VIII 5 Сеоавинн

Погляди на снег. Погляди на бегущие по небу облака. Проследи за падением ажурной снежинки. Красиво, правда? А вот она видит всё это в последний раз. И больше никогда уж не увидит. Она так любила снег. Она так любила смотреть на небо и следить за облаками. И всё убеждала, убеждала, что в облаках прячутся диковинные звери и волшебные замки.
— Заткнись, – велел Дэннер внутреннему голосу. Он медленно шёл вдоль обрывистого берега реки, и под сапогами похрустывал заиндевевший песок. Холодный ветер трепал волосы, но командир не замечал холода.
Я-то заткнусь. А вот ты – как ты сможешь жить дальше? Зная, что она умерла, умерла по твоей вине? Сможешь? Не сможешь...
— Тебе какое дело?! – заорал Дэннер, закрывая лицо ладонями, будто этот жест мог как-то защитить или что-то исправить. Он знал, хотя и не видел сейчас, что перед глазами окажется далёкий утёс и Тир-Катарот наверху. Он просто не сможет отвернуться. – И почему у меня нет крыльев...
Сейчас бы взлететь и оказаться рядом с ней – хотя бы просто оказаться рядом. В последний момент...
Потому что не заслужил. И ты это знаешь.
Хотя бы за руку взять. Но за руку держать перед последним порогом её будет некому.
Будь ты проклята, Императрица. Будь ты проклята.
На войне как на войне... не сам ли он это недавно говорил?..
И саламандру свою она так и не нашла. А всё искала и надеялась...
Дэннер спустился в обмелевшее русло реки. Здесь она делала излучину, расстилаясь в рябящее зеркало заводи. Сейчас вода казалась прозрачно-серой. Серая вода и серое зимнее небо. Отчего-то Дэннеру вдруг отчётливо показалось, что и весной он не увидит больше красок. Потому что больше не будет для него весны. Потому что не будет больше ничего.
Он проследовал дальше, в сторону валуна, где когда-то встретил водяницу, не замечая, что идёт по колено в ледяной воде. Протянул руку и коснулся шершавого каменного бока, поросшего ракушками и тиной.
А она бы сейчас разглядывала ракушки. И можно было бы обнять её и поцеловать, а она бы задрожала в его руках и деланно возмущалась, что он, мол, нашёл время, когда она исследованием ракушек занята. А глаза бы при этом сияли. И смотрели бы далеко не на камень.
Дэннер сдавленно застонал, уткнувшись в сгиб руки. Пальцы машинально сжались, ломая брошенные ракушки в хрупкие осколки.
— Я так с ума сойду... – прошептал он – не то Ласточке, не то камню, не то спрятавшейся снова куда-то водянице. – Я так с ума сойду...
Вот закончится всё – и можно будет последовать за ней. Родина одна не останется. Есть Деамайн, Эланденор и Рэдгар, адмирал и Форх, много кто есть. Вот, закончится война – и он им всем станет не так необходим.
И можно будет уйти за ней. Если он раньше не умрёт. Если его не убьют в бою.

— Я хочу к тебе... – всхлипнула тем временем Ласточка, сжавшись под подоконником и уткнувшись лицом в колени. – Мне страшно умирать, Дэннер... я к тебе хочу...
Дверь растворилась, впуская Императрицу. Ласточка вскинула голову.
— Что? На ворота?
— Нет. – Айрин Элизабет присела на кровать. – Что толку? Дэннер всё равно не отступит.
— Да ладно. А я тебя предупреждала. И что ты теперь станешь делать?
Императрица улыбнулась.
— Было бы расточительством убивать тебя теперь. Но и отпустить тебя я тоже не могу – ты полезна.
— Так же, как убитый тобою Иллиорден? Интересно, надолго ли?
Императрица не смутилась.
— А это уже зависит от тебя. Ты хорошо подумала, остаться ли на своём?
— Ты же обещала меня убить, – напомнила Ласточка, задумчиво теребя прядь длинных волос. – Что, не станешь?
Императрица неторопливо налила себе ещё одну чашку чая, и только затем ответила. Чай пах летними травами, испаряясь из расписных фарфоровых чашек. Ласточка где-то слышала, что из белой глины получается тонкий и прочный фарфор для посуды. Правда, она очень редкая и сложна в обработке.
— Если я тебя сейчас убью, – сказала Айрин Элизабет, – все будут знать, что я проиграла какому-то мятежнику...
— Он не «какой-то мятежник», – возразила Ласточка. – Не забывай, что он водил вашу великую державу за нос более десяти лет. И в одиночку создал огромную армию, и утащил у тебя из-под носа Эланденора...
— ...И не смог при помощи армии утащить тебя, – напомнила Императрица. Аретейни пожала плечами.
— Я полагаю, он догадывался, что тебе нерентабельно меня убивать. – Ты ведь пытаешься перетащить меня на свою сторону, ваше величество?
