Дурной сон

– Я несколько минут сидела на кровати и не могла прийти в себя. Сердце выскакивало из груди, а мозг пытался понять ...
– Мозг? Кукла Лена, ты меня пугаешь. О чем мечтала, к чему стремилась, к чему шла — всё пошло прахом?
— Резко снизь громкость. Раз уж не способен меня успокоить.
— А что случилось, кукла Лена?
— Да ты опять приснился! Еще маленький. В окружении обезьянок (см. картинку над текстом). Он еще спрашивает. Прямо сцена загробного ада какая-то. Страх меня настолько парализовал, что тело утратило всякую способность тебе сопротивляться. А ты меня всё лапаешь и лапаешь …
— Так тебя я так напугал? Или, всё-таки обезьянки? Буду с тобой предельно окровенена, кукла Лена, для меня это очень важно.
— Да, ты мне переводишь деньги на карточку «Мир» за то, что я с тобой сплю. Но это не повод надо мной смеяться. У меня просто жить на что было, а у меня мама болеет, сыночек тогда еще был совсем маленький ….
— Я над тобой не смеюсь, кукла Лена. Я тебя люблю. Ложись спать, успокойся. Всё будет хорошо. У тебя больше нет причин видеть сны про долговую яму. Главное — тебе меня держаться надо. Это правильно твоя мама говорит.
— Не буду спать! Пошли на кухню кофе пить. Ну что ты лыбишься? Моя мама, кстати, тогда сказала: «Разрушить весь мир бесплатного сексизма, доченька — вот наша задача!». А конкретно о тебе там речь не шла. Хотя, конечно, это подразумевалось.
— Впечатлительная публика сначала ударилось в панику, но потом впала в буйство. Я не цитировал твою маму дословно, а передал самую суть её бессмертного высказывания. Твоя мама для меня первоисточник, если хочешь знать, кукла Лена.
— Как Маркс и Энгельс, что ли?
— Они самые, только в юбке. И Мао Дзедун в придачу. Так что кофе так кофе. С тобой, кукла Лена, я даже бутерброд съесть готов.
— Тебе же утром рано надо на работу идти?
— Не пойду я с утра на работу. Мне тебя надо успокаивать. Тем более это приятнее. Так что вперед, на кухню!
— Как обычно он разгорячен, кипит и ругается. Что значит «Не пойду с утра на работу»?  Она же работа! Как на нее можно не пойти?
— Продолжает юнга бунт на корабле, надо же. Административный ресурс для того и существует, кукла Лена, чтобы его монетизировать. А я, всё-таки, коммерческий директор солидной компании, ни хухры-мухры. Так что халат можешь не надевать. А вот кофе мне приготовь с молоком.
— Ладно, сделаю с молоком. Но тогда на кухне мне расскажешь, к примеру, почему беженцы с Украины в Польшу бегут.
— В Польше запрещены аборты, кукла Лена, и разрешены пидарасы. В общем — живи и радуйся! Поэтому вся Украина туда и хлынула.
— Примерно что-то такое я и предполагала. Еврей всегда обращается ко всем неравнодушным о дальнейшей судьбе человечества. А тут я еще и повод тебе дала поговорить. Старый ты. Но энергичный и совсем отмороженный.
— И эта смело бросает мне в лицо девушка, которая с легкостью может стать моей прямо сейчас? Мой либерализм не имеет границ, кукла Лена.
— Альцгеймер, уходи! «Ты же мною вечером уже овладевал», — я хотела сказать. Так что сейчас кофе. Бутерброд с муксуном будешь?
— Не буду скрывать от тебя печальную правду. Муксун на бородинский хлеб, пожалуйста. Вот она, импотенция как она есть, кукла Лена. Ты стоишь рядом без халата — а я прошу у тебя бутерброд.
— Перестань, какая импотенция? Ты у меня еще ого-го. Даже комод купить можешь. Давай купим, я красивый такой видела? В спальне поставим.
— Завтра мы купили комод, кукла Лена. На спальне коммерческому директору солидной компании ни пристало экономить.
— А чего это ты такой веселый, собственно? Меня что-то начинают терзать смутные подозрения. И о потенции вдруг заговорил. Давай ка я лучше халат надену.
— Недовольными в СССР занималось КГБ, кукла Лена, а довольными — ОБХСС. С тех пор я выгляжу веселым. Привычка.
— А это правда, что в СССР многие воровали?
— Это гнусный поклеп, кукла Лена. В СССР воровали все. Я знал одного инвалида, у которого не было рук. Так вот он с работы воровал гвозди. Каждый день выносил через заводскую проходную полный рот мебельных гвоздей. С этого, практически, семью и кормил. Жена у него не работала.
— Евреи вообще склонны к перевозбуждению, по моим ощущениям. Так что, думаю, ты и здесь преувеличиваешь.
— Не спорь со мной. Кукла Лена. Ну действительно, одна рука у него действительно была. Но, всё равно, стенка на стенку, когда полцентнера против центнера — это несправедливо.
— Насчет того, что ты весишь центнер — ты, пожалуй, поскромничал. Впрочем, насчет моих якобы 50-ти килограмм — это тоже сильное преувеличение. Чтобы больше мне шоколадных конфет не покупал. Ты понял!?
А то с тобой произойдет непоправимое, христопродавец. Лыбится он. Погашу последнюю искру иудаизма в Новом Уренгое — и скажу, что так и было. А если спросят — скажу: «Сам замерз. Теряем лучших, блин. Но что делать — климат такой».
— Если приподняться над этим печальным инцидентом, кукла Лена, о котором сейчас шла речь, то ты — гений чистой красоты. Сделай мне, пожалуйста, еще один бутерброд с муксуном.
— Я тебе лучше полноценный завтрак сделаю. Всё равно уже утро. А ты правда на работу не пойдешь? Ты мне обещал.
— Меня можно поздравить с большой заслуженной победой, кукла Лена. Сегодняшний день до обеда я проведу с тобой.
— А вот это правильно. Как говорят наши бухгалтерши: «Пока она людей кусать не начнет — ей ничего не будет. Ну каждый же каприз выполняет!». А комод ты правда купишь?