Любовь к отеческим гробам

Поленька полюбила кладбища ещё с детства, когда всё лето проводила с бабушкой Лидой и прабабушкой Акулиной в деревне под Псковом. Девочке нравилось, когда на годовщину смерти одного из родственников они собирались и шли по раскаленной до золотистого цвета поселковой дороге – сначала мимо неказистых хат, а потом через бледно-розовое клеверное поле, пахнущее мёдом, бескрайней радостью и вечной жизнью, на котором обычно паслись несколько пятнистых лошадей. Кладбище занимало пологую гору, причем захоронения лежали не только у подножия но и лепились по склонам. Могилы прабабушкиных родителей, мужа и братьев были на сам'ой горе. Полине запомнились витьеватые кресты, не один раз обновленные серебристой краской, выпуклые в мелких трещинах белые таблички с красиво написанными загадочно-далёкими именами, пестрые цветники с всегдашними, похожими на розоватые ромашки, маргаритками и сиреневыми глазастыми фиалками.

С собой обычно брали конфеты и кутью в маленьком голубом бидоне. На кладбище всегда встречали знакомых с детьми из разных деревень. И пока взрослые занимались уборкой могил и поминанием, переходя от одних захоронений к другим, дети успевали познакомиться и погулять в редком смешанном лесочке под горой с другой стороны дороги; к августу там можно было поискать подосиновики и сыроежки с бордовыми и желтоватыми шляпками. Так Поля познакомилась с фантазёром Славкой, который оказался самым лучшим другом на каждое лето.

Жизнь брала своё. Полина жила в Питере, закончила школу и техникум, вышла замуж, родила сына – Сергея и в Замошье приезжала очень редко. Деревня тем временем вымирала, дома пустели и ветшали, разваливались, сначала зарастали травой, а потом и вовсе терялись из виду. Гора, на которой стояли кресты, как бы осела, и всё  рисковало незаслуженно провалиться в тартарары.

Но страсть Поли к кладбищу не закончилась вместе с новой взрослой жизнью, а как бы даже усилилась. Она не пропускала ни одного сборища, связанного с похоронами или поминками родственников и друзей. Поэтому знала как свои пять пальцев всё петербургские кладбища. Близкие думали: а ведь и правда, жизнь трудная, встречаемся редко, вот Поля и не упускает возможности хоть при таких обстоятельствах увидеться. Одни знакомые подшучивали над ней, другие считали сильно набожной или малость того. Но Поля в церковь ходила редко, здесь была её церковь. Отходя от могилы последней, она оставляла там несколько конфет в пестрых обёртках и горсть пшена – птицам: ей казалось, что птицы помогают душам обрести крылатость и независимость.

Молодость прошла. Полина вот уже 20 лет как работала на молочном производстве "Вимм-Билль-Данн". Родители умерли один за другим в позапрошлый холодный високосный год. Сын, улетевший в Канаду пять лет назад – подзаработать, так и остался там, оказавшись неплохим программистом. Бывший муж давно уже жил в Москве с другой семьёй. У Полины осталась в городе одна закадычная подруга – Наташка, но и та в последнее время полностью ушла в интересы детей и внука. Поэтому по кладбищам Поля ходила всё чаще одна. Она следила не только за порядком на могилах отца, матери, папиной бабушки и троюродной сестры, погибшей в молодости в автокатастрофе, а также и всех дальних родственников, которых знала.

Ей нравилось гулять по Волковскому и Новодевичьему кладбищам, где она натыкалась на памятники известных в прошлом общественных деятелей и литераторов-классиков, читанных когда-то в молодости. Поля присаживалась на скамейку и совершала скудную трапезу состоящую из бутерброда и травяного чая из термоса. Становилось тепло и спокойно на душе. Дул ветерок или шёл снежок, падала осенняя или шелестела новая листва. Может быть, она чувствовала только здесь себя по-настоящему живой, появлялись силы возвратиться в крошечную двушку в канареечном доме на Ветеранов, вот уже десять лет как состоящем в забуксовавшей программе "Реновация".

