Дед Пихто часть 7

— Ходють тут всякие, а потом вилки пропадают, — бурчал домовой натирая до блеска столовые ложки.
— И чего ты опять ворчишь, Мефодий? — дед Пихто присел рядышком, полюбоваться, как отражаются в начищенной посуде солнечные лучики.
— Да как не пожаловаться то, дедушка. Вот давеча, пришли к бабе Маше, соседки, Клавдия и Степанида, за внуков поговорить. Хулюганють мальчишки, не слушаются. Значится всё чин по чину, за стол сели, чаю испили, пирогов поели, соседским старикам, сбивающим молодёжь с пути истинного, кости перемыли, и разошлись. Хвать, а серебряной ложечки не хватает. А этот, который с козлом по дворам ходит, ну за место собаки, приходить вчерась, и на крыльцо. Нашу Нюшу за козла своего сватать. А я после глядь, а блюдечка то и нет! Ясно дело, увели. Точнее укатили. Я вот что думаю, пора этих гостей отваживать! А то так помиру пойдём.

— Какой ты у меня хозяйственный стал, Мефодьюшка. Любо дорого посмотреть, — Улыбнулся дед, и пригладил пегие усы.
— Так растаскивают хозяйство то! Тут ложку прихватят, там сковородку уведут, а дальше что? Меня в лапоть посодють? А я не хочу! Я домовой редкий, домовитый! А теперь ещё и воспитанный! А если меня украдут, вот что вы с Кузьмой делать будите? Вот, и я говорю, пора отваживать. А то неровен час, проснёшься ты дедушка, а Мефодия и нет. И Кузьмы нет, и бабу Машу, вместе с Нюшей со двора увели.

— Хороший ты домовой, ответственный. За добро хозяйское печёшься. Вот только наблюдательности тебе не хватает. — Усмехнулся Пихто, взял плошку и курей кормить пошёл.
— Это какой такой внимательности? Да я соринку в углу избы замечаю! Да мимо меня муха, за просто так не пролетит! Я ж ого-го какой глазастый! Я ж даже когда сплю, за всеми одним глазом приглядываю!

— Ты чего шумишь, Мефодий, — из-под крыльца вылез кот и теперь поочерёдно потягивал все четыре лапы.
— Да как не шуметь! Я за дом переживаю, каждую ниточку берегу, а дедушка мне говорит, что я невнимательный. Вот спроси меня, сколько Мефодьюшка у тебя в доме муки? Я тебе скажу: два мешка в кладовке стоит и цельная миска на столе. А сколько у тебя домовёночек стульев? А я тебе: четыре стула дубовых, один кленовый и табурет хромой, с одной чёрной ножкой. Есть самовар большой, медный, и два маленьких, на одном неприличное слово с боку нацарапано. Это Гриша, когда совсем маленький был, под влияние соседа попал, ну и написал, что сказано было. Потом в углу два часа стоял.
— А сметаны в доме сколько? — потёрся об ноги домового кот.
— Цельная крынка, на полке, под цветным полотенцем спрятана. Там раньше вазочка с цветами полевыми стояла, а сейчас… а тебе зачем?
— Да так, просто, — сделал вид, что ему совсем не интересно, зевнул Кузьма. — Просто она раньше всегда на столе была, а теперь пропала. Ладно, пойду я в дом, проверю, не прокисла ли.

— Невнимательный я, — продолжал возмущаться Мефодий, — да я каждую былиночку-травиночку на пересчёт знаю. Каждый кусочек, что мышки в норку понесли мне известен. Да с моей внимательностью никто не сравнится.

— Кар… донеслось сверху, и к ногам домового упал кукольный сапожок.
— Что за безобразие? — узнал работу бабы Маши Мефодий. Хозяйка в свободное время, любила повязать кукольные наряды для соседских девчонок.
— Кар… раздалось над самым ухом домового, и ворона подхватив уроненный сапожок, задела крылом по носу домового и взмыла вверх, только её и видели.

— Ах ты, редиска недозрелая! А ну, вернись кочерыжка капустная! Вот я тебя проучу лепёшка подгоревшая! Будешь знать, как чужие вещи таскать.
И домовой помчался догонять наглую птицу.

Высмотрел, что ворона залетела в чердачное окошко, старого покосившегося домишки, на самом краю деревни, в котором давно уже никто нежил. Мефодий чуть не провалился на подгнившем крыльце, открыл скрипучую дверь, и вошёл в тёмный коридорчик. Сделал пару шагов, запутался в паутине, наступил ногой в ведро и громыхая пошёл искать лестницу на чердак.

На чердаке было тихо и солнечно. Солнечные лучики проникали сквозь прорехи в крыше, грели деревянные перекрытия, на которых прорастала молодая травка и мелкие цветочки.
Лавочка, неизвестно зачем туда принесённая, была покрыта мхом и вороньим пухом. А возле неё, были свалены сокровища. В куче разных вещей Мефодий признал и хозяйские ложки, и блюдце и вышитое крестиком полотенце.

— Это моё! Но если хочешь, то дам поиграть, — послышался голос и из угла вылезло нечто чумазое, одетое в полосатый носок. — Тебя тоже потерялся?
— Нет, я сам по себе. Точнее у меня есть дедушка Пихто и кот Кузьма, и баба Маша с внуком Гришей. А так я вполне самостоятельный домовой. А ты кто?
— Я? Федя. Я тут живу. Хочешь, будем вместе жить. Так даже веселее. Мама-ворона, нам игрушки приносить будет, а если повезёт, то пирог, черничный. Ты любишь пироги?
— Угу, — обойдя вокруг загадочного чердачного жителя, согласился Мефодий. И тут, лучик света скользнул по Фединой макушке, высветив забавный рыжий хохолок.
— Ох, да ты ж домовой! — всплеснул руками Мефодий, — ёшки зелёные, это ж как так-то? Домовой без хозяина — это беда, одичать можно. А дикий домовой, считай погибель для всей деревни.

— Вот что, — хлопнул себя по колену Мефодий, — Я тебя к себе заберу. Дедушка только рад будет. Мы тебя намоем, причешем, уму – разуму научим, и в хороший дом определим.
— А маму с собой возьмём? — Федя вопросительно посмотрел на прислушивающуюся к разговору ворону.
— Если она вернёт все игрушки хозяевам, и больше не будет воровать новорожденных домовых, то у нас во дворе, есть большая берёза. На ней очень удобно гнёзда вить.
— А пироги у тебя дома есть? — не сдавался малыш.
— И пироги и пряники. Но, сладкое только после обеда! — авторитетно заявил Мефодий.
— Ура! А что такое обед?
— Вот и узнаешь. А теперь, садись в сапожок и поехали. С дедом знакомить буду!