Сказы деда Савватея. Посиделки у ворот

 ПОСИДЕЛКИ У ВОРОТ

В БОЛОТНОЙ ВОДИЦЕ, МНОГО НЕЧИСТИ РОДИТСЯ

   Что может быть приятнее летнего вечера в деревне! Это пора отдохновения от жаркого, напряжённого, рабочего дня на солнцепёке, когда ноги и руки «гудом гудуть», когда просоленное, потное тело исколото острыми сухими травинками, волосы спарены под косынкою, а во всех суставах ломота. И, кажется, вот только дойдёшь, спрыгнув с грузовой машины у здания правления колхоза, «доползёшь, доплетёшься, дотащишься» до дома и «рухнешь, дрёпнишься» без сил, как говорится: «Всё, Бобик сдох»!
   Ан, нет! Погодите-ка! Есть ещё силёнки!
   Взяв полотенце и лёгкий ситцевый халатик, пока ещё вяло, «нога за ногу», тащишься через двор к летнему душу. Там, под струями приятной воды, точно это и не вода вовсе, а парное молоко, густо намылившись «Земляничным» мылом, стоишь и «обтекаешь», чувствуя, что с этими струями уходит и усталость. Ага-а-а! Вот оказывается, где она обитает, та усталость! Она сваливается, стекает вместе с мыльной водою под доски через щели, в яму! Ну и пусть там сидит! Поскребёшь натоптанные пятки, промоешь волосы мягкой, приятной водою и вдруг почувствуешь в себе силы «немереные». Усталость отступила, ты опять ощущаешь прилив бодрости и желание - наскоро перекусив, потому что не стоит сидеть и долго разъедаться - отяжелеешь или, того хуже, якобы «на минутку» положить голову на подушку - тогда всё! Раскиснешь, сморит, одолеет крепкий сон и, считай, уж «пошёл в ночь» и выходит, что весь вечер насмарку. Не-е-т! «Рванёшь» в клуб к друзьям и подругам нарядным, источающим смесь ароматов «Шипра», «Тройного» одеколона, духов «Персидская сирень», «Кармен», «Серебристый ландыш», а то и «Красная Москва», да и Бог весть ещё чего-то обволакивающего, приятного, свежего, что будоражит кровь.
   После кино будут танцы «до упаду», а потом, поодиночке, парами, группами и «стайками» разбредается молодёжь по сонным, деревенским улочкам и переулочкам, растворяется в темноте. Но чувствуя, что не хочет ещё расставаться, будто вечер не может закончиться без посиделок, находят пустую скамеечку возле чьих-то ворот, прикатывают чурбачки, чтобы образовалось некое подобие круга, так сидя, интереснее вести беседу и «пошло-поехало», сказки, страшилки на ночь и понесло-о-о-сь, частенько до глубокой ночи.
   На одной из таких скамеек, присели девушки-подруги, а ранее одноклассницы - Вера и Стеша, а, напротив, на чурбачках, парни - Григорий да Макар. С ними пришёл, «прилип» и младший брат Макара, пятнадцатилетний - Колька. Мать только «под присмотром» старшего брата и отпускала.
   Неожиданно скрипнула и приоткрылась калитка ворот, оттуда высунулось лицо хозяйки дома, Таисии Калачёвой:
 - Здрастя! Чавой-та не угадваю вас, чиих будитя? Да здеся тямн-о-о! А-а-а-а! Вота суседи, Макарка да Колькя! Стало быть, все свои.
   Таисия, женщина лет сорока, одинокая, но имеет сына, мальчишку восьмилетнего. Рассказывали, что муж её оставил ради заезжей практикантки, сбежал, короче говоря, увлёкся новизной отношений, уж лет шесть тому назад. А в деревне не враз найдёшь мужика на замену. После войны-то все наперечёт, да под строжайшим присмотром жён.
