Славянск и его герои

Славянск и его герои
В стотысячном Славянске, славном своими солеными озерами, отряд Стрелкова 12 апреля при поддержке активистов Народного ополчения взял местное управление СБУ, городской отдел милиции и горисполком — городскую администрацию.
Как это было? Грузовик с десантом Стрелкова и легковушка рано утром подкатили к так называемой вилле «Мария» на Железнодорожной улице. Это старинный, нуждающийся в ремонте особняк еще в 2011-м передали в безвозмездное пользование православной церкви Московского патриархата аж на 50 лет. Так получилось, что «Марию» курировал настоятель Свято-Воскресенского храма отец Виталий.
Утром 12 апреля прибывших встретили Анатолий (позывной Атаман), Вячеслав Пономарев и те ребята, что дежурили на вилле. Когда они увидели, как из кузова выгружаются полсотни экипированных бойцов, у них челюсти поотпадали до земли. У стрелковцев еще не красовались георгиевские ленточки на форме, они просто были неизвестными с оружием и в камуфляже.
— Пока они выгружались, подошла женщина из церкви. И говорит: «Там милиция приехала», — продолжает Буйный. — Ну, проезжала мимо патрульная машина и увидела, что люди в форме из грузовика высаживаются, что-то оттуда вытаскивают. Я к милиции подхожу, а они зашли с другой стороны через калитку, во дворик виллы, где стоит грузовик. Милиция принялась расспрашивать: что тут происходит? Мы милиционерам заявляем: «Пацаны, не выступайте! Вы или с нами, или — в плен!»
Говорю это стражам порядка, а за мной стоят двое «стрелковцев» с автоматами наизготовку. Ну, забрали мы у милиционеров оружие, заковали их в наручники и тут же, на вилле «Мария», в комнату закрыли. Они попросили своему начальнику позвонить.
Звонок был, мы пригласили милицейское начальство на переговоры. Прибыл к нам и.о. начальника милиции города. К нему на переговоры вышел Игорь Стрелков с товарищами. Он пытался мирно объяснить правоохранителю: мы — восставший народ, и милиция должна определиться. Она либо с нами, либо нет. А мы, дескать, берем власть в свои руки, мы против киевской хунты.
Начальник милиции этого не понял:
— Сдайте оружие. Да вы знаете, кто я такой!
Стоявший возле Стрелка Терец слышит от Игоря Ивановича лаконичное:
— В плен!
Терец попытался было взять милицейское начальство за руки, но оно вздумало отбиваться. Терец, не думая, врезал ему в глаз, после чего начальник милиции сник. Отобрав у него оружие, наши препроводили его к остальным пленным.
Около семи утра, когда с выгрузкой закончили, а к нам подтянулись активисты НО Донбасса из города, была сколочена группа для захвата горотдела милиции и местного управления СБУ. Пришедшие к нам парни с благоговением смотрели на прибывших. Почему-то все решили, что это — долгожданная помощь из России, те самые «зеленые человечки». Супергерои, что всех спасут.
Пленных мы отпустили. Они заявили: «Мы воевать не хотим, оно нам не надо». За мента-начальника приехал договариваться какой-то мужик. Начальник милиции извинился, сказав, что милиция мешать не собирается. Практически весь город спокойно сдался.
Штаб решили сделать в славянском отделении СБУ. Сначала-то думали устроить его на вилле «Мария», но потом остановились на более подходящем варианте. Оружие в славянском СБУ получилось взять чуть-чуть, там его просто было мало. Взяли, конечно, и арсенал горотдела милиции. Полсотни пистолетов, патроны к ним, немного боеприпасов к «калашам». Наученные горьким опытом, оружейку сразу перекрыли, своим (кого знали) просто так выдавали, а кого не знали — оружие вручали под роспись.
— Первое серьезное боестолкновение было на третий день после взятия Славянска, 15 апреля, когда Ромашка и Стрелок поймали в огневую засаду машины «Альфы», — рассказывает Буйный. — Блокпосты мы тогда везде расставляли. Хотя они были-то практически безоружными. Скажем, блокпост на комбикормовом заводе: сперва там имелись всего два «макаровых» и один автомат, несколько охотничьих ружей и по 3–4 ящика бутылок с «молотовым».
