За чашкой чая

Лёгкая зеленоватая занавеска на окне слегка колыхалась, повинуясь движению утреннего ветерка. Солнце уже давно встало, и теперь пробивалось в комнату, раздвигая густую листву деревьев в палисаднике и цветов на подоконнике. В его золотистых лучах плясали пылинки, которые затем опускались на палас с серо-коричневыми узорами, на торшер с картонным абажуром, на старый раскладной диван, покоящийся в углу комнаты в разложенном положении.

На этом самом диване, укрывшись тонким одеялом, спал пожилой мужчина. На вид ему было за шестьдесят; на его висках давно пребывала седина, лицо было покрыто сеткой морщин. Несмотря на почтенный возраст, мужчина выглядел довольно бодро.

- Аркадий, ты вставать собираешься? - спросила женщина примерно одного с ним возраста. Она вошла в комнату, держа в руках небольшую лейку. Пока Аркадий приходил в себя и сворачивал одеяло, Людмила, его супруга, поливала цветы. На голове у неё была повязана яркая косынка; в руках помимо лейки находилась мягкая тряпочка.
- Доброе утро... - проговорил мужчина, окончательно проснувшись.
- Иди завтракать! Каша на столе стоит, чайник разогреешь сам. Или ты собираешься святым духом питаться?

Аркадий Ищеев не спеша вышел из комнаты, а Людмила осталась вытирать там пыль и поливать цветы. На столе в кухне располагалась остывающая тарелка с овсяной кашей, рядом с ней - простая стеклянная ваза с букетом мелких разноцветных полевых цветочков. На стене висели фотографии; Аркадий поставил на плиту чайник и посмотрел на одну из них. На фото - группа военных, все офицеры; на заднем плане видно кабину огромного бомбардировщика. Рядом с этой большой фотографией висело несколько маленьких, на каждой из них был изображён один из группы.

Прошло уже тридцать с лишним лет с того знаменательного полёта, в который отправился старший лейтенант Аркадий Ищеев, ещё не зная, что через тридцать два часа полёта он прославится не меньше Станислава Петрова, спасшего мир от ядерной войны. Тогда все члены экипажа поднебесной крепости были объявлены предателями Родины и заочно приговорены к расстрелу. Но миновал десяток лет. Восточная сверхдержава, от имени которой они летели в атаку, распалась; на большей её территории появилась Новая Республика. И как только политическая обстановка устаканилась, Ищеев на гражданском самолёте вернулся домой из Аргентины, где "Альбатрос" нашёл убежище.

Сначала его хотели судить за неисполнение приказа; затем - за измену Родине, потом - Бог знает за что. В конце концов, на одно из судебных заседаний явился лично министр обороны Новой Республики, который прервал процесс и сказал:

- Господа! Неужели вы забыли, что человек, который находится на скамье подсудимых, спас всех здесь присутствующих от ядерной войны? Да если бы не он, мы бы не собрались в этом зале!
- Так что же - прощать ему теперь все преступления? - медленно спросил судья.
- Я предлагаю просто оставить его в покое. Преступления, совершённые против предыдущего режима, не опасны нынешнему.

И Аркадий Ищеев был оправдан. Ему выделили участок земли в четверть гектара в одной из деревень Краснодарского края, определили достойную пенсию и благополучно оставили без лишнего внимания. Вскоре он женился на Людмиле Синявиной, которая ждала его возвращения из Аргентины; у них родилась дочь Татьяна. Шли годы, дочь выросла, обзавелась мужем. Случилось это радостное событие за два года до описанного выше летнего утра.

