13 03. Сражение

        Прошли мы пост, залезли в какие-то небольшие скалы. В этих скалах остановился Комбат Есипенко. Рядом с собой он расположил батарею «Подносов» (советские миномёты 82 мм), приказал установить их на позиции стволами в сторону нависающего впереди горного хребта, а нашей роте дал команду двигаться вперёд.
 
Мы подобрали с земли свои вещички, вылезли из скал, пошагали вперёд.
Наша Седьмая горнострелковая рота двигалась по гребню от точки 1 к точке 2. Идти нам было довольно легко. С царандойского поста, расположенного на высоте 2 665 (точка 1) мы должны были продвинуться вперёд примерно на 1 километр и подняться до высоты 2 813 (точка 2). То есть на дистанции, длиной километр, подняться на 148 метров. Это не очень тяжело. Тяжело, но не очень.
 
          По ходу нашего движения гора Мала маячила перед нами на фоне горного хребта (3), который возвышался над ней метров на сто двадцать. Меня перекосило от мысли, что нам могут приказать карабкаться туда. В случае поступления такого приказа нам пришлось бы с горы Мала спуститься в ложбину метров на двести вниз, а потом подниматься по крутому склону на хребет метров на триста пятьдесят. По определению гора; – это положительная форма рельефа, для которой характерны относительно крутые склоны и вершина, возвышающаяся над подножием не менее чем на 200–300 м. То есть нам пришлось бы в рамках одного дня совершить кряду два восхождения на гору: сначала на пост к царандойцам на высоту 2665, а затем ещё и на хребет. Смею вас заверить, что подобное мероприятие не вызвало бы у бойцов восторга и энтузиазма.
       По военной логике нас следовало загнать именно на тот хребет чтобы эффективно прикрыть продвижение Девятой роты по кишлаку Даштак. На карте видно, что кишлачина огромный, длинный, с горы Мала весь не просматривается. Не понимаю почему нам не поставили задачу лезть на хребет. По приказу командования мы пошли на гору Мала. Подъём был пологий, мы почти ковырялись в носу на ходу.
Через несколько десятков минут мы подошли к ложбине, спустились в неё. Внутри ложбины торчала высотка, как пуп земли. Это была гора Мала собственной персоной. Мы полезли на неё.
       После того как вся рота забралась на Малу, Рязанов подал команду:
 - Рота, стой. Всем закрепиться. Оборудовать позиции!
Все выдохнули с облегчением, покидали вещмешки себе под ноги, решили, что дошли, что можно расслабиться. В расслабленном состоянии пацаны потянулись один к другому в гости, вынули табачные изделия, начали чиркать устройствами добычи огня. Кто-то приладился травить анкдотец, кто-то подбоченился к тому, кто травил, чтобы лучше слышать. Само-собой ненавязчиво получилось, что пацаны не кинулись тягать булыжники и строить СПСы, а скучковались в несколько небольших отар, принялись ржать, трындеть и балагурить.
  - Так, бля, банда! – Рязанов выскочил в пространство между несколькими группами солдат.
 - А ну, рассредоточились! Сколько раз вам говорить – не кучковаться! В таком виде вы - прекрасная мишень. Быстро подняли задницы и начали оборудовать позиции! Бегом марш!
        Пацаны покидали бычки себе под ноги, потянулись за булыжниками, чтобы поднять и тащить. Буквально за три секунды все рассредоточились между валунов, кустиков и скал.
       Я нашел для себя большой «двухкомнатный» полуразрушенный СПС. Прикинул, как и куда прятаться, если что-нибудь начнётся, поставил в СПС пулемёт на приклад, взялся выкладывать стенку. Успел положить третий камень, ну максимум, четвёртый, в этот момент с дистанции двести-триста метров по нам очередями сыпануло несколько десятков автоматов. Сыпанули, как дробью. Да так неожиданно!
       Получается, что духи ждали нас в засаде. Сидели на хребте, собирались оборонять его от нас. А мы не полезли на тот хребет, остановились. Душманы увидели, что мы закрепляемся, снялись с позиций, сблизились с нами, спустились к нам с нависающего хребта, засели в скалах на дистанции 200 метров от нас, а потом по команде «Як, ду, се, сухтор!» влупили в нашу сторону из всех имеющихся стволов.
       Бля-а-а-а! Если бы Рязанов не разогнал нас полминуты тому назад, то душманы стреляли бы по толпе. А так они сыпанули по площади, как дробью. Мы все повалились на землю ничком, скрылись от обстрела в естественных складках местности. Вся стрельба душманов пошла в белый свет, как в копеечку. То есть в серую гору, как дробинки в попу носорога.
       Ну что? Могу нас всех поздравить. Это уже третий случай, когда я не скажу офицеру слово «спасибо» за спасение некоторого количества наших жизней.
       На самой первой секунде обстрела я выпустил из рук булыжник, вжался под недостроенную стену.  Первое инстинктивное желание – увернуться от подачи я осуществил, то есть увернулся. Затем возникло второе инстинктивное желание – дать ответку. Поэтому я включил мозг, поднялся, перепрыгнул стенку СПСа и соскочил со скалы вниз. Мне проще нарисовать мою позицию, чем рассказывать словами как всё выглядело.       
Старцев потом сказал: - «Да у тебя стопроцентная позиция!».
  Угу. Я тоже так думал. До тех пор, пока Девятая рота не решила засадить по душманам. Часть душманских пуль шлёпалась среди скал и камней на территории, занятой нашей ротой. Другая часть пуль пролетала над нами и улетала в Даштак, а туда недавно пришагала Девятая рота. Пацаны из Девятой роты оскорбились от такого небрежного к себе отношения, развернули имеющиеся у них огневые средства и со всей дури перее… короче, переехали по душманам плотным мочиловом.
 