Ромашка у стрелковцев был и подвижным резервом, и настоящим спецназом среди спецназа. Он шел туда, где возникала угроза, где было какое-то движение. Его бросали на усиление. Надо сказать, что стрелковцы делились на группы по четыре-пять бойцов, за каждой группой закреплялся участок обороны. Эти группы усиливались народным ополчением. В общем, применялась еще схема НКВД 1941 года, когда вокруг ядра из бойцов осназа создавались народные партизанские отряды.
То есть, ядро из пришедших стрелковцев становилось основой для формирования рот новой армии.
— Например, тут стоит Дружок, там — мотороловские, там — ребята Гуся стоят. В ополчение все гражданские пришли, многие оружие тут первый раз увидели, — рассказывает Буйный. — Вот и Ромашка стоял в засаде. Видит — едут крутые, архидорогие авто с киевскими номерами. Он их и покрошил. Они там отстреливались, перекатывались, как в голливудских боевиках. Пытались рассыпаться. Но их с бугра расстреляли, как в тире.
Теперь-то я знаю, что героический Ромашка — никакой не крутой спецназовец КГБ-ФСБ «по диплому», а церковный звонарь из Киева. Сергей Николаевич Журиков. Но прирожденный воин и бывший военный ВС Украины.
Ну а наш соратник Буйный с самого начала славянской эпопеи, проявив себя геройски, стал доверенным помощником Стрелкова и выполнял самые ответственные задания, рассказывать о которых до сих пор не пришло время.
Так и начиналась война за Новороссию. Надо сказать, что первая кровь пролилась все-таки не 15 апреля, а днем раньше, на Пасху. Тогда в город проникли диверсанты из Правого сектора и атаковали церковь, убив нескольких человек в ней. Так что, можно сказать, уничтожение группы «альфовцев» стало ответом повстанцев на бесчинства правосеков-диверсантов в Славянске...
Павел Губарев. Факел Новороссии. СПб.: Питер, 2016. 416с.
https://vk.com/doc-68242214_437455546

https://mir-knig.com/read_343520-01
https://mir-knig.com/read_343520-01
https://history.wikireading.ru/278095
Русская весна: эксклюзивное интервью «Трифона»
26 февраля 2020
Наш отряд был собран стихийно и очень быстро. В отряд входил даже шестнадцатилетний парень из Киева с позывным «Вандал». Грубо говоря – кто захотел поучаствовать в этой операции из Крымского ополчения, тот и вошёл в состав отряда.
Мне до сих пор некоторые друзья-крымчане говорят, будто я дурак, что согласился в этом участвовать. Я всегда отвечаю, что они ничего не понимают и крымчанам победа досталось «на шару», а люди на Донбассе до сих пор платят кровью за право быть русскими.
Но это я уже в лирику залез, вернёмся к сути. Изначально наш отряд насчитывал 54 человека. Двое уже по дороге отказались принимать в этом участие по разным личным причинам, и нас осталось 52 человека. Россиян в отряде было не более 1/3, остальные были граждане бывшей Украины из Крыма, Киева, Одессы, Харькова и даже Житомира.
С 8 на 9 апреля 2014 года в час ночи мы выехали в Россию. 9 апреля около 4 утра мы были в Ростове, остановились возле памятника. Конечно, мы были одеты по гражданке и никакого оружия, даже холодного, у нас на тот момент не было. Мы поехали дальше, и нас отвезли в один из санаториев Ростова. Нас разместили, и мы стали разбиваться по группам.
Отряд был разделен на 4 группы. Первая группа насчитывала около 10 человек, командовал ей «Ромашка». Кстати, он вроде бы тоже из Киева. В неё также входил крымчанин с позывным «Медведь», который позже погибнет в боях за Славянск.
Самой малочисленной была вторая группа Моторолы. Их было вместе с ним 7 человек.
Наша группа была третьей и состояла из 14 человек. Командовал ей крымчанин «Абвер».
Четвёртой группой командовал «Терец». Эта группа состояла из казаков и была численностью около 22 человек.
Теперь подробнее о группе, в которую входил я. Как я ранее говорил, командовал группой Абвер - отставной подполковник военной контрразведки, очень грамотный человек. Наша группа делилась на подгруппы. Первой подгруппой командовал «Волк» - участник боевых действий в Афганистане, прошёл подготовку по системе «Сокол», награждён наградами СССР. В подгруппу входили крымчане «Коваль» и «Ветер».
