Блудливый пёс

Виктор Матюк

Блудливый пёс

Блудливый пёс повсюду суёт собственный  нос,
Он всерьёз считает, что конфликт в семье назревает!
Ему горько и обидно до слёз, он же убытки понёс,
Едва ноги с поля битвы унёс, лишился сокровенных грёз!
Сам попал под раздачу, неудачно приласкав удачу,
Неразрешимая задача не решена, из дому ушла жена!
От прежнего бытия не осталось даже первородного отпечатка,
На душе мерзко и  гадко, ты превращаешься в дурака,
А над тобой летают грозовые облака, даль видна,
Однако она лишает беглеца спокойного сна! Не велика потеря,
Пройдёт одна неделя, и никто уже этим бредням не поверит!
Ему все свои советы дают, и везде свой нос суют, промедлишь чуть-чуть,
И они тут как тут, не сочтут за труд изменить давнишний маршрут,
А потом грешную душу трясут, пока из неё все новости не извлекут!
Эта спешка глупа и греховна и должна наказываться уголовно,
В чём моя душа виновна? Грешник за словом в карман не лез,
Они тихо и спокойно выражал свой протест с помощью словес,
Сказанных таким тоном, что будь ты хоть Наполеоном,
Будешь выглядеть штопаным гандоном!  Это лучший метод
Возвысить собственное кредо, прикрывшись шерстяным пледом,
Сидя в старом кресле, заново воскреснуть и с песней шагнуть во тьму,
Где никто давно не рад появлению твоему! Блудливый пёс в чужих стенах
Переборол собственный страх и задумался всерьёз о том, что каждый вождь – не Бог,
Он на простого человека по внешнему виду похож, нужно читать между строк,
Как колоситься золотистая рожь посреди сливающихся четырёх дорог,
Там Бог встречал рассвет и излучал Фаворский свет!
И воцарилась тишина, согретая дыханием добра,
Будь добра, судьба, налей вина из старой бочки
И не вели расставлять все точки и запятые,
Чтобы вспоминать времена лихие, когда псы злые
Прятались в кусты и выныривали из пожухлой травы,
Не ведая вины перед людьми, а ведь они были обречены
Жить нищете, они от непринятия жизни считали не лишним
Ещё раз напомнить о себе року и судьбе, им поговорить с Всевышним,
И поспешить достойно свою жизнь прожить, толпа боялась, против зла борясь,
Небеса своим просьбами обременять! Повседневная проза пользовалась спросом,
Было много вопросов без ответа, холодную зиму сменяло знойное лето,
И в течение двадцатого века власть гноила простого человека, жизнь становилась всё хуже и хуже
Не только снаружи, но внутри давно уже не пели молодые соловьи, наглухо закрыв двери свои,
Чтобы стоны семьи не были на улице слышны, работали за жалкие гроши,
Чтобы за бумажные рубли как-то удовлетворить низменные желания свои!
Гуляли, но не пировали, не жили, а страдали, кто в лачуге, кто в подвале издавал
Издавал глухие звуки, когда на изнеможённые от непосильного труда руки
Власти надевали новые цепи! Жизнь в склепе на себе ощутили даже дети,
Стыдно и обидно быть рабом в отечестве своём, ты деньги зарабатывал горбом,
А потом, пораскинув умом, шёл в придорожную корчму, чтобы спьяну выплыть из тумана
И рано к утру вновь погрузиться в кромешную тьму! Не было дела никому к интриге жизни,
Ярость в душе, как всепожирающее пламя в темноте или раздутый парус на тонущем корабле,
Становилась сильнее и всё, что в бурениях сомнения было рождено, было наземь повержено
Бурей и вихрем, воочию был виден тлен и множество насущных проблем!
Всё свершилось по Писанию, истина пришла через горы, через расстояния;
Обогатив человеческие знания словами любви и признания момента того,
Что человеческое естество здесь не стоит ничего! Твою жизнь и тебя не оценит никто,
Если в кармане нет ни рубля! Во бля! Мой постскриптум страждущих мыслей и дум
Изредка поднимали гвалт и шум, пытаясь идти наобум, но триумф был на другой стороне,
Лишь во сне что-то могло привидеться толпе, странная смесь рабства и свободы многие годы
Гуляла в кромешной темноте по рано облысевшей голове! Всему – своё время, всему – свой час!
Племя немощных и слабых плодится, некуда от зла подрастающему поколению скрыться,
Только в пожухлой траве ты на краткое время будешь предоставлен самому себе!
