Поездка на побережье. Рассказ - 7

7

– Зет, а почему ты считаешь, что буква «Т» – это обязательно Тадеуш Ковальски, а «I» – папа Ян? – спросила Вика, когда они уже пересели в Мехико на местный коптер и приближались к месту назначения. – Предположить, конечно, можно, но как доказать? И потом, что это вообще тебе даст? Этими этюдниками и рамками уже сто лет, как не пользуются…
– Ну, мы с ними поигрались в своё время, – улыбнулся Зет. – Конечно, гипотеза, дорогая. У нас с Ионом не служба, а рассадник гипотез. Но сейчас мы летим отдыхать и нежиться на пляже, ты не забыла?
– Я сомневаюсь, что это удастся, – покачала головой Вика. – Вы, Петерсы, как магниты к себе притягиваете приключения.
– Не только их, – ухмыльнулся Зет. – Притянуть такую Виконику – это уметь надо!
Молодая женщина звонко расхохоталась.
– Не знаю, право, кому тут больше повезло, нам или вам, но близнецовое хозяйство получилось славное! – заявила она.  – Я думаю, что на отдыхе мы с тобой постараемся укрепить его новыми членами?
Зет, сидевший на месте пилота,  озорно посмотрел на свою улыбающуюся подругу. Им с Ионом, действительно повезло с жёнами. Одной службой сыт не будешь, а семейное счастье никто не отменял. Он кинул взгляд на светящуюся на экране карту маршрута, по которой медленно ползла красная точка, обозначавшая их текущее местоположение. Оставалось минут десять лёта. Зет потянулся к приборному щитку, отключил автоматический режим и вручную повёл коптер на снижение.
– Давай полетаем немного над районом, – пояснил он сидевшей в соседнем кресле Вике. – наблюдай по своему борту, если что заметишь интересное, скажи, посмотрим внимательнее.
– Наши же ждут, – напомнила она.
– А мы над ними снизимся, ручками помашем, – пропел Зет. – Смотри, уже видны остатки знаменитого шоссе Пан-Америка, идём над ним…
– Ужас, сплошные провалы и разломы, – отозвалась Вика. – Много видела, но такого хаоса… Зет, а тут же пещеры вроде были, вот в них и провалилось!
– И пещеры, и потрясло изрядно, – согласился Петерс. – Но не заметила ничего странного?
– Нет, – Вика снова высунула голову за борт.
– Линии разломов идут как спирали, – пояснил Зет. – Присмотрись внимательнее. Земля как бы всасывала энергию. Давай сядем, вижу широкий ровный участок шоссе, посмотрим с поверхности.
Посадив машину, он перегнулся назад и вытащил из своего багажа мультисканер, с которым не расставался. Выпрыгнув на землю, он медленно по кругу просканировал  местность.
– Повышенный пси-фон идёт вон с той стороны, – показал Зет. – Если верить карте, которую нашел Самоедкин в их автобусе, то это как раз пеленг на «стоянку неолита». Ну, что ж, слетаем и туда…
– Фон оттуда, а куда идёт дальше? –  остановила его Вика. – ты посмотри вот на это место, оно тебе ничего не напоминает?
Она увеличила на своем экране кусок карты, вызвала режим рельефа. Зет подошёл посмотреть.
– Любопытно, – протянул он через некоторое время. – Очень любопытно… Надо бы сопоставить с тем, как выглядело до катаклизмов. Вектор точно падает на это место? 
– Пеленг мы назвал ты сам, – отозвалась Вика. –  Что это за шестигранник торчит на берегу океана?
– Давай слетаем, посмотрим, – решил Зет. – Не особо далеко возвращаться.
– И что это такое? – озадаченно спросила через десять минут Вика, когда их коптер завис над довольно высоким шестигранным сооружением из грубых каменных блоков. Низ его скрывался в густой растительности, а сверху не было никаких намёков на люки и проходы внутрь, но виднелись четыре ямы, как от опор. – Сооружение явно очень старое, может, это майя?
– Само сооружение, возможно, и старое, – согласился Зет, рассматривая окрестности через визор, – но вон там, на берегу, я вижу нечто напоминающее остатки направленного излучателя от приводного радиомаяка, скорее всего, и ямки от его креплений. Если тут хотели строить космодром для пришельцев, то понятно – маяк и точная посадка. Но мы садиться не будем.
