Трудно быть магом. Глава 7

Я, конечно же, был крайне раздосадован запретом, за пару мгновений успел себе намечтаться разное, но, глубоко в душе, не мог не признать правоты слов. Одно дело, проворачивать разные делишки дома, шаля, иное, борьба со злом, большая ответственность, огромный риск, причём, для других. Рыцари - волшебники, в отличие от людских воителей, не просто бездумно нападают на все необычное, стараясь убить. Как раз наоборот, если пришлось отнять чью-то жизнь, значит, не справился, не убедил врага в необходимости оставить дурной путь. Такая совсем уж крайняя мера. Истинная победа, это когда все живы, здоровы, счастливы и довольны результатом. Как говорится, и гоблины сыты, и альвы целы.


Крайне редко попадаются твари, с которыми совсем уж невозможно договориться, в принципе, в основном, или безумные, или нежить, или гости из ада. И то, надо предпринимать попытки до последнего. К счастью, рыцарю хватило такта сменить тему беседы. Нет ничего более отвратительного, чем затевать ссоры с теми, кто тебя приютил, накормил и предоставил ночлег. Ну, и конечно, если дойдёт дело до магической дуэли и пришелец проиграет, упадёт в глазах сестры, ниже некуда, а кому такого хочется? Разошлись спать относительно поздно. В этот раз я уснул мгновенно, без всяких чар, снилась, правда, какая-то чертовщина. Мол, наткнулся на труп Мокрых Штанишек, повешенный на воротах нашего замка, причём, он ещё и ожил, и принялся заменой гоняться, и магия куда-то делась. Пришлось его заманить в зомбарей, надеялся, что наши мертвяки порвут преследователя, а там папа с мамой и бабушкой, все в виде зомби. А на стене стонет и плачет сестрица, растянутая на цепях так, что не шелохнуться, со вспоротым животом, в котором шевелились ожившие внутренности. Начал отступать и проснулся, весь мокрый, к счастью, от пота. Наверное, неспокойная совесть дала сигнал. Оказалось, странствующий рыцарь уже уехал, поднявшись рано.


Шило рвала и металла, оказалось, что её часть комнаты заблокирована, ночью не могла из неё выйти. Не знаю уж, чего там хотела, приподнять забрало воителя и разглядеть его лицо в темноте, сбежать с ним и геройствовать, да странствовать, или просто подарить нечто на память, дабы больше думал о ней, чем о невесте. Не знаю, задел ли он её чувства, или просто женская ревность и желание нравиться заставляли сходить с ума. В коридоре у двери обнаружила совиное перо, тонкий намёк на некоторые обстоятельства. Демонстративно его подняла девочка и украсила им прическу. Когда отец увидел, одну бровь приподнял, но промолчал. Пока не начались безумства, все в полном порядке. Вот коли дочка захочет сбежать из дому, или ходить на свидания к чужаку и позволять ему больше, чем положено, тут придётся принять меры. А так, в её-то возрасте, вполне нормально влюбляться во всех проезжающих мимо рыцарей. Пока же, стоило просто отвлечь.


— Сегодня, мы будем изучать относительно невинный, но крайне полезный вид магии, — родитель кашлянул, — умение подчинять себе животных, а так же чары, помогающие понимать их язык. Хоть с четвероногим поболтать, хоть с птицей, хоть с насекомым, хоть с деревом. И если второе даётся практически всем, за редким исключением, то первое сложно и требует железной воли.


— «Невинный» говоришь? — я улыбнулся. — Вообще-то, двуногие то же звери, и с ними можно сотворить разное.


— Гипноз, чтение мыслей и подчинение людей, это совсем другое, — возразил родитель, — они сложнее кратно. И не так склонны прислуживать, как другие обитатели нашего мира. Иначе маги ни с кем никогда не договаривались, а просто внушали свою волю. С животным, как на охоте, выстрелил из арбалета и жертва падает. С людьми это всегда дуэль с неизвестным финалом. Вы же знаете, неплохих стрелков много, даже крестьянин справится обычный, талантливые фехтовальщики наперечет. Так мы приступим?


— Да-а-а-а!!! — дружно закричали мы.