И вот блудливый пёс пошёл вразнос, подойдя к распятью, распростёр свои объятья,
И воскликнул: «Все мы – сёстры и братья, так почему здесь нет счастья никому?
Будущее в тумане и в дыму, чуть что-то сболтнул, тут же холодный ветер подул,
И ты пошёл по этапу в тайгу, рубишь и пилишь вековую тайгу, ешь баланду,
И засыпаешь на снегу! Такая жизнь нам невмоготу! Почему тюремный лагерь
Не разрушил всесильный Лазарь? Быть может, его уже ничто человеческое не тревожит?
День прожит и хорошо, только бы никто не дергал грешное естество за правое или левое яйцо!»
Исхудалое и обветренное лицо вновь на краткий миг ожило,
А обветшалое естество уже давно до ручки дошло, ему не остаётся ничего,
Как начертания партия в явь превращать и на её перегиба внимания не обращать,
А вместе с парией шагать по просторам, по просторам и новые песни напевать лучше хором,
Только хором, чтобы не покрыть себя клеймом позора! Задвинуть бы окна шторами,
И не вступать с людьми в глупые споры, долю словом не изменить, наш разум жить велит,
Но душа не знает покоя, всё злое напоминает о себе во время дневное, а в ночное
В дверь ворвутся трое в штатском, и по-братски объяснят тебе,
Как тяжело жить в непроходимой тайге, но только в труде адском
Ты сокрушишь свои мечты, они будут лишены девственной красоты!
Живи и зря не бузи, за своей речью пристально следи, иначе не миновать тебе беды!
Узри оком своим, мы за ценой не постоим и идеи германского шпиона в жизнь воплотим!
Он живее всех живых, он истину и смысл земного бытия ещё в отроческие годы сполна постиг!
Он был палками бит, но мало, его баба даже в ссылке сопровождала, и ублажала в ночи
Прямо у крестьянской печи, её поцелуи были горячи, сильнее, чем раскалённые кирпичи!
Он в любви черпал свои идеи, вокруг выжившего из ума еврея, вертелись его же плебеи,
Бандиты и вор, собравшись в собачью свору, на руинах самодержавия
Построили страну бесправия, дорогу в Ад вымостили из камня и гравия,
Чтобы всё вспомнить и знания свои заново восполнить,
Придётся прервать тонкую нить бытия, и тогда узкая и скользкая стезя доведёт тебя
До лагерной ограды, где мужики и бабы даже пайке чёрствого хлеба неистово рады!
Им бы жить для услады души в деревенской глуши, но им велено идти в ногу с эпохою,
Мне же всё по хую, эту болтовню от себя, как можно дальше гоню, пытаюсь рассеять её на ветру,
Но сопротивляться промозглому ветру слишком долго не могу!
«Ей там, наверху!» - тихо обращаюсь к небу: «Мне глоток воды и кусочек хлеба,
Да молитву на всякую потребу, авось, к обеду не окочурюсь, и меня тут же не запакуют
В узкий гроб, я весь насквозь от проливного дождя промок, зуб на зуб не попадает,
А поседевший рано чуб даже на ощупь настолько груб, хотя по внешнему виду он – не глуп,
Хотя пусть небо не сочтёт за труд святым крестом прикоснуться  холодных губ
Захиревшего мужика, не по своей воле пришедшего сюда издалека, здесь не моя земля,
Я здесь зазря торчу, блатной язык узнаю наяву, и влачу свою судьбу, лишившись чувств!
Только тоска и грусть освежают чуть-чуть земную суть, здесь я надрываю пуп за рубль в день,
То есть тружусь за трудодень, зачем и во имя чего? Этого здесь не знает никто!»
Обращение далось старику нелегко, но судя по всему, время пришло сказать небу всё,
Что к душе прикипело, сказано – сделано половина дела, остальное завершит всесильное небо!   
Раньше я не знал: настолько человек немощен и мал, язык лишнее болтал,
Он даже не предполагал, что из-за него здесь каждый второй пострадал!
Язык – наш враг, если бы он лишнее не болтал, кто-то бы из пепла заново восстал,
Избавившись от гордыни, жил бы в пустыне, а опосля посетил бы святые места,
Начав жизнь с нуля! Здесь небес громада давит даже на старинную лампаду,
Одна отрада – дождаться бы заката, и исчезнуть от холодного взгляда толпы,
Увы, здесь все перед богом равны, кроме гнуса и мошкары! Горят костры в ночи,
А у тебя нет мочи переставить ноги, где-то кричат сычи, где-то токуют глухари,
Всё это происходит вдали от лагерных ворот, здесь разбитной народ
Моча господней кары ждёт, тот час придёт, но когда?
