Главы из книги История башнёра. Мазутчик

        До 16 июля 1943 года противник не оставлял попыток прорвать вторую линию нашей обороны, но накопив достаточные силы части Красной Армии начали успешно контратаковать, и 23-го августа Курская битва победоносно завершилась, а враг отступил «понеся огромные потери». О наших потерях не сообщалось, можно было только предполагать по оставшимся в живых сибирякам. В середине июля «горсть» курсантов-омичей вывели на переформирование. Отцы-командиры, отдавая предпочтение малорослым, но «жилистым», предложили им, в числе других собравшихся на сборном пункте, воевать дальше в бронетанковых войсках.   
      Согласились не все.
 
      Особенно после того, как показали сгоревший советский танк Т-34 и даже разрешили в него залезть. Было интересно посмотреть изнутри на  прославленную боевую машину, покуда не нашли в ней танкошлем, изодранный осколками, а в нём, оторванное человеческое ухо. Но, Женьке техника нравилась всегда, а на мёртвую человеческую плоть он научился «не реагировать». Так, парня  определили в «чумазые», «мазутчики», «трактористы», как их называли, в общем – в танкисты. И после долгого «маневрирования» на местности, направили  в какой-то лесок, где в добротных землянках дислоцировался 14-й учебный  запасной танковый  полк 1-го Украинского фронта.
 
     Учение началось с нуля, хотя в активе у новоявленного курсанта были полугодовые курсы 2-го Омского военно-пехотного училища. Юный танкист был смышленым и начитанным парнем, роста невеликого, но цепкий.  Очевидно, поэтому обучали его «на заряжающего» или, как его еще называли, «командира башни», в просторечии «башнёра».
      Чему учили?

       Будущий танкист выучил  наизусть свои обязанности: «заряжающий должен был твердо знать устройство вооружения танка и боеприпасов, уметь сноровисто и быстро подавать снаряды, помогать вести меткий огонь из пушки и пулемета различными способами, получить практические навыки по уходу за вооружением и боеприпасами, знать устройство радиостанции, уметь обслуживать и устранять ее простейшие неисправности и т.д. ...».
 
     Основным танком был Т-34-76, знаменитая «тридцатьчетвёрка». Последняя цифра – калибр пушки. Но уже встречались машины с  85-мм орудиями. Конечно, для освоения каждой специальности необходимо было разное время – от месячной подготовки «заряжающего» до полугода «механика-водителя». Но времени как раз всегда и не хватало. Опять где-то рвалась линия фронта и срочно нужно было затыкать дыру. И опять подлое оправдание – война, дескать, доучит.
     «Мазутчик»  всем сердцем полюбил свою боевую машину.
      Было за что.

      Хорошее вооружение и вновь поступившие зажигательные снаряды, как и бронебойные, были очень опасны для любой немецкой техники. Она гарантированно подбивалась с расстояния около километра. Правда,  пока не появились  «тигры», «фердинанды» и «пантеры». В  «тридцатьчетвёрке»  имелись также два, - курсовой и башенные, пулемёты. Отличная, мощная силовая установка. Хорошее бронирование корпуса. Это был настоящий вездеход с широкими гусеницами, способный преодолевать бездорожье в слякоть, снег и холод.  К тому же, была одна замечательная конструктивная особенность танка Т-34, у которого люк механика-водителя был гладкий и с закругленными краями. Что очень немаловажно в бою. Поскольку влезть и особенно вылезти из него не составляло особого труда, и когда механик вставал с места, то уже высовывался наружу практически по пояс, и даже раненый вываливался на землю, что и спасало его жизнь.
 
     Но и недостатки тоже имели место быть. И это было очень важной информацией для новичка. Знать о них, значит получить шанс на спасение.   
      Ветераны-инструкторы многое поведали о танке. У боевой машины не  было зенитного пулемёта, что делало её лёгкой добычей пикирующих бомбардировщиков  «Ju» 87 «Stuka» или, как их называли в народе, «лапотник», за неубирающееся шасси. Так же, нужно было быть готовым  к скорой замене некоторых деталей танка, так как качество сборки оставляло желать лучшего. Поэтому танк нёс на себе запасные передачи и другие запчасти крепились между дополнительными топливными баками, рядом с брезентом,  буксировочным тросом и запасными гусеничными траками.  Были вопросы к качеству дизельного мотора, масляному фильтру и т.д. Но это было не по Женькиной специальности – «башнёру» эта информация нужна была для общего сведения.