Второй подгруппой командовал «Гусь». В неё входили ребята из Житомира «Лёлик», «Болик» и «Василич». Эта подгруппа почти вся погибла, кроме «Лёлика».
Третьей подгруппой командовал «Махно», который ранее служил в ДШБ в Старом Крыму. В эту подгруппу входили я, другой «Медведь» и «Рамзес», который был нашим медиком.
В нашу группу также входил «Нос», но он не входил ни в одну из подгрупп.
Чуть позже от Стрелкова поступила команда собрать наши размеры одежды и обуви. Через некоторое время нам привезли форму, и мы переоделись, гражданку с собой не брали. Все по-разному были укомплектованы и вели себя тоже по-разному. У нас не было времени даже провести слаживание. Некоторые были в эйфории после Крыма, не понимали, куда и на что шли. Другие были более профессиональны и спокойны.
Ночью с 9 на 10 апреля мы покинули территорию санатория на автобусе и выдвинулись на границу с Украиной. Где именно находилась точка перехода, я не знаю, там до горизонта во все стороны были только поля.
Этой ночью мы перейти не смогли, так как не успевали добраться до рассвета к указанному месту, откуда нас должны были забрать и перевезти в Славянск. Мы остались ждать следующей ночи.
10 апреля весь день мы находимся на месте. Когда наступила ночь, перед началом движения Стрелков нас построил вокруг себя. «Ромашка» зачитал молитву. Далее Стрелков очень спокойным голосом трижды задаёт вопрос:
- Ребята, может кто в чём не уверен? Может есть сомнения? Кто-то хочет уйти? Если да, то выйдите из строя, вас никто не осудит. Я дам вам деньги на одежду и дорогу домой.
Поначалу это было жалкое зрелище, и я подумал, что нами командует какой-то размазня. Никто не вышел, все решили остаться. А вот на четвёртый раз его голос стал жёсткий, металлический, и он говорит:
- А теперь слушайте меня сюда, все и внимательно! С этого момента мы творим историю, мы поднимаем имидж и имя русского солдата! Мы поможем Донбассу в этой борьбе и пойдём до конца! Кто опозорит имя русского воина на любом этапе, того я лично расстреляю!
У меня, например, в этот момент мороз по коже пробежал, хотя я многое в жизни повидал и никогда не был сентиментальным. В этот момент я впервые начал понимать, что наша операция не похожа на операцию по отвлечению внимания от Крыма, а основной и возможно единственной задачей как раз является участие в битве за Донбасс.
Затем Стрелков приказал командирам групп подойти к нему, после чего каждая группа получила своё задание.
Мы начали движение, связи никакой, естественно, не было, и шуметь нельзя было. Мы пользовались гонцами от группы к группе. Когда мы перешли границу и стали двигаться вглубь украинской территории, группа «Ромашки» выдвинулась вперёд на разведку, а мы залегли. Через некоторое время поступила команда двигаться вглубь территории. Мы прошли около 15 км с тремя привалами на отдых и рекогносцировку местности.
Мы вышли на одну из трасс Украины. Рассредоточились. Начало светать. Проблемой было отсутствие «зелёнки» в той местности. Мы рассредоточились вдоль дороги - 52 человека, в форме и в балаклавах. Люди, которые должны были нас встретить, задерживались. Тут подъезжает грузовик с надписью «Новая почта», и мы начинаем загружаться в кузов. Стрелков, Дед и ещё один человек двигались за нами в легковом автомобиле, как группа прикрытия.
Ехали долго. Приехали на окраину Славянска и выгрузились. К нам начали подходить ополченцы, ещё невооружённые и в гражданке. В этот момент в небе появился украинский военный вертолёт. Поступила команда спрятаться под навес. Стало ясно, что нас обнаружили и нам необходимо немедленно преступить к выполнению боевого задания. Это уже было 12 апреля.
Вместе с проводниками-ополченцами мы выдвинулись вглубь Славянска. Каждой группе была поставлена своя задача по захвату силовых структур Славянска и вооружения.
Решительности нам предавало понимание того, что мы на территории противника и если будем мешкать, то домой никто из нас не вернётся.
В тот же день мы взяли под контроль здания СБУ, полиции и другие важные объекты Славянска, но ещё рано было говорить о полном контроле над городом.
Стрелков командовал очень жёстко, но конкретно и доходчиво.