Ложка в руках Императрицы, которой она размешивала сахар, со звоном выскользнула из руки, расплескав горячий чай. Ласточка усмехнулась.
— Верно?
Айрин выпрямилась и подобрала ложку, при этом успев обжечь пальцы.
— Сообразительная какая. Верно.
Ласточка уставилась на стол, медленно чеканя слова.
— Так, что же тебе мешает? Перетаскивай.

В комнату быстрым шагом вошли двое. Мужчина и женщина. В темноте было не разглядеть, но Дэннер научил её различать шаги.
Ласточка вскочила, нервно чиркнула кремнём, высекая искру, и только с третьей попытки разожгла лампу. Императрица улыбнулась ей.
— Доброй ночи.
— Как вы шли в темноте?
— Мы здесь живём, и нам привычно. Вставай.
— Уже, – резонно заметила Ласточка. Мужчина топтался за спиной Императрицы.
— Так, стало быть, ты решила служить Империи?
Тишина давила на уши. Огонёк лампы отражался в зрачках. Вдруг стало очень темно и холодно. А может, она просто только что это заметила.
— Да. Решила.
— Это похвально. – Императрица шагнула назад, широким жестом сеятеля указав на своего спутника. Он был высокий и плотный, с курчавыми рыжими волосами и в военном мундире Империи. Ласточка машинально отметила, что золотистая витая тесьма с кисточками растрепалась на груди. Мужчина сохранял непроницаемое выражение лица, но его выдавали руки, которые то хрустели суставами, то судорожно искали несуществующие карманы, то прятались за спину – он заметно нервничал. – Познакомься с Артуром.
— Привет, – сипло выговорила Аретейни, голос пропал. Правда, сердце билось на удивление спокойно. Ласточка неожиданно сообразила, что все её эмоции в её руках. Для этого требуется лишь незначительное усилие над собой, но это обстоятельство даже вызвало некий азарт. Будто бы она играла в перетягивание каната со своими чувствами – кто победит. Ласточка выпрямилась и улыбнулась. – Ты была права. Он меня предал. – Она тряхнула головой. – А я такого не прощаю. И я отомщу за всё. За предательство. За поруганные чувства. Он обещал мне всегда меня защищать, но отрёкся от меня в первый же ответственный момент. Я хочу отомстить. Может быть, даже вашими руками. Но убью его сама. А там уж – будь, что будет.
— Это похвально, – улыбнулась в ответ Императрица. – Но не всё так просто.
— Чего же сложного? Я помогаю вам – вы приведёте его ко мне. Разве нет?
Айрин Элизабет удобно устроилась на широкой кровати.
— Думаешь, я так легко тебе доверюсь? – Она проницательно глянула Крылатой в глаза. Ласточка выдержала взгляд. – Ведь у нас с тобой слишком разные идеалы. – Её рука скользнула под платье, извлекая откуда-то из шёлковых складок короткий пехотный меч с искривлённым лезвием, какие обычно носят кочевники. Так вот зачем столько складок – в таком подоле несложно спрятать целый арсенал. – И я должна быть уверена, что ты пересмотрела и в корне изменила своё мнение. – Императрица протянула Ласточке меч рукоятью вперёд. – Возьми.
Ласточка приняла оружие и с лёгким шелестом потянула из ножен. Лезвие тускло сверкнуло в свете лампы. Крылатая вопросительно поглядела на остальных, ожидая дальнейших распоряжений.
— Я должна быть уверена, что ты изменилась. – Императрица кивнула на по-прежнему молчащего рыжего Артура. – Этот молодой человек – двойной агент. – Артур дёрнулся и побледнел, но Императрица на него даже не глядела. – Он якобы служит мне, но на самом деле он шпион повстанцев.
Сердце забухало как сумасшедшее. Меч в руках неожиданно показался чужим, тяжёлым и холодным. Что-что – а соображала Ласточка быстро. Артур вдруг отчаянно замотал головой, отступив на шаг.
— Эт-то неправда, – срывающимся голосом выговорил он. – С чего вы взяли? Я...
— Убей.
Ласточка замотала головой вслед за рыжим разведчиком.
— Это необязательно. Зачем? Лучше мы его перевербуем...
— Перед тобой, – раздельно повторила Императрица, – вражеский разведчик и предатель Империи. Убей.
— Ваше величество...
— А как же суд? – ухватилась Ласточка, отступая назад и сравниваясь цветом лица с извёсткой. – Так же нельзя! Надо, чтобы был суд...
Артур дёрнулся в сторону двери, но Айрин Элизабет с неожиданной для женщины – и женщины, надо сказать, в туфлях, корсете и платье, – прытью и ловкостью, перехватила его и заломила руку назад, заставляя парня согнуться и повалиться на колени.
