Часть III. Глава 25. Любимое блюдо бабушки Ханны

Стол, приготовленный Ленивкерам для этой встречи, отличался особым изыском, потому что это был вечер накануне свадьбы Арика и Милочки, и потому что в кафе должна была собраться вся семья. Сара Абрамовна как будто начала новую жизнь: она не отходила от Яши, постигая все премудрости еврейской кухни. Она долго держала в руках тетрадь Яшиной мамы, Ханны, но прочитать эти каракули, написанные справа налево, могли только два человека в этом мире: Яша и Лея.
Лея была влюблена в этого интересного милиционера, товарища Ганько, как он попросил себя называть. Но когда Сара называла его Юрочкой, он улыбался во весь рот и с сыновьей любовью смотрел женщину. И сегодня Юрочка был впервые официально приглашён на семейное торжество.
– Сара, скажи-но мне, как тебе нравится этот товарищ Ганько? – спросил как-то Яша Сару.
– Юрочка? Золотой мальчик, Яшенька.
– Сара, откуда ты знаешь? Ты его пару раз видела. Причём один раз он вызвал тебя на допрос. Или ты его видела не пару раз?
– Я просто знаю, Яша. Он, конечно, тот ещё а-поц-а-будёновец, но он любит нашу Лею, а я люблю тех, кто любит моих детей. Я, всё-таки, а идише мама, Яша…
– А ничего, что он не нашей графы, Сарочка? Ты же всегда так об этом мечтала!
– А ничего, что никто никогда не знал и не узнает, какая у него графа? Назначим эту графу сами, что нам стоит?
– То есть, как это назначим?
– Яша, не прикидывайся тупым: мальчик рос в детдоме. Что нам стоит придумать ему интеллигентную еврейскую историю и происхождение?
– Сара, побойся Бога: где ты видела еврея с фамилией Ганько и физиономией совершенно славянского вида?
– Я думаю, ему очень подойдёт фамилия Ленивкер, если ты, конечно, не будешь против.
– Ты думаешь, он на это подпишется? Неужели он ещё больший гелемтер, чем я о нём думаю? А с физиономией как?
– Скажем Арику, чтобы сломал ему нос. Горбинка красит мужчин нашего рода.
– Сара, или мне кажется, или этот Кацман, отец Милочки, как-то странно на тебя смотрит.
– Ты его Галу видел? И скажи мне, Яша, какой еврейский мужчина не любит смотреть на красивых и статных женщин? Я только немного боюсь, что эта Гала нам подпортит вечер – она постоянно лепит всякую чушь. Правда, если бы не характер и отсутствие мозгов, её можно было бы назвать красивой женщиной.
– Эта Гала для меня закрытая книга, Сарочка.
– Не вздумай её читать, Яша. Заснёшь на второй странице. Как тебе выглядят эти котлетки?
– Сара, они немного неровные: одна больше, другая меньше…
– Яша, я за разнообразие в еде: где, в каких кулинарных трактатах написано, что еда должна быть ровная? Еда должна быть вкусная. Они могли быть лучше, они могли быть хуже, поэтому они прекрасны, скажу я тебе! После таких котлет можно простить даже своих врагов.
– Сара, я впервые вижу, чтобы повар так хвалил свою еду! Нужно быть немного скромнее, Сара Абрамовна.
– Скромность – это для дураков, и она – не моя отличительная черта, Яша. Так, нам осталось совсем немного времени. Все скоро будут. Я ужасно волнуюсь, Яшенька.
– За что тебе волноваться?
– Это мой первый выход в люди после смерти…
– Сарочка, не говори так, прошу тебя. Иди, сядь рядом, посиди со мной.
– Скажи мне, Яша, тебе нравится моё новое платье? По-моему, оно мне очень идёт! Не запачкать бы…  Скажи-но, я не очень толстая?
– Не очень, дорогая.
– Яша, ты таки нарываешься на скандал!
– Я что-то не то сказал?
– Ты сказал: «не очень, дорогая».
– А что я должен был сказать?
– Ты должен был сказать: «Конечно, дорогая! Ты выглядишь прекрасно, особенно в этом удивительном платье!»
– Хорошо, я исправлюсь, – засмеялся Яша и добавил: – конечно, дорогая, в этом удивительном платье ты выглядишь не очень толстой!
  Сара подошла к сидящему за столом мужу и, положив ему руки на плечи, крепко поцеловав в седую макушку, пошла на кухню.
«Я знал, что настоящую Сару я ещё не знал. Нет, я чувствовал, что я обязательно узнаю её настоящую. Мама говорила: твоя Сарочка не так проста, как хочет казаться. Запомни, Яша, эта фулюганка ещё себя покажет…» Правда потом она добавляла: «Сядет своим жирным тухесом на твою стройную шею и будет вить там гнездо…» Мама, Мама… Когда я впервые увидел Сару, я подумал, что кто я такой рядом с этой девушкой? Маленький, неказистый, с рыжими кучеряшками, хромой… Но когда я посмотрел в её глаза, я увидел её душу, мама. Её душа была хрупкой и очень ранимой. И я почувствовал, что меня как будто разделили на две половинки: одной был я, а другая сидела напротив меня и улыбалась самой лучшей из своих улыбок. И при этой улыбке в глазах стояло такое отчаяние, что я почувствовал его всей кожей, всеми фибрами своей израненной души… Я не влюбился в неё, мама… Я полюбил Сару всем своим сердцем. Может, если бы у меня был хоть какой- то опыт в отношениях с женщинами, я не обратил бы внимание на эти нюансы. Но я не имел такого опыта. И ты сказала мне: «Женись, сынок. С такими формами можно прожить без содержания…». Не знаю, почему ты её всегда недолюбливала. Её содержание раскрывается только сейчас… Значит, я не смог раскрыть его раньше, вот и всё…»
 
