Невеста с того Света

  В ванной было тепло и уютно: малиновая пена пузырилась чуть ли не до потолка,  и запах стоял сумасшедший – летний, словно ты в зарослях  дремучего леса, в твоих руках корзина  лесной ягоды, и ты дышишь ее ароматом, вдыхаешь его впрок, чтобы хватило на весь год.
  А в комнате было  тревожно, как это часто случается  в ноябре перед каким-либо  событием, – природа еще не решила, каким именно, то ли колючим снегом швырнуть тебе  в лицо,  то ли закружить тебя, захолодить  в хороводе ржавых, мертвых, последних листьев, покрывающих подмерзшую землю.
  И тоскливо становилось и неприютно в такие промозглые дни, и ветки голых, рослых кустов, мерзко скребущиеся в окно, напоминали руки мертвецов, взывающие о помощи.
Из-за этих кустов в моей первой собственной квартире было ужасно темно всегда – и весной, когда  проклёвывались  листочки, и зимой, когда на них вырастали сугробы снега, и осенью, когда солнце уходило в отпуск, и нас согревал только свет большой люстры.
  Я нырнула с головой под воду, а когда выскочила наружу, в ванной что-то неуловимо изменилось: теперь я здесь была не одна.
Не знаю, как правильнее описать это ощущение присутствия кого-то незнакомого, враждебного, готового на тебя напасть.  В тот момент ты не включаешь логику, не успокаиваешь себя тем, что этого попросту не может быть, ты просто знаешь, ощущаешь  каждой молекулой своей кожи опасность. Иррациональный страх? Или инстинкт самосохранения?
  Что это? Как это работает? Почему  на тебя мгновенно наваливается ступор, и ты не можешь даже моргнуть глазом, не то что выскочить из опасного места и убежать.  Наверное, все наши реакции – это смесь природной чуйки и нашего социального, привитого обществом и воспитанием желания не верить во всякую чепуху, стараться все непознанное попробовать на зуб, понюхать, упаковать в пакетики и разложить по полкам холодильника. Препарировать, так сказать. 
Но, ббррррр, какое уж тут воспитание, когда на тебя смотрят, тебя разглядывают, кажется, что рядом с тобой думают, и даже решают, как с тобой поступить.
Взгляд шел откуда-то сверху, со стороны батареи. Причем, он не был добрым или понимающим, он явно принадлежал человеку, или не человеку, а какой-то мыслящей, разумной субстанции,  которая хочет тебя убить.
  - Аххххххх! – раздался вздох женщины,  страдающей от боли или еще Бог знает от чего. И …вжух – я уже на кухне.
Как я оказалась за кухонным столом, да еще в халате, не помню ни разу. Меня словно выбило пробкой из ванной комнаты и унесло оттуда в считанные секунды.
… Я сидела на кухне, пыталась унять дрожь во всем теле и согревалась горячим кофе. И в этот самый момент дверь ванной комнаты со скрипом открылась и…из нее никто не вышел.
Когда я, все-таки, взяла себя в руки и пошла в ванную с большой скалкой в руке на разведку, там было тихо и спокойно. Разве что только пена чуть осела, а вода немного остыла. Стоит ли пояснять, что после того случая мылась я как спартанец, за минуту, да и то при открытой двери, или просила дочь побыть в ванной со мной, пока я моюсь. Но, Машуле тоже там всегда было безотчетно страшно, как и мне. Хотя, казалось бы, ничего же не происходит, подумаешь, полы скрипят на кухне, когда там никого нет, или кто-то шуршит в коридоре, - может это мыши в подвале устроили потасовку.
  Но, она молчала и шалила по-тихому не долго. Однажды ночью мы с дочерью проснулись от невероятного грохота: сам по себе со стены свалился огромный, мощный шкаф. Причем, свалился не потому, что державшие его гвозди или шурупы не выдержали, нет – он вырвал кусок стены, размером с мяч,  и шмякнулся вместе с этой конструкцией. Всю ночь мы с дочурой собирали осколки посуды, сметали рассыпанную крупу и успокаивали друг друга, приговаривая, что всякое в жизни случается.
  Следующий ее «громкий» визит состоялся, как ни в чем не бывало, днем: в дверь нашей квартиры кто-то начал звонить в субботу, с утра пораньше, потом начал биться в нее как бы  руками и ногами, что-то истошно кричать. Дочь была в школе, они учились по субботам, и я пошла открывать, полагая, что у соседей что-то случилось. Возле двери стояла очень и очень пожилая женщина, с почти прозрачными глазами, похожими на бельма, седая, взлохмаченная, похожая на безумную, сбежавшую из больницы для душевнобольных.
Она приблизила ко мне свое полупрозрачное лицо и процедила:
 - Мне нужен жених! Поняла? А ты – убирайся отсюда.
В той квартире много чего еще происходило, но этот визит остался в моей памяти навсегда как один из ярких контактов с неупокоенной душой, ведь это была не живая женщина – у реальной, как минимум, есть ноги, а у моей неожиданной гостьи был туманный хвост вместо оных и почти абсолютно прозрачные глаза.
  Вскоре мы решили продать квартиру и купить жилье побольше и потише. Покупатель – пожилой мужчина, нашелся через месяц. Он зашел в это сумрачное помещение, полутемное и неприютное, так и не ставшее солнечным, подавившим своей вязкой энергетикой все мои попытки сделать квартиру доброй и милой, и заулыбался:
-Как же мне здесь хорошо!
  Он буквально влюбился в нее с первого взгляда. Что он увидел в квартире  такого, чего не рассмотрела я? В тот момент я этого никак не могла понять. Зато поняла позже, когда мы переезжали и носили вещи в грузовую машину, ко мне подошла суровая соседка, жившая напротив, и ехидно ухмыляясь, сказала:
-Вот ты – сильная, а Любка и тебя выжила!
Я оторопела:
-Какая Любка? Мы покупали жилье у молодой семьи, там хозяйкой была Света.
- Хи-хи-хи, - засмеялась суровая Валя,
- Света и Игорь сбежали через год, а ты целых три продержалась, Любка – сумасшедшая первая хозяйка квартиры. Ее еще в молодости один поматросил и бросил, перед самой свадьбой, так она все равно его ждала до самой старости, а когда поняла, что не дождется – повесилась в ванной, за батарею зацепила пояс от халата и курлык.
… Квартира выходила окнами на дорогу, по которой мы с мужем часто шли от остановки маршрутного такси до нашей новой, прекрасной квартиры, и первое время часто замечали яркий свет во всех окнах и какие-то тени. А спустя полгода новый владелец нехорошей квартиры тоже повесился. Видимо, Любка нашла своего жениха.