        В этот эпический по своей торжественности момент между душманами и пацанами Девятой роты оказался я во весь рост, спиною к пацанам. Неожиданно для меня получилась очень хреновая примета – я находился перед стволами, из которых вёлся автоматический огонь. Нет, пули Девятой роты не цокали вокруг меня по камням. Они пролетали выше. Однако я всем настоятельно рекомендую избегать такой ситуации. Она до добра не доведёт. А ещё какой-нибудь Зоркий Сокол из Девятой роты, вооруженный СВД, мог разглядеть меня в четырёхкратную оптику. А у меня на спине не написано, что я за наших. Это тоже нехорошая примета. Если во время боя снайпер смотрит на тебя сквозь оптический прицел, то это не к долголетию, это к обратному исходу.
В рекордно сжатые сроки я принял решение убраться с линии огня и запрыгнул внутрь СПСа. Как я это сделал, сам не понял. Всё произошло так быстро и резко, что не отложилось у меня в голове. Как-то так р-р-раз! И я оказался лёжа в СПСе, ногами к занятому душманами хребту, головой к Девятой роте. Сальто я что ли через стенку крутанул? Хрен его знает. Но я лежал головой к Девятой роте, а прямо перед моей рожей стояли на прикладах два пулемёта: мой и Васькин. Подо мной бился сам Васька, как огонь в тесной печурке. Он извивался в жутких конвульсиях и орал дурным голосом:
  - Касиян, подай пулемёт! Я им щас засажу по самые бикимбарды!
       Потянул я на себя один из двух пулемётов, подумал: – «Только бы это оказался Васькин. Чистить же потом придётся, пусть бы Васька чистил».
       Это ненормальные мысли в бою под огнём с двух сторон, но они были именно такими.
       Передал я Ваське пулемёт. С-с-сука, мой оказался по закону глобального западлизма. Вася высунул его над низенькой стеночкой и ка-а-а-ак засадил душманам, то есть ка-а-а-ак начал херачить!
  - Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
Вася строчил из моего пулемёта и приплясывал. Он лежал на дне СПСа, стрелял и одновременно вытанцовывал своим телом какую-то невероятную джигу. Или что там у них в Молдавии танцуют? Чардаш что ли?
       Ну дык вот, Вася строчил, извивался всем туловищем и сучил ножонками, а моя личная потная чумазая рожа лежала прямо на его сапогах. Вся печаль ситуации заключалась в том, что над моей головой туда-сюда летали пули плотными облаками. То от Девятой роты к душманам, то от душманов к Девятой роте. Я не мог в такой обстановке встать и отойти от Васиного чардаша. Мне не то чтобы не хотелось подниматься. Мне, наоборот, захотелось вжать свою голову как можно ниже. В Васины сапоги и в афганскую землю вместе с этими сапогами. А Вася в это время танцевал и стучал подошвами прямо мне в репу! Да так больно! Бац-бац-бац армейскими полусапожками мне по пятаку!
  - Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! БАЦ-БАЦ-БАЦ! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! БАЦ-БАЦ-БАЦ! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
В тот момент я подумал: - «Вот не дай Бог выживу в этой свистопляске! Вася у меня тогда скушает свои ботинки. Он их сгрызёт. Я ему их в самый пищевод засуну, или с обратной стороны пищевода!»
- Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! БАЦ-БАЦ-БАЦ ! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! БАЦ-БАЦ-БАЦ! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
  - Спыну это ты там так из пулемёта стреляешь? – Раздался голос Рязанова из соседней «комнатки» СПСа.
  - Так точно, тарищ старший лейтенант! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
  - А куда ты так еб@шишь?
  - По духам, тарищ старший лейтенант! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
  - А ты их видишь?
  - Никак нет, тарищ старший лейтенант! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!! Т-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!
  - Бл@ть, Спыну! Прекратить огонь! По тебе ДШК пристреливается!
        От криков Рязанова я оглянулся. Увидел, как перед Васькой, метрах в полутора, подскакивали высокие фонтаны песка и щебёнки, поднимаемые тяжелыми плюхами одиночных пуль, выпущенных из ДШК. А стеночки-то у ншего СПСа были низенькие, недоделанные. А ДШК стрелял с господствующей высоты.
 
