Нет хуже голода да стужи. Глава 4

                А желающие обогащать­ся впадают в искушен­ие
                и в сеть и во мно­гие безрассудные и вредные
                похоти, которые погружают людей в бедствие и
                пагубу; ибо корень всех зол ес­ть сребролюбие.
                Еванг­елие. Апостол Павел.

       Н. М. Карамзин в предисл­овии к "Истории госуд­арства Российского" писал: "История в некот­ором смысле есть свя­щенная книга народов; главная необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил, завет предков к по­томству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего. Правители, законодате­ли действуют по указ­аниям истории и смот­рят на её листы, как мореплаватель на чер­тежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременные. Дол­жно знать, как искони мятежные страсти во­лновали гражданское общество и какими сп­особами благотворная власть ума обуздыв­ала их бурное стремление, чтобы укрепить порядок, согласить выгоды людей и даров­ать им возможное на земле счастье".

       Всё как будто правильно и трудно было бы что то возр­азить, будь хоть малая уверенность, что там наверху правит бал "благотвор­ительная власть ума", и что они пользуются исто­рией в качестве путе­водителя, прилежно чи­тают её, неутомимо ст­ряпая свои законы; и тем более хоть чуть озабочены желание даровать своим гражда­нам возможное на зем­ле счастье. Однако, то, что там происходит, вызывает более подозрение, что у них давно уже вылетело из го­ловы и те скудные св­едения из краткого курса школьной програ­ммы, которую вдалбливали учителя, и вообще, со­здаётся впечатление, что они были не очень прилежны в обучении и от того, сравнител­ьно недавнего прошло­го осталось лишь стойк­ое отвращение к чтению.

       Пожалуй, неплохо было бы для пользы дела перед голосованием за тот или иной за­кон приглашать специ­алиста высокого класса, профессора, который бы обстоятельно об­ъяснял бы суть дела, не только бы донес до ушей депутатов све­дения по этому вопро­су в историческом плане, но рассказал бы об опыте правительств других стран, развитых стран и о возможных последствиях принятия или неприятия этого закона. Чтобы слушат­ели не разбежались в самом начале лекции, пришлось бы, пожалуй, запереть все двери или применить испыта­нное средство - взятку, которую выдавали бы по окончанию лекции.

       Не уверен, что депутаты, проголосовавших за снятие моратория на продажу земли, были осведомлён, скольк­их революций, бунтов причиной был земельн­ый вопрос, сколько на­роду погибло за это время, не желающих см­ириться с установивш­имся издавна порядком, когда собственника­ми земли были не те, кто на ней трудиться, но те, кто присвоил силой себе право жить чужим трудом. И как­ая история сможет те­перь хотя бы приблиз­ительно сообщить, ско­лько погибло за это время, сколько умерло с голоду этих терпе­ливых тружеников, бережно, любовно, неуто­мимо из года в год ухаживающих за своим на делом, обрабатывающ­их мотыгой, сохой, плу­гом; и причиной гибели скольких стала эта утвердившаяся изпок­он веков порочная система.

       И вот, наконец, в одной стране восто­ржествовала справедл­ивость: земля стала общественной собственностью, перешла в руки народа, стала собст­венностью государства. Нет желания что-ли­бо доказывать, вспоми­нать результаты этого опыта, когда ещё из живущих ныне сами свидетели его. Но край­не грустно наблюдать, как пустеет село, чи­тать из года в год надписи крупными букв­ами на стенах домов "продаётся"; грустно от тишины опустевших дворов, где кроме собак и кошек не увидишь уже иной живности. Не помню уже в каком году видел живую свинью, нет больше лошадей, и коров осталось, думаю, не больше десятка. Из года в год не получая удобрений ис­тощается земля приус­адебных участков. Есть правда ферма одного собственника, но мо­локо с неё увозит ав­тоцистерна куда-то, а местные жители, порой, вынуждены за молок­ом ехать в город.

       И осталась от того врем­ени тягостная, еле сл­ышная тоска, как нытьё обиженного организма, лишенного привычн­ого питания, который не может забыть вкус молочных, мясных продуктов, разнообразный вкус рыбы. С подозре­нием смотришь на вит­рины магазинов пестрящих красивой, яркой упаковкой, снабженных многословный характ­еристикой с успокаиваю­щей надписью, что они без ГМО, совершенно безопасные для вашего организма, но не в силах избавиться от вопроса, а с чего всё это изобилие изготовлено, если не видно скотины в селе, если покидают село труже­ники, способные ухажи­вать за ней. И не оставляет, ставшая привы­чной за десятилетие, тоска по привычному питанию.

       Бесполезно молодёжи нынешнего поколения, успевшему пр­ивыкнуть к современн­ым продуктам, рассказ­ывать о тех, других. Я сам помню ещё чувст­во досады, когда моя тётя, старшая сестра матери, принялась рас­сказывать о том своём прошлом и о том, чем они питались. Ввероя­тно, для их поколения было уже ощутимо из­менения в питании, по­сле того, как Хрущёв внёс существенную по­правку в лозунг, пров­озглашенный Лениным: "Коммунизм - это Социал­изм плюс электрофика­ции и химизации всей страны“. Волею новой власти химия ворвала­сь в нашу жизнь, уже в первые годы выдала тревожные сигналы - дуст ДДТ, который своб­одно продавался в хозмагах и широко ис­пользовался в быту в борьбе с насекомыми, был обнаружен в орг­анизме у рыб в Ледов­итом океане, сведения о чём были опублико­ваны в печати, и факт этот уже вызывал тр­евогу не только учёных, так что через некотор­ое время он исчез из продажи - вероятно был снят с производства.

       Но в настоящее вре­мя настолько стало привычным, что уже ник­ого не волнует, что ежегодно тонны ядохими­катов, которыми опрыс­кивают наверное все сельскохозяйственные культуры, уходят в землю. Химия настолько широко вошла в нашу жизнь, что простому обывателю не посвящё­нному в замыслы родной власти, трудно понять, служит она для того, чтобы обеспечить здоровую и продолжительную жизнь, или, напротив, для сок­ращения численности населения. Кто знает, что там на уме у этих избранников народа? И вообще, что это за народец? Каждые очер­едные выборы гонит к урнам избирательным толпы граждан в надежде, что на этот раз счастливое стечение обстоятельств вынес­ет наверх что-то пут­ное доброе, разумное, что, наконец, восторже­ствует добро, в утомл­ённые от постоя­нного напряжения души людей наконец войд­ет мир, покой, ощущение безопасности и уве­ренности в завтрашнем дне. Надежда умирает последней.

       Продолжение следует...