Аркадий и Людмила тихо и размеренно жили в своём доме, который построил сам Аркадий на выделенном участке земли вскоре после его получения. Дом имел два этажа и мансарду, которая сыграла ощутимую роль в этой истории. В то утро Людмила проснулась раньше обычного; Аркадий же, вопреки своему обыкновению, провалялся в постели до одиннадцати утра. Когда он наконец заварил чай, в кухню вошла супруга:

- Чего ты такой задумчивый? Второй день уже ходишь сам не свой, спишь до обеда. Я тебя ещё вчера просила подвязать лозу. Ты подвязал? Нет. А сегодня попрошу вскопать грядки...
- Не мешай! - резко оборвал её Аркадий, - все сделаю. Вечером.
- До вечера лоза вся на земле будет. Вечером он сделает... Кстати, помнишь, что к нам скоро Таня с мужем приехать обещали?
- Когда?
- Да в четверг. Им выходные дали трёхдневные. Приедут к нам, вишен поедят, - и Людмила кивнула в стороны сада, где стояли усыпанные плодами вишни.
- Правильно, вишни поедят, лозу подвяжут, грядки вскопают. Кто не работает - тот не ест! Пусть помогают.
-Вот так всегда: родная дочь приедет, как на принудительные работы...

II

Их весьма малопродуктивный диалог прервал окрик:

-Эээй, хозяева! Есть кто дома?!

Аркадий Ищеев вышел на крыльцо и встал под резной деревянный навес. Он неудовлетворительно рассматривал незнакомцев: у калитки, опершись на забор, стояли двое молодых мужчин. В руках у них были какие-то сумки, кейсы и большой кофр; у одного на плече висел фотоаппарат, другой держал блокнот и ручку.

-Вы кто такие будете? - спросил у них Ищеев.
-Журналисты. Да вы не волнуйтесь, Аркадий Викторович! Мы к вам по личному вопросу.

Удивлённый таким непосредственным поведением Ищеев пробурчал что-то вроде "проходите" и открыл калитку. Оба молодых человека вошли во двор. Аркадий предложил им сесть. Тот из них, что держал блокнот, представился Василием, поблагодарил за предложение и уселся на скамью в тени раскидистой груши, растущей перед домом. Второй (его звали Семен) не спешил садиться: он установил штатив, водрузил на него фотоаппарат, рядом расположил два микрофона, и только после всех манипуляций соизволил приземлиться на табурет в другом углу пятачка перед крыльцом. Пока они готовились к работе, из-за входной двери выглянула удивлённая Людмила; она предложила гостям угоститься чаем, но те не торопились воспользоваться предложением. Василий начал разговор:

-Мы пришли, как я уже говорил, по личному вопросу. Мы представляем независимый информационный канал. Разрешите взять у вас интервью?
-Вот оно в чём дело... Так бы сразу и сказали. А то - явились к калитке со своим барахлом, как к себе домой.
-Дело в том, что мы хотели бы услышать мнение о тех знаменательных событиях из первых уст. После распада сверхдержавы были рассекречены огромные массивы информации. Стали известны и технические характеристики бомбардировщика, и состав экипажа, и много чего ещё. Особенно много информации появилось после вашего возвращения... Но все эти данные были искажены средствами массовой информации Новой Республики. А нам хотелось бы услышать непосредственно участника этих событий - то есть вас.
- А что с остальными участниками? После моего вылета из Аргентины я им только два письма написал, и ни одного ни от кого не получил.
- Майор, Лопух Валерий Иванович, умер несколько лет назад. Мы выяснили все данные, прежде чем к вам приехать, - ответил репортёр на немой вопрос в глазах Ищеева.
- А как поживает Александр Сулема?
- Сулема Александр Павлович, капитан авиации, жив до сих пор, вместе с супругой, Еленой Владимировной, проживает в Аргентинском городе Неукен. Им обоим уже за семьдесят.
- Дааа, - протянул Аркадий, - а кажется - несколько дней назад мы вместе фотографировались перед взлётом, получали приказ и отправлялись в указанное место. Я часто вспоминал тот момент, когда Валерий Иванович ворвался в кабину и пистолетом в руках. Помню, я тогда растерялся и бросил штурвал, а Сулема спокойно продолжал вести самолёт, как ни в чём не бывало.
- Как же это ему удалось?
- Я узнал обо всех деталях того полёта намного позже, уже будучи в Аргентине. Сейчас расскажу. Людочка, поставь чайник, пожалуйста, - крикнул он в сторону дома, понимая, что разговор выйдет растянутым.

