Звук - из серии Игры со словами

“Звук”
(из серии “Игры со словами”)

Лучше всего понять как возникали первые знания звучания у знаний признаков можно на примере названия этого самого признака “звук”. В смысле так нам надо разобраться, почему признак “звук” называется “звук”. - Ну разве не идиоты мы так?! Ведь это же ежу понятно, что признак “дыня” потому называется “дыня”, что назвали мы его “дыня”.

О! Вот и вы заметили, что между признаком и его знанием звучания (названием) существует конкретная связь. В смысле у нас в Сознании (неважно, индивидуальном или коллективном) эти знания, - знание признака и знание его звучания, - могут существовать только вместе и никак иначе. А то, что делает их такими неразлучными, называется “знание связи”.

И вот здесь мы подходим к главному, оказывается в самом начале становления Языка значение знания звучания признака предполагало непосредственное знание звучания его самого. А вовсе не всех тех знаний звучаний, что ему лишь только потом соответствовали, но которые он сам не производил (не произносил), хотя бы потому, что просто не мог.

Проще говоря, если бы всё сейчас так, как тогда и было, называлось, то признак “кошка” назывался бы у нас “мяу”, признак “корова” назывался бы “му”, а признак “собака” назывался бы “гав”. Правда возникает проблема с признаками вроде “дубина”, или “камень”, - сами они никаких таких звуков не издают. А потому и назвать их по этому способу у нас не получится, впрочем мы сейчас не о них.

Признаки, которые не могут существовать один без другого называются совмещёнными. Потому как им в Языке соответствуют одно и то же знания звучания на всех. Так первому из вообще возможных знаний звучаний у человека, а именно сигналу присутствия “а”, соответствовало одновременно и знание признака “человек” и знание признака “место человека”. Из двух этих признаков издавать звуки мог только признак “человек”. Но, так как были они совмещёнными, то этим же знанием звучания называли и место, которое само за себя “сказать” ничего не могло. Таким образом беззвучные признаки тоже тогда обретали собственные знания звучаний.

(Кстати, ничего этого абсолютно не понимают сегодняшние лингвистики, отчего порой кажется, что единственная их задача за наши же деньги плодить для нас же очередную свою чушь, чтоб потом наши же дети её и учили. Так авторы онлайн русско-удмуртского (удмуртско-русского) словаря на полном серьёзе переводят удмуртское знание звучания “мурт” как [чужой] и [человек]. Меж тем как это одно значение, - [чужой человек]! И этот пример не единственный! Слушайте, лингвистики, если вы даже этого не понимаете, то вы чего вообще так в лингвистике делаете? Отвечать не надо, следует просто уйти.)

Но не все совмещённые признаки так же просты, как признак сигнала присутствия “а”, которому соответствует только два признака, - “человек” и “место человека”. Так, если взять сам признак “человек”, то окажется, что он может издавать много уже каких звуков и при этом очень даже по разному. А чтобы чего не перепутать, в смысле, чтобы наверняка знать, что все эти звуки принадлежат, или сделаны самим человеком, для них в Древнем языке Руского контекста придумали множество “ук”. Его значением было [принадлежность “у”, возможностью которой был (человек) “к”].

Ещё раз, напоминаю, - “принадлежность “у” в отличии от всех прочих принадлежностей предполагала возможность (человеку) забрать с собой или иметь у себя тот признак, к которому она и относилась. Причём сами эти признаки могли быть как вещественными, так и невещественными. Например, - “У меня хороший голос”, - здесь знание звучания значения “принадлежность “у” (проще говоря предлог “у”) относится к невещественной признаку “голос”.

Так “пук” стало соответствовать звуку, который издавал такой приятный (”пук” - [приятный (признак), возможностью которого является “ук”) признак как “попа”. (Почему он был приятным, решите уже сами, - “Это надо же было додуматься, совместить туалет с залом для развлечений!”)

Или “тук”, - [действие (человека), возможностью которого является “ук”]. Отсюда ещё значение объединения “стук”, - [быть с, возможностью которого является “тук”].

Или “чук”, который как и “аук” со временем “потерял” знание звучания “к”, и теперь произносится (это уже очень редко, и уже очень иногда) как “чу!”. А вот “ау” до сих пор популярен в Руском языке, - просто перед тем, как вспомнить, что он такой вообще ещё в нём есть, надо как следует заблудиться.

(Кстати, выпадение знания звучания “к” из объединений происходит ещё в контексте слово, и не только в Руском языке, но и в других языках тоже. Причём причина этого в них одна и та же, - с накоплением знаний в коллективных сознаниях происходит одновременно и уточнение значения [человек]. Теперь становится излишним каждый раз, например, говорить “Это сделал человек”, если и так понятно, что кроме него этого сделать не мог никто. Потому гораздо правильнее, потому как короче, будет вообще не говорить этого. Так и пропало знание звучания “к” из некоторых объединений.

