Ангелы живут среди нас

Этот рефрижератор мотался перед глазами как красная тряпка перед мордой быка, пробуждая нехорошие инстинкты. Глаза заливал пот - кондиционер не работал от рождения. Хозяин старой побитой «субару», Яков Юсупов, известный больше как Яшка Хаш, очень спешил. Он направлялся в Эйлат.
Длинная и извилистая, как история еврейского народа, дорога была пустынна, но обогнать окаянный холодильник на колёсах никак не получалось. Яшка отчаянно сигналил, но с каждым гудком рефрижератор прибавлял скорость, не оставляя Хашу никаких шансов успеть вовремя в Эйлат на установку бойлеров. Заказчик обещал заплатить тысячу шекелей за работу, и, хотя Яшку в Хайфе ждал крупный заказ на облицовку «зала торжеств», за который он должен был получить порядка пятнадцати тысяч, тем не менее, Хаш ехал именно в Эйлат.
Была у Яшки одна черта — хапнуть. Неважно сколько - пусть сотку, но здесь и сейчас. И поэтому Яшка в свои пятьдесят с небольшим лет не имел практически ничего, хотя руки у него были золотые — и канализацию исправить, и крышу перекрыть, и даже его «мустанг», как он любовно называл свой покоцанный автомобиль, был отремонтирован его руками.
Почти тридцать лет Хаш перебивался случайными заработками, однако, три года назад ему неожиданно повезло. Друз Шади, владелец строительной конторы, взял Яшку на работу, видимо, разглядев в Яшке то, чего не замечали другие, а именно: Яшка был, что называется, «пахарь», и, начав работу, делал её быстро и очень качественно. Главное — начать, потом Хаш уже работал, не разгибаясь и не отвлекаясь даже на обед, пока не завершал начатое. И если бы не склочный характер и не любовь к хапанию, Яшка, при его таланте, давно бы уже был миллионером. А тут ещё у Шади, на Яшкино счастье, было правило — проверять только уже готовую работу. Когда и как ты её сделаешь — его не волновало, работай хоть ночью, хоть в «шабат», но сдай в указанный срок - промежуточный этап его не интересовал. Яшка, по сути своей, был неплохим психологом, и, хорошо изучив характер Шади, часто пользовался хозяйской слабинкой, мотаясь по халтурам и сочиняя невероятные истории типа «похищения инопланетянами». Шади делал вид, что верит и успешно изображал из себя лоха, зная, что Хаш сдаст объект вовремя. А, может быть, он просто жалел Яшку - бывшая супруга при разводе обобрала Хаша до нитки, отсудив у него и двухэтажный дом и дорогую новую машину, и он вынужден был начинать всё «с нуля», оставшись после развода «в одних сандалиях».
Итак, Яшка очень спешил, его ждали бойлеры. Он рассчитывал управиться до обеда и вернуться в Хайфу засветло, показаться Шади и попотчевать того очередной байкой. Хаш отчаянно ругался, но обогнать рефрижератор никак не мог. Его «мустанг», как загнанный престарелый мерин, натужно чихал и кашлял, но набирать скорость категорически отказывался. Наконец, на одном из поворотов, Яшка решил всё-таки обогнать проклятый холодильник, но водитель грузовика решил срезать угол и, когда Яшка уже выходил на обгон, тот, увидев в боковое зеркало Яшкин «суперкар», резко затормозил. Прицеп занесло и он, с трудом выровнявшись, остановился. Хаш, чтобы избежать столкновения, тоже дал по тормозам. Он сидел в машине и со страхом ждал, что из грузовика вылезет какой-нибудь Шварценеггер с монтировкой и явится выяснять отношения. Себя было не жалко, было боязно за машину, новую Яшке было не осилить. Хаш сидел буквально не дыша, тупо глядя на номерной знак рефрижератора. В центре маячили три шестёрки. И, хотя Яшка был воинствующим атеистом, но следуя моде, мистики не чурался. Яшка похолодел.