— Мы – его суд. Я его прокурор, и ты – исполнитель его приговора. А судья ему Великий Эшт. Убийство предателя – всегда благо. Не так ли рассуждает твой Дэннер.
— Не так! Он никогда... – Ласточка осеклась и замолчала.
Императрица улыбнулась.
— Хорошо. – Рука легко взлетела, легче, чем могло бы показаться – и тело мешком осело на деревянные паркетины пола. Ласточка перевела дыхание. – Напрасно вы во мне сомневались, ваше величество.
Она крепко обхватила пальцами нагретый теплом человеческого тела золотой испещрённый рунами кружок. Сомнений больше не осталось.

Спустилась ночь, укрыв землю густым тёмно-синим покрывалом. А Дэннер всё бродил вдоль реки. День кончился. А вместе с ним, наверное, кончилась и Ласточка. Ему до боли, до дрожи хотелось прижать её к себе. И никак не верилось, что этого больше никогда не будет. Внутри стало пусто и холодно. Это действительно очень больно и очень горько, когда ты остаёшься один. Теперь он почувствовал это заново.
Тут Дэннер остановился. На берегу реки сидела девица. Её было хорошо видно под лунным светом. Она была одета в белое платье, и у неё были растрёпанные, очень длинные чёрные волосы. Девица сидела прямо на снегу и плакала. Причём, плакала не тихо, а в голос, навзрыд, ломая руки, комкая подол и царапая лицо.
— Эй, – окликнул её Дэннер. – Что случилось? Я могу помочь?
Девица не обращала на него внимания, и ему пришлось окликнуть её громче. Тогда она повернула к нему расцарапанное собственными ногтями лицо с большими чёрными глазами и встала, ничего не говоря.
Вставая, девица приподняла подол, и Дэннер увидел её ноги. Точнее, увидел, что ног у девицы нет. Вместо них были лягушачьи лапы.
Она медленно побрела прочь, не переставая рыдать. Командир тряхнул головой. Ему сделалось не по себе. Он узнал беанн-ши, духа, предвещающего смерть близких.
— Спасибо, – саркастически бросил он призраку, без сил опускаясь прямо на снег. – А я и не знал.
Дэннер, я жива.
— Что? – Командир вздрогнул и огляделся. Снежинки мягко кружилась в синих сумерках, подхваченные холодным северным ветром. Мерно рокотал океан. Никого рядом не было.
Я говорю, я жива.
Дэннер тряхнул головой, и только тут сообразил, чей это до боли родной голос. Он, похоже, сам не заметил, как создал телепатический канал.
— Ласточка.
«Да я это, я, – вполне отчётливо отозвалась Крылатая. – Я хотела сказать, что никто меня убивать не станет.»
Странно, кто же тогда должен умереть? И призрак куда-то делся. Вокруг стремительно темнело, дыхание замерзало облачками пара. Что-то плеснуло в реке. Может, рыба?
— Императрица пересмотрела своё решение? Почему?
«Это я его пересмотрела. Я на их стороне, Дэннер. А ты меня предал. И я не умру.»
В глазах на мгновение потемнело. Дэннеру показалось, будто где-то в груди образовалась вязкая чёрная пустота, и пустота эта совсем недавно была живым теплом души. Голова закружилась. Но голос послушно сохранил привычную твёрдость.
— Что же, я рад, что ты сделала выбор.
«Я тоже,» – отозвался далёкий родной голос со стороны зубчатых крепостных стен.
— Если встретимся в бою – пощады не жди. Встретимся уже врагами. Прощай.
«Прощай.»
Он заставил себя подняться и вернуться в лагерь. Вопросов никто не задавал – он, в силу забытой привычки, снова ничем не выдал своих чувств, даже себе самому. Всё было как и прежде, его снова предали, и он снова один. И за улыбкой никто не увидит боли.
А большего и не требуется.

Ласточка ощутила, как тонким дымом растаяла тёплая ниточка, соединяющая их мысли – и стало окончательно темно и пусто. Будто бы мечом была отсечена последняя нить от всей прежней жизни – от неё прежней. И ничего больше не осталось кроме стремительно растущей в груди вязкой пустоты. Ей казалось, будто бы внутри сейчас умирает что-то маленькое, беззащитное и тёплое – то, что жило в сердце.
— Ну, передала? – спросил Магистр.
Голос подчинялся с трудом.
— Передала. Где гарантия, что вы меня не выдадите?
Магистр тихо засмеялся.
— Какие тебе нужны гарантии? Это наша общая тайна. Ну, до свиданья.
Ласточка дождалась, пока за ним закроется дверь и стихнут шаги. Затем опустилась прямо на пол и беспомощно разревелась.

Навстречу кто-то торопился, спотыкаясь, очень знакомой походкой. Дэннер не стал отгадывать и вспоминать, и просто дождался, когда фигурка поравняется с ним. Ему было всё равно. Всё равно, кого он встретит на дороге, всё равно, что с ним вообще дальше будет. Вся жизнь вдруг потеряла значение. Морулийская гостья поправила сумку через плечо.