Заклятье, позволявшее беседовать с живностью, оказалось лишь просто усовершенствованным переводчиком, давно и хорошо нам знакомым, а вот второе. Даже мне пришлось раз десять прочитать всю фразу, чтобы выговорить её правильно. У сестры вовсе язык путался. Но, вроде справились. К счастью, чтобы практиковаться, не придётся идти в лес. Суть-то одна, для всех, кого считают неразумным. На самом деле, представители флоры и фауны ничем не глупее людей, а, во многом, даже мудрее. И не стали создавать собственных цивилизаций лишь по одной причине, не требуется. Их тела слишком совершенны и идеально приспособлены для жизни в тех условиях, где обитают.


Взять даже обезьян, ближайших родичей наших, они сильнее, быстрее, ловчее и сообразительнее в разы. Не нуждаются ни в домах, ни в одежде, ни в оружии, ни в транспортных средствах. А мы как улитки, без раковины не выживаем, да ещё и приходиться её создавать своими руками. Поспешили мы, прежде всего в конюшни, в которых жили наши боевые лоси. Обычные смертные таких не используют, потому как животина пугливая, чуть что, несётся прочь от опасности, снося все на своём пути. А во время гона, два месяца в году, становятся вовсе неуправляемыми. Но, все решается правильным воспитанием и дрессировкой, а главное, любовью. В упомянутое же время безумия или успокоительными заклятиями потчуют, или самок - гомункулов дают, а жестокие владельцы, не такие, как мы, даже кастрируют. Зато, какие преимущества, помимо размеров и силы, очень тонкое обоняние и слух, способны почуять врага на огромном расстоянии и подсказать хозяину, мол, пора в бой. Выносливы, способны прожить, питаясь подножным кормом, в отличие от лошадей, отлично ходят по болотам, не боясь топей, и привычны к жизни в лесу. Единственно, стая не живут, потом кавалерия из них не выходит. А вот небольшой отряд вполне. Проблема сбрасываемых рогов решалась тремя способами. Первый, выводили породы, у которых главное украшение сохатых были постоянно. Отбираешь способность отделять их и все. Второе, выращивать ускоренно новые с помощью магии. Ною тут надо усиленно кормить, чтобы ресурсы организма не истощать.


Третий, самый простой, специальный шлем со стальными рогами и отверстиями для обычных. Некоторые просто лишали питомцев способности отращивать рога и всегда применяли шлемы. Мучители внедряли стальные прямо в черепа, или даже весь череп меняли на стальное, но это уже изуверство. Я, скажем, не смотря на юный возраст, не дрогнув, могу всадить нож в сердце человека, глядя ему, при этом, прямо в глаза, много раз практиковал это на специальных гомункулах, но рука не поднимется стукнуть животное, даже за дело, или причинить иной вред, если только не голоден и не собираюсь тварюшку скушать. Лоси нам невероятно обрадовались, принялись лизать руки, выпрашивая лакомство. Здесь, как и на псарне, Шило полностью преображаюсь, из колючей девочки - хулиганки способной на что угодно, превращалась в доброго ангела милосердия, нежного, заботливого и милого. Буквально, светилась внутри от любви. Все её материнские инстинкты активировались, большую часть зверей знала ещё телятами, сама принимала участие в принятии родов.


Как и я, впрочем. Скакуны у нас на загляденье, все, как на подбор, богатыри, вдвое крупнее и сильнее особей, водящихся в природе. На таких можно было ездить и вдвоём, особенно детям, облачившись в полный доспех. Один боец вперёд смотрит с копьем рыцарским в руках или двуручным мечом, второй или вторая сзади, спиной к нему, с луком или арбалетом прикрывает, стреляя назад и в бок. С таким зверем можно на кого угодно идти, даже на дракона. Ещё больше лосики обрадовались, когда поняли, что мы понимаем их язык и мысли читаем. Часа три болтали, рассказывая о том, как друг друга любим и симпатизируем. Конечно, показались заодно, на каждом сделали по паре кругов. Ещё и извинились за то, что попытаемся подчинить своей воле. У меня чего-то затруднения вышли, нет, так слушаются, но голова болит и кружится. А вот Шило вытворяла все, что хотела. У неё подчиненные и маршировали и на задних ногах прыгали, вот только что на голове не стояли и то потому, что неудобно. И даже напрягаться не приходилось.


— Кажется, я - таки, есть прирожденная королева леса, — заявила девочка, — видел, как умело командую?


— Кто бы сомневался, — кивнул я, — пред таким совершенством склонится кто угодно, хоть двуногий, хоть четвероногий, хоть многоногий, хоть безногий, признавая несомненное превосходство. А моя голова отказывается подчинять животных. Ты снова первая во всем и лучшая. Жаль, вчера ничего такого не умели, в принципе, а то могли, распростись носорога о владельце.