III

За пару недель до визита журналистов к Ищееву ушёл в отставку тот самый министр обороны, что некогда защитил Аркадия своей речью в суде. Новый министр был недоволен исходом тех событий и направил в министерство внутренних дел просьбу о возобновлении дела против Ищеева. Но министр внутренних дел, зная последнего практически лично, отказал, сославшись на срок давности преступлений. Личность Аркадия Викторовича давно привлекала к себе внимание различных влиятельных людей, и заниматься связанными с ним делами было небезопасно. Новый министр обороны прекрасно это понимал, поэтому осторожничал в своих планах. Но, как говориться, была бы... голова, а приключения найдутся. Вскоре действительно нашёлся некий Пётр Пыляков, который за значительное вознаграждение пообещал министру решить вопрос. Род его занятий так и остался никому неизвестен, скорее всего, он был одной из тех подозрительных личностей, подолгу пребывающих без работы и берущихся за любое дело, так сказать, годных на горящую крышу и в полуподвал, да и много куда ещё.

И вот этот самый Пётр Пыляков ранним утром проник на околицу населённого пункта, где проживали Аркадий и Людмила Ищеевы. Сначала он долго не мог найти их дом; затем он связался с министром обороны и узнал нужную ему информацию, в ответ министр попросил его не беспокоить и отключил телефон. Естественно, ему были не нужны лишние компроматы, и он предпочёл бы избавиться сразу и от напрягавшего его бывшего лётчика, и от сомнительного Пылякова, который, как был убеждён министр, при любом удобном случае, чтобы спасти свою шкуру, мог наговорить достаточно материалов для возбуждения уголовного дела.

Пока Аркадий пил чай на кухне и беседовал с супругой, Пётр уже внимательно следил за их жилищем. Сначала он собирался спрятаться за кустами, но оказалось, что сквозь них всё видно; тогда он изменил тактику, перелез через забор и взобрался на старую яблоню с густой листвой, растущую напротив дома Ищеевых у них же во дворе. Оборудовав себе наблюдательный пост, Пыляков замер, почти не дыша. Он был уже почти готов привести свой план в исполнение, но тут припёрлись журналисты.

Аркадий дождался, пока закипит чайник, заварил себе и гостям по большой кружке и только затем начал длинный рассказ:

- Когда я заходил в кабину самолёта, чтобы в первый раз завести мотор, я и подумать не мог, что всё так обернётся. В тот момент я ощущал себя настоящим военным, защитником Родины: получил приказ, который надо выполнить. Вы ведь понимаете, что ответственность за текст приказа лежит на том, кто его дал, а ответственность за последствия - на том, кто его выполнил? Так вот, - он сделал большой глоток чая, - я в тот момент подумал, что такой приказ - можно сказать, планетарной важности - надо выполнить любой ценой. Но в экипаже были люди, которые так не считали.
- Я так понимаю, среди них был командир, - задал вопрос Василий.
- В некоторой степени, да. Есть такая поговорка: рыба гниёт с головы. Но Валерий Иванович изначально не собирался отступать. Это произошло непосредственно при подлёте к цели. Мы должны были провести мощнейшую бомбардировку и сокрушить разом и командный и промышленный центры противника. Но наша миссия была провальной с самого конца: один член экипажа ещё до вылета понимал, что приказ он не выполнит.
- Вот как! Значит, этот факт долгое время все скрывали. Я так понимаю, это был Сулема Александр Павлович?
- Так и есть, это был Александр. Пейте чай, не стесняйтесь, - добавил Аркадий, сделав паузу и ещё один глоток, - Людочка, принеси варенье!
- Варенья в доме нет, оно на мансарде, - крикнула Людмила из дома.
- Вы не возражаете, если я ненадолго отлучусь? Ну и отлично, - сказал Ищеев, увидев кивок головой.

