На кладбище

   - Здравствуй, любимый город! Вот я и приехала! Как же я соскучилась! - мысленно приветствую родной Санкт-Петербург, сидя в салоне только что приземлившегося самолета.
           Но город вовсе и не заметил моего прибытия, привычно встретив меня хмурым зимним небом и промозглым ветром, кидающимся колючками то ли мокрого снега, то ли обжигающего холодом дождя.
           Я не расстроилась, ибо люблю его всяким, хоть и променяла его последние годы на тёплый и солнечный курортный город на Чёрном море. А каждая теперешняя наша встреча будоражит воспоминания детства и молодости и удивляет чудесными переменами, которые делают Санкт-Петербург всё более прекрасным.
           Выхожу из здания аэропорта, беру такси и первым делом еду в ближайший петербургский пригород - Пушкин, на Кузьминское кладбище, чтобы навестить родителей. Всегда так делаю, если самолёт прибывает не слишком поздно. Прилетела я буквально на несколько дней, вещей у меня немного, и все они уместились в небольшом рюкзаке, который благополучно попал под категорию ручной клади.
           Такси быстро мчит меня сначала по широкой, заполненной машинами магистрали, а потом поворачивает на тихое и спокойное Петербургское шоссе. Я гляжу по сторонам, отмечая знакомые и памятные места, а также удивляясь тому количества снега, который выпал в моем городе за эту зиму. Давно такого не было! Последние годы питерские зимы и зимами-то трудно было назвать - частые оттепели, слякоть, грустные темные улицы, отсутствие снега, придающего городу свет и уют. А тут природа вдруг расстаралась, щедро укутав толстым снежным покровом мой город!
           Останавливаемся у входа на кладбище. Хочу купить живые цветы, но неожиданно у продавца не оказывается любимых маминых белых кустовых хризантем. На секундочку расстраиваюсь и теряюсь, но потом быстро принимаю решение взять красные и белые гвоздики, наверное, самые распространенные цветы советского времени, когда Санкт-Петербург ещё назывался Ленинградом. Папа всегда их покупал на праздники. Разве что за исключением дня восьмого марта, когда он рано-рано уходил из дома и возвращался часам к десяти утра, неся для мамы и меня два букета свежайших красных тюльпанов. Да ещё дня рождения мамы, который приходился на позднюю осень, и в который папа непременно дарил ее любимые хризантемы, густо усеянные мелкими белыми соцветиями, мгновенно наполняющими сильным пьянящим ароматом небольшую комнату, служившую спальней родителям.
          Представляю, как мои гвоздики будут ярко алеть на снегу в изголовье папиной могилы, а нежные белые цветочки почти сольются с белоснежным холодным покровом, и только упругие зелёные стебли и небольшие листики будут выдавать присутствие цветов расположенного рядом с отцом места последнего упокоения моей мамы.
          Иду по хорошо расчищенной дорожке, предаваясь воспоминаниям о родителях. Рядом с дорожкой на нетронутом снегу замечаю цепочку следов, оставленную чьими-то крохотными лапками. Сначала она идёт точно вдоль тропинки, потом резко поворачивает вбок и теряется среди могил. «Интересно, что за зверёк ее оставил? Мышка, наверное» - с улыбкой думаю я. «Вот лежат здесь мертвые люди, а жизнь продолжается. Птички и зверушки каждый день приходят на их могилки, когда родные, друзья и близкие не навещают ушедших навсегда. А летом летают бабочки, стрекозы, жучки всякие, деловито суетятся муравьи». На сердце становится тепло-тепло от этих мыслей. «Ни одни они здесь лежат, ни одни…»
          Начинаю искать глазами могилу моих родителей с двумя похожими крестами. Когда первой ушла мама, мы с отцом единодушно решили, что не будем делать каменные надгробия с надписями и фотографиями. Никому кроме нас на этом свете нет нужды знать, как выглядела мама и как мы по ней скорбим. Главное, что она живет в нашей памяти. Этого достаточно. Обнесли могилу красивой гранитной оградой, установили кованый крест на небольшой каменный пьедестал, указали фамилию, имя, отчество, даты жизни и смерти. Папа остался доволен. Просил после его ухода положить рядом с мамой и точно такой же крест поставить. Волю его исполнила.
          И вот сердечко ёкнуло! Вижу знакомую могилку! Надо теперь повернуть с дорожки и пройти метров двадцать до места упокоения моих родителей.
          Тут я понимаю, как отвыкла от родного города! Дорожка, идущая вдоль захоронений, конечно же, хорошо расчищена работниками кладбища, а вот для того, чтобы добраться до самой могилы, нужна лопата. Снега - по пояс! Зима-то вон какая снежная была!
          Останавливаюсь. Вот же мои любимые, совсем рядом. Но как до них добраться?
          Искать лопату и пробиваться по снежной целине? Но это займёт много времени, а скоро стемнеет, и кладбище закроется.
          Минуту поразмыслив, решаю пробиваться как есть. Высматриваю, нет ли поблизости расчищенного участка? Вдруг кто-то недавно навещал соседей моих родителей? Но, нет. Девственным толстым покровом лежит снег вплоть до нужной мне могилы. Поудобнее одеваю рюкзак и начинаю свой путь, тут же проваливаясь значительно выше колен.