Без труда не вытащишь рыбку из пруда! По небу катится угаснувшая звезда,
Она, как и твоя судьба, была горяча, рубила с плеча, и произносила слова с чистого листа,
И вот доболталась, как оказалось, ей трудная доля по наследству от предков досталось,
Доигралась душа, едва до ручки не дошла из-за старого козла! Эхо власти утихомирило страсти,
Теперь ты стал намного тиши, чем капли падающие с покатой крыши!
Чем выше устремляется суровый взгляд, он натыкается на громаду звёзд, что в вышине горят,
Они, как и я, имея за плечами тюремный опыт, вместо отчаянного крика переходят на шёпот!
Картавый голос народного глашатая подавляет человеческую гордость,
Из памяти всё, что было и что прошло, очень быстро стёрлось,
Не повезло и что? Гортанному клёкоту здесь не позавидует никто!
Только неведомый случай своими домыслами душу за ночь измучает,
К утру исчезнет его замысловатый след и исчезнет мерцающий свет далёких планет!
Отныне и впредь  не стану издевательства судьбы и рока терпеть,
Прошлое придётся с памяти стереть, чтобы себя заживо уберечь,
Но не смердеть и не сгореть в пламени горящего костра,
Во все времена наша судьба была чрезмерно горда
И на том ей спасибо, она – глыба, она меня легко отправит на дыбу,
Если не свершится диво, от душевного порыва не осталось ничего,
Жалкое естество лишилось таланта своего! Пропито и прогуляно всё,
Что требовало ночного бдения, время для сведения счётов не подошло,
Надо выжить всем бедам назло и поехало, и пошло  житие наперекосяк,
Везде бардак, если рядом нет статных и прекрасных баб!
Чтоб не остаться в дураках, выверяешь свой каждый шаг,
Коль ты – не дурак и не враг самому себе,
Мне больше нечего сказать тебе!
Утихомирь свой вздорный норов,
Чтобы избежать ссор и раздоров,
Славянский говор летит над косогором, поросшим травой луговой,
Он никого не замечает рядом с собой! Слова летят шумной гурьбой,
Не оставляя след за спиной! Кто из божьих детей порок не любит?
Кто толпу за грех осудит? Кто её пыл загодя остудит?
Тот, кто женский пол чрезмерно любит, сам себя погубит!
Судьба и рок не шутят зря, они всегда находят козла прегрешения,
Прочь, все сомнения, наша доля и судьба зависят только от воспитания!
Мутится рассудок в любое время суток, бурчит желудок, стонет живот,
Ему же запретил диетолог пить консервированный сок, этот учёный знаток
Жил в этих краях, будто бог или пророк, хотя кое-кто его слова не воспринимал всерьёз!
Дело дошло до смешного, не совершив поступка дурного, тебя здесь лишают слова,
У тебя нет выбора иного, как снова идти напролом и ставить вопрос ребром о том,
 Что в мире сетном людям со здравым умом трудно смириться с ложью и грехом!
Дуракам не писан закон, тихий стон здесь песней зовётся, эхо назад когда-то вернётся,
Ты громом будешь разбужен и сразу поспешишь на ужин, без еды одряхлеешь быстро ты,
Как не суди, как не ряди: толпа тебя в любом случае осудит, она твою душу загодя погубит!
Когда б ни ты – весь вокруг толпы мгновенно бы исчез, не стало бы сини бескрайних небес,
В этой игре на твоей стороне явный перевес, но тебе не дано
Вместе с ней опуститься на самое дно! Уж лучше богу богово воздать,
Однако ты привык только шлюхам угождать, ты к истине равнодушен,
Всегда был непослушен, ты пытался праведно жить и нежно женщин любить,
Но свои желания тебе не дано: в явь воплотить, надо крест ставить на судьбе,
Пора бы знать тебе, что ни в богатстве, ни во власти нет даже толики счастья,
Если в голове гуляет ветер, тогда затухают горящие свечи в душе,
Зябко становится в шалаше! Ты прыгаешь по замёрзшим лужам
И жуткий ужас охватывает плоть и душу, низвергаю страх наружу!
Голос простужен, ты когда-то был контужен и обезоружен судьбой,
Норов крутой исчез за привольной широкой рекой,
Попытавшись слиться с тюремной толпой!
