Уединение Арфы

"Письмо Арфы ложным друзьям"

"Секретики, где вы говорили о любви к моему звучанию, позади. Секретик под названием тет-а-тет. А что происходит за его пределами? Неловкие ситуации, в которых я не могу открыть все карты, где изменяю себе ради другого человека. В трудную минуту я оказывалась виновной во всем: в ваших срывах, заносах, ошибках, а в мою трудную минуту мне уже не на кого было положиться. Я играла одна - в уединении. Зачем же говорить такие красивые слова о любви, если они остаются только пустыми обещаниями?
Всем тяжело и каждому по-своему. Но почему в потере вашего самообладания виновата именно я?
Я поняла. Виной созданный секретик. И речь даже не о тет-а-тет. Они бывают разные эти тет-а-тет встречи. Дело в тепле с моей стороны (так выходит) и оно повод для унижения.  Я поняла свою ошибку. Я постараюсь больше не показывать тепло и юмор в наших встречах. Это повод для подобного отношения, и обвинения меня в том, что я не совершала. Я буду холодным, расчетливым инструментом без лишних эмоций и тепла.
До встречи!"

"Можно ли врать, говоря о любви?"

Арфа не знала что такое симфонический оркестр. Ей никто не сообщил об имени Арфа при ее создании. Поэтому любоваться, хотя бы названием, ей не приходилось.
Арфе говорили о любви, о желании близких отношений. Говорили. Не звучали. Она верила. Слушала себя и мелодии людей. И представить, что о любви можно врать, не могла.
- Говоря такие целебные и значимые в жизни инструментом слова, разве можно лгать? - удивлялась она. - Я вновь поверила словам. А теперь меня обвиняют, в том, что я якобы научила унижать. Как так? Вы слушаете звучание непонятного мне самой инструмента! Он разве учит унижать? Может дело все в том, что я не знаю, как он называется? Но ведь его название не диктует то, как я звучу. Я не слышу фальши. Правда порой слышу шум от слов без звучания. Зачем тогда мы звучим, если на мелодии накладывают лживые слова?

"Что там у Арфы? Получилось или не получилось? И желательно конечно, чтобы не получилось"

Арфа разочаровалась в дружбе и решила сделать шаг в мир симфонического оркестра.

- Может там мне расскажут как меня зовут? Или бросить музыку совсем? Хотя! Я уже через подобное испытание проходила. Бросала, но продолжала играть. Может, мне сам симфонический оркестр и не нужен? И сохранение уединения важнее?
А что вообще мне нужно сейчас? Забыть и отпустить ложных друзей, говорящих о любви, но не звучащих в том, о чем они говорят.

- Ты слышишь сердце? Ты по нему определяешь настроена ты или расстроена? - спрашивали у нее, принимая на работу в симфонический оркестр.
Устраивалась на работу Арфа и отпускала невзаимные речи. Отпускала и удивлялась:
- Ты красивая и красиво звучишь, - говорила Арфа.
- Ну, сойдёт, - с коварным блеском говорили ей в ответ.

У блеска в глазах есть разный оттенок. Есть тухлая злорадствующая война. Есть горящая говорящая вера в любовь.

- Я не замечала раньше, что это война внутри тебя, - прощалась с ложными друзьями Арфа. - Другу больно, когда про его друга говорят гадости. Тебе не было больно. Тебе хотелось сделать больно. А я хочу играть, а не воевать. Я не понимала, что долго держать в неопределенности - это втягивать во внутреннюю войну. За что же цепляются ложные друзья? Видимо за то, что я их выручала. Взаимной выручки не было.  Поэтому так легко меня обвинить, когда моей защиты нет рядом. Обвинить меня в отсутствии своей игры на инструменте. Да. Это ошибка. Нет репетиций. Нет проб, а значит, нет игры. В итоге виновата я. А виновата ли? В превосходстве над другими мы проигрываем и врем себе, что нарастающая скука - это результат первых победах. Как после побед может стать скучно, если каждый раз, сделав свой результат, Игроку открывается мир непознанного? Это же так интересно! Не знать! Все же мы уходим с середины пути, касаясь и сбегая от своих проигрышей.

