Послешколие. Осветитель во ВГИКе. 1954-55

               

Итак, школа закончена, в геолого-разведчиках не вышло (что мы и отметили бурно во дворе), придется переквалифицироваться в осветители. «Присмотришься, подготовишься и на следующий год будешь поступать на операторский факультет ВГИКа», - посоветовал отец. Сам он работал там зав. кафедрой марксизма-ленинизма.

С начала сентября я — ст. препаратор с окладом 280руб.  Начальник осветительного  цех Коротков Александр Тимофеевич, его заместитель слесарь по ремонту осветительной аппаратуры - Клещев Василий ...(партийный).

Знакомлюсь с ребятами.  Бригадир Женя Стекольщиков — мой ровесник. Еще двое — не прошедшие по конкурсу в этом году: Сергей Чавчавадзе (операторский факультет) и Леня Марягин (режиссерский), оба фанаты своей будущей профессии. Несколько человек моложе меня, работают с 14 лет, из ближайшей округе — недавних деревень. Запомнил двоих, вероятно, из-за их редких имен. Это Гарри Львович Корнеев (он так всегда представлялся), шутник и балагур, слегка приблатненный. Другой -  Васька, несовершеннолетний, работает по укороченному дню.

Как -то заходит в нашу комнату начальник. Васька:

- А почему, Александр Тимофеевич, я уже 2 года работаю и  зарплата у меня 230 р, а Востриков только поступил — у него 280 р?
- Я тебе уже говорил, иди учиться, тогда и будет повышение.

Неприятно, конечно, слышать. Тем более что сматывать и разматывать кабель а также таскать осветительные приборы особого образования не требуется. Ну, да начальству виднее.

Несколько человек  вернулось с натурных  съемок фильма «Дым в лесу»  по А.Гайдару. Рассказывали со смехом, сколько ведер бензина вылили, чтобы поджечь лес! Бедные диверсанты.

Вскоре посылают на картошку в колхоз где-то в районе станции Ожерелье. Поехал в  колхоз в отцовской шинели. Куда поселили, не помню. Не помню также бытовых подробностей. Работаю с мужиками — рабочими с какого-то московского завода. После работы они выпивают, меня в долю не берут, видно, мал еще.

На работе не горим, не переутруждаемся, часто перекуриваем. В один из таких перекуров нас навестил парторг колхоза по прозвищу Петя-Алала. Свою кличку Алала он получил от колхозников за  страсть к пропаганде необходимости работать все лучше и лучше. Еще любил просвещать народ по международной обстановке. Об этом он мог разглагольствовать часами.  Мы закидываем его дурацкими вопросами, он весь расцветает, воодушевляется, и начинается бесконечный треп под наше ерничанье.

Отпросился в Москву за зарплатой и помыться. Решил сэкономить, билет на электричку не взял. Закон подлости сработал — контролеры ссадили и отвели в милицию: комнату с двумя деревянными диванами н  подозрительными личностями на них и письменным столом с восседавшим  ментом.

Вполуха слушаю неинтересные разборки и обдумываю варианты избегнуть штрафа. Решил прикинуться Мишкой Алабяном, моим бывшим одноклассником и другом. Уверен в его алиби.

Наконец, комната пустеет, длинные руки милиции тянутся ко мне.

- ФИО?
- Алабян Михаил Сакович.
- Число, месяц, год рождения?
- 12. 08.1936.
- Адрес проживания?
- Троицкая ул. … (а дальше не знаю!!! Как пройти знаю с закрытыми глазами. Горю. Признаваться? Глупо сразу, вдруг повезет. Иду наугад),  дом 18, кв. 2

Мент набирает номер на телефоне, ждет, стучит по рычагу, набирает снова, потом еще и еще. Кричит в трубу «Справочная, Справочная!» Не дает ответа. Прямо, как Русь у Гоголя. Нет связи. Ура!

- Ну, что, Мишка, будешь здесь сидеть, пока не проверю тебя по справочному.
Мент закуривает. Начинает разговор. Воспитывает. Закуриваю и я, демонстрирую независимость. Что-то отвечаю, он еще говорит, вставляя «Мишка, Мишка». Я уж сам начинаю думать, что я Мишка. Веки тяжелеют, временами слышу «Мишка, Мишка», затем «Справочная, справочная»...

Пришла уборщица, гремит ведром, вытряхивает мусор, окурки из пепельницы, моет пол.

И вдруг слышу «Троицкая 18, кв. 2. Что, нет?» Сгорел!!! Вижу разъяренное лицо мента.
- Врешь, гад! - Хватает со стола мраморную пепельницу, размахивается со всего плеча и …

А я улыбаюсь, даже не шелохнулся.

Потом с удивлением вспоминал, что  не испытал никакого страха. Наверное потому, что «Моя милиция меня бережет» - сила художественного слова гения,однако!

Рано утром пришел сменщик, другой мент. Мой сдал ему дежурство. Начался рядовой будний. Вдруг мент говорит:

- Сейчас пойдет электричка на Москву, иди и больше не попадайся.