 - Сумерничаетя? Эт хорошо-о-о! А я сваво уклала, да слышу, што ктой-та беседваить, думаю, пойду-ка и я с людями посяжу чуток.
 - Конечно, мы не против, веселее будет,- вяло откликнулась Вера.
 - А вы слыхали одну жутченную историю, которая здеся у нас случилася годов, поди шесть тому назад? Про парня Лёху Утопленника, слыхали?- вдруг спросила, обведя всю компанию тревожным взглядом, Таисия,- ночию к реке аль к болоту не ходитя?
 - Н-н-не-е-е-т, не слыхали и не хо-хо-дим к ре-ре-ке, - откликнулись все, подумав при этом,- ну вот, началось, интере-е-е-сно!
   Молодёжь напряглась, Колька прильнул к брату, боязно поди.
 - Вот где жуть, уж признаюся вам!- выдохнула Таисия.
 - Нам-та расскажите, - пискнула пугливая Вера.
 - Да уж пряма и ня знай, спужаитеся, поди, в штаны накладётя,- пытливо оглядев в полумраке напряжённые лица молодёжи, намекнула о трусливости, не без скрытого удовольствия, Таисия, - ну да ладна, слухайтя, коль жалаитя.
 - Вы, уж наверняка знаитя, што ближея к лесу, кой-иде, речка наша заболочена. Так вота, тама, в самых топких местях и  обитаить Хозяин болота. А зовуть яво - Болотник Кузьма!Тах-та вота!
 - А каков он, тот Кузьма, как угадать, - опять «пискнула», осмелев, Вера.
 - Каков? Угадать жалаишь? Да по разному сказвають. Будто ба он агромаднай такой! Сидить без движениев на дне, склизкай весь, грязию уляпанай, в рыбией чешуе да улитками поросшай. А рядом с ём лягухи, пиявицы да змеи, дажа рыбы туды не заплывають, потому што спымаить да сожрёть Кузьма, с костями прям. Жрёть, хрумстить костями да чешую выплюдваить! Страстя-я-я!
 - Да-а-а,- протянул задумчиво Макар,- неприятная личность.
 - Куды уж неприятние-та,- подтвердила Таисия и продолжила,- а вот другия старики сказвають, што у яво, стало быть у Кузьмы-та, к тому жа длиннющия ручищи и хвост имеется шипастай, закручинай в кольцо, а сам-та весь, прям весь, в шерсти. Вота как!
 - Чтой-то не верится, в шерсти да в болоте, брехня, поди,- сплюнув в сторону, заметил Григорий.
 - А я за чаво купила, за то, милок, и продаю,- обиженно поджала губы Таисия.
 - Да к тебе-то какие претензии, чё надулась, как мышь на крупу, сказывай дальше, сказывай, интересно же, - попыталась успокоить женщину Стеша.
 - Он, тот Кузьма, длинною своёю ручищею хватаить проходящева мимо, к примеру, грибника, и в болоту, а тама придушиваить, обвиваить своем хвостом и будя с табе, пожил, хватить!
 - А иной раз прикиница старичком в белых одёжах, благостнай весь из сабе, и ходить-бродить по бережку, будта ба травки пользительныя сбираить, а сам приглядываить сабе новаю жану, вота чаво!
 - Ой,- пискнула Вера,- мы с мамкой такого видали, когда за шиповником в лес ходили, ну прям точно такого, ещё поздоровкались с ним.
 - Вота то-та и оно-та, што с мамкой! Мамка яму, видать без надобностев, а была ба ты одна и каюк табе, девка!
 - Ну, это как сказать,- раскуривая папиросу, филосовски заметил Григорий. Верочка ему нравилась, и он решил вступить в разговор,- дрыном по башке вломить тому Кузьме и всё.
 - Ага! Тебе б только вломить, а если это просто старичок, который собирает травки, людей лечит, а ты б его дрыном отходил, так?- гневно отчитала поклонника Вера.