– Зет, – жалобно простонала Вика, – ты оцени: белый песок, спокойное море и никого нет, можно хоть нагишом поплавать…
– Ты вот на это посмотри, – протянул ей Петерс визор. – Такие ржавенькие скромные таблички с предупреждением «Мины!» натыканы в твой белый песочек. Нет уж, без купаний. 
Зет облетел здание по кругу, сделал снимки и лёг на курс вдоль побережья к Пуэрто-Атардекер, решив не отклоняться более от намеченных целей. 
Море то появлялось, то исчезало: линия берега была изрезанной. Зет вёл машину на небольшой скорости, отмечая попадающиеся следы человеческого жилья, остатки дорог и плантаций, последние все чаще имели ухоженный вид. Полёт они с Викой закончили на набережной и сразу попали в объятия друзей.
– Я выиграл! – как ребёнок радовался Мигель. – Роман мне проспорил ящик пива! Я сразу сказал, что Петерс по графику не прилетит и отправится шляться!
– О, горе мне! – схватился за голову Зет, вспомнив напрочь забытую просьбу друзей захватить из Церна ящик хмельного. – Я не привёз ящик. 
– Ладно, – великодушно простил его Ричи, – я согласен на местное пиво или, на худой конец, на бильче, хотя оно больше похоже на квас или банальный кефир. Но – ящик, Роман, уговор – это святое!
Внезапный вызов по служебному каналу вырвал Зета из дружеского круга. Отойдя в сторону, он увидел на экране встревоженное лицо Виттер.
– Зет, у меня плохие новости, – сразу сказала она. – Ламбыгыйн, действительно, пришелец. Это, возможно, биоробот неизвестной нам цивилизации, у него подобный, но не земной метаболизм. Установлено абсолютно точно.
– А земного человека взять и переделать в такого биоробота не могли? – спросил Зет. – Взять молоденького курсанта, изменить его… Чёрт возьми, Карина, почему мы сразу думаем о каких-то незнакомых нам цивилизациях, а не о себе, грешных? Что ему дал этот изменённый метаболизм?
– Он адаптант, Зет. На Марсе, скажем,  он может быстро научиться дышать на поверхности…
– Это что, опять отголоски «Марсианского фестиваля»?!*
------------------------
* См. цикл рассказов «Плутонианские хроники». – Прим. авт.
- Зет, тогда мой биологический отец прошёл то же самое. Я нашла в твоих материалах свидетельства о не совсем обычных реакциях его организма, которые характерны для адаптантов. Пока не запретили на Земле клонирование человека, адаптационное направление развивалось достаточно активно, вспомни, хотя бы гидронавтов. Более того, я сама – адаптант. Это совершенно точно, Зет. Только что я получила результаты собственных тестов.
– Карина, не торопись с выводами, прошу тебя. Все сотрудники СБ проходят специальную медико-биологическую подготовку, она может дать влияние на тесты, – вздохнул Зет. – Мы только что прилетели в Мексику, обнимаемся и разгружаемся. Но кое-что по пути я уже обнаружил. Я свяжусь позже с тобой, хорошо?
– Чего случилось, что ты такой мрачный? – поинтересовался Роман, когда Петерс вернулся в общий круг.
– Да, – махнул он рукой, – по тестам уже адаптантов нашли.
– По ним и я сам адаптант, – засмеялся Самоедкин. – Это же инструменты вековой давности, устарели по всем статьям. Любого, у кого есть повышенная сопротивляемость к вирусам, они з-запишут в адаптанты по скорости образования антител. Наследие земных пандемий двадцать первого века. Изменили они генофонд наш сильно…
– На Марсе ими серьёзно занимались, – возразил Зет. – Клонирование и адаптация у них были тесно связаны. Адаптация к естественным условиям Марса – их цель. Современные тесты оттуда.
– Зет, если они оттуда, то только там и работают. Слушай, Вика рассказала, что вы успели какой-то маяк найти?
Петерс кивнул и коротко рассказал другу о заминированном маяке.
– Если сканер ловит пеленг, то там что-то до сих пор работает, – озадачился Роман. – А то, что в диапазоне пси – работает пассивно.   Скажем, спит. Твой сканер просто специфически настроен. Начинаю жалеть, что автобусы не летают, а посадить коптер рядом с «Бегемотом» просто негде: все забито автохламом, есть только маленькая площадочка мячик погонять. Но этот автодом для отдыха – самое то, впрочем, придём – сам оценишь.