13 апреля утром к нам приезжает Безлер «Бес». У них со Стрелковым получается разговор на повышенных тонах, и Бес уезжает. Они начали конфликтовать ещё в Крыму.
В это же время мы получаем информацию о том, что группа «Ромашки» вступила в боестолкновение с противником, в котором был ликвидирован командир украинского спецназа «Альфа». Получается, что группа Альфы двигалась в Славянск и нарвалась на группу «Ромашки», которая проводила разведку.
Все первые дни мы занимались разведкой местности и выбирали огневые точки для обороны.
В ночь с 13-го на 14-ое апреля наша группа и группа Моторолы выдвинулись на аэродром Краматорска. Мы заходим на аэродром, он из себя ничего представляет. Стояли вертолёты зачехлённые. Зашли мы двумя группами и заняли его вдоль дороги. Сопротивления никто не оказывал.
После этого Стрелков отправляет группу Тереца в Краматорск. Они остаются, а мы оттягиваемся обратно в Славянск. Нас было невозможно мало для одного города, а удерживать оба города было нереально, поэтому аэродром Краматорска мы потеряли практически сразу.
14 апреля колонну разведки 25-й аэромобильной бригады из 6 единиц военной техники под командованием «Тарана» заблокировали местные жители в окрестностях Славянска. Мы тоже подошли туда вместе со Стрелковым. Нас было около 20 человек, снаряжённых и уже вооружённых по полной. Разведчики 25-й бригады приняли решение перейти на нашу сторону, и мы все дружно выдвинулись в Славянск.
В ночь с 14-го на 15-ое Стрелков ставит задачу выдвинуться на Артёмовск в воинскую часть и захватить военную технику. В этой операции участвовала наша группа и группа «Ромашки». Людей не было нигде. Фонари горят. Мы подъезжаем к этой части с двух сторон. Со стороны КПП осталась группа «Ромашки». Наша группа была со стороны гаражей. Тыльная стенка сопряжена была с гаражами. Стена высокая была - около трёх метров. Нужно было разведать. Мы видим, что горит фонарь рядом с наблюдательной вышкой, где должен стоять караул. Часового не видно. Тишина полнейшая. Я залез на крышу гаража, меня подсадил «Нос», сам бы не справился. Передо мной вышка, и фонарь светит прямо на меня. Я лёг и лежу, чтобы не создавать никакого движения. Кто его знает, есть там часовой или нет, три часа ночи, может спит. Смотрю, что на вышке движений нет. Периметр свободный, людей и движения не наблюдаю.
Мы начинаем штурм. У них забор был с колючей проволокой. Мы начинаем его перелазить. «Гусь» перепрыгнул и сразу побежал вдоль забора. Я занимаю позицию, смотрю, а во дворе много БТРов, наверное около 20 единиц. Чуть дальше был их штаб, рядом с которым находился БРДМ. Рядом со штабом было караульное помещение, там находились солдаты. «Гусь» залетает в караулку и всех арестовывает. Вдруг слышу стрельбу, и начинается движение противника. Украинский экипаж запрыгнул в БРДМ, который был около штаба, и открыл огонь. Как оказалось, БТРы, которые стояли во дворе, были без двигателей и без топлива. Было принято решение подбить БРДМ, и группа «Ромашки» задачу выполнила. БРДМ подбили двумя «РПГ-26». После этого поступила команда отступать.
Технику захватить не удалось, задачу мы не выполнили, но нанесли хоть какой-то урон противнику и ушли без потерь.
Отдельно хотелось бы отметить, что эти дни одновременно с установлением контроля над Славянском мы принимали в свои ряды ополченцев из местного населения и приехавших нам на помощь.
15 апреля меня вызвал «Махно» и приказал усилить группу «Гуся». Сказал, что сюда движется военная колона ВСУ. Мы выдвинулись и через некоторое время в районе Пчёлкино столкнулись лоб в лоб с этой колонной украинских десантников. Их в это время тормознули местные жители. Колонна состояла более чем из 20 единиц военной техники. Мы сразу выбежали из машины. Вокруг было много местных жителей, агрессивно настроенных против украинских вояк.
Нас было трое: я, «Гусь» и «Болик». Мы стояли как бы треугольником. По ходу мы узнали от местных жителей, почему они такие злые на украинских десантников, и те рассказали, что незадолго до нашего приезда эти десантники открывали огонь в воздух над головами местных жителей.