— Ой! – сказала она, подняв взгляд в последний момент, едва с ним не столкнувшись и сдувая с носа непослушную прядь волос. – Командир...
— А, Райдо. – Он улыбнулся. – Привет.
Девушка распахнула глаза.
— Я вам своё имя не называла.
— Знаю.
Загнав таким образом девушку в абсолютный ступор, он невинно поинтересовался:
— Далеко собралась?
— За ягодами, – отозвалась Райдо, заправляя прядь за ухо чтобы больше не лезла. Впрочем, её опять выбил налетевший тут же порыв ветра.
— Ясно. Идём вместе.
— А вы разбираетесь?
— Разбираюсь.
Райдо с любопытством покосилась на командира.
— Я думала, у вас другая специализация.
Дэннер пожал плечами.
— Может быть. Но в этом любой язычник разбирается. Если честно, я просто не хочу, чтобы ещё кто-нибудь погиб, – неожиданно признался он. – Здесь, знаешь ли, опасно.
Снег казался синим. Обломки скал замерли тёмными тенями, вокруг которых завихрялась сухая позёмка. Дорогу замело, и шли медленно.
— Почему вы всё время смотрите на город? – не выдержала Райдо.
— Не на тебя же мне смотреть. – Дэннер наконец-то улыбнулся. Райдо на дружескую шутку не обиделась. Командир оказался не таким уж суровым и неприступным, каким казался с первого взгляда. Вполне себе человек. С чувствами...
Догадка сверкнула искоркой в мозгу и была произнесена прежде, чем она успела прикусить язык.
— Ваша жена...
Дэннер перевёл взгляд под ноги. Изумрудно-зелёные его глаза вдруг сделались пустыми и холодными. Девушка отшатнулась, ощутив цепкий, парализующий страх. Сила, исходившая от командира, неожиданно превратилась в угрозу. Голос прозвучал тихо и страшно.
— У меня нет жены. Нет – и никогда не было.
Райдо вздохнула, машинально поправила на плече сумку и на сей раз промолчала, пообещав себе эту тему больше не затрагивать. Вместо этого принялась размышлять, откуда командир узнал её имя.
Они шли по заснеженной дороге. Было тихо, безветренно и тревожно, и светло от снега и луны. Они молчали до самого леса. Только когда вошли под густо-тёмную сень, Дэннер спросил:
— Как ты собираешься искать свои ягоды в темноте?
— Я… – Райдо почему-то запнулась, – я к темноте привыкла.
Они шли по заметённой тропке. Деревья качали кронами и как будто шептали что-то. Тьму рассеивало только блеклое свечение – отражение лунного света, исходящее от снега, который поскрипывал под сапогами Дэннера и под башмаками Райдо. Юбка у неё быстро промокла, но девушка старалась не обращать на это внимания.
Дэннер молчал. Его ни о чём не спрашивали, и он ничего не говорил. А зачем? Он не обратил внимания даже когда неловко отпущенная Райдо ветка хлестнула его по руке.
— Извините. Я случайно, – смутилась девушка.
— Ничего, – машинально отозвался Дэннер.
— Ой…
Райдо остановилась. Дэннер, естественно, остановился тоже, едва не налетев на неё. Они увидели, как меж деревьев скользнуло что-то белое, и услышали тихий, горестный вой, похожий на плач.
— Это уже перебор, – заметил Дэннер.
Райдо стало как-то неуютно, и она подвинулась к нему, спросив:
— А что это такое?
— Не имею понятия, – ответил Дэннер. Ему не хотелось пугать девушку рассказом о призраках. Но Райдо чутьём уловила неискренность.
— Не хотите говорить? – уточнила она.
Дэннеру не хотелось спорить. Точнее – он не видел в этом смысла. Поэтому пояснил:
— Это беанн-ши.
— Предвестник смерти? – ахнула Райдо, передёрнула плечами и снова вгляделась в бесконечную колоннаду стволов.
— Она самая.
— А кто… то есть, чью…
— Не знаю.
Райдо невольно ухватила командира за руку.
— Пошли отсюда.
— Ты чего? Она неопасна.
Раздался испуганный взвизг. Над головой хрустнула ветка – и кто-то щуплый и невысокий с шумом ломаемых ветвей свалился прямо на голову. Точнее, Дэннер успел увернуться и подхватить этого кого-то на руки. Райдо взвизгнула ещё громче, отпрыгнула в сторону, не удержала равновесия и шлёпнулась на землю.
— Дэннер! – заорал мальчишеский голос сверху.
— Да? – поднял взгляд командир.
— Чего? – одновременно с ним откликнулся мальчишка у него на руках.
— О, командир армии освобождения! – Крошка Эмм ловко спрыгнул с ветки и приземлился в сугроб, тут же согнувшись в глубоком поясном поклоне. – Простите. Я вас приветствую.