- Вы нужны нам там, где ваш труд, - подписал договор с Арфой симфонический оркестр. - Вас зовут Арфа.
- Меня зовут Арфа? Надо привыкнуть, - застеснялась она. - Арфа. Словно к ноте фа подставили приставку ар. Но такого конечно не бывает. Арфа! Я Арфа! Привыкну! - словно, боясь отрицательных оценок заранее, критиковала она себя.
- Арфа, при игре с оркестром помните, что вы одна.
- Я одна? Как больно звучит! Я одна, - взволновалась она, - о чем речь? Неужели о том, что у меня нет возлюбленного?
- Я слышу вашу мелодию сейчас, - признался Дирижёр.
- Я же молчу, - испугалась Арфа.
- Где ложь, там уже есть кому превосходить свой проигрыш.
- О чем вы? Я шла на встречу проигравшим и теряла свои здоровые амбиции. Зажигательные их тушили, а не заряжали.
- Люди в войне втягивали вас в тщеславие, поэтому вы здесь. Вы хотите настроить достойное звучание.
- Не совсем так. Это слишком глубоко и возможно не про меня … Я пришла отпустить тех, кто не хочет дружить честно.
- Возможно …, - ответил ей Дирижёр.

"Симфонический оркестр"

Арфа, долгое время работая в оркестре, обижалась на ненужность.

- Ненастроенные инструменты не понимали ваше звучание, а мы его слышим, - подсказывал в трудные минуты ей Дирижёр.
Она все никак не могла насладиться восхищением в свой адрес.
- Мне все в себе не нравится. Даже имя, - капризничала она.

Так и играли. Настроенные инструменты наслаждались ее игрой, восхищались, а она нет. В ответ да - Арфа влюблялась, а к себе никого не подпускала. Инструменты оркестра оставались присутствующими на ее выступлениях. Арфа отчаивалась, болела и все же влюблялась, а потом совершенно расстроилась и вновь услышала подсказку Дирижёра.

- Ты одна. Где ложь, там уже есть кому превосходить свой проигрыш.
- Я не понимаю о чем речь! Вы говорите о возлюбленном, которого я ещё не встретила?

Дирижёр молчал.

В оркестре для влюбленной Арфы открылся огромный мир впечатлений и открытий. Но только вот "Ты одна" оставалось для нее секретом.

- Одна ли Скрипка? - спрашивала она себя и ей нравилась Скрипка.- Одна ли флейта? - увлекалась Флейтой Арфа. Виолончели манили ее своей глубиной, Контрабасы надежностью, Барабаны азартом, Трубы весельем, Тромбоны надменностью. В домике симфонического оркестра были слышны соло Фортепиано, Гитары, Саксофона.
А Арфа все искала ответ на вопрос "Почему я должна быть одна?".

- Они игнорируют меня. Я чувствую их равнодушие и безразличие. Неужели мое звучание так и не пригодится в повседневной жизни оркестра? – задавала себе  вопрос Арфа. - Может так нужно подать свой страх перед Дирижёром, чтобы получить ответ?

Дирижёр отвечал ей:
- Не спеши. Не выдумывай. Каждый занят своим делом. Ты одна, Арфа. Одна.
- Наверное, он о том, что я в принципе одна,- продолжала свой поиск она, - в оркестре многие инструменты встречаются несколько раз: флейты, скрипки …
- Ты одна! - повторял Дирижёр.
- Одна такая? Особенная?

Дирижёр молчал.

Однажды симфонический домик посетил народный фолк-ансамбль. И, на одном из вечеров, которые любила посещать Арфа, ее увидел он. Русский инструмент влюбился в греческую Богиню с первого взгляда, и понял, что именно этого звучания не хватало в его народном домике.

- Кто она? - узнавал о жизни Арфы инструмент. Но, на удивление, о греческой особе толком никто ничего не знал. Знали, что зовут ее Арфа, знали об особенностях характера игры, но никто ничего не мог сказать о том "Кто она?". Даже те, чье звучание касалось ее, молчали и боялись признаться, что когда-то были сильно увлечены ее особой. Гусли – так звали нашего героя, это не смутило. Чем больше загадок окружало его стремление к Арфе, тем интересней и соблазнительней казался ему путь к ее музыкальному сердцу.