      Пока ДШК стрелял с недолётом, то мы с Васей были живы. Как только ДШК пристрелялся бы и пуля влетела к нам в СПС, то мне было бы точно капут. У Васи был небольшой шанс выжить.
        ДШК был установлен на таком возвышении, что наша недоделанная стенка защищала только часть Васиной грудной клетки. Я был для пулемётчика весь открыт, лежал перед ним, как на ладони. Любая пуля, которая влетела бы к нам в СПС, она меня убила бы. Вася рисковал только тем, что ему могут попасть по ногам, а меня можно было начинать списывать с довольствия. Вопрос был лишь в небольшом времени, чтобы сделать меня абсолютно свободным от тягот службы.
       Выстрелы от засевших в засаде душманов нам почти не угрожали. Засада была по склону ниже, чем ДШК. От пуль из засады наш СПС нормально нас защищал. Пули Девятой роты нам не угрожали вообще (зелёный пунктир на рисунке). А вот ДШК – это был нам приговор. Как только пулемётчик пристреляется, то мне точно будет капут, а Васе, скорее всего, отстрелят ноги.
       А как пулемётчик ДШК может узнать, что он пристрелялся? Дальность до нас была большая, меня и Васю ему было не видно. Он пулял по нам одиночными со станка и слушал – строчит в Васиных руках мой пулемёт или заткнулся. Если строчит, значит душман в Васю ещё не попал. Значит надо выстрелить ещё одну крупнокалиберную пулю.
               По уму Васе следовало бы сменить позицию. Но тут играла свою роль стрельба из засады. Как только Вася поднялся бы из СПСа, то пули, летящие из засады густыми роями, сразу же сделали бы из Васи сито. И пули Девятой Роты тоже могли его уязвить. Эффективность стрельбы с нескольких направлений была налицо. Рязанов просёк эту ситуацию и приказал Васе прекратить стрельбу. Но было уже поздно.
       Пока Вася долбил длинными очередями в никуда, пулемётчик ДШК очень старался Васю застрелить. Очереди у Васи были длинные, наводить по ним было удобно. Душман увлёкся поиграть в кошки-мышки и проиграл. Потому что Комбат Есипенко Владимир Леонидович навёл на позицию ДШК миномётную батарею, которую держал у себя под рукой. Наши миномётчики запендюрили по ДШК восьмидесяти двух миллиметровой миной. ДШК заткнулся.
        Без поддержки ДШК засада очканула, воевать сама по себе расхотела, перестала стрелять и растворилась в окрестностях. Девятая рота пошмаляла-пошмаляла по пустому склону, устала шмалять, прекратила огонь и пошла дальше геройствовать по кишлаку Даштак. Стрельба утихла. Я поднялся на ноги в нашем СПСе, вытер со лба песок, прилипший на пот. Подумал: - «Ух ты-ы-ы-ы-ы, пронесло. Ну нифига себе, сгонял за хлебушком»!   
        У меня больше не было сомнений насчёт того, что не надо собираться в кучки. Гораздо полезней быстро-быстро надстроить стенки СПСов из камней, которые размерами побольше-побольше-побольше!
Очень сосредоточенно мы с Васей принялись выкладывать стены СПСов. На Васины полусапожки я решил не отвлекаться. Потому что жалко было тратить на них время и силы. Хрен его знает, что там у душманов в голове. Может они сбежали за хребет, сидят там и перезаряжают себе магазины. А потом перезарядят, выскочат с намерением повоевать, а тут я Васе заталкиваю полусапожки в пищевод. Как говорится, пришла война, а я усталый. Нет уж! Сначала надо укрепить позицию, а потом отвлекаться на всё остальное.
       Пока мы укрепляли позицию, мало по малу пришел вечер. Вся эта стрельба, она сама по себе произошла в конце дня, ближе к вечеру. После неё мы усердно взялись таскать камни, завозились, увлеклись. После плотного мочилова с двух сторон, все бойцы прониклись идеей созидательства: все дружно сопели, таскали камни, созидали до наступления темноты.
       Потом навалилась темнота. Мы забрались в свои СПСы, вывалили от усталости языки на бороду, захотели только пить и спать. В такой обстановке я даже не вспомнил, что собирался куда-то заталкивать Васины полусапожки.