— Взаимно, – отозвался Дэннер, бережно опуская малыша на ноги. – Доброй ночи. Познакомьтесь с Райдо. Райдо, вставай, простудишься.
Райдо вскочила и принялась отряхивать юбку, пока она вконец не промокла.
— Дэннер, ты идиот! – уведомил крошка Эмм. – То есть, простите, я не вам, – повернулся он к командиру. – Я – Эмм. Это нас вы спасли вчера.
— Я помню, – сказал Дэннер.
Дэннер-младший, склонив голову, рассматривал медноволосого командира. Потом спросил:
— Дяденька, а вы не видели тут Эндру? Мы только познакомились, а она сразу куда-то пропала. Фералл говорит, переспала с нашим атаманом и сбежала. И ещё звал её этой… бродилкой…
— Шлюхой, – поправил Эмм. – Идём к нам, в лагерь? Ночью в лесу небезопасно, да ещё такой ночью.
— Ты что, тоже Дэннер? – заинтересовался командир.
— Ага, – кивнул Дэннер. – Меня назвали в честь командира Армии Народного Восстания.
— Это и есть командир Армии Восстания, – уведомил Эмм.
— Пра-авда? – протянул Дэннер-младший и принялся с удвоенным интересом разглядывать командира. Потом осторожно потрогал Дэннеров меч и восхищённо вздохнул. – Ну, идём к нам?
Он взял Дэннера за руку.
— Обалдеть, – задумчиво протянул Дэннер-старший. – Ну, живу преступником, так хоть сдохну героем.
Дэннер-младший не понял, о чём речь, и потянул командира за руку.
— Идём? – робко повторил он. – Вы чего такой грустный?
— Пошли, – тут и Райдо решительно подтолкнула Дэннера. Ей не очень нравилось торчать среди леса, особенно, после появления беанн-ши.
И они, наконец, пошли. Шли довольно долго. Крошка Эмм с важным видом исполнял роль провожатого. Маленький Дэннер не выпускал руку командира, и тот машинально сжимал его холодную ладошку. Райдо старалась держаться поближе к командиру и машинально поправляла ремень сумки время от времени.
Наконец, меж деревьев мелькнул огонёк. На стволы легли оранжевые блики.
— Пришли, – обрадовался Эмм.
Но полянка, куда они вышли, оказалась пустой. Посреди неё одиноко горел костёр. И никого вокруг.
— Вот те на, – изумился мальчишка. – А где все…
— Это не наша поляна, – сказал Дэннер-младший, – Ты что, не видишь? Она намного меньше.
— Верно, – смутился Эмм. – И как это я не заметил.
— Замечательно, – фыркнула Райдо. – Мы заблудились.
— Помогите! – раздалось вдруг откуда-то издалека. Хотя, в лесу никогда нельзя с уверенностью сказать, далеко кричат или близко. – Помоги-ите!!
Дэннер вскинул голову. Голос был знакомым. Хорошо знакомым. Но кому он принадлежал, он не смог уловить.
— Я сейчас.
Но Райдо ухватила его за рукав.
— Заблудимся совсем! – возразила она.
— Помогите-е-е….
— Нужно тогда идти всем вместе.
— На по-омощь! – раздалось вдруг, как будто, совершенно с другой стороны.
— Что за чертовщина? – Дэннер, развернувшись, крепко ухватил детей за руки. – Держитесь рядом.
— Мамочки... – простонала Райдо, цепляясь одной рукой за него, другой – за Эмма, который, в свою очередь, вцепился в Дэннера-младшего. Все четверо встали спина к спине, Дэннер вгляделся в частокол деревьев.
— Ребята, спокойно. Вы знаете это место?
— Раз зовут – надо помочь, – ввернула побледневшая Райдо, съёжившись и оглядываясь.
— Стоять. Как бы нам самим затем помогать не пришлось.
— Почему?
— По определению. Взгляните на костёр.
— А что?
— А вы присмотритесь.
Все послушно присмотрелись.
— О-ой... – всхлипнул крошка Эмм.
— А как это… как это он так? – неуверенно протянул Дэннер-младший.
Костер горел без дров, прямо на снегу.
— Помоги-ите… кто-нибудь… пожалуйста… – прокричал голос.
Дэннер поудобнее перехватил меч, мучительно вспоминая, чей же это голос. Он был уверен, что его знает, более того, что голос хорошо знакомый, и даже родной. Но, возможно, из-за надрывных интонаций, или ещё почему-то, он не мог определить.
— Мне страшно, – сказал маленький Дэннер.
— А мне не очень, – заверил его крошка Эмм. Только голос предательски дрогнул в самый неподходящий момент.
— На помощь… – тут голос сорвался на крик. Протяжный, болезненный, долгий.
