Пых

Дамой она была корпулентной. А точнее она была самой настоящей толстухой. Но ее это никак не портило. Скорее наоборот. Мало кто оставался равнодушным, когда объёмное, кофейно-дымчатое галифе, щедро украшенное пушистым хвостом, появлялось в дверном проёме. И она, прекрасно осознавая какое впечатление производит, пользовалась им по полной.  

Звали ее Пых. Почему Пых? История гласит что за три года до нашего с ней знакомства, Игорь (назовем для условности. Можно Дима, Миша, Слава- короче по выбору), студент на втором году обучения, возвращался в общежитие после выходных, на своём раздолбанном мотоцикле. И мотоцикл решил заглохнуть, причем именно тогда, когда все населенные пункты и заправки остались далеко позади. Конечно, не трагедия (не в тайге живем-через час приедут и помогут), но неприятно. Тем более что его ждали. Народ, как говориться, для разврата собрался. А тут…  

Игорь сидел на кривом ненадежном отбойнике, отделяющем ревущую трассу от остального мира, и отзванивался, вызывал, объяснял и извинялся. Через сорок минут он выдохся. Молча сидел и ждал, провожая глазами пролетающие фары. Вдруг где-то совсем рядом послышалось мяуканье. Кот? Откуда здесь взялся кот? Рядом не было ни домов, ни мусорок, ни свалок, словом, ничего похожего на кошачьи места обитания. Так откуда же звук? Игорь встал, повертел головой прислушиваясь и замер. Звук шел от мотоцикла. Только этого не хватало. Где он успел подцепить кота? Скорее всего во дворе, пока он прощался с родителями, мелкий паскудник залез в открытый багажник, где лежал пакет с мамиными деликатесами. И если это так, то скорее всего плакали мамины блинчики, сметанник, и пирог с курицей.  

Осторожно приблизившись к мотоциклу, Игорь, одним движением, резко открыл багажник. Заботливо свернутые и аккуратно уложенные пакеты лежали на месте нетронутыми. Мяуканье раздалось снова, и на сей раз явно внизу. Игорь обошел мотоцикл и наконец увидел: к ещё не остывшему колесу прижимался маленький абсолютно мокрый котенок. Он грелся и орал. Игорь нагнулся и осторожно протянул руку. Котенок продолжал прижиматься к теплой резине, и вопреки ожиданиям не шелохнулся. Он не боялся, не пытался удрать, но и не полез ластиться. Просто внимательно смотрел.  

Наконец приехал эвакуатор. Игорь с облегчением, быстро запихал мамины шедевры в свой рюкзак, и вздохнув поднял котенка и засунул под свою куртку.  

Эвакуатор мрачно произнес:  

– Первый раз вижу, что бы с котом на мотоцикле гоняли.  

Игорь хотел объяснить и даже открыл рот, но передумал. Спаситель довез его до центральной автобусной станции и попрощался. А дальше двадцать минут в переполненном автобусе и наконец-то дома. Забавно, что к этому времени он уже давно домом считал не родительскую квартиру, а свою комнату в общежитии. Котенок надо заметить всё время поездки вел себя на удивление спокойно.  

Как оказалось приехал Игорь в разгар веселья. На крошечной кухоньке разместились вопреки всем законам физики человек пятнадцать.  

–Всем привет! – бодро поприветствовал собравшихся Игорь. И вытащив из-за пазухи пушистого попутчика, водрузил его посреди стола между бутылок, строго между блюдом с колбасной нарезкой и тазиком с вялеными полосатиками. Получился тот еще натюрморт. Все разом замолчали. Наконец Марик, сосед Игоря по комнате спросил:  

— Это вообще что?  

— Это котенок. – спокойно ответил Игорь- Я его подобрал возле трассы.  

– И куда его теперь? – осведомился Марик  

–Не знаю – честно признался Игорь- ну не оставлять же его у дороги. Задавят.  

Держать животных крупнее волнистых попугайчиков в общежитии запрещалось. При этом по территории кампуса гуляло какое-то неимоверное количество котов и кошек. У них была своя уличная иерархия, свои паханы. Но дрались они между собой достаточно редко. И на то была веская причина. У них был общий враг, не уступающий им по численности- мангусты. Омерзительные серые твари. По виду огромных размеров крыса, мало напоминающая милашку Рикки Тикки Тави из советского мультфильма. И вот с ними, институтские коты сражались беспощадно. За право контролировать общежитские и столовые мусорки. Потасовки а-ля «стенка на стенку», а также одиночные дуэли, проходили ежедневно. Так что вид у местного кошачьего населения был весьма подранный. И уж очень страшно было выпускать в этот бандитский социум доверчивого, плюшего-пушистого малыша. Так что будущие инженеры, растерянно переглядываясь пытались найти оптимальное решение куда пристроить нового обитателя. Но он всё решил сам. Пока люди пытались решить квартирный вопрос, котенок уничтожил колбасную часть натюрморта и потянулся к стакану с недопитым пивом. Кто-то спросил:  

– А как назовем тигра?  

Неожиданно, видимо от резкого, незнакомого запаха пива, котенок сильно чихнул, чем жутко развеселил публику. Все заржали. И тут мелкий проявил характер.  