— Ну, ничего не потеряно, на самом деле, — Шило подмигнула, — один из разделов подчинения, способность видеть все вокруг глазами своего раба. Поймаю муху и пошлю вслед за рыцарем, посмотрим, чем занят. Глядишь, снимет шлема или насекомое влезет в какую-нибудь щель и подсмотрит. Нет, просто узнаем, какие подвиги совершает. Если способен. Тот, кто может думать о другой, раз столкнувшись со мной, очевидно, какая-то не слишком полноценная личность, с дурным вкусом и плохим зрением.


Подчинить муху оказалось даже проще, чем лося, размер мозга сказывался. Правда, у заклятья имелся один маленький недостаток, глаз владельца лазутчика измерялся, становясь, как у раба. В нашем случае, мушиный. То есть, все могут догадаться, что происходит. Разумеется, сестричка пообещала рассказывать все интересное, что происходит с воителем. Впрочем, и следить будет не круглосуточно. Коли вообще не разочарует. Первое впечатление, конечно, произвёл большое, но, любовь, особенно, первая и детская, такая штука, что если не поливать постоянно, как цветочек или дерево, то быстро завянет.


Пока же, мы отправились на псарню к грифонам. Разумеется, это были не те крылатые гиганты, размером с лошадь, которые известны всем. Нет, специально выведенные, карликовые, с крупную собаку. Причём, крылаты лишь те, что предназначены на охоту на пернатых, и летающих ящероидов. На зверя подходят и обычные, лишь с передними лапами и головами, как у грифов, при львиных телах. А мой отец вывел и совсем отдельный вид, с головами как у гиен и мощными челюстями. Такие назывались "гифонами". Нас встречали с ещё большей радостью, чем в конюшне. Зверюшки скакали вокруг нас, визжа от восторга, просили их погладить и почесать. Одна самка ещё и окотилась накануне. Причём, половина питомцев грифоны, вторая гифоны. Шило не успокоилась, пока не перецеловала всех крох. Они были невероятно, невыносимо милы. Немедленно придумали им имена. Можем себе позволить, питомцы волшебников умирают не раньше, чем им позволяют это, иные только вместе с хозяином, когда его энергия перестаёт подпитывать. И уж конечно, здесь подчинять было ещё проще, потому как зверьки считали смыслом своего существования исполнять волю. Но, у меня и тут голова болела. Печальная новость, так сказать. Не та силах которой станешь пользоваться часто, при том, что невероятно полезна. Половину дня провели просто великолепно, пронёсся, как вихрь и не заметили, но даже любимые занятия приедаются.


— Ну, мы же не можем обойтись без того, чтобы хоть немного не пошалить с помощью обретенных чар, — Шило хихикнула, — предлагаю отправиться в лес и там чего-то веселое выдумать непременно. Ты со мной?


— И в рай, и в ад, как всегда, и на честный пир, и в смертный бой, — подтвердил я.


— С последним пока подождём, — девочка подмигнула, — я сегодня не кровожадная совсем, единственно, мысли животных, с которыми общались, периодически проникают в головную связь целиком не оборвана, и тут главное отличить от собственных. Потому как желания поесть, попить, поспать и поноситься — порезвиться, вполне невинны, но попадаются и другие, вполне взрослые, и они очень смущают.


— Тебе надо упражняться ставить защитный блок, — я нахмурился, — мало ли чего и с чем перепутаешь? Не проникай слишком глубоко в чужие головы, а то застрянешь там. Пожалуй, в лесу слишком много объектов, давай спрячемся у дороги. Там путники, отличный повод за их счёт, чуть-чуть невинно позабавиться.


— «Невинно»? — брови Шило поползли вверх.


— Ну, по нашим понятиям, разумеется, — я хитро улыбнулся.


А поскольку, надумав чего, сразу приступали к делу, не откладывая в долгий ящик, сразу и отправились в путь. Правильно, чего это там незнакомцы уже половину дня ездят, не осмеянные, не обшученные? Эдак наша репутация мучителей, для всей округи, пострадает, а сие недопустимо. Первая жертва, простой странник, ехавший на лошади, обошёлся малой кровью. Просто его кобыла, без предупреждения, принялась маршировать, как настоящая строевая, а после вовсе пустилась в пляс, едва не сбросив бедолагу. Лишь когда скрылась с глаз, отпустили. Представляю, как несчастный перепугался. Следом шла какая-то женщина, несла в корзине поросёнка. Не без нашей помощи, малыш выскочил наружу и пустился наутёк. Хозяйка за ним, но животное начало маневрировать, ловко уходя от преследовательницы, каждый раз, в последний момент, уклоняясь и не даваясь в руки, при этом, издевательски хрюкая. Наконец, утомились все трое, включая сестричку, заставили животное самостоятельно залезть в корзину. Незнакомка подхватила и деру, словно поняла, с кем столкнулась.