Но напрасно он ждал мордобоя. Из рефрижератора так никто и не вышел, наоборот, он вдруг резко взял с места, причём, его задняя дверца распахнулась, и на капот Яшкиной машины, сминая всё, что ещё было в «мустанге» целым, вывалилась... половина замороженной коровьей туши. Яшка «кристаллизовался». Он сидел, удивлённо глядя через лобовое стекло на подарок небес, свалившийся из машины с дьявольским номером. Когда рефрижератор скрылся за горизонтом, Яшка медленно и очень осторожно открыл дверцу и вышел из машины. Описав несколько кругов вокруг своего автомобиля, передвигаясь на цыпочках боком, как краб, и, поглядывая то на небо то на «полукорову», Яшка, в конце концов, остановился и уставился на тушу, словно ожидая, что она сейчас заговорит. Яшка чисто автоматически спросил: «Ты кто?» Но мясо хранило молчание. В этот момент зазвонил Яшкин мобильник. Пятая симфония Бетховена «так судьба стучится в дверь», буквально подкинула Яшку на месте. Яшка облился холодным потом. Звонил Шади. Не дожидаясь обычных «шалом вэ ма нишма» (традиционное израильское приветствие), Хаш напропалую врал, что он пашет с раннего утра, не разгибая спины и не покладая рук, что просит его не беспокоить и не мешать ему работать, что цемент застывает, и, что, если его будут отвлекать звонками, то он рискует не сдать объект вовремя. Шади, по случаю оказавшийся в этот момент возле того самого «зала торжеств», который принадлежал его младшему брату, поинтересовался, не привезти ли Яшке шуарму, на что услышал резкое: «Некогда мне тут разжираться, цемент застывает!» В очередной раз подивившись Яшкиному умению беспардонно врать, Шади, садясь в свой «лексус», поклялся уволить проходимца, если тот не сдаст объект в срок.
Яшка, тем временем, получив временную передышку, пытался избавиться от «подарка судьбы», так неожиданно и так не вовремя свалившегося ему чуть ли не на голову. Пока Яшка вёл телефонные переговоры, замороженная «полукорова», плюхнувшаяся на раскалённый капот «мустанга», слегка подтаяла и намертво прилипла к Яшкиному автомобилю. Яшка ругнулся: «Животная, чтоб тебя... Кукла свадебная». Отчаянно надсаживаясь и поминая недобрыми словами бывшую корову и её мать, Хаш с трудом раскачал тушу, и, содрав с капота своего многострадального автомобиля частички краски, свалил её на асфальт. Разглядев урон, нанесённый "полукоровой", Яшка со злостью плюнул на тушу и уселся за руль. Но только он собрался ехать дальше, как его осенило: халява! Дармовщинка — мяса-то, даже по самой низкой цене, на пару тысяч. И делов-то всего — погрузить в машину "животную" и продать тем же соседям. Выскочив из "мустанга", Яшка начал действовать. Он, в пылу страсти к лёгким денежкам, не подумал о том, что тушу не смогут приподнять даже два Яшки, что целиком она не влезет в багажник, что распилить её на части — нечем, и куда теперь ехать — в Эйлат или в Хайфу, не считая того, что в такую жару мясо просто не доедет. Яшкин «хапок» и «авось прокатит» опять искушали Хаша по полной программе.