 - Ну-у-у-у,- протянул, сконфузившись, Григорий и замолк.
 - Да уж, здеся не угадаишь,- подтвердила и Таисия и продолжила,- он, тот болотник живёть в болоте с жаной! А как ба вы схотели? С болотницей! Зовуть яё Глафира. Красавица, каких поискать, да-а-а, но тока до половины!
 - Как так,- удивилась Стеша,- поди ж ты, до половины!
 - От пупа и ниже покрытая чёрным пухом, а заместа ног - гусиныя лапы! Сидить такая красота в огромаднай кувшинке и жалостливо, горько тах-та плачить. Вота хто надумаить яё пожалеть, подойдёть ближея, она кИдаица и топить, утягваить в болоту! Вота так жа утянула красавца, виднава мужика Лёху! Ох и симпатишнай был! Таких, поди, в цельнам свете боля и нету. Жанатай, дитё народилось у их с жаною-та, сынок. Уж как того Лёху, идиёта, занясло к болоту, по сей день в ум не приму! Вся измытарилася я! Прям ворожба здеся, не иначе,- Таисия смахнула слезу.
 - Да брехня всё это, - видя страх в глазах брата Кольки, резко оборвал разговор Макар.
 - Ага-а-а! Бряхня-я-я! - вскочила со скамейки Таисия, уткнула лицо в передник, захлюпала носом, - маво жа мужука, Лёху, тах-та утянула, проклятущия болотница, а ты - бряхня-я-я! А ящё сусе-е-ед, твою мать! Мене ж вядунья так и сказвала, да на картах мене гадал один, с городу. Я яму отвалила дяньжищев ого-го скока, энтот врать ня будить. Так прям и выдал, мол Лёха мой яё просить, молить: «Отпусти! Не люба ты мене! Сыночка маво пожалей, жану красавицу», - Таисия громко всхлипнула и высморкалась гулко,- а она, мярзавка болотныя ни в какуя, утянула яво всё ж!
 - Они, эти гадальщики, соврут, хотя и дорого возьмут, - не смог смолчать, угомониться Григорий.
   Таисия живо вскочила со скамейки, вбежала в калитку, резко хлопнув ею в сердцах. Звук этот точно выстрел прозвучал в сонной деревеньке. Громким лаем со всех концов устроили перебрёх собаки, показывая тем, что не спят и бдят.
   Молодёжь оторопело молчала.
   Калитка вновь распахнулась и выскочившая, точно «чёрт из табакерки» Таисия, громко выкрикнула:
 - И боля штоба здеся не сидели, запрещаю! Дошлыя* нашлися, про всё знають, вроде! Поди-ка ты, сидять у мене здеся под воротами, да ня верють ещё, глупыя!- она опять скрылась в своём дворе, теперь уж насовсем.
 - Ой,- поднялась со скамьи Вера,- я забыла вас предупредить и сказать, что о своём Лёшке, который шесть лет назад сбежал с другой, кажется в город, она только со всеми, кого ни встретит, говорит и говорит. Кого поймает, замучает разговорами, а версии у неё каждый раз разные. Вот, сегодня виноваты болотные. Неудачную скамейку мы выбрали!
 - Да-а-а, зря здесь присели,- подвела итог посиделкам Стеша, - пошли-ка по домам, спать-спать, к чертям собачьим всех этих Болотников и Кузьму с хвостом и его соблазнительницу до половины, жену Глафиру. Чушь всё это!
   Все направились по домам, ребята не забыли сначала проводить девушек.
   Собаки выгавкались и примолкли. Деревня, испытывая негу, истому и отдохновение, погрузилась в глубокий сон.

   Если прислушаемся к поверьям, то узнаем, что Болотник или по-другому, шут болотный, заманивает людей в болотную трясину стонами, уханьем, хохотом или рёвом, а потом топит их, затягивает за ноги на дно. А помогает ему в этом жена, Болотница. Жуть, однако!