- Величественная.
- Что?
- Она тонкий, сильно-величественный инструмент, - тайком призналась ему Флейта. – Мы пару раз были с ней в слиянии. Я до сих пор боюсь своей тонкости, поэтому мы и разошлись в силе величия.
- Как можно бояться своей тонкости, Флейта? Ты о чем? Как можно в силе величия разойтись?
- Я и не знаю. Не задумывалась об этом.
- Задумайся, - ответили Гусли.
- Она звонкая и сильно-величественная, - скрывшись за основательностью Фортепиано, сообщил об Арфе Барабан. – Мы были в слиянии в звонкости, но разошлись в силе величественности.
- Почему вы перед величественностью, добавляете сильно-величественная? Про разошлись уже не спрашиваю. Мне ответа Флейты хватило.
- От нее исходило непонятное нам волшебное звучание, - заголосили Скрипки.
- Она обволакивала нашу глубину, и мы звучали непривычно для нас самих, это пугало, - загудели Контрабасы.
- Почему вы так боитесь Арфу?
- Мы не доверяем ее загадочному происхождению, - сыграли Виолончели.
- Она долго привыкала к нашей непредсказуемости, - поделились Трубы.

Итак, по кругу. Итак в ключе скрипичном и басовом инструменты признавались в том, как общалась с ними Арфа. Гусли влюбились окончательно.

- А почему вы с ней расходитесь? - все же зацепило их.
- А что не надо было? – удивился симфонический оркестр.
- Я представил, как она солировала бы с каждым из вас в едином звучании. Красота!
- А она может быть Солистом? - удивился оркестр, - она не умеет быть одна.
- Как это? - удивились Гусли.
- Ей об этом каждый раз говорит наш Дирижёр, а она до сих пор не нашла ответа и мы боимся с ней общаться из-за этого.
- Зря! Вы обидели ее. Но ничего, я настрою ее чувства и отогрею желание играть в своем народном домике, - мелодично заявили Гусли. – Да, кстати, Виолончель, пора бы помериться с Аккордеоном.
- Я скоро навещу ваш ансамбль, - дерзко ответила она.
- Пора бы, а то он заскучал совсем, заодно и подружитесь с Арфой.
- Ты так за нее решил, еще не известно, согласится ли она у вас выступать.
- Поживем, увидим.

"Гусли и Арфа"

- Здравствуйте, Арфа.
- Здравствуйте.
- Вас осмелились потревожить Гусли. Я основатель народного ансамбля. Я давно слышал о вашем звучании и хотел бы пригласить к сотрудничеству к нам в группу.
- Интересное предложение, а что мне для этого необходимо сделать?
- Прийти на прослушивание.
- А когда?
- Сейчас! В народный Гусли-домик.
- В Гусли-домик? Как забавно звучит.
- Точнее в домик Гуслей. Так мелодичнее.
- Как мило. Словно меня пригласили в домик к Дедушке Звонарю.
- Вы тоже верите в Дедушку Звонаря?
- Я зову его силу каждый день, и гармония звуков природы создает, благодаря его силе, чистый настрой моих струн.
- Я верю вам Арфа, в ваших нотках нет фальши, как вы прекрасно звучите.
- Не очаровывайтесь заранее.
- Почему?
- Чтобы не разочароваться впоследствии. Я всех в оркестре разочаровала своими вопросами и поиском ответов.
- Хорошо! Моя Богиня.
- До встречи в Гусли-домике!
- (мысли Арфы) МОЯ Богиня, ничего себе сыграл ....
- (мысли Гуслей) МОЯ Богиня, взял и выдал весь настрой ...