Мы увидели, что один человек в военной форме общается с местными. Он оказался командиром десантников. Нашей основной задачей было не дать этой колоне зайти в Славянск. На тот момент мы не были готовы к такому повороту. В этой суматохе мы решили попробовать взять этого командира в плен.
У этого командира не было опознавательных знаков на форме, и мы не понимали в каком он звании. Мы вытянули его на разговор. Он подошёл к нам расслабленный, а потом понял, что мы его взяли в треугольник и он уже наш. Он назвался полковником Швецом.
Вот, что об этих событиях написало украинское издание УНИАН 17 апреля.
Швец в начале вообще не понимал, что происходит. А потом мы начали его принуждать к тому, чтобы его солдаты начали разоружаться. А он говорит: «Та, можно, я, короче, свяжусь сейчас». Пытался постоянно соскочить от нас и в БТР прыгнуть, но мы ему не давали такой возможности. Мы понимали, что если он сейчас соскочит, то мы погибнем, а эта колонна окажется в Славянске.
Ещё нам очень повезло, что они неудачно поставили свою машину связи РЛС, она как-то отдельно от колонны стояла, и нам удалось взять её под контроль.
Начались переговоры по разоружению этих десантников. Десантники не хотели разоружаться. Психологически на нас давила авиация, которая пролетала низко над нами. Раза два над нами прошли СУшки очень низко и раз вертолёты.
Переговоры проходили где-то с 14:00 до 18:00. К 18:00 местные жители начали расходиться. В это время «Гусь» говорит Швецу: «Слышь, если сейчас твои не начнут задаваться, ты понимаешь, чем всё закончится? Мы тебя шлёпнем первого». Швец это тоже понимал, но десантники не хотели сдавать оружие.
В районе 20:00 было принято нейтральное решение. Десантники должны были сдать нам бойки от своего оружия, но оружие оставить у себя. Было уже темно, БМД включили фонари. Каждая их машина подъезжала к РЛС, которая была под нашим контролем, и сдавали нам бойки от автоматов, бойки от ПКТ и орудийные замки. Договорённость была такая, что они это нам сдают, разворачиваются, формируют колону и возвращаются в Днепропетровск. Где-то приблизительно до 21:00 мы в напряжении проводили эти мероприятия.
Полковник Швец остался без личного состава, и мы берём в плен его, офицера связи машины РЛС и водителя (контрактника). Я прыгаю в машину к водителю, автомат перезарядил. Где-то в 22:00 мы с этими тремя товарищами, с полной машиной всякой фигни приезжаем на базу. Стрелкову доложили, все передали. Стрелков не стал разговаривать со Швецом в этот день, и я остался его охранять.
Утром следующего дня мы провели инвентаризацию машины РЛС: захватили карты секретные, все коды связи и т.п. Стрелков предложил Швецу перейти на нашу сторону, но он отказался. В итоге было принято решение отпустить Швеца и остальных двоих. Он уехал домой, а там против него возбудили уголовные дела. 25-ю бригаду чуть не расформировали.
20-го апреля мы взяли под контроль гору Карачун. В этот день была Пасха. На Болбасовке боевики Правого сектора напали на наш блокпост, где было убито трое ополченцев из местных: отец и два сына. Одна из наших групп подоспела на помощь и размотала правосеков, кого-то в плен взяли.
После 20-го апреля у нас происходит реорганизация нашего отряда. К тому времени появилось какое-то количество примкнувших к нам ополченцев. Всего на тот период нас было не более 300 человек. Также была создана военная контрразведка под командованием Абвера, которая начинала отрабатывать диверсантов и шпионов внутри Славянска. Я вошёл в это подразделение.
Ну, а что было дальше, по-моему, все знают. Это были тяжелейшие бои и обстрелы тяжёлой артиллерией и авиацией. Мы стояли на смерть, о чём и предупреждал Стрелков ещё на границе. И я окончательно убедился, что нашей главной и единственной задачей была битва за Донбасс, а Крым это только начало. Видимо, тогда нам это так преподнесли, чтобы больше крымчан согласилось в этом участвовать, сражаться за свою родную землю, так сказать. Но судя по количеству членов нашей группы, это не очень сработало.
Затем был выход из Славянска в ночь с 4 на 5 июля 2014 года.
