3. Антифашистское подполье Бухенвальда

                3.Узники Бухенвальда

       “ …И вот русских военнопленных прогнали через Бухенвальдскую заставу. Впереди развилка дороги с высоким деревянным указателем: налево – казармы СС, направо – Бухенвальд. На пути стоит серый каменный столб, на нем серая каменная Сова. Пленных заставили снять шапки, у кого они были.  Сова – герб концлагеря Бухенвальд. Еще через 200 метров нас остановили у ворот длинного серого здания. Это – врата Ада, входные ворота Бухенвальда. Поляки называли их – brama. Над постройкой часы, тогда они показывали: 14-00, 18 октября 1941 года. На створках массивных кованных ворот надпись на немецком “Jedem das Seine” (каждому своё). Это визитная карточка Бухенвальда. “Гостеприимно” распахнулись обе створки массивных ворот, и нас, уже без конвоя, провели во двор. Жёстко лязгнули засовы, и ворота за нами закрылись…” (Из книги Алексея Лысенко)
   
    Бухенвальда нет на карте достопримечательностей Германии, нет его и в списках самых посещаемых мест. Однако Бухенвальд стал печально известен во всем мире, как самый крупный концлагерь смерти.  После прихода к власти в 1933году нацистов Германия изменилась неузнаваемо. Нация, давшая миру Бетховена и Брамса, Шиллера и Гейне, Гегеля и Маркса, отказалась от многовекового наследия культуры и гуманизма, встав под знамёна бесноватого фельдфебеля. Бухенвальд начал функционировать с 1937 года, как лагерь для криминальных элементов. Но вскоре сюда стали направлять политзаключенных, противников правящего режима. Это были сами немцы, прежде всего коммунисты.
      
  В Бухенвальде, так называемый, “малый” лагерь для русских военнопленных был отгорожен от общего ”большого” лагеря двойной изгородью из колючей проволоки, а каждый из блоков - друг от друга. Там, где когда-то стояли конюшни, теперь на голом полу спали заключенные, позже поставили 3-х, 4-х ярусные нары.   
   
    Из воспоминаний А. Лысенко:
   “…Утро 19 октября 1941 г. - мы бритые с головы до ног. Дезинфекция. Баня. Русским военнопленным выдавали только нижнее белье и деревянные башмаки. Что такое дезинфекция? Огромный чан с дезинфицирующим раствором. Два здоровенных немца хватают тебя, совершенно голого, и несколько раз с головой окунают в чан с раствором, потом отбрасывают в сторону и хватают следующего. Очень боялись немцы чем-нибудь заразиться. В лагере за всё время не было ни одной эпидемии.
    Русским выдавали бумажные матрацы, тёртые-перетёртые, набитые древесной стружкой, и одежду - шинели и пилотки. Портянки и брюки русским не выдавали вплоть до апреля 1942 года. Советские военнопленные до конца носили свою военную униформу с желтым кругом на спине и буквами SU (Covet Union) красного цвета.
   
  Когда закончился месячный карантин и стали гонять на работу, на русских военнопленных были только кломпы (грубые деревянные башмаки для простолюдина) на босу ногу, нижнее белье, шинели и пилотки. После утренней поверки и раздачи пайки хлеба военнопленные по 100 человек выходят на работу. У ворот лагеря, в пестрых венгерских мундирах, играет духовой оркестр чешских политзаключенных. Оркестр исполняет один и тот же бравурный марш в быстром темпе. А русские военнопленные в неуклюжих кломпах должны были “по струнке” бодро пройти через bramа. Это было трудно, но необходимо, иначе неотвратимо следовало наказание.”
 
       Все русские военнопленные работали в каменоломне с рассвета до позднего вечера. Под окрики и удары хлыстом охраны СС люди тянули в гору огромные повозки, доверху груженные камнями. Людей, запряженных в телегу, заставляли петь. Такое надругательство  цинично называлось “поющие лошади”. Работавших в каменоломне считали командой смертников. Нередко эсэсовцы принуждали заключенных выбегать за цепь охранников, после чего в похоронке значилось: “Убит при попытке к бегству”. Единственной целью совершенно бессмысленной работы в каменоломне являлось мучение заключенных или просто их уничтожение.  Работая по 14 часов в сутки, пленные получали 150 граммов эрзац-хлеба и менее литра супа.
   