Как-то летом Полина пришла на могилу тёти Гали, которую она часто проведывала ещё с бабушкой и мамой, подслушивая рассказы об этой странной тёте, так и не заведшей семью, предпочитая "гулять" с разными мужчинами. От Гали полиной семье достались некоторые книги, например, синий восьмитомник А. Блока. Позже, подростком, Поля полюбила поэта и стала с нежностью относиться к никогда невиденной Галине, встречая на полях сочинений Блока едва различимые карандашные пометки: восклицательные, вопросительные знаки и галочки.
 Стоял чудный июньский день, над могилой расцвёл сиреневый куст, аромат его духов  одурманивал. Поля чуть было не задремала на скамеечке. Очнулась от оклика: "Девушка, подойдите к нам!"
Народ стоял над свежей могилой. Полина подошла, поздоровалась. Окликнувший мужчина налил в пластиковый стаканчик водки. Провожали молодого ученого – биолога, умершего от аневризмы в мозгу. Поля выпила водку, послушала речи друзей и сотрудников из университета, посмотрела на фото покойного – совсем молодое лицо, умные глаза, красивые, слегка вьющиеся волосы – и заплакала.
– Спасибо Вам, – сказал, прощаясь, мужчина, который её позвал, протягивая 1000 руб.
Поля оторопела, но мужчина смотрел так непривычно добро, даже ласково, что она кивнула и взяла деньги.

Лето продолжалось. Двухнедельный отпуск Полина решила провести в городе. Наташа приглашала ее на дачу в Синявино. Но Поля не любила садовые участки, где за забором вплотную стояли другие дома, и со всех сторон доносились голоса соседей. Она всё чаще вспоминала Замошье, но боялась возвращаться в места детства, которые встретили бы её развалинами, репейником да крапивой.

На вторую неделю отпуска она не удержалась и решила съездить на Парголовское кладбище навестить могилу матери бывшего мужа. Свекровь всегда хорошо к ней относилась. После рождения Серёжи они даже вместе жили какое-то время на Гражданском проспекте. Все домашние дела вела Тамара Акимовна, а Поля только занималась ребёнком.
Полине нравилось Парголовское кладбище из-за единения с природой и огромных елей, которым было уж точно больше ста лет. Она нашла могилу, прибралась и уже хотела уходить, но через два участка увидела посетителей. Полина подошла к компании, где стоял слегка пожелтевший старинный мраморный памятник ангела с очаровательным женским личиком. "Какая одухотворённая..." – сказала Поля. Девушка-ангел оказалась бывшей танцовщицей императорских театров – бабушкой пожилых людей из Дюссельдорфа, приехавших навестить родственников. Худой седой мужчина налил всем и Поле в стаканчик виски и раздал конфеты. Они выпили. Женщина – Александра с очень гордой осанкой и воздушным ореолом седых волос вокруг головы – рассказала, что до революции бабушка жила в доме на Фонтанке и была знакома с само'й Кшесинской. Остались фотографии и письма. Поля смотрела на красавицу с крыльями и чувствовала, что сейчас заплачет из благодарности к прекрасному, которое было не столь далёко, как казалось потомкам. И она действительно всплакнула. Они ещё постояли, а потом все вместе дошли до выхода из кладбища. Александра, обняв Полю, достала из сумочки голубые бусики и протянула ей: "Мне очень хочется вам что-нибудь подарить на прощание". Поля не сопротивлялась.

Весь этот и следующий год в свободные от рабочих смен дни она ездила по разным кладбищам. Ей нравилось подходить к похоронным процессиям, нравилось выслушивать истории об усопших и поминать их. У неё всегда находились добрые слова, и слёзы в нужный момент катились по лицу. Сама того не подозревая, Поля стала настоящей плакальщицей. Древняя профессия, вернувшись, нашла её.