Все таки повезло!

А с колхозом все закончилось благополучно, Москва нашу картошку ела-ела, да еще и осталось, пришлось остатки везти на спиртзавод. Так зародилось у нас всеобщее пьянство.

Работаю по «специальности» в фотопавильоне. Он разделен перегородками на десяток отсеков — рабочие места для каждого студента.  Перед занятиями расставляю приборы, разматываю кабели,  подключаю к розеткам. После окончания кабели сматываю, приборы ставлю на место. Вот и вся нехитрая работа.

Студенты-первокурсники учатся работать со светом при фотографировании античных гипсовых голов. Что для меня стало открытием — съемки они ведут с помощью «древних» деревянных фотокамер без затвора и на деревянные же кассеты со стеклянными пластинками. Выдержку задают вручную, открывая и закрывая объектив крышкой. Оказывается, такие камеры дают самые качественные снимки.

На каждого студента приходится по четыре прибора. Преподаватель дает им советы. Я слушаю, вникаю, будущий оператор, однако. Светом можно исказить черты лица гипсового грека, а можно и подчеркнуть его достоинства. А тут еще и двойные тени мешаются, да и освещенность фона играет роль.

Два студента-узбека работают в смежных отсеках. Один   пристает к другому: «Турды, Турды». Турды терпеливо отвечает. Похоже, этот Турды приставлен нянькой к своему земляку — какому-нибудь высокородному сынку. Совсем как в Петровские времена!

Как-то студент-старшекурсник рассказывал: поехали они на учебные съемки на Север к оленеводам. А там фотографов отродясь не было — рай для халтуры! От желающих сфотографироваться отбою нет. Бедный студент аж запарился. И тут его осенило: да они же все на одно лицо! И он начал клепать фото клиентов с одного негатива. Деньги потекли легко и непринужденно.

Но как известно, все кончается и хорошее тоже. К бедному студенту приходит абориген и утверждает, что этот портрет не его, а совсем другого  человека. Студент смотрит, сравнивает и не находит большой разницы, о чем убедительно доказывает клиенту. Тот какое-то время раздумывает и выкладывает главный аргумент: «Моя была в шапка, а этот нет. Давай звать его». Пришлось сфотографировать упрямца и отказаться от рационализации.

Вообще операторы народ оборотистый. Если появляется новый громкий фильм, то вскоре в институте появляются и фотографии героев этого фильма. При мне  вышел на экраны индийский фильм «Бродяга» Раджа Капура и с ним же в главной роли. Рынок отреагировал тут же. Замечу в скобках ( ), что «Бродяга» вышел за 40 лет до бразильского мыла и был очень высокого качества.

Так, захожу как то в фотолабораторию, а там знакомый студент штампует «Раджей Капуров». Хвалится, достал у знакомого киномеханика кадр, перевел в негатив, теперь заработает.

Иногда в институте  вижу отца, стараюсь прошмыгнуть. Если же встречаемся,  я улыбаюсь, он тоже, что-то спрашивает,  я отвечаю, затем  делаю озабоченное лицо и  смываюсь, пока никто не увидел.

В кинопавильоне идет съемка эпизода «Враги» Горького, студенческая работа. Доктора играет Граве, мужа — Названов, любовника  - артист очень субтильного телосложения. Названов, крупный, вальяжный, по этому поводу ехидничает, мол, как бы он не уронил партнершу, когда берет ее на руки.

Декорация  комнаты мужа-Названова. На тахте лежит роскошная тигровая шкура. В перерыве остаюсь дежурить в павильоне и выламываю когти у бедного тигра. Зачем? Не знаю, но очень хочется. Они у меня до сих пор, и иногда терзают мою душу.

Съемка эпизода из «Казаков» Толстого. Курсовая работа Зинаиды Кириенко. Все называют ее Идой. Перед включением света она требует, чтобы все лишние вышли, т.е. мы — осветители, кто в данный момент не задействованы в съемке.

Потом Васька рассказал, что снимали кадр, где действие происходит ночью, Кириенко стоит в раскрытых дверях избы в ночной рубашке, освещенная сзади, и четко просматривается контур ее фигуры. Мы, конечно, ему завидуем, но кто-то нудно протянул: «Вот если б голая!» Но это будет только через полсотни лет. И запросы вырастут — чтоб совсем уж без кожи.

Иногда нет работы. Тогда некоторые ребята — Васька, Гарри Корнеев, еще кто-то из молодых — забираются в кинопавильоне на леса  и там спят на куче больших синих байковых занавесей. А еще, если в просмотровом зале показывают студентам фильмы, мы в  темноте складываемся пополам и прикидываемся стульями. Преподаватель  комментирует фильм, просит открутить назад, объясняет. Если видит нас, просит покинуть, но другие разрешают. Однажды просидел в просмотровом зале 8 часов — весь рабочий день. Голова вспухла, еле в дверь пролез.