Дэннер чувствовал, что нервы у него на пределе. Слышать, как знакомый голос кричит о помощи и чуть не захлёбывается плачем, и оставаться при этом на месте – задачка не их лёгких.
Остальным просто было страшно. Воздух звенел и дрожал.
— Вам знакомо это место? – повторил Дэннер.
— Знакомо-то знакомо, – Эмм облизнул пересохшие губы. – Только тут всё не так… Тут должен быть наш лагерь… а не… это.
Крик вдруг оборвался на самой пронзительной ноте. Наступившая вслед за этим тишина была ещё более жуткой.
А потом вдруг откуда-то полилась тихая протяжная мелодия, как будто ветер гулял среди холмов. Играли на лютне.
— Всё, больше не могу! – неожиданно вскрикнула Райдо, кидаясь на музыку. – Так нельзя!
— Стой! – позвал Дэннер, догоняя её. Мальчишки кинулись за ними.
Дэннер ухватил девушку за руку. Дэннер-младший и Эмм налетели на них, не успев вовремя затормозить. Получившаяся возня выглядела как-то совсем неуместно на фоне звучащей музыки.
Она была необычная. От неё хотелось то ли плакать, то ли упасть в снег, то ли прижаться лицом к коленям кого-то родного и близкого, то ли нестись куда-то, не разбирая дороги.
— Я так не могу… – простонала Райдо.
Музыка приближалась. Медленно, но неуклонно. Она звучала всё громче и громче. Всех охватила щемящая тоска.
— Кто это играет? – спросила Райдо. – И кто кричал? Опять беанн-ши?
— Нет, вряд ли, – покачал головой Дэннер.
— А кто?
— Не знаю.
— Ой, смотрите… – крошка Эмм кивнул назад, на полянку, которую они оставили за деревьями. Костёр на ней разгорелся ярче. Заплясали искры. А на поляне как будто двигались чьи-то фигуры.
Командир вернулся обратно – лучше уж оставаться на свету, чем сгинуть в чаще – остальные потянулись следом. Дэннер удержал Райдо с Эммом от порыва выбежать на открытое пространство, и все четверо остановились на самом краю поляны, не выступая из-под прикрытия деревьев.
Им казалось, будто они очутились в странном сне. Музыка продолжала звучать, и было совершенно непонятно, откуда она исходит. Кто-то двигался вокруг костра. Но это были то ли тени, то ли просто невидимые, но ощутимые неким шестым чувством фигуры. Они танцевали неторопливо, и это зрелище завораживало и пугало.
Дэннер-младший отчаянно вцепился в ремень командира и прошептал:
— Я бою-усь…
— А я н-нет, – отозвался крошка Эмм. Но ему почему-то никто не поверил.
Райдо нервно сглотнула.
— Кто это?
Ответить Дэннер не успел. Костёр вдруг полыхнул до небес, закружился снежный вихрь. Райдо с ужасом почувствовала, как кто-то тянет её за юбку, и ухватилась за Дэннера, а второй рукой прижала к себе Эмма.
Они услышали чьё-то пение, крики и хохот.
— Дэннер! – услышал командир шёпот, почему-то перекрывающий шум. – Дэннер… Ты меня слышишь? Слышишь?
Командир ухватил открывшего было рот мальчишку.
— Не вздумайте отвечать, – предостерёг он. Остальные прижались к нему, может, как к самому старшему, может, как к самому сильному и надёжному.
— А п-почему? – выдавил Эмм, накрепко вцепившись в его ремень.
— Забыли, какая сегодня ночь?
— Новый год, – сказала Райдо.
— Серебряная Ночка, или день зимнего солнцестояния. Кому как больше нравится. Не двигайтесь. – Дэннер выхватил серебряный нож и быстро очертил по синему снегу круг. – ... огонь к огню, вода к воде, звезда к звезде... – обрывочно ухватили остальные тихий голос.
— Заговор, – пояснил крошка Эмм в ответ на удивлённый взгляд Райдо. – Самый верный способ.
— А-а-а-а! – взвизгнул Дэннер-младший, пряча лицо на поясе у командира, который к тому времени закончил ворожить и выпрямился, глядя на приближающегося призрака. Призрак выглядел как худой подросток, босой и в лохмотьях, с падающими на лицо длинными чёрными волосами. Он передвигался дёрганными резкими движениями, и чёрные пряди открывали разорванный рот с запёкшейся в углу кровью, высокие скулы и тёмные глаза.
— Спокойно, – сказал Дэннер, обнимая тёзку за плечи. – Им не пройти. Только не разговаривайте с ними и не выходите за пределы круга. Помните, что нечисть может пройти исключительно по приглашению. А стоит с ней заговорить – моментально заболтает. Она хорошо это умеет... – Дэннер невозмутимо развёл костёр. Призрак будто наткнулся на невидимую стену, двинулся кругом, водя в воздухе перед собой белыми руками. Картинка была ирреальная и жуткая. Райдо грустно уселась на снег. Дэннер зашипел и швырнул в неё своим плащом, чтобы не сидела на холодном.
