть война и на ней есть жертвы. Мы уже не ожидали от немцев атак, тем более наступления, но они думали иначе. Немцы собрав силы в кулак двинулись на нас в атаку. Наш полк был окружен. На нас шли танки , самоходки. Я был  пулеметчиком. Смотрю, прет на меня самоходка, за ней пехота. Я хладнокровно, как учили, молчу и когда приблизились я открыл по ним огонь в упор, видел, как фрицы машут руками, падают а  я все строчу. Затем взрыв и тишина. Смотрю небо голубое и никакой стрельбы и даже боли. Потом захотел спать и я уснул. Очнулся на больничной койке. На этом моя фронтовая биография закончилась. По сути я был в бою один раз и сразу стал инвалидом. Из меня вытащили несколько осколков, а остатки ноги просто отрезали. Полгода валялся я по госпиталям. В госпитале мужики выстругали мне деревянный протез, на нем я добрался до дома, а от дома одни головешки. А жить — то надо. Вместе с женой Зоей готовили лес, бревна таскали, а потом и дом срубили. Вот такова жизня была. Помощи не ждали и не плакались, что тяжело, ибо всем было тяжело. Я утешал себя тем , что жив остался, а сотни таких, как я, остались лежать там на поле брани.