Выезжаем в Моссовет на Советской площади на съемки вручения наград учителям. Вручает живой Буденный. Небольшой зал, обстановка домашняя, будничная, без фанфар. Немного грустно и жалко участников. Сделал несколько кадров для будущей биографии.

Съемки в МВТУ им. Баумана, в литейных мастерских. Жара, гудит вентилятор. Небольшая доменная печь. Дело идет к разливу. Рабочий подходит поближе и длинным ломом разбивает замазанное огнеупорной глиной небольшое окно внизу печи, и светящийся металл начинает вытекать по специальному желобу по формам. Зрелище феерическое! Совсем как в кино!

У нас пополнение. Крупный парень по фамилии Бекман, чуть старше нас, самых старших. Блондин, глаза серые, голос сиплый. Однажды разведка доносит: Бекман обрезан. При его-то арийской внешности! Кто-то не вытерпел неопределенности и в лоб спросил, не еврей ли он?
    
- Нет  русский.
- А почему фамилия такая?
- А это отчим.
- А почему обрезан? 
- По медицинским показаниям.

Вопрос исчерпан. Все его звали Бекман. Имя забыл.

К нам в комнату заходит Коротков. Всем свободным идти на студию Горького что-то забрать. Благо она совсем рядом с институтом. Начинается ленивая перепалка. Гарри: «Это не наш профиль». Ему вторит Васька: «Мы не такелажники». Коротков: «Ничего, не переломитесь». Кто-то (но не мы, будущие поступанцы, опора и надежа осветительской власти): «Да за такие деньги...». Коротков: «Ищи, где больше платят. А теперь быстро в 4-й павильон, Женя все знает».

Идем по студии извилистыми коридорами, на дверях экзотические таблички, только верчу головой. Наконец, подходим к 4-му павильону с табличкой «Чемпион мира». Заходим — полно спортивного реквизита. Горка гантелей. Подхожу, напрягаюсь, рывок! - и рука с гантелью чуть не улетает под  потолок. Гантель деревянная, бутафорская.  А кто-то из наших вовсю крутит двухпудовую гирю.
 
Отец дома сообщает, что разговаривал с Василием Клещевым (он парторг технического отдела, а отец парторг института) и тот сказал, что мною на работе довольны. Все трое расплываемся в счастливых улыбках (моя — фальшивая).

Работаем с Толей Карпухиным, оператором-дипломником. Участник войны. Танкист. Единственный из своего полка, кто прошел от Сталинграда до Берлина. Спокойный, доброжелательный, не помыкает осветителями. Иногда рассказывает про войну. Спрашиваю, приходилось ли давить немцев гусеницами?

- Да ты что! Это ж нам потом из треков выковыривать это мясо. Нет, никогда.

Такие и должны снимать фильмы о войне.

А еще помню его рассказ о встрече с американской делегацией. Присутствовало много  генералов с обеих сторон. Американцев удивило большое количество шоферов в русской делегации. А все оказалось просто: США по лендлизу поставляли нам «Студебекеры»  в комплектации с кожаными пальто, такими же куртками и штанами для водителей, что и стало добычей нашего генералитета.

Тогда же с Толей работал Коля-супертехник, тоже  участник войны, бывший старшина музвзвода. Он так и ходил в военной форме и сапогах с протершимися подошвами. И чуть ли не единственный из института приезжал на работу на «Победе». Рассказал, что когда они вошли в Вену, все побежали по домам и магазинам, а он прямиком в Венский Оперный  Театр. И не пожалел. Среди ударных инструментов обнаружил потрясающие тарелки. Они и сейчас у него дома. А цена им 16000 руб — цена автомобиля «Победы».

Институтский новогодний вечер в концертном зале гостиницы  "Советская". Идем дружной осветительской толпой, у всех, конечно,  пригласительные билеты. Ребята проходят, меня швейцар тормозит - «без галстука нельзя». А я в ковбойке ( были такие рубашки цветные в клетку). Ребята возвращаются, выносят мне галстук. Прохожу.

Запомнился студенческий «Капустник»: под кадры  из «Бродяги» они подложили и озвучили текст на свои темы. В зале непрерывный хохот.

Васька собирается увольняться. Коротков:

- Ищи замену.
- Почему?
- Согласно КЗОТу.

Именно тогда я  впервые об этом услышал. И это была наша социалистическая  действительность — почти крепостное право!

А я уволился 1 апреля, чтобы готовиться к поступлению. Замену почему-то не потребовали. Пробую готовиться. Что-то не готовится. Отказываюсь поступать, пойду в армию. Родители в шоке, настаивают на поступлении. Бью на патриотизм: служба в армии — почетный долг каждого гражданина. Дискуссия заканчивается -  патриотическая ловушка захлопнулась.

После увольнения ни с кем из ребят никогда не общался. Только недавно из интернета выяснил, что Марягин и Чавчавадзе  благополучно закончили ВГИК, вполне успешно работали. очень рад за них. И за себя — не занял чужого места.