— Команди-ир... – проскулил Дэннер-младший.
— Не бойся, – Дэннер улыбнулся. – Видишь – ничего страшного не происходит.
— Сеоавинн, – вздохнула Райдо. – Ночь, когда мир людей теснее всего соприкасается с миром мёртвых.
— Скорее – духов, – кивнул Дэннер, невозмутимо подкидывая веточек в костёр. – Грейтесь.
Все не преминули подвинуться поближе, то и дело косясь за пределы круга.
А там двигались тени, плясали какие-то странные существа, похожие на эльфов, тоже остроухие, но с нечеловечески раскосыми глазами в которых плясали чертенята. Некоторые из них казались красивыми, другие – уродливыми. Маленький Дэннер жался к командиру. Крошка Эмм – тоже, утратив свою солидность.
— Если ночь на Сеоавинн снежная, – сказала Райдо, именуя Серебряную Ночку на морулийский манер, – то зима будет холодная.
— Естественно, – кивнул Дэннер, – мы ведь на севере. Здесь не бывает тёплых зим.
Он спокойно наблюдал, как какое-то уродливое низкорослое существо скачет вдоль круга, разметая снег хвостом.
— Дэннер, – послышалось снова тихое, – ну пожалуйста… Отзовись хоть ты… мне страшно… – На некоторое время голос стих, а потом прибавил: – Я снова упала с лошади…
Командир вздрогнул и невольно огляделся, но никого знакомого не увидел.
— Это... – прошептал Крошка Эмм, прижимаясь к нему.
— Молчи, – велел Дэннер. – Молчи – или нам всем конец.
— Я знаю этот голос, – встрепенулась Райдо.
— Молчи.
Значит, она. Известие о смерти сестры отчего-то не вызвало почти никаких эмоций, только шевельнулся где-то глубоко в груди слабый отголосок – и тут же увяз, растворился в чёрной пустоте. Не было чувств, не было мыслей, не было стремлений. Казалось, он тоже мёртв, как и они, эти духи, и на краешке сознания было совершенно непонятно, как это он до сих пор здесь, среди живых, а не с ними, когда он тоже умер. Именно так, должно быть, чувствует себя нежить. Просто физическая материя – без души и разума. Без всего. С пустотой в груди, там, где должна жить душа и биться сердце. Оно бьётся. Ровно и спокойно, мерно отсчитывает удары до конца. Странно, оно ведь должно после смерти замолкнуть.
— Молчите. Не отвечайте. Не произносите её имя.
Я к тебе скоро присоединюсь, сестра. Дай только вытащить этих ребят – они ни в чём не виноваты.
Они прижались друг к другу. Райдо хотела что-то сказать, но не успела. Потому что костёр духов вновь взметнулся до небес. Тени, духи и призраки кинулись врассыпную. Костерок Дэннера и компании разметало ветром. Он простелился по снегу, растапливая его под собой. Поляна вдруг опустела. А где-то наверху, в небе раздался грохот, стук копыт, звон уздечек и хлопанье плащей на ветру.
— Мамочка! – пискнул Дэннер-младший и вцепился в ремень командира.
Над ними, в небе пронеслась кавалькада всадников, как будто сотканных из тумана. Пронеслась мгновением, секундой, не замедлив над людьми свою бешеную скачку.
— Дикий Гон… – выдохнула Райдо, которая, кажется, уже была не очень рада, что отправилась за ягодами в такую ночь. – Теперь… теперь нам можно возвращаться. Больше они не вернутся.
— Идём, – согласился Дэннер.
— Задержали меня, могла ведь и засветло вернуться... – тихо про себя бормотала девушка, утопая в снегу. – Может успеем?
— Куда? – Крошка Эмм удивлённо посмотрел на деловитую Райдо, потом на Дэннера.
Тот лишь мотнул головой.
— Мы уже опоздали.
«Я уже опоздал,» – поправил он сам себя мысленно.
— У меня интуиция хорошая... О, ягоды...Ладно, ураганы с ними, с этими ягодами.. завтра наберу... если откопаю...
Дэннер-младший в спешке потерял сапог, останавливались, вытаскивали из мёрзлого снега, отряхивали... бежали дальше.
— Может успеем?..
— Да куда? Куда успеем-то? – крошка Эмм вприпрыжку нагнал Дэннера. – Подождите… Дэннер, ну, давай, живее!
— Иду-у! – Дэннер-младший таки вырвался из снежного плена, не без помощи Райдо.
— Мы успеем! – торопила она.
— Да куда?!
— Уже никуда, – Дэннер откинул с глаз медные волосы. – Никуда мы не успеем.
— Ну, оставайтесь тут! – рассердилась Райдо.