— Знаешь, мне нравиться, по-моему, нам надо такое устраивать чаще, разумеется, ни на одном и том же месте, — сестричка хихикнула, — довольно весело. Ну, всем, кроме людей, но кого интересует их мнение и чувства?


— Слишком часто нельзя, — я вздохнул, — наймут охотников на чародеев, заподозрив истину, а с этими фанатиками всегда трудно. Надо или откупаться, а это невероятно дорого, или отбиваться, а сие опасно. Но, пару раз в седмицу и с явными чужаками, думаю, вполне себе можно.


Ещё часик проходили оригинальностью не радовали, даже собирались уйти, когда показался какой-то чужак, одетый, как бродячий артист, на плече которого сидела маленькая грустная обезьянка. Шило аж подпрыгнула.


— Ах, негодяй, — прошипела сестричка, — ты только загляни ей в голову, чего вытворяет с бедняжкой, лишь бы заработать. Ну, нет, такое я спускать не собираюсь точно. Сейчас он у меня попляшет!


Зверёк подпрыгнул, как ужаленный и вцепился зубами в ухо мучителю. Пострадавший взвыл от боли, стал животное отдирать, ругаясь на чем свет стоит.  Конечно, в лесу всегда полно мошкары, гнуса и прочих насекомых, и вот целая туча упомянутых, направляемые мстительницей, плюс его собственные и обезьяньи блохи, атаковали злодея. Тот цепь, прикованную к ошейнику четверорукой выпустил и кинулся прочь, преследуемый маленьким воинами. Обезьянка же, подчиняясь воле девочки, побежала к ней и забралась на ручки, прижалась всем тельцем.


— Ах, ты моя бедняжечка, — Шило всхлипнула, — разве можно так поступать с живым существом? Ничего, я о тебе теперь позабочусь, никто не будет бить, морить голодом и заставлять делать то, чего совсем не хочется.


— Кажется, я знаю, чем станем заниматься, помимо прочего, защитой питомцев от нерадивых хозяев, — я потёр руки, — бесконечные пополнения для нашего зоосада. Правда, боюсь, в округе живодеры скоро повыведутся совсем, как и любители убивать животных для собственного удовольствия. Но, нельзя изменить целый мир, достаточно, хотя бы, тех, до кого сможем дотянуться. Хотя, толку большого не будет. Ну, купит себе злодей новое животное и начнёт мучить.  Вот когда освоим более серьезные чары, тогда перевоспитание станет полноценным. Небось, даже не поймёт, из-за чего пострадал.


— Только до той поры, пока я не научусь превращать одно в другое, — девочка хищно оскалилась, — преобразил такого поганца в зверя и пусть на своей шкуре испытает, каково это, когда над тобой издевается кто-то более сильный и жестокий. Но, сделать жизнь одного создания лучше я могу и собираюсь сделать это. Прежде всего, покормим и напоём, потом, помоем и обрядим в красивое платье. Станет настоящей красавицей, на загляденье, вся в мамочку, правда, моя пушистенькая прелесть?


Отец, кстати, когда узнал об обезьянке, даже обрадовался, всем ведь известно, если дать девочке живую игрушку, на какое-то время, они оказываются, заняты, а значит, не хулиганят. А мне одному устраивать тарарам, вроде как, не интересно. Ну, напрасно так думал, разумеется. Я человек не гордый, нет напарницы и не надо. Тем паче, много времени и сил не требуется. Превращаешься в призрака, проникаешь в родительскую лабораторию, смешиваешь пару ингредиентов. По задумке, помещение должно было скрыть под домовой завесой, сработало бы заклинание тушение пожара, после которого с потолка начинала литься вода, все мокрое, включая и отца. Но, чего-то пошло не так и… Ну, в общем-то,
и хорошо, что все живое в замке снабжено отдельным защитным барьером, как раз на случай несчастья, потому что, так вышло, что здание разнесло на мелкие кусочки. Пока духи все восстанавливали обратно, я  получил по шее абсолютно от всех, кто мог. В первую очередь, от сестры, за то, что провернул такое без неё и напугал обезьянку.