Да, выход был необходим. По сути мы были в полном окружении и долго продержаться не смогли бы. Кроме того, нужно было спасать Донецк, без которого Донбасс пал бы.
Славянская операция – начало битвы за Донбасс
Начало обороны Славянска: больше половины ополченцев, занявших тогда город, погибли
11 апреля 2019
12 апреля 2014 года отряд в количестве 52 человек во главе с Игорем Стрелковым захватил Славянск, небольшой город на севере Донецкой области. О том, как готовился этот поход и что происходило в тот день 5 лет назад, изданию Украина.ру рассказал непосредственный участник тех событий Дмитрий Жуков
Киевлянину Дмитрию Жукову (позывной Кедр) 48 лет. Правда, сегодня он живет не в столице Украины, а вместе со своей женой в российском Севастополе. Пять лет назад, после победы евромайдана, его жизнь, активного прихожанина канонической УПЦ МП и члена пророссийской организации «Народный собор Украины», круто изменилась. Ему пришлось покинуть Киев, чтобы отправиться в Крым, где полным ходом уже шла Русская весна. Сначала он вступил в местное ополчение, а в ночь с 11 на 12 апреля 2014 года вместе с группой из 52 человек под командованием бывшего сотрудника ФСБ полковника Игоря Стрелкова зашел в Славянск.
После этого тогдашний исполняющий обязанности президента Украины Александр Турчинов подписал указ о начале Антитеррористической операции (печально известной под аббревиатурой АТО). Началась Славянская эпопея, продолжавшаяся 85 дней.
В конце концов, к началу июля город был окружен ВСУ, но, как рассказал Александр Захарченко писателю Захару Прилепину, на 7 июля готовилась операция по деблокированию Славянска (об этом рассказано в книге Прилепина «Всё, что должно разрешиться», изданной в 2016 году). Однако, несмотря на категорический приказ город украинцам не сдавать, Стрелков покинул его накануне операции — 5 июля, не поверив в нее, и ушел вместе со всей Славянской бригадой в Донецк.
Правда, другой известный полевой командир донбасской войны Игорь Безлер (Бес), отвечавший за оборону Горловки, которую он, несмотря на приказ Стрелкова, не сдал врагу, опровергает Захарченко. Мол, сил на деблокирование Славянска тогда не было. Сам Жуков помнит те дни совершенно отчетливо.
- Дмитрий, и с какого момента началась оборона Славянска?
— За год до Евромайдана у нас в Киеве была небольшая группа (5-6 человек) во главе с Игорем Друзем (в Крыму и в Славянске он станет советником Стрелкова). Понимая, что дело идет к войне, наша группа начала тренироваться в стрельбе. Занятия проходили под Киевом. У нас было официально зарегистрированное оружие: АКМ и винтовка «Сайгак». Среди нас была и немка Маргарита Зайдлер, принявшая православие. Сейчас она готовится к постригу в одном из монастырей России, какого не знаю.
- Мне Друзь говорил в интервью в 2015 году, что вы планировали убить Дмитрия Яроша, но Друзь вас отговорил. Это правда?
— Не могу ничего сказать по этому поводу. В конце февраля после госпереворота все члены группы во главе с Друзем уехали в Севастополь. А я и примкнувший к нам Сергей Журиков (позывной Ромашка) двинули в Симферополь в ночь со 2 на 3 марта. Журиков воевал когда-то в Чечне, там был ранен, потом служил уже в украинской «Альфе». Он был снайпером, у него было даже официально зарегистрированная СВД. На момент нашего отъезда он был фотографом и инструктором по прыжкам с парашютом (1600 прыжков).
Когда в Киево-Печерскую Лавру из Москвы в 2013 году привезли для поклонения икону «Дары волхвов», он познакомился со Стрелковым, который был начальником охраны, сопровождавшей эту святыню.
Так вот, Журиков меня сагитировал ехать, как он сказал, к Игорю Ивановичу, который отвечает за операцию в Крыму. Я даже подумал тогда про себя, что это какая-то разводка — что еще за Игорь Иванович такой.
- А как вы попали в Славянск?
— Стрелков предложил членам своей группы двинуть на Восток Украины, чтобы помочь восставшему там населению Новороссии. Планировалось, что сначала ополченцы, а потом и Россия займут всё Левобережье и Юго-Восток, начиная с Киева и Чернигова и заканчивая Одессой и Луганском.