Пусть, я – никчёмный гусь и свинье – не товарищ,
Свою судьбу словами не исправишь, поговоришь, покричишь,
Посмотришь ввысь, и промолчишь, увидев пламя пожарищ,
Ты уже давно по фене базаришь, воду мутишь в ведре, пищу варишь на костре,
А в душе осталась только муть, тебе бы мертвецком сном уснуть на пять минут,
Но сокамерники не дадут! «Здесь твоя семья, здесь твой приют,
За рекой люди деньги лопатами гребут, здесь же рабский труд,
За него почестей не воздают!» -  «Здесь человек человеку – волк,
Что же, мой корешок, умолк? Был бы толк от тех бесед, будь добр,
Подай топор и закрой свой рот на железный амбарный запор!
Здесь нами движет злость, она напоминает мне торчащую в горле кость,
Как бы нам не пришлось  сделать ещё один марш-бросок через замёрзшую тайгу,
Преодолевая болотистую почву на бегу, самому не совершить такой побег,
Чуть-чуть сойдёт снег, и побегут весенние ручьи, начнут в тайге петь соловьи,
Тогда наши пути воедино сольются, остальные сокамерники по своим норам разбегутся,
Уложатся на нары, им все ночи будут сниться кошмары! Дорога будет ясною, но станет безумною
Только тогда перед ясные очи предстанет горная гряда, душевная рана начнёт кровоточить,
Разум вспомнит домашний быт, и сразу же решит, что не станет жить в цепях на руках и ногах,
Переборов сомнение и страх, чтобы не впасть впросак, сделает один верный шаг
Навстречу Иоанну Предтече, пусть он будет мысленно беззащитен и не вооружён,
Ловушек нет страшней на свете, чем тайные силки и сети, кроме них есть множество речей,
Произнесенных скопищем завистников и сволочей, я здесь – в одном лице, чувствую боль в яйце,
Седина в голове – бес в ребре! Душевная боль скопилось вовне! Блудливый пёс проник внутрь,
Он испепелил истину и суть за пару минут, промедлишь чуть-чуть, и тебе – капут!
Отстающих – не ждут, не сочти за труд  отвергнуть трёх зловещих особ,
Господи, помоги найти способ, чтоб исчезли Зависть, Ревность и Злость,
Они торчат, как в горле кость, что-то на ухо постоянно ворчат про баб и девчат,
Я же хочу увидеть багровый закат, так мне мои чувства велят, выверен каждый шаг,
Бреду по тайге наугад, испытывая в душе благодать, здесь меня не сторожат
И никто не станет угрожать, кроме стаи голодных волчат! Нервы изрядно шалят,
Странные миражи будут пугать в ночи, и начнут душу выворачивать изнутри!
Нет жертвы такой, которую я не смог бы преподнести року и судьбе, я полон радости,
И придаю ей весомое значение, имеющий терпение,
Даже находясь на стезе прегрешения, получит прощение!
Устоявшееся мнение требует отрезвления от суетных дум,
Во сне и наяву я одной любовью к богу живу и потому иду
 К горящему костру, авось, огонь прожёг насквозь людскую ложь,
Что посеешь, то пожнёшь! Всемилостивый Господь бросил ломоть хлеба,
Как подарок беглецу от бескрайнего неба, зрелищ и хлеба требует толпа
От своего заклятого врага, отступника и царя! Он глава бандитской мафии,
В его парафин свой наркотрафик, нафиг ему самому искушать рок и судьбу,
Коль другие дураки? Здесь деревенские мужики, выходцы от сохи,
У алтаря пытаются замолить свои сокровенные грехи, Господи, Ты им помоги,
Пусть господские слуги сами ходят за крестьянским плугом, пусть их головы пойдут кругом,
Суть в другом, сгущается темень  за окном, стынь покрывает душу паковым льдом,
Жизнь мигом превращается в дурдом! Не воструби Богу ни о чём, ночь струится серебром,
Но в призрачном доме том, хоть шаром покати, по прихоти судьбы останемся мы без еды и воды!
Грешны мы, но не сворачиваем с проторённой тропы, хоть и немощны, хоть и беззащитны мы,
Однако, обнажив шашки наголо, можем похоронить заживо даже себя самого,
Только бы душу святостью проняло, и ангельское белоснежное крыло её прикрыло от тьмы,
Неужто все мы заживо погибнуть обречены? Нет нашей вины ни в чём, тих речной затон,
Там широк простор для дум и страстей, полёт души моей застыл лишь на краткий миг,
Никто бы не смог так женщину полюбить, как сгорбленный до земли старик,
Его морщинистый лик сам о своей судьбе что-то тихо говорит, дрожит кадык,
Он вправду велик и удостоен внимания, слова любви и признания затмили мрак,
Небо подало мужчине весомый знак, он – не дурак и должен осознавать,
Что каждый последующий шаг может привести в кромешный Ад!