IV

Он не спеша поднялся на мансарду и подошёл к небольшому окошку в торцевой её части. Из этого окошка отлично просматривалась та самая яблоня, на которой устроил свой пост Пыляков. Последний тоже осознал этот факт и попытался спрятаться в густой листве. Но ему не повезло: вместо крепкой ветки у него под ногой оказался сухой сучок, который незамедлительно обломился. Хватаясь за всё, что попадалось под руку, Пётр полетел вниз. На шум оглянулся оператор Семён, сидевший ближе всех к яблоне. "Диверсант" успел скрыться за кустом, но с этого момента внимание Семёна было приковано наполовину к аппаратуре, наполовину к яблоне. Пылякову пришлось отступить и ошиваться за калиткой Ищеевского двора.
Вернувшись с мансарды с банкой вишнёвого варенья и не подозревая о том, что произошло у дома, Аркадий Викторович продолжил свой рассказ:

- Так, на чём я остановился? - он вновь хорошо отхлебнул чая из кружки, - а, вспомнил: на Александре Сулеме. Да, то, что он с самого начала хотел сорвать операцию - это факт. Тем удивительнее, что его взяли в этот экипаж. Он на службе отличался педантичностью в плане чистоты и порядка. До сих пор помню, как блестели на солнце и сверкали всеми красками бомбардировщики его звена. Я служил в другом звене, но мне часто случалось его видеть. Честно сказать, Сулема у меня не вызывал симпатии. Но я, как настоящий военный, молча принял то, что полечу с ним в одной кабине на столь ответственное задание. Как потом выяснилось, он - один из тех людей, кто не переписывает историю, а пишет её. Именно он - это я узнал лично от него, когда жил в Неукене - именно он облил водой ступени офицерского дома, чтобы поскользнулся майор Корнеенко, который должен был лететь с нами. После этого в экипаж попал Валерий Иванович Лопух. Затем... Александр провёл на борт свою жену, - тут Аркадий заметил удивлённую улыбку на лице репортёра, - он заявил, что это какая-то медсестра; а получив вопрос, зачем медсестра в бомбардировщике, Сулема поругался с майором, и до конца полёта их отношения оставались весьма натянутыми. По прибытии в Аргентину Лопух даже уехал из Неукена; его носило по стране, и я не знал, где он живёт, когда отбыл на Родину.

Приближалось время обеда; Людмила вышла к гостям и уговорила их остаться. Интервью было прервано на обед, и следующие полчаса на пятачке перед двухэтажным домом раздавался стук ложек по тарелкам. Всё это время горе-шпион Пыляков давился слюной, сидя на траве за забором и ощущая непередаваемый аромат. На обед хозяева подали чудесную домашнюю лапшу; как выразился Аркадий, "в комплекте" с ней шла куриная ножка. Второго блюда не было, впрочем, его никто и не захотел - лапша оказалась очень наваристой и сытной. Передохнув минут пятнадцать, хозяева вновь наполнили чайник и поставили его на плиту.

V

Отпив чая и с громким звуком поставив кружку на стол, Аркадий продолжил рассказывать:

- В какой-то момент Валерий Иванович догадался, что Сулема не собирается выполнять приказа. Мы должны были сбросить бомбу на рассвете. Но даже когда огни правительственного бункера и ядерных арсеналов противника появились в зоне видимости, Александр сидел с таким лицом, будто он пришёл в театр, а спектакль оказался нудным и скучным. Он оставался с таким лицом, даже когда майор ворвался в кабину с пистолетом. Уже через время, анализирую эту ситуацию, я понял, зачем Александру понадобилось менять майора. Есть такая поговорка - коней на переправе не меняют. Сулема прекрасно понимал, что Корнеенко, который изначально входил в состав экипажа, не просто ворвался бы в кабину в такой ситуации, а произвёл бы выстрел в того, кто не хотел нажимать нужную кнопку.
- Расскажите, пожалуйста, что произошло непосредственно перед тем, как майор попал в кабину, - попросил Василий.
- Ах, я об этом не упомянул? Каюсь, каюсь, - Аркадий улыбнулся, - действительно, это же самый важный момент. Ммм... Вы слышали о старой, ещё советской, системе обороны "Периметр"?
- Конечно, слышал, в основном об её замечательной способности атаковать в случае невозможности высшего командования дать приказ.
- Так вот. Уже на подлёте к цели Валерий Иванович своим опытным глазом заприметил нечто наподобие этой системы, разработанное Западной сверхдержавой. Он понял, что именно на нашем экипаже будет лежать ответственность за развязанную ядерную войну.
- И вы хотите сказать, что при выполнении приказа всё человечество погибло бы?
Перед кем же тогда вам пришлось бы отвечать?
- Скорее всего, да. Но даже в таком случае найдётся тот, перед кем будем отвечать. Да хотя бы перед Господом Богом! - он отпил чая и съел пару ложек варенья. Да, я тогда был ещё молодой и глупый. Если бы я понимал хоть немного больше, я тоже с самого начала не собирался бы выполнять никаких приказов. А впрочем, не всё ли равно? Главное - что сейчас все живы. И вы в том числе.
- Это точно. Огромная вам благодарность за то, что позволили жить следующим поколениям!
- Да ладно, чего уж там... Живите на здоровье! - и Аркадий громко рассмеялся, - а вообще, это не меня надо благодарить, а Сулему. Ну и Валерия Ивановича, разумеется. А я так - для балласта в этой истории.
Ищеев допил свой чай; солнце уже влезло в листву раскидистой груши, под которой сидели журналисты. Они поднастроили свою аппаратуру и немного отдохнули. Людмила сводила их в сад, как она выразилась, "на экскурсию". Аркадий в это время убрал со стола, а Пётр Пыляков всё также прозябал за забором, не решившись предпринимать активных действий.
- Теперь поговорим о моральной стороне проблемы, - произнёс Аркадий, когда журналисты вернулись к столу.
- В каком смысле?
- Сейчас поймёте. Вот скажите: если человек становится военным, желая связать свою карьеру с армией - у него может быть семья?
- Наверное, может быть. Одно другому не мешает, - ответил Семён, сидевший около фотокамеры.
- Хороший ответ, но тут есть подвох: о чём будет думать такой военный, отправляясь на опасный боевой вылет? О приказе? Отнюдь!
- О семье?
- Безусловно! Я не говорю о простых солдатах-срочниках. Этим год побегать, и свободны. А вот офицеры и в мирное время на войне - так ведь учил Суворов. А если вдруг военнослужащий перестанет думать об армии, о боевой задаче - он таких дел натворит, что не дай Бог! И ещё один момент: несмотря на все конвенции и договорённости, соблюдаемые в тот период, нанести ядерный удар, не зацепив мирное население, не удалось бы ни одной из сторон. Возникает вопрос: а чем виноваты мирные жители, построившие дома рядом с правительственным бункером, то есть те, рядом с чьими домами построен правительственный бункер? Тут полезно вспомнить историю. Ни вы, ни я не застали Карибский кризис, но нам, "ядерным лётчикам", во время службы рассказывали об этих событиях.
- Нам тоже рассказывали, когда мы учились в вузе.
- Помнят, значит, не забыли ещё об этом. Двадцать седьмое октября тысяча девятьсот шестьдесят второго года, суббота... В этот день мир был ближе всего к ядерной войне.
- Даже ближе, чем во время вашего полёта?
- Безусловно. Тогда большая часть людей впервые засомневалась: а встретят ли они завтра рассвет? Или взойдёт лишь ядерное солнце?
- Да, теперь становится понятно, в каком долгу перед вами находится всё человечество. И мы в том числе, - подытожил журналист.

