В речных джунглях

               

                Ранее мне только один раз в жизни довелось наблюдать летний паводок, когда после обильных июньских дождей малые реки в нашей области вышли из берегов. Конечно, не до уровня весенних разливов, но всё равно зрелище было сказочное – пышные зелёные леса, залитые водой! И когда спустя почти двадцать лет это редкое природное явление повторилось, пропустить его было никак нельзя. И мы ушли на Серёжу – самую необычную и таинственную реку в наших краях, протекающую через Пустынские озёра…


                Эпизод первый
           ЁЖИКИ В ТУМАНЕ

           Два часа ночи с 13 на 14 июля. Начинаю слегка нервничать - на 2:30 назначен отъезд, а ещё одного члена группы – Андрея нет. Но самое неприятное, что нет второго Патриота с  моим другом Костей за рулём. Для того, чтобы закинуть на стапель* шесть человек и четыре лодки, нужны две машины.
Звоню Андрею.
                - Борис, привет! - Андрей ответил мгновенно и бодро, значит, в пути.
                - Привет! Андрюх, а ты чего байдарку днём не завёз, заранее же хотел.
                - Не к спеху, сегодня завезу.
                (У меня лёгкий шок)
                - Когда днём?! Мы через десять минут уезжаем! Ты сам-то где?
                (У Андрюхи сильный шок)
                - А…э …сегодня какое число?! Мы ж в пятницу ночью, в два часа, вроде…
                - Андрюш, зуб даю: пятница, ночь, два часа!
                Длинная пауза… Наш Андрюха перепутал ночь с четверга на пятницу с ночью на субботу. Но тут же принимает мощнейшее решение: сегодня вечером стартует и догоняет нас на первой стоянке. Ночью?! В джунглях Серёжи?! Ну-ну, ладно, хозяин – барин… Срочно скидываю ему трек по озёрам и речным протокам и обещаю звонить отовсюду, где будет связь, а также встретить в потёмках на реке, ибо место первого лагеря будет в заливе и с фарватера его не видно даже днём.
           Звоню Косте. Абонент не абонент. Плохо. На патре ещё одного моего закадычного дружка Николая доехать с таким грузом проблематично, но Коля – сама невозмутимость, только в глубине его глаз начинает читаться тревога.
           Делать нечего, грузимся. Тут до меня доходит, что если бы Андрей не перепутал дни, то Коля нас не смог бы отвезти, даже срезав с уаза крышу.
                Едем под проливным дождём и шикарной двойной утренней радугой. В итоге Николай без проблем доставляет меня, Илюху, Мишку и Даньку с тремя лодками и горой снаряги на стапель к деревне Пустынь. Вот только за Костю тревожно – может, случилось чего с ним, а я и не знаю, ибо забыть он не мог. Надеюсь позже дозвониться и справиться, всё ли с ним хорошо…
                Собираем лодки под мелким, нудным дождичком, но во время погрузки он, наконец, прекращается. Отчаливаем, неслышно спускаемся по реке мимо ещё спящей Пустыни, вплываем в озеро Широкое. Все, кроме меня, здесь впервые; на лицах океан любопытства и восторга.
                Начало девятого того же дня. Остановка на горячий перекус. Шикарное стояночное место при входе в озеро Паровое. Озёра Широкое, Глубокое и два пролива уже позади. Звонок от Кости. Костя рвёт и мечет. Рвёт постриженную бороду и мечет громы и молнии – он перепутал время суток, «не туда» поставил будильник, а проснувшись и увидев мои ночные звонки, понял всё, перепугал всех у себя на работе ужасным настроением и теперь готов объявить войну Англии. Успокаиваю его, клянусь, что всё прекрасно и мы уже на треке, и прошу только созвониться потом с Колей, чтобы забрать нас через пять дней из Лесуново.
                …Когда из озеро Долгое вошли в местность, наречённую туристами джунглями, в  восторг пришёл уже и я. Пышные дубовые кроны полощутся в неподвижных омутах и быстрых струях проток. И коряги, и болотная трава глубоко под водой. Вода из главного русла широко растекается по непролазному пойменному лесу, журча между стволами деревьев и в подлеске, убегает в протоки, чтобы через несколько сотен метров вернуться ручейками, ручьями, а то и просто широкой полосой, текущей из зарослей… И тишина. И безветрие. И полное отсутствие гнуса. Ощущение нереальности…
                Два часа ночи субботы. Уютный палаточный лагерь под соснами. Долго сидим с Илюхой у костра в ожидании Андрея. Красота вокруг неописуемая. Отходим от недавнего вечернего происшествия, успокаивая эмоции травяным чаем. А дело было так.
