Рябчик

Бывает, что жизнь ничему не учит, потому что у неё нет такой возможности, и никого нельзя винить за то, что остались невыученными её уроки…
Рябчик просидел на цепи 13 лет. Видел за свою жизнь многое: и грозы с крутыми ливнями, и ветра с буйным характером, и редкие снежинки, томно слетающие с неба, и так приятно таящие на носу, мух и ос, летней порой досаждавших так беспрестанно и невыносимо. Это было безрассудство с их стороны, потому как пёс карал их немилосердно, умудряясь лапой с одного раза припечатать их так, что надоедать они переставали напрочь. Только за осами приходилось следить особо, чтобы не ужалили, исхитрившись. Цепи было метра два, никаких усилий прилагать не приходилось, ибо насекомые прямо липли к его территории на густое, удушливое амбре. Хозяева мирились с тяжёлым зловонием, периодически прибирая за собакой, ведь без охранника никак не обойтись. Они сами были немолоды, ко всему в жизни притерпелись, и это обстоятельство не очень-то их и тяготило. Рябчик стал меланхоличным, апатия не отпускала его ни на минуту. Всё лежал и флегматично наблюдал за происходящим, разве что насекомым уделял некоторое внимание. …Когда-то дети увлекали его. Он с нетерпением ждал, когда же они забредут в его двор и потормошат его маленькими заботливыми ручками, дадут чего-то сладенького и донельзя душистого. Это пёс любил, ведь потом душок наскучившей пищи меньше его занимал. Ещё дети возились в пене от стирки пропахшего соляркой комбинезона, "продавая пиво" под раскидистым деревом со зреющим тутовником. Они устраивали настоящее месиво около собачьей конуры, перебивая тяжёлый дух собачьего отхожего места. А теперь дети перестали предаваться своим прежним забавам, и жизнь наполнилась безысходностью. Правда, хозяин всё чаще стал угощать его хлебной коркой, смоченной в чём-то едком, но приятном и обжигающем. Потом хотелось ловить свой хвост, лаять на беззаботных, вольных птиц, и просто разгонять досаждавших мух. А потом пёс проваливался в бездонный мир своих избитых грёз и спал, спал.
Но сегодня, снова дав хлеба с самогоном, цепь сняли вместе с ошейником, открыли калитку и выманили его за ограду. Столько всего неизвестного и неизведанного оказалось за чертой привычного двора! И прорва людей, и чего-то громыхающего, угрожающего, незнакомого. Пёс семенил по улице, хаотично меняя направление, останавливаясь и задирая ногу у каждого дерева и куста. Потом силы почти покинули его, разом пропал интерес к этому необычному миру, и, наконец, его сморило подле уютного газона. …К утру пошёл дождь, изрядно вымочив его. Рябчик всё искал свою конуру – надёжное укрытие, но никак не мог его найти…
Что было потом со старой, уже никому ненужной собакой, неизвестно. Можно лишь предположить, что со своей никчёмной жизнью он простился под визг колёс на остывшем траурном асфальте…