"В домике Гуслей"

- Я правильно играю?
- Правильно, правильно, продолжайте, просто продолжайте, мы Вас слушаем.
- Я попадаю в ноты?
- Да, все прекрасно, вы чиста, играйте, мы вас внимательно слушаем.
- Вам не тяжело?
- Нам хорошо.
- Я не смущаю своим обволакиванием? Вам не страшно?
- Нет. Играйте, играйте.
- Вам понятна моя музыка?
- Пока не все и не совсем, но вы звучите, звучите, еще чуть-чуть и я настроюсь на вашу волну.
- А получится? Я никогда не пробовала играть вместе с народными инструментами.
- Играй, продолжай. Я почти все изучил, осталось просто зазвучать рядом.
- А меня куда можно пристроить?
- Вы хотите сказать, где ваш дом?
- Да.
- Кельты.
- Что? Вы сказали что-то очень знакомое.
- Кельтская музыка – ваш дом.
- Я хочу плакать.
- Правильно, на чистоту и тонкость кельт струны реагируют подобным образом – хочется плакать от красоты. Отогревайся у нас, Арфа, отогревайся и настраивайся.

"Волнение Арфы"

- Гусли, вы сыграете со мной?
- Пока рано! Вам нужно настроиться самостоятельно, иначе, я могу сбить вас.
- Благодарю вас. В домике Гуслей уютно и тепло.
- Я рад, но вы грустите?
- Меня тянет куда-то?
- Куда?
- Мне страшно, я слышу что-то, что-то вне нас самих.
- Ты слышала подобное прежде?
- Нет.
- Ты боишься познать, что это такое?
- Да.
- Я рядом, не бойся.
- Я чувствую себя должной и обязанной вам за заботу.
- Вот оно сильно-величественное звучание Арфы.
- Вас это оскорбило?
- Разве Гусли могут оскорбиться свободой Арфы? Нет, Арфа. Я люблю ваше сильно-величественное звучание. Я выполнил свою задачу, ступайте домой.
- Меня зовет кельтская музыка?
- На этот вопрос я, к сожалению, ответить не смогу.
- Мне казалось, что мой дом среди людей. Я искала защиты в симфоническом оркестре. Я поверила, что кельтская музыка тот дом, о котором я мечтала. И вот опять я чувствую себя должной. Всюду и везде я должна.
- Может, ты должна самой себе что-то?
- Себе? Как интересно.
- Мы отпускаем тебя с любовью и теплом абсолютно также как отпустил тебя и симфонический оркестр.
- Хорошо, Гусли, я все же рискну пойти туда, куда боялась шагнуть.
До встречи, народные инструменты. Я благодарна вам за тепло и уют.
- До встречи, Арфа.

"Взросление Арфы"

Боль. Волны. Перепады давления. Сияние волны морского цвета. Золотые ноты. Золотая гармония. Золотая октава .... И Арфа встретила Дедушку Звонаря.

- Дедушка Звонарь, а я тебя совсем по-другому представляла. Я думала, ты похож на музыкальный инструмент, а ты такой высокий, состоящий из корпуса, круга и четырех палочек, в одной из которых ты держишь еще одну палочку. Как она называется?

- Дирижерская.
- А! Это так называется!
- Здравствуй, Арфа. Я Дирижер. Дедушка Звонарь, это одно из моих лиц, в которые верят инструменты. Кажется, у меня еще внучка есть, да?
- Да. Свистушка.
- А! Ну, да. Меня называют по-разному: и Трубачом, проводящим звук, и Звукопрородительницей, Звукоуправленцем и так далее.
- Дирижер! Ничего не понимаю. Но ты не похож на Дирижёра в симфоническом оркестре.
- Арфа. Ты позвала меня. Я явился.
- Я позвала? - испугалась Арфа. – Я слышала что-то. Это, значит, я звала?
- Это звало в тебе твое одиночество. Я пришел настроить его.
- Мне страшно! Я одна! - погружалась в мир одиночества Арфа.

Ощущая и чувствуя свое одиночество сильно-сильно она вдруг вспомнила слова Дирижёра симфонического оркестра "Где ложь, там уже есть кому превосходить свой проигрыш".

- Я проиграла? - задумалась она. - Когда? Не помню такого. Я слышала зов и смело шагала в возможности. Я слышала ложь и отпускала не желающих жить в интересе. И в этом пути меня хотели превзойти. Неужели в симфоническом оркестре, где каждый знает о своем призвании, я ждала этой лжи в свой адрес. Неужели я не позволяю лжи превзойти саму себя. Ведь, если она превзойдет себя, она станет честностью.