Разыскав в багажнике верёвку и привязав её к ноге «полукоровы», Яшка протянул её через крышу и ручку водительской двери, соорудив примитивный рычаг. Но не тут-то было. Туша просто не желала «вставать». Хаш ругался, бегал вокруг машины, но ничего поделать не мог. Зверюга «вросла» в асфальт. Наконец, в какой-то момент, когда Яшка уже хотел бросить добычу и ехать дальше, мясо начало поддаваться. Яшка тянул верёвку из последних сил, на чистом энтузиазме, и туша хоть и медленно, но верно, начала приподниматься над дорогой. Но тут раздался ещё один телефонный звонок. Яшку опять прошиб холодный пот. Намотав верёвку на руку, чтоб "животная" не вздумала опять прилечь на асфальт, Яшка ответил на звонок. Это был заказчик из Эйлата. Хаш начал виртуозно врать о пробитом колесе, неисправном домкрате, на что заказчик предложил Яшке приехать с буксиром и с шуармой. Яшке опять стало нехорошо. Мысленно послав по определённому адресу всех сердобольных хозяев, а также всех их родственников, соплеменников  и домашних животных, Хаш строго сказал, что справится сам, и нечего зря гонять буксиры. И в тот момент, когда Яшка нажал кнопку «отбой», проклятая верёвка оборвалась. Ручка водительской двери, выдранная «с мясом», звонко запрыгала по дороге, на крыше образовлась солидная вмятина, а «полукорова» смачно шлёпнулась вниз, едва не покалечив Яшку.
Хаш уселся рядом с «животной»: «И откуда ты взялась на мою голову? Смотри, что ты натворила: машину помяла, ручку оторвала, меня чуть не убила Ну, чего молчишь? Стыдно, да?» Он внезапно представил себя со стороны: возле помятой машины сидит мужик в шортах и майке и разговаривает с половиной коровьей туши, и не просто разговаривает, а ждёт от неё ответа. Яшка ухмыльнулся, и вдруг начал хохотать. Он смеялся до колик, до икоты, а по грязным щекам, вымывая светлые дорожки, всё текли и текли слёзы. Истерика постепенно прекратилась. Яшка, всё ещё икая, резко встал на ноги, открыл дверцу багажника, достал канистру с водой: и долго пил, запрокинув голову. Затем он умылся, вытерся грязной майкой и, уже успокоившись, попытался завести машину, но она не желала заводиться. Сел аккумулятор. Яшка понял что влип. Его авантюризм спал, в голове не было ни единой мысли, несусветная жара сводила с ума. И тут воинствующий атеист первый раз в жизни произнёс вслух: «Господи, помоги!»
Мясо постепенно оттаивало под жгучим израильским солнцем, а Яшка всё сидел и сидел, закрыв глаза и не замечая ничего вокруг. Он даже не услышал, как подъехала машина, не слышал, как она остановилась. Он очнулся только тогда, когда на его плечо легла прохладная рука и участливый голос спросил на иврите: «Всё в порядке?» Яшка только молча кивнул, на что тот же голос произнёс: «Ты уверен?» Хаш поднял голову. В свете лучей испепеляющего солнца перед ним стоял ангел с нимбом вокруг головы и развевающимися крыльями. Яшка закрыл глаза: «Изыди! Господи! Откуда в этом аду ангел?» И услышал в ответ: «В аду? Очень даже может быть. Ангелы бывают разные. Только я не ангел. Я всего лишь рав». Яшка вскочил на ноги. Перед ним стоял очень высокий и худой старик, крепкий и жилистый, лет примерно под восемьдесят. На морщинистом лице ярко сияли неожиданно молодые синие глаза. На кончике крючковатого носа сидели очки в дорогущей оправе. То, что поначалу Яшка принял за крылья, при ближайшем рассмотрении оказалось талитом (молитвенное покрывало). Ослепляющей белизны рубашка с закатанными по локоть рукавами, чёрные брюки и чёрные лакированные туфли настолько сильно контрастировали с Яшкиным «дорожным костюмом», что Хашу впервые в жизни стало стыдно за свою «неухоженность». Дед усмехнулся: «Не смущайся, я еду на свадьбу к внуку, а ты, наверное, на работу». Яшка кивнул. «Рав Яаков», - представился старик, протянув Яшке руку. «Яшка Хаш», - ответил на рукопожатие Яшка. Рав Яаков направился к своей машине: «Я сейчас!» Яшка молча смотрел, как старик открывает багажник новенького «Лендровера», достаёт холодильник, свободной рукой прихватывает пару раскладных стульев и пляжный зонт. Яшка кинулся было помогать, но рав остановил его: «Сегодня ты — мой гость! Вот завтра я приду к тебе, тогда и будешь зонты расставлять. Давай, доставай из холодильника всё, что там есть». Яшка начал было отнекиваться, мол, только что от стола. Дед расхохотался, указав рукой на пробежавшую между ними маленькую ящерицу: «А эта официантка за "чаевыми" пришла?" Хаш, запивая ледяной «колой» бутерброды, смотрел, как старик ходит вокруг его «мустанга», внимательно всё осматривая, словно заправский сыщик. Наконец, дед подошёл к Хашу: «А вторая половина, скорее всего, спаслась бегством», – резюмировал он по-русски. Яшка от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Рав постучал Яшку по спине: «Один вопрос: откуда у тебя это животное?» Яшка, откашлявшись, может быть, в первый раз в своей жизни, честно всё поведал старику: и про Шади, и про бойлеры, и про треклятый рефрижератор и про мясо.
