Десакрализация власти

                Десакрализация власти.


Длящаяся сорок третий день специальная военная операция по поддержке Донецкой и луганской народных республик и смерть Владимира Вольфовича Жириновского стали очередными этапами десакрализации российской власти.

Она давно уже растеряла флёр «сакральности», что обозначает «мистичность, святость, непостижимость» этого социального явления. По латыни Os sacrum обозначала «крестец», опорная кость позвоночника в соединении с тазом. Поскольку древние римляне часто гадали на костях и внутренностях животных, выпадение крестца обозначало, что перед коллегией жрецов представал достойный власти человек. Постепенно слово «сакральный» приобрело значение «священного, мистического», а власть, особенно после превращения христианства в господствующую религию, тоже использовала это понятие для обозначения своих притязаний на несменяемость, ибо «нет власти иначе как от Бога».

В Московском царстве были особенности в восприятии власти народом. Если на Западе предполагалось наличие общественного договора между властью и населением, то в будущей России, начиная со времён Ивана Грозного, сакральность власти стала заключаться в возможности царей делать со своими подданными всё, что заблагорассудится: травить собаками, сжигать города, отнимать жён у мужей и дочерей у родителей, не говоря уже об имуществе и деньгах. Смута во многом и была обусловлена необходимостью нового соглашения между властью в лице царя и населением страны.

Казалось бы, Земский Собор 1613 года с избранием царём Михаила Романова стал основой этого соглашения, но постепенно сам Михаил, его сын Алексей Михайлович и, особенно, Пётр Первый растоптали этот несостоявшийся договор, и власть царя, а затем императора стала абсолютной. Отныне власть была сама по себе, подданные старались держаться от неё как можно дальше и пересекаться с ней как можно реже, в то же время понимая, что власть может каждого из них превратить в прах.
        Пропустим девятнадцатый и двадцатый века. В это время власть то теряла сакральность, то вновь обретала её по мере превращения Иосифа Виссарионовича из народного комиссара по делам национальностей Джугашвили в Генерального секретаря ЦК КПСС Сталина. После ХХ Съезда КПСС сакральность власти была почти полностью утрачена, хотя и пережила впоследствии определённый Ренессанс при Леониде Ильиче Брежневе и Юрии Владимировиче Андропове.

        Михаил Сергеевич Горбачёв сам постарался превратить свою власть в черепки, ну а Борис Николаевич Ельцин понимал, что власть дело серьёзное, но не превращал её в нечто незыблемое, хотя как раз этого очень хотело его «демократическое» окружение.

        И вот век XXI. Страна обрела нового Президента, молодого, спортивного, трезвого, и испытала почти оргазмическое удовлетворение.               И действительно, новый Президент покончил с региональной вольницей, навёл порядок в Чечне,  а благоприятная рыночная конъюнктура  на углеводородном рынке позволила немного повысить жизненный уровень населения. Правда, при этом началась зачистка информационного поля, но это воспринималось как неизбежное следствие «борьбы с олигархами». Не буду подробно расписывать то, что все знают и так.

        Самое главное – власть вновь почувствовала себя сакральной, а свои решения непогрешимыми. В условиях, когда занятое выживанием население делегировало ей все полномочия по принятию решений, установилась прямо-таки симфония в отношениях власти и народа.

        Необходимо учитывать и то, что века жизни в условиях постоянного прессинга со стороны власти выработали у большинства населения привычку скидывать на «начальство» решение своих проблем. И до тех пор, пока бюрократическая система пусть со скрипом, но выполняла свои функции, население считало, что всё хорошо, тем более, когда об этом говорится по телевизору. Чтобы недовольство находило выход, была графа «против всех» в избирательных бюллетенях, а для самых «отмороженных» - возможность отдать свой голос за Владимира Вольфовича Жириновского, который обещал «каждой бабе по мужику, каждому мужику по бутылке водки» и то, что «русские солдаты будут мыть сапоги в Индийском океане».
Но вот сорок третий день идёт специальная военная операция с мало предсказуемым итогом. К народу так никто и не обратился с проникновенными словами «Братья и сёстры! Друзья мои!».

       Заявленные цели специальной операции достигаются со скрипом, и совсем не факт, что Украина собирается капитулировать. Внятного объяснения, ради чего гибнут наши и украинские военнослужащие, а также мирное население Украины, нет. Это ли не проявление «сакральности»? Так же, как «стояние под Киевом» и штурм Мариуполя развеяли ощущение "всемогущества" чеченского спецназа под руководством Рамзана Кадырова, который претендует на роль главного бенефициара «партии войны».
       Вчера после длительного пребывания в коме скончался В.В. Жириновский. Нет больше «громоотвода» для власти. Занять его нишу вряд ли смогут что его товарищи по партии, то ли «потенциальные лидеры оппозиции» в лице Захара Прилепина и Дмитрия Рогозина. Да и сам факт смерти в ЦКБ этого политика является тонким намёком на то, что поколение нынешних властителей смертно так же, как были смертны все их предшественники.

       Всё вместе это обозначает только одно. В России нет больше власти, претендующей на святость своей миссии. Это ещё не выздоровление страны и народа, но осознание этого станет большим шагом вперёд к обретению России русским народом и другими коренными народами, проживающими на территории России.
       Но и народу предстоит тяжкий путь осознания, что никто, кроме него самого, не сможет превратить власть из инструмента его порабощения, пусть и с помощью сладкоголосых сирен из телевизора, к необходимости самому принимать решения и нести за них ответственность. Не передавать право принятия решений неведомым ему депутатам Государственной Думы, членам Совета Федерации, губернаторам, региональным и местным депутатам и чиновникам, одним словом «начальству», а жить своим умом и самому решать возникающие проблемы. И тогда власть любого чиновника от Президента до клерка из местной сельской администрации станет инструментом для народа, а не властью над ним.

       Только тогда Россия снова станет не мачехой, а матерью для своих сыновей и дочерей. Но путь к этому тяжёл, а дорога усыпана шипами, а не розами.