Из истории советского кино

Идет семинар в Болшево под Москвой. Дом творчества кинематографистов, 80-ые.
Семинар по кинодраматургии. От Украины я одна. Всего человек 30. Половина - Москва и Ленинград, вторая половина из республик.
Руководитель семинара Виктор Демин приболел, прислали драматурга А. Гребнева. Он  говорит: товарищи, я бы очень хотел чтобы наш семинар отличился чем-то необыкновенным. Вот придумайте кто-нибудь, что-то необычное, чтобы семинар вошел в историю. Никому в принципе это не надо было, всем было как-то пофиг. Но я придумала. И предлагаю: а давайте мы организуем Ассоциацию работников кинопрессы, пусть во ВГИКе еще начнут читать курс для кинокритиков , как надо писать о кино в популярных изданиях. Это же совершенно не так, как собственно критические статьи. Гребнев в восторге. Работайте, говорит, разрабатывайте пакет документов.
Я запираюсь у себя в номере, и пока другие смотрят хорошее кино, три дня работаю. Пишу Устав, Положение и т.д. Листов 15 бумаги исписала.
Зачитываю на занятии. Гребнев и другие - во, здорово! Мы отцы-основатели. Давайте сюда ваши бумаги, я сейчас выберу, кто будет подписывать обращение в Госкино. Это должны быть москвичи, человека четыре.
Сценаристка из Казани робко спрашивает, - а Вика? Она же это придумала, причем тут москвичи?
Гребнев отмахивается. Назначает 4 молодых выпускников сценарного факультета ВГИКа.
Я отказываюсь отдать бумаги. Не отдаю.
Гребнев говорит: - ладно, Виктория, подпишетесь пятой.
Я отказываюсь - нет, пятой не буду.
- Или пятой или никак, - отвечает Гребнёв. Пятое место тоже хорошее. Вы войдете в историю киноведения. Наравне с первыми четырьмя.
- Нет! - отвечаю я.
- Тогда никак, - говорит Гребнёв.
"Коллектив" молчит, как в рот лайна набрав. Все, потупив глаза, смотрят в свои тетради. Включая и других драматургов из Республик.
Я беру написанные документы, кидаю их в сумку, собираю свои вещи и хлопаю дверью Дома творчества. Посередине семинара, отказавшись дальше смотреть кино мирового класса и поедать знаменитые булочки с заварным кремом, которым славился ДТ.
Уезжаю в Одессу. Сценаристка из Казани потом мне звонит, говорит, что те четверо москвичей, написали обращение в Госкино, многое по памяти вставили всем коллективом и те четверо подписали.
Через 10 лет я прочитала в союзной прессе, что в Москве , в Доме кино праздновали 10 лет со дня основания Ассоциации кинопрессы и чествовали 4-х отцов-основателей, воров чужих идей.
А у меня в секретере до сих пор лежит папка с теми разработанными документами.
Господа, принявшие соучастие в краже чужой интеллектуальной собственности. Вы воры, гопники и сволочи. И когда мне сейчас пишет мой коллега из Москвы, писатель Евгений Попов, Вика посоветуйте, как отобразить в романе гонения на русских в Украине, я отвечаю: Женя, никак. Их не было. Было наоборот. Хотите написать хорошую книгу, подождите, будет у вас возможность приехать в Одессу, я вам помогу и подскажу все, что потребуется.
А пока никак. Не портьте себе имя.

Пост Скриптум. Еще из истории советского кино. Сколько себя помню, отцу навязывали русских соавторов, иначе сценарий не будет поставлен! Ни один из них не написал ни строчки! От постановки многих сценариев отец потому и отказывался. Когда вопрос стоял уж очень принципиально. И притом возвращал аванс, с которого уже были выплачен налоги. Вот как получилось, что написано 80 сценариев, а поставлены 50! А там, где стоят соавторы, то многие из них даже знакомы с моим отцом не были и в глаза его не видали! Например, в соавторах фильма «ЧП» числятся Калинин и Кузнецов, капитан и замполит танкера Туапсе, не понимающие вообще, что такое кино и как его писать. Но они числились в титрах и получили две трети гонорара за сценарий. А отец, его написавший, всего одну треть, да они еще потом пытались у него и ту треть отсудить. Заявили, что классик советской  кинодраматургии Г.Я. Колтунов вообще ничего не писал, это они вдвоем все написали!
То же самое, Валерий Осипов, числившийся соавтором фильма «Неотправленное письмо», никогда с моим отцом не встречавшийся, не бывший ни разу у нас дома, не видевший моего отца в глаза, но потом написавший на него в какой-то своей книжке  «воспоминаний» целый пасквиль, где изобразил мужиком в малиновых штанах, склонным к алкоголизму! (Более непритязательного в одежде человека я не встречала, от малиновых штанов он бы просто пришел в ужас). Кстати,  в нашем доме вообще никогда не употреблялся алкоголь, разве что на большие праздники. Почему так происходило, почему мелкий люд, не написавший ни строчки, обязательно хотел укусить подлинного автора? Потому что только будучи мелкой душонкой, можно согласиться на мнимое соавторство, а потом же еще гложет зависть. Он же понимает, один раз ухватил, а потом сам-то не сможет. А вот этот ненавистный автор, за что его Бог наградил талантом? Он же и дальше сможет так писать, а я не могу! Так хоть откушу кусочек от его тела.
И все это происходило, потому что в Империи титульная нация была поставлена выше всех остальных.
Великолепный сценарий отца «По синему морю», рассказывающий о запорожских казаках,  их приключениях на Черном море, борьбе с турецкими янычарами, не был поставлен, потому что Госкино смутил национальный момент. Автор сценария – еврей, ставить должен был режиссер Навроцкий, поляк, а где же хоть кто-то  из титульной нации?  Отцу предложили в соавторы взять кого-нибудь из Москвы, он отказался. Сценарий так и не был поставлен.
Чем закончилась история с фильмом «ЧП», кстати, самым кассовым за всю историю советского кинематографа, принесшим СССР колоссальную прибыль. Калинин и Кузнецов подали иск в суд, требуя отцовскую часть гонорара, но судья их просто высмеяла. Она попросила одного из них, кого уже не помню, написать хоть что-нибудь здесь же в зале суда на листке бумаги. Ничего не вышло. В конце концов истец написал: «Я признаю, что никада не писал этого сцынаря».
И все закончилось.
Где-то в кладовке в массе многих киношных документов, у меня хранится этот листочек, признание о том, что никада не писал сцынаря.