 Сама это пропажа произошла не так давно, когда уже существовала письменность, - не будь её, мы об этом возможно даже бы не узнали. Потому как в том же Руском языке знание звучания “к” к тому времени уже успело образовать объединения со своими собственными значениями, и уже в составе их в языке и использовалось.

В английском же языке оно оказалось не столь расторопным, а потому в тех объединениях, где оно уже не имеет практически никакого значения, англичане при написании его ещё упоминают, но в речи предпочитают уже нагло игнорировать.)

Ведь с помощью того же “аук”, тот, кто его произносит, выпрашивает у того, к кому он обращается, и кто возможно его слышит, ответа в виде знания звучания сигнала присутствия. Проще говоря, просит обозначить так место того нахождения. Понятно, что кроме человека понять и тем более ответить ему никто и не сможет. Понятно, что “к” эдесь особенно и не нужно. Тем более, что кричать его почти невозможно. Отсюда сегодняшнее наше “Ау!”.

А вот “рук” у нас в языке не остался, - в конце концов сегодня это уже моветон. Потому как значил он не что иное, как биение себя в грудь рукой. Таким образом самцы приматов близкие по развитию их сознания к Сознанию человеков обозначают своё доминирование. Нет, я согласен, дураки были всегда, а потому и сегодня найдутся желающие побить себя в грудь. Но, в целом, большинство из нас уже не животные, а потому всё-таки “рук” так получается моветон. На память от него, что он был такой вообще в языке, у нас осталось его производное, - “рука”, - [”рук”, возможностью которого является принадлежность “а” (человеку)]. Проще говоря, так человек стал называть у себя тот признак, которым он этот самый “рук” и издавал.

Со временем значение “ук” расширяется, и теперь в структуре его значений уже отсутствует знание “человек”. Так появляется “сук”, со значением [быть с, возможностью которого является “ук”]. Из сегодняшнего его значения можно предположить, что так называлась надломленная, обычно уже сухая, старая ветвь дерева, за её способность издавать звуки, когда её нагибали. Похоже что уже “сука” так значило бабу, которая орала (издавала звуки), когда её били. Тем более, что английское знание звучания для этого значения “bitch” образовано абсолютно по той же схеме. (Тому, кто заметил совпадение знаний звучаний у английского [bitch] и руского [бить], мой личный отдельный респект! А для всех остальных, - слово “бить” в Руском языке является так заимствованным.)

Остался “жук” со значением [жук], но он хоть и из русского языка, но вовсе даже не из Руского его контекста. Да, чуть не забыл! Я же обещал вам раскрыть значение самого “звук”! Исполняю...

Древние люди пили воду с поверхности, ничего такого вроде посуды у них тогда ещё не было. Причём, когда они её пили, то издавали губами звук как нечто среднее между одновременным звучанием (з), (с) и (в). Вы запросто сможете его услышать, если попробуете пить воду с поверхности. Таким образом признаку “питьё с поверхности” у них соответствовал признак “звук ((сз)в). А вместе с ним и совмещённому с ним признаку “звук (питья с поверхности)”.  А отсюда оставалось совсем уже немного, чтобы данное знание звучания “((сз)в)” использовать в речи. Так в Руском контексте Древнего языка возникло знание звучания “((сз)в)” с соответствующими значениями.

В смысле это тогда был именно что звук, а вовсе даже не объединение, со своим собственным значением (даже двумя). А это значит, что никаких (с), (з) и (в) наши предки в нём не различали, тем более, чтоб у них в нём были значения. Ещё раз, единственным значением, которое у него и было, это его собственное знание звучания и ничего больше. Поэтому, когда возникло множество “ук” в Руском языке, то он вошёл в него уже как объединение “”(зв)”ук”, значением которого было [знание звучания “(зв)”, возможностью которого является (множество) “ук”].

Звук (с) выпал из знания звучания “(зв)” потому, что будущие рускоязычные различали его уже в нём. А следовательно у него уже было собственное значение, а с ним, точнее с его присутствием., невозможно было правильно образовывать объединения с “((сз)в)”. Вот и убрали его, чтоб так уже не мешался.

В таком своём виде, как модуляция (зв) со своим собственным значением “знание звучания “зв”, он просуществовал в Руском языке довольно таки долго. Пока окончательно не сформировались интегрированные значения у знаний звучаний “с”, “з” и “в”, после чего он был в нём окончательно уже детализировано. По моим подсчётам он поучаствовал в формировании в нём более тысячи объединений (слов) и их производных. Вот пример некоторых из них, - “звук”, “звать”, “звон”, “резвый”, “язва”, “зверь”, “разве”, и т.д.

На этом серию пока прекращаю.