                Только-только закончились хлопоты по обустройству лагеря… Первый дневной переход выполнили невероятно быстро благодаря большой воде. Бывало, я этот участок джунглей по средней воде за полтора часа проходил, а однажды по страшному меженю в сентябре, после засухи 2010-2011 годов, шесть часов ломились на двух лодках, чуть богу душу не отдали (очерк «Трое в лодках» - это как раз о том безумном сплаве). Теперь же соскользнули минут за тридцать, да ещё белые метки для Андрюхи на ветках развешивали.  Когда мы обустроились, заготовили дрова и пообедали, Андрей ещё из Нижнего даже не выехал.
           Миша решил порыбачить, хотя на успех рассчитывать не приходилось -  слишком много воды и слишком не стабильна погода, рыба сытая и сонная.
           Мы наблюдали, как он столкнул лодку в узкий проход между кустами, где был выход на стоянку, взял спининг; плюхнули его вёсла, и он уплыл. Мы сидели, о чём-то тихонько переговаривались, как вдруг в заливе раздался мощный всплеск. Настолько мощный, усиленный водным зеркалом и стеной густого леса, что здесь, на маленькой лесной речке он даже ни с чем не ассоциировался.
           Несколько секунд мы озадаченно переглядывались, не зная, что подумать и что сказать. Первым нужное и точное определение происходящего нашёл Илья (большой мастер художественного слова!).
           - … какая-то! -  сказал он.
                - Нездоровая канитель, - почти столь же литературно согласился я, не очень понимая, отшучиваться или начинать беспокоиться.
             Илюха встал и почему-то крадучись ушёл к вытащенным на стоянку лодкам, где долго и тщательно вглядывался в просветы между кустами и деревьями. Всё это происходило в абсолютной тишине без шороха, без всплеска. Тут надо подробнее объяснить, что стоянка наша была своеобразна и романтична. Нашли мы её несколько лет назад, причём не с воды, а выйдя из леса, где охотились. Если просто плыть по речке, то стоянка оказывается сзади-справа в глубине залива. Эта просторная и чистая поляна, окружённая сосновым лесом, от взглядов с реки укрыта густой и высокой лиственной чащей. С воды её только по макушкам сосен и можно опознать. Из залива на неё ведёт узенький, шириною с рыбацкую надувную лодку, лаз через кусты. То есть, ни с поляны не видно, что происходит на реке, ни наоборот.
                Я не выдержал и крикнул:
                - Миш! Что происходит?
                - Я купаюсь, - отчётливо и невозмутимо донеслось с залива.
                Илюха моментально столкнул свою лодку в лаз между кустами и уплыл спасать Мишку. Некоторое время там что-то плескалось. Потом раздался голос Илюхи: «Сергеич, разводи костёр!». Миша вскоре появился на поляне. С него ручьями текла вода. Он лучезарно улыбался и вытряхивал воду из мобильного телефона. Развесив мокрую одежду на растяжках тента, Мишка полез в палатку за сухим комплектом, а у костра появился Илюха. Его улыбка от пережитого была нервная и даже немного судорожная.
                - Я ёжик, я упал в реку, - процитировал он знаменитый мультик и ушёл под тент за бутербродами и стопками.
                Мишину лодку он увидел сразу, как выплыл из-за кустов. Но самого Мишку не увидел и изрядно испугался. Только подплыв с другой стороны, он узрел нашего друга. Михаил Владимирович, вынырнувший со дна залива в том же виде, в каком и нырнул туда -  в очках и кепке, держался за баллон лодки, но вылезти на неё не мог, так как болотные сапоги… ну, сами понимаете. Он уже принял решение их скидывать, когда появился Илья Андреевич. Мораль: ребята, не становитесь коленом на борт лодки, когда снаряжаете или поправляете спининг.