- Настройка произошла. Все свершилось. Арфа. Ты молодец.
- Меня похвалили. Что теперь с этим делать? Я сбегала от восхищения, потому что мне хотелось похвалы. Как же хочется звучать независимо от того где я, с кем я играю и в какой форме. Мой дом - это мое желание играть и звучать от всех струн.
 
Арфа играла. Ее  музыка, волшебная музыка рождала. Фальшивый шум подступил, но Арфу не пугали его вопросы:

- Ему будет тяжело с сильно-величественным звучанием, как и другим.
- Я одна в сильно-величественном звучании. Абсолютно таком же как сильно-величественное звучание каждого инструмента оркестра и инструментов народного домика Гуслей. Сильное величие определяет сам инструмент в уединении с самим собой и своим Дедушкой Звонарем. Я сама создала разделение. Инструменты, как инструменты, каждый на своем месте и выполняет свою работу. А почему так долго я создавала разделение? Я врала себе, что я в превосходстве. Я боялась и верила всему, что мне говорили лживые друзья. Каждому страху и обвинению.
Я одна в своем оркестре внутри. Я дирижёр сама для себя. Дирижирую своим звучанием только я сама.
В каждом инструменте свой Дирижёр. Я должна была это понять. Это ложь, что Дирижёр или какой-либо инструмент превосходит меня в игре. Это ложь, что народный ансамбль хуже симфонического. Обвинения проигравших друзей, что я превосхожу их, лживые. Обвинения проигравших друзей в том, что они превосходят меня - лживые. На своем месте превзойти может только ложь, когда я проиграла честности и потеряла свое место.

Золотая октава открылась перед Арфой. Арфа прошла сквозь нее и перешла в мир своего музыкального предназначения.

"Счастливые Г. и А."

 - Ребята, мне так плохо без нее. Я скучаю.
- Гуууууууслиииии!
- Арфааааа!
- Я хочу, хочу, хочу рождать вместе с вами волшебную музыку.
- Арфа, любимая моя. Арфа, родная моя. Арфа, моя, моя, моя.
- С чего начнем? Давай с сочетания бамбуковой Флейты, Гитары, Барабанов, меня и тебя.
- Подожди. Расскажи, как тебя встретил Дедушка Звонарь?
- Хорошо. Представился Дирижером.
- Как? А мне Организатором группы, - удивился Барабан.
- А мне Директором, - посмеялся Аккордеон.
- А мне Писателем текстов, - выкрикнула Скрипка.
- А мне Композитором, - скромно заявила Гитара.
- А я Флейта-Кадровик.
- Я Ученый-Басист.
- А я Ди-джей и PR-менеджер Соло-гитарист.
(смех)
- А тебе Гусли?
- Вокалист и Основатель группы.
- Дедушка Звонарь многолик, и вы мне ничего не сказали?
- Ты должна была сама узнать, кто ты, - улыбнулись Гусли, - Ну, что дирижируй нами, Арфа. Мы давно ждем тебя. Какая у тебя была задумка?
- Пусть она чуть-чуть подождет. Я слышу колыбельную.

Гусли улыбнулись.

- И ещё я очень хочу хоть иногда играть с симфоническим оркестром под руководством его Дирижёра. Я скучаю!
- Я слышу! - откликнулся Дирижер симфонического оркестра.
- Мы всеми струнами за! - отозвался сам оркестр.
- И мы согласны, - принял решение Арфы народный фолк-ансамбль.
- А ещё мне пора позвать честных друзей из мира людей. А то Дирижеру, как человеку, трудно играть в будь то симфоническом или народном оркестре одному.
- Мы абсолютно согласны с тобой, сильно-величественная Арфа, - звучали инструменты в мире людей.
- Ура! Я в единстве! - с наслаждением и вдохновением зазвучала, рождающая в целостности, как единица, Арфа.

Верьте Дедушке Звонарю и ваши мечты обязательно сбудутся!

Миниатюра из серии "Возвышенность и снисхождение Отличника"
http://proza.ru/2020/06/02/1372