Он не соглашается никак неразумно поступать, погибнуть за медный пятак
Не должен тать и вурдалак, ему не привыкать новую стезю
По рыхлому снегу прокладывать самому, он видел дождь и пургу,
Прошёл острог и тюрьму, неведомо ему, когда и почему и где
Будет написано на его судьбе, перед кем он  на колени должен встать,
Пусть обжора и пьяный остолоп свою толику разума в суть бытия привнесёт,
Ему всё это Господь зачтёт на Страшном суде, он таков, как есть,
Ему разочарования судьбы не снесть! Пронесётся смерч над головой совсем седой,
И грех исчезнет за кормой, растворившись в воде ледяной! В тот миг душа обретёт покой,
Девятый вал огромной волной замедлит ход утлого челна, хоть голь на выдумку мудра,
Но даже она не может сама избавиться от нераскаянного греха!
По прихоти стиха бурная река земного бытия на первый взгляд тиха,
Если смотреть на неё издалека, а если глубже копнуть, будет трудным путь познания,
В редкие минуты очарования нестерпимая боль, тихий стон и вопль разочарования
Бросит огромный камень в чужой огород, чтоб каждый грешник дал себе зарок,
Что он – не холоп и не жлоб, он – обычный игрок в нарды или в карты,
И никому знать: заведомо не дано, чем же будет отравлено любви прокисшее вино?
Худая кровля не страшна, страшна болтливая и сварливая жена!
Её тонкий и гибкий стан манил к себе, как сизый туман, он нёс обман,
И прятал за спиной незримый капкан для ловли грешных душ,
Любимый муж уехал жить в безлюдную глушь только потому,
Что ему некуда бежать из дому, ибо безумства тяжкий груз
Был его духу чужд! Бабы чушь несут, дифирамбы любовникам поют,
И молча ждут, когда же их бывшие любовники к венцу поведут!
Напрасны ожидания, они не будут удостоены мужского внимания!
Кто слишком легковерен, тот себя до смерти изведёт,
Но никогда не переступит через заветный порог!
Глазами первыми вступают в любовную схватку,
Проявив невиданную прыть и хватку, сладостен тот роковой миг,
Когда женщина издаст громкий и радостный крик, тут же затрясётся мужской кадык,
Проявив прыть, обычный деревенский мужик постарается стремглав обо всём забыть!
Нашему взору предстаёт нечто редкое и чудное по красоте, знаю на собственном опыте,
Что выжить нельзя в духоте, легче идти по неизведанной стезе налегке, в одном пиджаке,
Ударяя посохом  по земле, и только в чужой стороне попытаться увидеть Фаворский свет
На утренней заре, жизнь прожита, будто в летаргическом сне, любовь прошла. Но осталась вовне,
Словно старинная мозаика на треснувшей церковной стене! Иногда блеснёт мысль в голове,
И что-то будет уготовлено судьбе, а тебе на растерзание будет отдано старое обручальное кольцо,
От употребления не износилось оно! Ты был и мужем и отцом, любовником и сыном,
Стоял под венцом, изменился статью и лицом, после долгих бесед с Творцом
Стал часто размышлять о долге своём! Грянул гром небесный, и вот мужчина интересный,
Не дождавшись бывшей невесты, осенил себя знамением крестным,
И тут же разразился матом бессловесным, стал болтливым и простым,
Прошлое предстало перед ним, но развеялось, как сизый дым!
Он пытался долго размышлять, чтобы суть жизни сполна понять,
Но она не удостоила его понимания, причинив, боль, муки и страдания!
Блудливый пёс убытки в жизни понёс, смысл в жизнь привнёс,
Но она всё равно пошла под откос вправду и всерьёз!
В его палисаднике нет ни цветущих роз, ни стройных белоснежных берёз,
У него остался лишь один нерешённый вопрос, где, когда и почему
Никто не подсказал ему, что жить без семьи грешно?
Он слышат каждый шорох листвы, видит вещие сны,
Но дивные образы старины всякого смысла давно уже лишены!

г. Ржищев
2 февраля 2021 г.
17:30