                Мишка сказал, что не замёрз, хотя вода была градусов 15-16 (холодное лето), но мы всё равно налили ему водки, сунули в руки бутерброд с салом и отправили в палатку спать…

                Связь есть, периодически созваниваюсь с Андреем. Друзья-приятели отвезли его на стапель в верховьях озера Долгое, чем сильно сократили ему ходовое время – три озера из  четырёх ему теперь идти не надо; это хорошо, я очень опасался, что он в полной темноте замучится искать проливы между ними -  два из них и днём-то не видно, если не знать местность, а он не знает и навигатор не взял!
                «Всё нормально, всё идёт нормально…» Вот собирается байдарка. Вот через час он на воде. Вот через десять минут прошёл турбазу «Горизонт». Вот он уже прошёл Долгое и, наконец, в джунглях. Темень, хоть глаз коли, как он там? Не увидел ни одной из трёх меток, сделанных из бинтов, которые я развешивал на берегах разливов, заводей и развилках проток, указывая нужное направление. Ну, да ничего, теперь по джунглям он придёт по главной струе – здесь хоть и лабиринт, но течение по паводку будь здоров! Если и поплутает по протокам, всё равно мимо входа в залив, в глубине которого мы стоим, никак не проскочит.
                Небо начинает светлеть, можно уже обходиться без фонарика. С реки наползает туман – завораживающее зрелище! По обе стороны от нашего лагеря начинается утиный перелёт, утки орут, Андрюха где-то там плывёт и плыть ему ещё минут тридцать.
                Сталкиваю на воду лодку, выплываю на фарватер встречать, бросаю якорь и долго сижу в густом тумане, даже начинаю дремать, пока не спохватываюсь – что-то пошло не так! Он уже давно должен был выплыть из протоки! И где же этот ежик в тумане?! Созваниваемся. Андрей объясняет, что лазит где-то между деревьями и кустами, залитыми водой, упёрся в непроходимую стену, вернулся на чистую воду. Течения под ним нет! Ещё дважды повторяет попытку и оба раза неудачно. Я в недоумении – как нет течения?! Да меня даже в маленьком озерке якорь только и держит!
                Понимая, что он залез куда-то не туда, но совершенно не понимая, куда, я вытаскиваю якорь и начинаю подниматься ему навстречу, чтобы хоть что-то делать. Лодка пустая, но всё равно – пять натужных гребков на метр дистанции. Прохожу третью нашу метку, висящую на сухой ветке прямо над главным руслом. Вспотел насквозь. Звоню. Ситуация без изменений – байдарка тыкается в заросли, течения не видно. Особенно меня тревожит, что с Андреем его сынишка Илья младшего школьного возраста - не кильнулись** бы где в тумане на коряге, храни Господь! Прошу его выстрелить из ракетницы, которую он предусмотрительно взял с собой. Телефоны не отключаем, слышу, как он возится с коробкой, доставая ракету и заряжая свою «базуку».
                Отчётливый выстрел в телефоне и… тишина. Ракеты не видно. Считаю секунды и только на шестой где-то далеко впереди-справа слышу, наконец, слабый хлопок. Прикидываю время-азимут, и по джунглям разносится сочное междометие.
                - Да ты же в озере Нарбус! Как тебя туда занесло?!
                Почему Нарбус считается самостоятельным озером, я никогда не понимал. Для меня это некая гидрологическая загадка. На картах оно выглядит, как залив озера Долгое. Не маленький такой залив. Не проточный. По большому счёту, местами это уже почти болото. Становится понятно, как Андрей туда попал. Я сказал ему по телефону, что все метки висят по правую руку, вот он и пошёл вдоль правого берега Долгого и так по нему в Нарбус и ушёл. А выход-то из Долгого левее Нарбуса – чистый выход, широкий, с течением! У меня и в мыслях не было, что он их перепутает. Если бы я сказал, что держаться надо левого берега, то всё было бы в порядке… Хотя… тогда бы он не увидел в темноте метку на следующем правом повороте и бодался бы в другом заливе, только поближе ко мне.
                Ладно, сориентировались! Через десять минут Андрей радостно доложил, что он на течении. Выстрел из ракетницы был теперь слышен уже через две секунды. Я тем временем продолжал лезть вверх по главному руслу, чтобы исключить ещё какие-нибудь недоразумения. Через полчаса мы встретились на соединении двух проток, спустились к лагерю («Ни за что бы не нашёл!» - молвил Андрей, вплывая в залив), выпили по стопке за благополучный исход этой авантюры, и они с сынишкой без сил свалились в спешно поставленную палатку.