          На мне короткие, по щиколотку, ботинки и брюки, надетые на голые ноги. Снег задирает штанины, больно царапая голени, и холодными сгустками проникает в обувь. Ощущения как в детстве, когда я умудрялась вываляться так, что приходила домой насквозь мокрая от растаявшего снега, который забивался мне под одежду. Становится даже весело. Я иду к своей цели, к моим родителям, как это было очень давно, когда я маленькой девочкой возвращалась с морозной прогулки домой, зная, что меня наругают, и нисколько этого не боялась. Теперь ругать некому.
          Шаг за шагом, проваливаясь всё глубже, испытывая боль от холода и ранок на ногах, я добираюсь до могилы. «Здравствуй, папочка! Здравствуй, мамочка! Как вы тут? Вот я опять приехала. А тут столько снега. Как в детстве. Помните?»
          Слёзы наворачиваются на глаза. Говорю родителям, как я их люблю, как скучаю, как мне их не хватает. О том, что никогда не предполагала, что в пятьдесят лет мне так тяжело будет чувствовать себя сиротой. Прошу прощения за все плохое, что сделала, и что могла сделать, но не сделала.
          Вдруг краешком глаза улавливаю какое-то движение. Словно бы ветер играет опавшим листочком. Поворачиваю голову, оглядываюсь вокруг, но ничего похожего не замечаю. Вся листва давным-давно погребена под толстым слоем снега. «Наверное, показалось».
          Но нет! Через мгновение вновь замечаю, что что-то или кто-то мелькнуло метрах в трёх справа от меня. Приглядываюсь внимательно и явственно вижу крохотную белую мордочку. Мышка-полевка? Но нет, тут кто-то покрупнее. И белый. Полевки цвет меха зимой, вроде, не меняют. Похоже, скорее, на белую домашнюю крысу. Но откуда она здесь может взяться?!
          Отвлекшись от диалога с родителями, я оглядываюсь вокруг. Хотела же ещё в часовню зайти на кладбище, свечи поставить, поминовение заказать. Как мне выбираться? Надеялась выйти с другой стороны могил, не возвращаясь назад. Так дорога короче. Там центральная аллея рядом и до часовни рукой подать. А теперь как? До этой центральной аллеи метров тридцать глубокого нетронутого снега! Замёрзшие поцарапанные ноги категорически против! Придётся, видимо, идти обратно по своим следам, а потом обходить большой квартал захоронений, чтобы в церковь попасть.
          Тут опять вижу движение. И вот с дальнего края соседнего захоронения на меня с любопытством смотрят два чёрных глаза-бусинки на белой мордочке. Ласка! Так вот, кто это! Обращаясь к зверьку, я осторожно, чтобы не напугать, говорю:
; Не бойся! Ты, наверное, есть хочешь? А у меня для тебя угощение. В самолете злаковый батончик давали, я его не стала. Сейчас с тобой поделюсь.
           Начинаю открывать рюкзак. Испугавшись моего движения, ласка молниеносно исчезает, но через мгновение вновь высовывается и внимательно следит за мной. Достаю батончик, снимаю шуршащую обертку. Зверёк, почуяв добычу, замер на месте и ждёт. Отламываю кусочек и бросаю ему. Угощение не долетает до животного, падает на снег метрах в двух от меня и скатывается в углубление, образовавшееся у ограды соседней могилы. Ласка, видимо, испугавшись того, как я махнула рукой, моментально пропадает из вида. Я подождала, покрутила головой, но маленький хищник так и не появился.
          А я тем временем решаю раскрошить батончик на мелкие кусочки и рассыпать на могиле. «Пусть птицы и звери полакомятся. И родителям веселее. Ведь они так любили животных, а животные - их!»
          Покончив с батончиком, поворачиваюсь туда, где видела ласку, и вновь замечаю озорную мордочку, только подальше, у другой могилы.
          - Что ж ты убежала! Еду даже не тронула. Меня боишься? Так я животных не обижаю, - веду я диалог со зверьком, - Подожди, сейчас я достану твоё угощение.
          Решаю пройти два метра по нетронутой целине, чтобы извлечь из снежного плена упавшее лакомство. С трудом делаю несколько шагов, вновь царапая ноги и чувствуя мерзлый снег на щиколотках. Падаю в последний момент, но успеваю схватить кусочек батончика. Оборачиваюсь в поисках моей знакомой. Она ждёт. Кидаю ей еду. Ласка хватает кусочек и в мгновение ока пропадает из виду.
         Я оглядываюсь с новой своей позиции и вижу, что за соседней могилой явно совсем недавно прорыта в снегу дорожка, которая ведёт прямо на центральную аллею. С того места, где лежат мои родители, ее было незаметно, так как вид на тропинку закрывало большое надгробие. А теперь она открылась во всей красе! Не надо мне теперь возвращаться обратно и обходить полкладбиша!
          - Спасибо тебе, ласка! - громко говорю я с благодарностью, но зверька и след простыл.

Февраль 2022