   “Русские военнопленные стали дружно умирать. Теперь, возвращаясь с работы, каждая ”сотня” несла ежедневно 5 - 7 трупов и до десятка обессиливших людей. За ночь чуть живые люди немного наберутся сил и еще 2 – 3 раза выйдут на работу, а потом и их приволокут и бросят в умывальнике до утра. А утром после поверки носильщики трупов отнесут их в крематорий.  Всё яснее и зловеще звучали слова блокового надзирателя Карла: “Выход из этого концлагеря – труба крематория”.
   Поначалу казни были еще редкостью. Но вскоре гитлеровцы перешли к открытой политике уничтожения евреев и беспощадной эксплуатации ”неполноценных“ народов. Кто-то в отчаянии нацарапал на стене крематория: “Я всегда любил тепло и свет, поэтому не хороните меня, а сожгите.”
   
   В Бухенвальде Саша Павлов встретился с легендарным человеком, генерал-лейтенантом инженерных войск Красной Армии, Дмитрием Карбышевым. Карбышев попал в плен в июне 41-го, прорываясь из окружения и прошел потом через несколько лагерей. В феврале 1945 года в лагере Маутхаузен генерал принял мученическую смерть. Его вывели без одежды на плац и поливали водой до тех пор, пока он ни превратился в ледяную глыбу. Карбышев погиб геройски, не предав свою Родину. Последние его слова: “Думайте о Родине, и мужество не покинет вас!”   
   
     Здесь, в концлагере мужество необходимо было каждый день: мужество, чтобы переносить унижения и издевательства, мужество, чтобы жить. Участь именно советских военнопленных оставалась до конца войны самой тяжелой в сравнении с военнопленными других воюющих государств. Адова эта работа валила даже самых сильных. Тяжелый труд в каменоломне сильно подорвал здоровье Александра. Но жизненная стойкость Саши Павлова, его природная вера в удачу помогали ему жить и надеяться. Алексей Лысенко в своей книге вспоминает:      
    
   “Помню, осенью 42-го, проходя вечером мимо барака №1, я увидел на ступеньках крыльца десяток “доходяг”. Среди них сидел один веселый “доходяга” и что-то рассказывал, заливаясь смехом. Рот до ушей. Все дружно смеялись тоже. Это был Сашка Павлов. Я знал его. Сержант, электрик по образованию, отличный товарищ, с которым я служил в штабе 10-й Армии еще в Ломже. Я поражен был волей этого человека. Всем чертям назло, не раскисать, не унывать! Чем-то он напоминал мне Козьму Пруткова. Еще днем все эти люди вкалывали в каменоломне до темноты в глазах, а теперь вот…смеялись. Все они были настолько истощены, что были похожи на живые трупы. А когда живой труп смеется, это страшно…”       
      
    Был в концлагере и особый барак, где проводились опыты на живом человеческом материале. Это называлось проверкой научных гипотез и отработка биомедицинских технологий. Немецких врачей прежде всего интересовало практическое применение научных теорий, в том числе действие вакцин для лечения немецких солдат от различных заболеваний. В Третьем Рейхе имелись большие запасы бактерий сыпного тифа, а испытуемых для опытов в концлагерях хватало. Первыми, кто испытал на себе действие вакцин, стали узники Бухенвальда. В Бухенвальде проводились опыты заражения заключенных и желтой лихорадкой, дифтерией, оспой.  В Бухенвальде проводились и другие жестокие опыты над узниками. Все испытуемые подвергались чудовищным мучениям практически без надежды на спасение. В основном для таких экспериментов использовали русских пленных, сначала их заражали, потом – лечили. После войны Александр Яковлевич вспоминал: “Мне еще повезло. Мне попался сыпной тиф.”   
 
   Вскоре Саша Павлов был устроен в электромастерскую, которую курировал надзиратель Раймонд Лохман, немецкий политзаключенный. И вот как это произошло.
 Когда Александру стало казаться, что более недели в каменоломне он уже не выдержит, на его пути появился человек, который спас ему жизнь. Это был немецкий коммунист Себастьян Остермайер. Старшему из немецких заключенных Остермайеру разрешено было подобрать себе помощника из военнопленных в электромастерскую, где ремонтировали всяческую аппаратуру. И однажды мастер подозвал к себе Александра Павлова. Чем-то паренек этот ему приглянулся. Немец заговорил с ним по-русски, узнал, что он из Ленинграда. Когда-то до войны и сам Остермайер в этом городе с группой специалистов строил электростанцию. Встреча эта решила Сашину судьбу. Теперь он имел возможность несколько дней передохнуть от каторжной работы, скрываясь днем в электрошкафу высокого напряжения, который мастер закрывал на ключ. Остермайер отдавал Александру и свою пайку хлеба. Скоро Саша стал работать в электромастерской. Через всю жизнь Александр пронес благодарную память о мужественном и благородном человеке, немецком коммунисте Себастьяне Остермайере. Остермайер погиб в мае 1945-го при бомбежке лагерных заводов американскими войсками.