                Эпизод второй
                ДЕНЬ И НОЧЬ – СУТКИ ПРОЧЬ

                Немного отдохнув и отоспавшись после непредвиденных проблем первых суток, в одиннадцать часов субботы мы свернули лагерь и двинули дальше, рассчитывая красиво и неспешно пройти около тринадцати километров до следующей ночёвки. И как бы подтверждая эту красоту и неспешность, река подарила нам возможность тщательно  рассмотреть и даже подержать в руках редчайшее краснокнижное насекомое весьма неприятной, но при этом забавной и необычной наружности - гигантского палочника. И никакой он в наших краях не гигантский, оказывается, но чудище то ещё…
                Между тем, у реки были и другие планы насчёт нас. Ни красот, ни удовольствия она нас лишать не собиралась, но, как выяснилось, намеревалась усилить и то, и другое в разы. Для большей яркости впечатлений.
                Предупредительный звоночек прозвенел на первом луговом участке реки, в крепях, в виде жёстко лежащего поперёк русла бревна. Упора, чтобы сдвинуть его, не было, так как под нами было более двух метров быстро текущей воды, а вокруг болота. Андрей легко проткнул байдаркой густую осоку с тростником справа от препятствия, но нам на толстопузых надувашках соваться туда было неразумно. Бревно было не толстым, и мы быстро перепилили его цепной ручной пилой прямо из лодок. В принципе, развлечение, а не проблема.
                Под вторую раздачу попал уже сам Андрюха. Когда мы остановились на короткую стоянку, чтобы размять ноги и перекусить, он, швартуя байдарку, поскользнулся на кромке берега и улетел в речку по пояс. Как был – в брюках и рубашке. Опять-таки позитив. Не оценив, что два звонка – это уже некая система, пошли дальше…
                Через сорок минут мы заблудились в луговых заводях в районе впадения ручья Сырой Ирзяк, где паводок организовал целый лабиринт. В тёмное время суток это было бы весьма критично и неприятно, но при ярком солнце и голубом небе мы быстро распознали ошибку и вернулись на фарватер. А спустя час ещё и покуражились, устроив прямо наплаву, под тенистыми дубами, пикник с разными вкусностями.
                В качестве мести за такую вольность река предложила нам ещё один завал с обходом через травяные заросли, в которых поначалу завяз даже Андрюха. Но мы на этот раз полезли за ним; я с немалым трудом выдрался из травы на волю, развернул лодку, чтобы поснимать видеокамерой, как это будут делать Миша с Ильёй, и в этот момент неловким движением спихнул с кормы своей лодки пакет с походным котелком, который весело поплыл по течению. Пакет я догнал и выловил, но без котелка.
                - Ну, и хрен с ним! – заявил я, - Я давно уже хотел это старьё утилизировать, но всё жаба душила. Он с семьдесят пятого года со мной ездит, ручка уже отваливается и мятый весь. С глаз долой – из сердца вон.
                «Ах, так?!» -  сказала река, и выложила джокера.
                Мы шли к помеченным у меня на карте местам с парой вполне приличных стоянок на коренных лесных берегах. Одну, кстати, ранее мне не ведомую, с туристской баней, мы увидели по левому берегу слишком рано, часов в 16 пополудни, и вставать не стали – не в графике, ещё идти пару часиков. Ниже есть другие, и не может быть, чтобы их затопило. Но их, мать их (пардон!), затопило! Я даже понять не смог, где они раньше были. Мы прошли ещё 2-3 километра сверх плановых и вновь вышли в места, где ставить палатки негде даже в межень. Стало ясно, что нас ждёт ещё одна весёленькая ночь на ходу, так как до следующих стояночных мест был почти целый дневной переход. Андрей, ещё не отошедший от первой ночи, флегматично решил, что это судьба, а у меня почему-то сие обстоятельство вызвало прилив энтузиазма, так как интереснейший опыт ночных переходов на сплавах у меня был, а уж по Серёже это наверняка будет нечто!