     Были проблемы и посерьёзнее.  О которой не очень-то и распространялись. Советская 45-мм броня на «тридцатьчетверке» была, как ее называли специалисты, «высокой твердости». У заграничных «Матильд» и «Валентайнов» броня была хоть и тоньше, и «средней твердости», но с большим содержанием никеля, что обеспечивало большую ее вязкость. То есть, если болванка пробивала башню, то командир английского танка и наводчик (т.е. «башенные») могли остаться живыми, поскольку осколков почти не образовывалось, а в «тридцатьчетверке» броня крошилась и шансов выжить у наших практически не было. Те же «учителя»  обрадовали - наибольшие потери в наших танковых войсках был как раз из числа «башенных». Они же объяснили «везение» остальных членов экипажа.

 Во-первых, корпус танка скрывали неровности местности, что во многих случаях спасало и механика-водителя и стрелка-радиста. Во-вторых, наклонное расположение листов брони корпуса по отношению к башне делало эту часть танка менее уязвимой для снарядов противника. Женька не оставлял надежды разобраться – за какие такие грехи, вот такая  перспектива у «заряжающего»?  Но старшие товарищи только посмеялись: «Судьба такая! И вообще, выживает не тот, кто умеет прятаться, а кого Бог любит». Женька пока не знал, любит ли его Господь. Ещё не думал об этом. Не до того было…

     Юноша понимал, быть танкистом не просто.  Танк – мишень крупная, неповоротливая, и нет у него свободы маневра пехотинца, артиллериста или летчика. Но верил в свою  боевую машину и гордился своим выбором.
     Здесь же в «учебке»  «башнёра» научили правильно вести хозяйство, а оно у него было большое. К примеру, если штатный боекомплект «тридцатьчетверки» состоял из 101 выстрела, в том числе 75 осколочно-фугасных и 26 бронебойных (из них 5 подкалиберных), то мальчишке подсказали, как  укладывать все 150 снарядов. Делалось следующее: из ящиков для боеукладки  с каждого ряда снарядов буквально выдирались резиновые прокладки (по две в ряд), что существенно добавляло места.
     Были и другие «сусеки».
 
     Кроме этого «башнёр» должен был содержать в порядке всё вооружение танка: пушку, два пулемёта, а к ним два десятка  снаряжённых магазинов с патронами,  два автомата (ППШ или ППД), гранаты и револьверы  всех членов экипажа. Именно револьверы, а не пистолеты, которые при первой же возможности менялись, (само собой, «не за просто так»),  на пижонские  трофейные «парабеллумы»  или,   высший класс, офицерские «вальтеры».
 
      Главное в этот период подготовки для экипажа была слаженность работы. При отвратительной нашей связи, как это было можно сделать?
     Инструкторы рассказали,  как в грохочущем железом танке хороший механик-водитель слышал лязганье закрывающегося орудийного затвора и без лишних указаний (то есть траты времени) понимал это как сигнал к тому, что нужно срочно остановиться на более-менее ровной площадке, чтобы произвести прицельный выстрел. Рации были редкостью – только на командирских машинах. То же и по внутренней связи. Поэтому, ноги командира были всегда на плечах механика-водителя: ткнул в левое плечо – поворачивай налево; ткнул в правое – поворачивай направо; получил по хребту – стой! Показал командир сжатый кулак заряжающему, – готовь  бронебойный, показал растопыренную ладонь – осколочным.

 Эти приёмы нужно было выучить, как «Отче наш»! Мастерство и  психологический, человеческий контакт между бойцами гарантировал «долгую и счастливую» жизнь на войне. А не две – три атаки.  Заряжающий старался.  За  четыре последних месяца, ставшие для него «первыми фронтовыми», «командир орудийной башни» доказал свою  «профпригодность» и умение обуздать свой страх и терпеть. 
     Терпеть!