VI

Задав ещё несколько вопросов, в основном касаемо ранней биографии и личной жизни Аркадия, репортёры начали сворачивать своё оборудование. Людмила подарила им пару банок вишнёвого варенья собственного производства и велела приезжать ещё. Попрощавшись, Василий и Семён вышли за калитку, сели в свой автомобиль и уехали.
Проводив их уничтожающим взглядом, Пыляков обождал около десяти минут и подошёл к калитке. Увидев Аркадия во дворе, он крикнул:

- Эээй, хозяин! Иди сюда! Поговорить надо!
- Здравствуйте. Чего вам нужно? - спросил Ищеев, держась на почтенном расстоянии от калитки: Пётр явно не вызывал у него симпатии.
- Говорю: иди сюда! Дело есть!
Ищеев нехотя подошёл к калитке. Пыляков продолжал уговаривать его выйти, но Аркадий сказал:
- Молодой человек! Чего вы от меня хотите? Отстаньте, пожалуйста! Я ведь не лезу в ваш двор.
- Ещё бы ты ко мне во двор полез! А ну выходи! Выходи, кому говорят, - и Пётр схватил собеседника за руку.

В это время двое журналистов мчались по шоссе на полной скорости. Вдруг Василий спросил:

- Семён, ты точно ничего не забыл?
- Конечно нет! Фотоаппарат, два микрофона, ещё одна камера, две подставки... Всё на месте.
- А штатив? Большой штатив ты взял?
- Твою дивизию! Точно, забыл. На скамейке оставил, где сидел. Поехали назад!

Машина развернулась и помчалась в обратном направлении. Через десять с небольшим минут она уже свернула на ту улицу, где находился дом Ищеевых. В этот момент внимание Семёна привлёк странный тип, стоящий у забора рядом с Аркадием. Когда они подъехали ко двору, их вниманию предстала странная картина: этот человек, схватив Аркадия за руку, явно пытался куда-то его тащить. Журналисты остановились, выскочили из машины и подбежали к калитке. Семён опередил товарища и с криком "А ну пошёл отсюда!" оттолкнул Пылякова от забора. Тот отпустил Ищеева, отскочил и ударил кулаком журналиста, но промахнулся, и вместо уха, в которое целился, ударил в плечо. Это произошло за какие-то три секунды; тут подоспел Василий и заломил Петру руку. Вдвоём они быстро утихомирили горе-диверсанта и связали его.

- Сейчас будем разбираться, что за перец. Ты чьих будешь? - спросил у него Василий.

Пыляков молчал. По его твёрдому выражению лица было понятно, что отвечать он не намерен.

- Ничего, сдадим куда надо - там всё и расскажет, - сказал Семён.
- Слава Богу, что вы вернулись! А что вас сюда привело? - поинтересовался Аркадий.
- Да это благодаря Семёну, - и Василий кивнул в сторону коллеги, - он как всегда забыл штатив.
- Есть такая поговорка: не было бы счастья, да несчастье помогло! - сказал Ищеев, и все трое улыбнулись.
После этого Аркадий снова проводил журналистов, горячо их поблагодарив; он уже собирался было идти отдыхать, но на крыльцо вышла Людмила со словами:
- Ты куда? Опять бездельничать? А кто будет лозу подвязывать? А грядки копать?
- Ой, Людочка, не до этого. Вот приедут Танюшка с мужем - всё сделают. А я им помогу, - ответил Аркадий и прошел в комнату с тонкими зеленоватыми занавесками.
Людмила вздохнула, постояла на крыльце и тоже пошла в дом.


25-29.05.2021г.
Новочеркасск