Группа начала формироваться 17-18 марта, сразу после референдума: 80% в ней были граждане Украины, как с Крыма, так и с континентальной Украины, остальные 20% — граждане России, добровольцы — из тех, кто прошел Афган и Чечню. Костяк группы — 12-13 человек. Всего было 62 человека.
Мы расположились для подготовки в пионерском лагере под Судаком. В основном обменивались опытом.
Самого Стрелкова мы не видели, связь держали через Ромашку, который стал его заместителем. Конкретный пункт похода мы так до конца и не узнали, чтобы предотвратить утечку. Мы просто предполагали, что заходим на 2-3 суток, возможно, нам придется стрелять, но потом должна была зайти российская армия, как это было в Крыму.
С 7 на 8 апреля мы прибыли в Ростов-на-Дону и двое суток прожили в разрушенном санатории на берегу Дона.
В первый раз мы двинули в путь в ночь с 10 на 11 апреля, но из-за того, что наши машины нас подвели, мы в тот день границу не перешли. Просто сначала мы ехали по асфальтированной дороге, а потом надо до границы было проехать по грунтовой. Но из-за непогоды, дороги размыло, и наши «Газели» через 50 метров завязли. Поход отложили на следующую ночь, но в Ростов мы не вернулись, заночевав в оставленной воинской части. Полуразрушенные здания в ней не отапливались. Мы мерзли. Температура была около нуля.
А на следующую ночь, с 11 на 12 апреля, мы до границы добрались на двух-трех «Камазах». Перед выходом Игорь Иванович обратился к нам с напутственным словом, что у нас есть возможность проявить себя как русских солдат, что мы идем в один конец, и мало кто из нас останется в живых, поэтому кто не готов, может сейчас тут остаться. Но не остался никто.
Из-за того, что мы сбились с курса, то шли вдоль границы 15-17 км. Поняв, что заблудились, мы залегли, пока точно не определили, куда нам идти.
- Как вы были экипированы?
— У нас было 30-40 кг с собой груза у каждого: автомат, пистолет «Макарова», боеприпасы и личные вещи. Форму нам привез Евгений Скрипник (позывной Прапор). У меня было 6 рожков с патронами, и еще в пластмассовой бутылке из-под молока было на три рожка.
Вышло нас 62 человека, но до Славянска дошло 52. Говорили, что по дороге на Горловку ушло 10 человек во главе с Бесом.
После того как перешли границу, нас встретила большая машина «Новой почты». Вот туда мы все загрузились, было очень тесно, и почти 4 часа добирались до Славянска. О том, где мы находимся, я узнал только по прибытии в город. Кстати, из-за распутицы мы также долго не могли выехать на машине, пришлось из нее выпрыгивать и толкать, долго ничего не получалось сделать. Но у меня был опыт, я возил лес когда-то, поэтому знал, как правильно вывернуть руль и как правильно давить на газ. В общем, выбрались.
- Как вас встретили в Славянске?
— Одни жители подумали, что это «Правый сектор приехал», а другие, что российский спецназ. В городе уже было местное ополчение во главе с Вячеславом Пономаревым. Ополченцы, увидев нас, испугались, они просто поняли, что теперь придется повоевать.
Мы захватили в этот день СБУ и горотдел милиции. Милиционеры вяло сопротивлялись, сначала закрывшись, но мы выломали решетку и выкурили их с помощью дымовых гранат. Плененные милиционеры посидели часа два, а потом были нами отпущены. Украинские флаги над административными зданиями были сняты. День завершился. Мы, уставшие, вырубились.
На следующий день был наш первый бой с украинской «Альфой». У них было человек 6 в гражданской одежде. Мы их всех положили. В 100 метрах стояла рота десантников, но они не вмешивались. Они уехали на БТР, проехав между нами и альфововцами.
- Когда вы поняли, что никаких «вежливых людей» не будет?
— Я стал догадываться через неделю-две, но нас это не смутило и не расстроило, мы действительно ощущали себя теми, кто шел в один конец.
- Правильно ли было оставлять Славянск?
— Не хотелось сдавать позиции, но стратегически это было сделано правильно.
- А что стало с Ромашкой и остальными?
— Он погиб 2 мая 2014 года. Больше половине из тех, кто тогда пришел в Славянск, погибли.