Рав Яаков внимательно слушал Хаша, не перебивая, иногда только качая головой. Пока Яшка рассказывал, его не покидало ощущение, что он где-то когда-то видел рава, вот только он не помнил где и когда. Когда Яшка закончил своё повествование, рав помолчал и тихо спросил: «Как же ты, сынок, намеревался мясо продавать, если оно тебе досталось бесплатно, говоря современным языком, на халяву? Да и довезти его ты бы не сумел — жарища такая. И ещё, про бойлеры — у тебя дома, в Хайфе, тебя ждут пятнадцать тысяч, а ты за одной тысячью помчался сломя голову, рискуя потерять и работу и зарплату. Непродуманно ты живёшь». Яшка растерялся. Рав Яаков был кругом прав. Хаш сидел и соображал, что же ответить ехидному деду. Дед между тем протянул Яшке очередной бутерброд: «Да ты ешь, ешь. Я не всегда на «Лендровере» катался и не всю жизнь равом был. Эта страна моими руками построена. Дядю Яшу строители очень уважают. Ты у них только спроси, кто такой Яаков Лейсман? У Шади у своего спроси, уж он-то меня знает, и его братья знают, и отец. От Метулы и до Эйлата половина крыш в Израиле моими руками покрыта, да и облицовка стен до сих пор держится. Более полувека прошло, а ни одна плиточка так и не отвалилась», - старик продолжал, подняв руки и как бы демонстрируя Хашу свою правоту. И тут Яшка увидел номер. Номер на руке рава. Это было клеймо, которым фашисты метили евреев в концлагерях. У Яшкиного деда было такое же. Вспомнились его рассказы. Хашу показалось, что небо внезапно рухнуло на землю. Сработала генетическая память. В глазах потемнело, в ушах стояли крики, вой сирен, лай собак, выстрелы. Рав Яаков похлопал Яшку по щеке: «Тебе нехорошо, Яша? Ты перегрелся». Яшка с трудом расцепил стиснутые зубы: «Всё в порядке. Я — в норме.» Старик, проследив за Яшкиным взглядом, смутился и тихо проговорил: «Не люблю об этом вспоминать». Яшка кивнул головой. Рав усмехнулся: «Вот и хорошо, - он помолчал и, сделав глоток воды, продолжил. - А знаешь, кто меня всему научил? Мой отец — Моисей Лейсман. Когда-то он мне сказал: «Янкеле, кроме изучения Торы, еврей должен уметь не только ложку держать, но и уметь её наполнить. И наполнить так, чтобы хватило всем».  Яаков Юсупов, по прозвищу Яшка Хаш и рав Яаков Лейсман молчали.