Раздался звон колокольчика и в зал вошли Кацманы: Марк Моисеевич и Гала. Гала была в блестящем, обтягивающем стройные бёдра и живот, платье.
– Сара Абрамовна, Яков Самуилович, здравствуйте! Мы, никак первые? – поздоровалась Гала и осмотрелась. – Марик, иди, посмотри, какой чудесный стол! Мы тоже кое-что принесли к столу!
– Здравствуйте, будущие родственники! – сказал Марик и передал Яше сумку.
– Разрешите полюбопытствовать, что это? – поинтересовался Яша, заглядывая в сумку.
– Галочка сделала мясную нарезку к столу и испекла пирожки с капустой.
- Боже, как это приятно! – воскликнула Сара. – Гала, идёмте на кухню и положим красиво!

Мясная нарезка оказалась сплошь из свинины.
Чтобы как-то поделикатнее сказать Галочке, что на стол это поставить нельзя, потому что у них в кафе не подают свинину от слова «совсем», Сара позвала в коридор Яшу, «на минуточку».
– Яша, вэйз мир! Эта идиЁтка понятия не имеет, куда она пришла! Она принесла свинину в рулетиках. Что будем делать, Яша?
– Сара, у нас есть альтернатива: ставить, или не ставить. Ты знаешь, что я категорически против. Но обидеть мы их не можем – это расстроит наш, пока ещё не сложившийся союз. Думай, Сарочка. Ты женщина умная, что-то придумаешь, но чтобы свинины на столе не было. Раввин сказал, что с этого всё начинается… С этого начинался Пурим: царь поставил на стол свинину и позвал таки евреев… Но я тебя умоляю: не доводи до скандала. Всё, Сарочка, молодые пришли – пойду встречать, а ты тут разберись.