–Пххх- зашипел он выгибаясь. Шерсть превратилась в миллион иголок, торчащих по отдельности. И казалось, что каждая из них дрожит от возмущения  

–Пх пх пхххх пххххх пыххххх- издавал он звуки закипающего чайника, всем видом подчеркивая, что над ним смеяться нельзя. Затем, ухватив зубами полосатика, он гордо прошествовал со стола на подоконник, по дороге опрокинув незаметным движением проклятый стакан. С подоконника на пол, и гордо, исполненный собственного достоинства, с трофейным полосатиком в зубах вышел из квартиры. Разве что не рявкнул «честь имею! ».  

– Назовем его Пых- сказал Марик- ему идет.  

Так и повелось. При более внимательном знакомстве обнаружилось что Пых не он, а она. Но имя решили не менять.  

Пых стала всеобщей любимицей. Её подкармливали все кому не лень. На момент нашего знакомства это была уже взрослая и очень важная матрона. Она никогда не клянчила еду. Просто заходила в любую открытую дверь, шла на кухню и брала всё что ей нравилось. И никто её не прогонял. Она толстела буквально на глазах. При этом очевидно и в кошачьей компании у нее был немалый авторитет, поскольку в отличии от остальных кошек она выглядела очень холенной и ухоженной. Без боевых ранений щедро украшавших остальных представителей кошачьего братства. Для завершения образа ей не хватало ошейника с бриллиантом.  

Познакомились мы своеобразно. После двух лет в общежитии, я наконец получила право на относительно привилегированное жилье. То есть отныне у меня была личная комната в шести-комнатной квартире. В день переезда я как раз заканчивала уборку кухни, когда в дверном проеме нарисовалась кофейная усатая морда, и Пых, с достоинством светской дамы, прошлепала по высыхающему полу. Завершив круг почета и не обнаружив ничего съедобного, она повернулась ко мне.  

– Ты кто красавица? – попыталась я познакомиться.  

– Так это же Пых- высунулась из соседней комнаты голова моей подруги Иры. – Местная достопримечательность. Её тут все подкармливают.  

Пых выжидательно смотрела на меня.  

–Извини дорогая- развела я руками- нечем тебя порадовать. Я еще сама не обедала. Вот закончу здесь, схожу магазин, тогда приходи.  

Пых развернулась и вышла. Вернулась она через двадцать минут, волоча в зубах жаренную куриную четверть. Положила её возле моей комнаты и села рядом. Кормилица.  

Помимо внешней неотразимости, у неё был дар собеседника. С ней можно было говорить. Если, зайдя на кухню она обнаруживала кого-то из жильцов сидящего за столом, то она усаживалась рядом, внимательно глядя в глаза. И с этого момента начиналась беседа. Она вздыхала, фырчала, отворачивала морду четко реагируя на фразы. А уж если у человека что-то болело, она просто ложилась к нему на колени и замирала и не шевелилась до тех пор, пока не наступало облегчение. Вообще она была на удивление человечна. В любом смысле этого слова. И в результате, те редкие попытки следовать своим охотничьим кошачьим инстинктам, которые она предпринимала, оканчивались для нее позорным провалом.  

Как-то раз возвращаясь с вечерних лекций, уже на подходе к дому, я стала зрителем настоящего представления. Пых сидела на перилах второго этажа. На дереве в метре от неё сидела птица- нечто вроде воробья. Судя по её резким и неприятным трелям, она явно пыталась вывести Пых из себя. И ей это удавалось. Пых уже забыв об осторожности била то одной, то другой лапой по ветке, пытаясь достать мерзавку. Её попытка балансировать на тонких перилах выглядела комично. Наверное, так бы выглядела Монсеррат Кабалье при попытке удержаться на канате. В конце концов азарт возобладал над осторожностью, она потянулась чуть дальше вдоль ветки и поскользнулась, повиснув на передних лапах. Для обычной кошки подобная ситуация достаточно простая при небольшом усилии мышц, она возвращается на исходное положение. Но в случае Пых, откормленное галифе перевесило всё, сила земного притяжения сделала своё, и перепуганная, обиженная Пых с воплем полетела вниз в кусты. Две недели она не появлялась. Расстраивалась. Затем вернулась. Слегка похудевшая и пришибленная. И очень голодная. С тех пор она больше не гонялась ни за кем. Ну их к черту эти инстинкты. Так ведь и убиться не долго.  

Последний раз я её видела в один из первых дней Второй Ливанской Войны, когда обстреляли Хайфу. Сирены выли каждые пять минут пробуя на прочность психику и физподготовку местных жителей. В очередном забеге в бомбоубежище я обнаружила в углу Пых. Она жалась к бетонной стене и тихонько скулила как когда-то котенком посреди большака. Я села рядом на пол и посадила её к себе на колени. Она доверчиво затихла. И тут раздался грохот. Очередная ракета упала на Хайфу. Пых запыхтела и с какой-то невероятной скоростью вылетела из бомбоубежища. Куда погнал ее страх? Кто знает. Но с тех пор мы больше не встречались.  

Много лет после этих событий я встречала на территории института котят и кошек, удивительно напоминавших Пых. Кофейно-дымчатые, пушистые, с огромными глазами. Они были такие же красивые её дети и внуки. Но в них не было главного- её человечности. А Пых исчезла так же странно как и появилась. А может перевоплотилась в другую кошачью особь, которая в свою очередь возникнет ниоткуда. У них же вроде девять жизней, если я не ошибаюсь.