Они не представляли, куда неслись. В лесу всё стихло, как будто и не было пляски призраков. Снег под ногами мирно сиял и искрился.
— Мы так совсем заблудимся… – выдавил совершенно запыхавшийся Эмм.
И в этот самый момент они выскочили на дорогу. Стало светлее.
— Ура! – обрадовался Дэннер-младший, который успел прийти в тихое бешенство от того, что всё время вяз в снегу.
— Теперь недалеко! – оживилась Райдо.
Дэннер промолчал. Вид у него был такой, как будто его не трогает вообще ничего – ни снег, ни Дэннер-младший, который цеплялся за его ремень, ни Серебряная Ночка, которую им довелось пережить, ни то, что Эндра попала в беду.
— Очнись, командир! – Райдо вдруг остановилась, дёрнула Дэннера за рукав, заставляя тоже остановиться и повернуться. Звук пощёчины разорвал ночную тишь, – Жива она, понял? Жива! Мне плевать, чего ты там себе напридумывал, у меня ин-ту-и-ци-я! Понял? И чем больше ты будешь думать о ней в прошедшем времени, тем раньше нам придётся её хоронить. А теперь – бегом!
И она снова потянула за собой командира, заставляя бежать вперёд, помогая ребятам, застревая в снегу, тоже теряя сапоги.
— Мы успеем!
Наконец, огоньки лагеря приблизились.
Дэннер спешил. Он был уверен, что Эндры уже нет в живых, но спешил. По привычке. Это же естественно, сказал бы Артемис, все умирают.
В лагерь они ворвались, едва не сбив часовых, которые во все глаза уставились на компанию во главе с командиром. У штаба их встретила Халлис, бледная и нервно растирающая мёрзнущие руки.
— Там… – нерешительно начала она, – Эндра… Ей совсем плохо. Даже Маргунд не знает, в чём дело.
— Вот видишь, – Райдо отыскала руку Дэннера. – Всё в порядке, она жива. Мы ей поможем...
— Прекрасно, – отозвался командир. – Счастливо оставаться.
— Ты куда? – растерялись остальные. Дэннер обернулся.
— Искать Мерригана.
— А ваша сестра?
— Что – моя сестра? Я не целитель. У меня другие обязанности. – Он резко высвободил руку, развернулся и ушёл.
— Что-то с ним не так, – сказал Крошка Эмм. – И никакие затрещины ему не помогут. Ты, тётя, знай, что это обычно только от истерики помогает. А с ним что-то другое.
— Ой... – покраснела Райдо.
Появилась Маргунд.
— Где командир?
— Нету, – вздохнула Халлис.
— Тогда иди сюда. Мне нужна твоя помощь.
— Какая...
— Халлис, время. – Ведьма непреклонно сверкнула глазами и потащила целительницу обратно, поясняя на ходу:
— Я с таким уже сталкивалась... вряд ли что-то возможно предпринять, но лучше же попытаться...
Морулийская гостья огляделась, но, пока она глядела на Маргунд, оба мальчишки успели исчезнуть. Как в воду канули – только что стояли здесь – теперь нету. Приглядевшись, она обнаружила на тонком слое сухого снега что вслед за лёгкими следами командира тянутся ещё две маленьких цепочки – торопливых и извилистых.
Райдо вздохнула. Делать было нечего – не стоять же на морозе. Да и она, как целитель, могла бы чем-нибудь помочь. Поэтому девушка подошла к лазарету.
Она уловила напряжённость, тревогу и тоску, которой здесь был напоён воздух. Подобрав уже изрядно промокшую юбку, она приотворила дверь и заглянула внутрь.
Эндру она увидела не сразу. Рыжая лежала, свернувшись калачиком, на ближайшей койке, под чьим-то плащом, скорее всего, под плащом Дэннера. Рядом сидели Халлис и Маргунд. Райдо осторожно подобралась к ним и разглядела Эндру. За те несколько часов, что они не виделись, рыжая изменилась неузнаваемо. Глаза лихорадочно блестели, вокруг них залегли тени. Но дело было даже не в них, и не в восковой бледности, и спутавшихся волосах, приставших к взмокшему лбу, и не в заострившихся чертах. А в том, что на лицо эльфки легла какая-то тень, след. Отпечаток чего-то неминуемого. Райдо невольно вздохнула и закусила губу.
— А что ты собираешься делать? – спросила Халлис. – Ты же не знаешь, что с ней.
— Теперь знаю, – отозвалась Маргунд, откидывая за спину длинные волосы, чтобы не мешались. – Это или яд, или проклятие. Если яд, то очень сильный, если проклятие – то очень мощное.
— А ты можешь его снять?
— Вряд ли. Для этого нужно знать, кто его наложил, по какой причине и как именно. А вот яд можно попытаться вывести.
— Я могу помочь… – робко сказала Райдо.
— Вот и прекрасно, – отозвалась Маргунд. – Только её нужно будет держать.