Сара вернулась на кухню, где Галя уже разложила свои рулеты на доски для нарезки фруктов и уверенно нарезала их любимым, острым Яшиным ножом.
– А то я ж подумала: чо у этих евреев может быть на столе: кура, да кура. А разве ж мужика курой накормишь? Сарочка, я вам так скажу: чтобы мужика удержать, его, прежде всего, надо хорошо кормить. Это я насчёт стола. Ну и в другом смысле. Его вообще надо хорошо кормить. А вот эти ваши штрудели и другие выкрутасы – это для нормального мужика не очень подходит. Если бы вы хорошо кормили своего Яшу, он бы немного подрос.
– Галочка, я вам предлагаю оставить в покое моего Яшу: он меня устраивает в любом виде. Понимаете… Как бы вам помягче сказать-то… Мы – евреи. Раньше мы эту свинину ели. А вот сейчас не кушаем.
– И шо? Всем обязательно знать, что вы её не кушаете? Не хотите кушать – не кушайте. Но по кусочку, да под водочку – это я вам скажу, исключительно для гурманов. Дайте мне самое красивое блюдо и я вас уверяю, что мои рулеты будут украшением всего вашего изобилия.

Не успела Сара вымолвить слово, как  взгляд Гали упал на старое блюдо, доставшееся ему от мамы: Яша почему-то не убрал его в шкаф.
– Нет! Не надо! – крикнула Сара, но проворная Гала, схватив блюдо, быстро разложила на него нарезанные рулеты и украсила зеленью, которую нашла тут же, на столе.
– Шо нет! Вы посмотрите какая красота! Должна же я будущего зятя порадовать! Хорошо, что ростом он пошёл в вас!

Сара обречённо смотрела на то, как Галочка проворными ручками укладывает куски рулета на блюдо с изображённой на ней менорой, а её мозг её лихорадочно работал.
«Странно… Раньше бы меня это совсем не тронуло! Что же сейчас произошло? Ну и ладно, пусть кушают, потом помоем в посудомойке – она весь жир снимет. Но Яша сказал, чтобы на столе не было! Что делать?»
Галя закончила возиться с рулетами и принялась резать пирог. Пирог был чудесный: пышный, красивый и капусты в нём было много.
Сара взяла в руки блюдо и сказала:
– Вы тут хозяйничайте, а я пойду и поставлю на стол.
– Ага, идите, Сарочка, ставьте!

Сара вышла с блюдом в коридор, остановилась, немного подумала, а потом изо всей силы ударила блюдо об пол. Блюдо вместе с рулетами разлетелось по всему коридору. Сара  быстро легла в новом красивом платье на разбросанные куски рулета, перемешанные с останками блюда.

На этот грохот сбежались все и Яша чуть не сошёл с ума, увидев на полу лежащую жену. Арик с Кацманом кинулись поднимать Сарлочку, а расстроенная  Галя обречённо смотрела на произведение своего искусства.  Милочка с Леей осторожно стряхивали с нового платья Сары кусочки мяса…
– Что случилось, Сара Абрамовна, – спросил Кацман.
– Понимаете, у меня это бывает. После комы голова иногда кружится, и я падаю. Скажи, Яша! – потребовала Сара подтверждения.
Ничего не понимая и пытаясь вспомнить, когда это было, Яша утвердительно кивнул головой, мысленно плача над останками маминого блюда с еврейским семисвечником. И тут он всё понял…
– Прямо не знаем, что делать с Сарочкиными обмороками… Завтра пойдём к врачу, надо что-то решать! – печально произнёс Яша и с благодарностью, простив ей разбитую реликвию, произнёс Яша.
– Бедные мои рулеты! Боже, какая вы безрукая! Может, кое-что можно вытащить?  Шо вы схватились за эту тарелку, Сара? Я бы сама всё донесла!
– Мамочка, там везде осколки, – сказала Милочка и побежала за щёткой и шваброй. Арик поехал за другим платьем для мамы…


Продолжение: http://proza.ru/2022/04/10/1858