                Наказание за энтузиазм опять притекло незамедлительно. Солнце село, и по вечерней прохладе, да по холодной воде в баллонах моей лодки резко упало давление. Такое со старенькими резинками бывает, если утром их не подкачать. Я не подкачал, ибо день был жарким, солнце палило, и нагретая лодка вполне исправно несла меня через тернии к отдыху. Илюха предлагал мне подкачаться по ходу дела, но я сказал: «Да идти-то осталось пару километров!», да так и шёл дальше. Но теперь река отменила отдых, и лодку нужно было срочно подкачивать. Только вот сначала мы вновь упёрлись в подводный завал, и я в азарте выхватил бензопилу и начал его резать прямо из лодки, едва не вываливаясь через баллон, залив брызгами из-под цепи и себя, и багаж. Андрей не вынес этого жуткого зрелища, вернулся назад метров на десять и нашёл лаз справа от завала. Ну, и ладно, всё равно мне длины шины не хватило, чтобы перепилить эту коряжину.
                С большим трудом нашли бобровую хатку и выкинули на неё весь шмурдяк из моей лодки, чтобы вынуть из него насос. С хатки от нас поспешила удрать приличных размеров гадюка. Подкачали «иволгу» до рабочего состояния, я переодел штаны, вновь залез в неё, и мне перекидали с хатки весь мой скарб, кроме штатива от видеокамеры, и это было уже реально досадно. Просохатил я хорошую вещь, заплатил-таки дань реке. Впрочем, отсутствие штатива я заметил только через сутки, а пока мы оттолкнулись от спасительного бугорка и ушли в сгущающиеся сумерки и вновь поднимающийся туман.
                На подробное описание ночного плавания по летней паводковой Серёже литературных способностей у меня не хватит. Скажу лишь, что на реке есть места, вплыв в которые по обычной воде и в светлое время суток, первое время не понимаешь, в какую сторону дальше грести. Направление находится либо по наклону водорослей, либо по навигатору (лучше со спутниковой картой), либо своим внутренним пониманием реки, ощущением её характера. В данном случае, паводок, конечно, здорово облегчал задачу, так как почти везде обеспечивал подпор с явно выраженной струёй, но он же её и усложнял, создавая множество равнозначных по сливу проток. В том числе, проток тупиковых, в конце которых вода продолжала бурно стекать дальше сквозь заросли и травостой, но лодкам там уже пути не было. Был и ещё один противоречивый момент: почти весь коряжник и завалы остались глубоко под водой, но зато стало невозможно проходить под полощущимися в воде кронами деревьев и приходилось устраивать между ними что-то вроде слалома. В свете фонариков, заметьте.
                Кстати о фонариках. Сначала «эскадру» возглавлял Андрей. Вообще без всякого освещения. Я старался повторять сложную траекторию его байдарки, а мой великолепный налобный фонарик едва высвечивал её силуэт и кое-что вокруг, так как батарейки я высадил ещё предыдущей ночью и заменить забыл. То есть я шёл, пользуясь фактически Андрюхиным чутьём и его удивительным зрением, изумляясь, как он это делает. Но темнота сгущалась, гребки его весла становились всё менее уверенными, и в конце концов отличать воду от деревьев, кустов и прочей флоры стало невозможно. Андрей притормозил в какой-то таинственной заводи и начал оглядываться в поисках выхода из неё. Воспользовавшись этим, я сменил батарейки в фонаре и включил такой прожектор, что Андрюха сразу уступил мне дорогу и теперь уже сам повис у меня на корме. Но даже с таким мощным светом я пару-тройку раз останавливался и делал полный оборот лодки, ища нужное направление, а Андрюха в такие моменты, хотя и отчаянно табанил, всё равно едва не сносил меня острым носом своего быстрого суденышка.
                Несмотря на осторожность, хороший свет и знание реки один раз я всё же потерялся в пространстве. В луче фонаря две протоки. Развилка. Держа, как говорится, перед внутренним взором карту и примерно зная своё место на ней, я вполне уверенно ушёл налево и метров через сто оказался в совершенно круглой спокойной заводи, вода из которой скатывалась куда-то сквозь высокую, плотную стену осоки, камыша и всякой прочей болотной травищи. Всё, тупик! В заводь вслед за мной вынесло течением моих друзей, лиц которых я не видел, но слышал изумлённо-озадаченно-тревожные реплики и вопросы.