Они не стали брать кар и от набережной до автобусной станции прошли пешком, оценив крутизну местных подъёмов. Посёлок ожил, навстречу то и дело попадались его обитатели, шумные, весёлые, любопытные до приезжих. Мигеля Ричи, как директора Дальневида, узнавали в лицо многие. Зет с Романом шли сзади всех и вниманием встречных не пользовались. По дороге Зет поделился с Самоедкиным тем, что узнал про Ламбыгыйна.
– Я хотел сам побывать в той «гостинице для пришельцев», чтобы понять, насколько в ней можно было вырастить пришельца, – признался Роман. – Своим раздвоенным чутьём я бы мог попробовать это уловить. Заодно и попытаться самого себя привести в норму, если там есть такие условия. Слушай, – оживился он, – наш Денис как раз том в возрасте, в каком был курсант Ламбыгыйн, у парня проблемы: он потерял свой спси-контакт с живностью, а без этого егерем ему не быть. Я же рассказывал тебе, что произошло в шале. Давай я вместе с ним пройду в «гостиницу»?  Всем туда соваться совершенно ни к чему.
– Не зная броду, не суйся в воду, – отозвался на это Зет. – Подумаем.
– Не зная броду… – повторил за ним Роман. – Кабы всё знать, совсем другой расклад был бы.
Самоедкин неплохо представлял себе базу Института времени – рассмотрел её детально на планах и снимках. Некогда это сооружение строилось для проекта по поиску и размещению внеземных цивилизаций  с гостиницей для них,  в период катаклизмов оно сохранилось замечательно, внизу даже обращение к инопланетным гостям осталось на стене –  диск, который когда-то отправили с первым «Вояджером» за пределы Солнечной системы. Юра Кивин, помнится, отмечал, что внутри здание смотрелось очень необычно, и сравнивал со «скрытыми столетиями» из старой фантастики.
Здание «гостиницы» было купольного типа, в три яруса. Каждый ярус по периметру опоясывала застеклённая галерея, в центре были шахты лифтов и межэтажные траволаторы. Нижний этаж купола был самым широким, имел несколько кольцевых  проходов с холлами, от красот которых было трудно оторваться. Везде – только природа, фауна, флора, но никаких намёков на присутствие человека. Второй этаж был отдан миру человека. Тут в холлах  были панорамы крупнейших городов, спутников, внеземных поселений, а таблички на стенах у проходов пестрели названиями лабораторий. На третьем ярусе были «жилые» апартаменты. Когда «гостиницу» увидел Слава Серёгин, то он воспринял её не как отель, а как  перекрёсток некоего транспортного межзвёздного портала, вспомнил Роман. На территории был ещё купол небольшого, но хорошо оснащённого медицинского центра, пара лабораторий и шахта по типу лунных, под куполом.
– Мы в архивах нашли материалы проекта, связанного с этими куполами, шахтами и прочим, – сказал Зет. – Под горами тянется многокилометровая цепь пещер. Частично их заняли «подземные народы», о которых ты знаешь. Но здешние подземелья издавна были «табу», если верить средневековым хроникам, отсюда приходили «странные люди». Они говорили на странном языке, иногда были странно одеты.
– Пришельцы?
– Возможно, кто теперь знает? Их боялись, ловили и убивали.
– А что там в лабораториях? – поинтересовался Самоедкин.
– Что изначально было задумано – не знаю, Институт Времени своё оборудование разместил потом, – ответил Зет. – Там другое интересно. Весь второй этаж собран из модулей, в основе которых кристаллические структуры – гексаэдры из америта, которые образуют два кольца – внешнее и внутреннее. Это, похоже, приёмная антенна. Было замечено энергоинформационное взаимодействие между кольцами строения, причём оно совпало с видимостью Юпитера над горизонтом. Вероятно, что уже тогда на Земле создавались искусственные якоря для пространственно-временного канала, чтобы удержать момент открытия хотя бы на минимальный срок. Очень похоже, что в рамках «SETI» на втором этаже сделали якорь. Америт – почти абсолютный отражатель, его на зеркала фотонных двигателей ставят. Модули постройки явно выращивали вне Земли, потом спускали сюда: на Земле америт не кристаллизируется.  Возможно, обнаруженный на берегу приводной маяк со времен стройки и остался, –  добавил он.

Продолжение http://proza.ru/2022/04/27/534