                Развернулся, чтобы выгребать назад к развилке, прошёл десяток метров и вдруг почувствовал, что меня потащила струя. И мы вновь оказались в главном русле.  В тот момент мы все потеряли пространственную ориентацию, и никто из нас не понял, как мы вышли из той заводи. Как можно пойти строго назад и в то же время двигаться вперёд?! Мистика какая-то. Порезвилась река, покуражилась.
                Но самое остросюжетное происходило в арьергарде. Илья не стал пользоваться налобным фонарём, а закрепил на носу своей лодки круглую многодиодную палаточную люстру и получил, выражаясь языком джиперов, идеальный рабочий свет, в отличие от моего дальнего. А на навесной транец своей лодки положил настольный походный светильник. Таким образом, он прекрасно видел мой прожектор, корму Андрюхиной байдарки и обширное пространство вокруг своего носа, а шедший четвёртым Миша теоретически должен был видел и его кормовой фонарь, и вообще всю диспозицию. Но только теоретически. У Мишки на лбу была какая-то китайская едва теплящаяся лучина, которая давала всем возможность догадываться, где находится Миша, но ничего не давала ему, только размывая картину своим хилым светом. Он плыл и врезался во всё, что благополучно огибали мы. Сзади доносился хруст ломаемых кустов и плавучих коряг, свист веток, скользящих по бортам его лодки, шорох подминаемой травы и бульканье водоворотов под брюхом его Фрегата.
                Колорита добавляли бобры, которых в этих июльских разливах оказалось великое множество. Эти зверюги сидели на прибрежном валежнике, корягах, на своих хатках и плотинах, перегораживающих входы в протоки и заливы, и подпускали наши лодки совсем близко, после чего прыгали воду с оглушительными ударами широких мускулистых хвостов по воде. В кромешной темноте эти невидимые всплески были совершенно внезапны, звучали гулко и мощно, разносясь по всем закоулкам речного лабиринта и иногда, когда случались совсем рядом в четырёх - пяти метрах, заставляли вздрагивать от неожиданности даже нас,  из  коих двое были опытными охотниками, один – директором заповедника, профессиональным натуралистом-практиком, а ещё один – матёрым джипером, путешественником, проведшим немало ночей на берегах рек, озёр и болот.
                Когда мы вышли в то лесное озерцо, где у меня были помечены следующие стоянки, земной тверди я опять не увидел. Днём, конечно, увидел бы сразу, но в час ночи, в тумане, облепленный густым облаком каких-то крохотных белых мотыльков, пытающихся содрать у меня со лба фонарик, я ощутил себя тем литературным героем, который понял «что его сейчас будут бить и возможно даже ногами». Поэтому ничего не сказал, а тихонечко погрёб вдоль того, что казалось правым берегом в надежде увидеть выход и ровную твёрдую площадку.
Раскусили меня очень быстро. В результате допроса с пристрастием я по-партизански стиснул зубы, сказал, что идти будем, пока не найдём, а больше я вам ничего не скажу, мужественно отвернулся к берегу и в свете моего фонаря кто-то из ребят увидел на берегу столик. Именно тот, который я и пытался до этого высмотреть.
                Как мы высаживались с фонарями в чернильной темноте на совершенно отвесный и очень тесный полуметровый бережок, то особая песня. Разгружались по одному, выстроившись в очередь, при этом крепко уснувший в байдарке и резко разбуженный Андрюхин сынок всё норовил выйти через другой борт в озеро, и был изъят из байдарки Ильёй Андреевичем за шиворот, как котёнок.
                Выгрузившись, я пошёл обследовать стоянку и через десяток шагов нашёл маленький и очень удобный заливчик с пологим сходом в воду, из которого лодки можно было легко вытащить прямо на берег. А мы-то корячились!
                Искупавшись в холоднющей бездонно-чёрной воде, согревшись настойкой на чесноке, жгучем перце и хрене, наевшись тушёнки и засыпая мёртвым сном в палатке, поставленной на берегу этого заливчика, я разумеется, знать не знал, что утром штормовые растяжки моей палатки уже будут залиты водой, днём нам с Мишей придётся переносить две наши палатки вглубь стоянки, а вечером по тому месту, где стоял сейчас мой фигвам, будет перетекать река, заливая маленькую ложбину между двумя другими палатками. Паводок набирал силу, а впереди у нас были одна днёвка и ещё два перехода…



*стапель - в водном туризме место сборки плавсредств, погрузки и старта.
**кильнуться - опрокинуть лодку вверх килем.