Внезапно рав вскочил: «Яша, сынок, у нас же с тобой мясо пропадает!» Яшка махнул рукой: «Да ну его!» Старик нахмурился: «А ты знаешь, сколько голодных ртов можно накормить этим мясом? А ну-ка, быстренько, помоги мне.» Хаш протянул: «Не довезём же.» Дед расхохотался: «Эх ты, молодёжь! Всё своё ношу с собой. Авось, довезём!» Яшка поморщился: «Всю жизнь живу на «авось» — и вот результат: ни кола, ни двора.» Рав Яаков усмехнулся: «Ты, Яша, своего «авося» с моим не путай. Мой «авось» — от слова «авоська» - сумка такая была в Советские времена. Вместительная — слона можно было упаковать.» Яшка с удивлением смотрел, как рав открывает багажник «Лендровера», достаёт оттуда ручную пилу, соль и ещё один холодильник. Быстро переодеваясь в старые шорты и футболку с рекламой пива «Хейнекен» и меняя лакированные туфли на кроксы, дед приговаривал: «Сейчас мы твою зверюгу откашеруем и отвезём в Хайфу. Мы ведь едем в Хайфу, да, сынок?» - синие глаза рава метали молнии. Яшка внезапно осознал: или он что-то сделает со своей разболтанной жизнью, или так навсегда и останется Яшкой Хашем. Яшка решительно произнёс: «В Хайфу! Я только сделаю пару звонков.»
Пока рав кашеровал мясо, пересыпая его солью, Яшка успел позвонить приятелю, живущему в Эйлате, и договориться с ним насчёт установки бойлеров. Перезвонив заказчику и, сам себе удивляясь, Хаш честно всё рассказал и порекомендовал обратиться к Игорю (так звали его приятеля) в Эйлате. «А как же Шади?» - как бы невзначай поинтересовался старик. «Я облицую пол вовремя, там осталось работы на пару часов, - сказал Яшка. - Я успею.» Рав Яаков так внимательно и долго смотрел на Хаша, что тому стало не по себе, потом произнёс: «Один из сегодняшних бойлеров ты должен был ставить у меня. А каблан (в данном случае – прораб) - заказчик — брат моей жены». Яшка ахнул. Старик засмеялся: «Вот какие загогулины жизнь порой выписывает. Не зря я сегодня поехал. Хотя должен был ехать завтра, со всей семьёй. Давай твою полубурёнушку грузить ко мне, у меня всё-таки мазган (кондиционер), а ты поезжай вперёд, и чтоб я тебя до самой Хайфы видел! Машина твоя, похоже, постарше меня будет, вдруг сломается, а так я хотя бы тебя подстрахую.» Яшка смутился: «Рав Яаков, я не знаю, почему вы мне помогаете, но большое вам спасибо. Кстати, у меня сел аккумулятор». Рав расхохотался: «Ты же назвал меня ангелом, вот и приходится соответствовать. Сейчас мы твоё авто заведём».
До Хайфы добрались без происшествий, сделав только одну остановку на автозаправке.
Когда во двор дома, где проживал Хаш, въехал «Лендровер», наступила тишина. В Яшкином дворе такие машины не появлялись. Рав Яаков вышел из машины и позвал припарковавшегося Яшку: «Кто тут ваадбайт (управдом)? Быстренько доставь сюда.» Хаш крикнул замолкнувшей ребятне, чтобы позвали Сёму. В ответ на зов десятка ребятишек во двор вышел маленький, кругленький мужчина лет примерно сорока пяти. Это и был Сёма — местный ваадбайт. Сёма недолюбливал Яшку, называл его хапугой и жуликом. Хаш с удивлением смотрел, как по просьбе рава выносят большой стол, несут ножи, целлофановые пакеты. Соседи выстроились в очередь. Распределяя мясо, что называется, «на глаз», рав Яаков очень точно рубил и резал тушу на равные куски, никого не обидев. Когда от «полукоровы» остались, как говорится, рожки да ножки, рав Яаков попросил воды умыться. Соседи Хаша, исполняя просьбу старика, принесли и воду и полотенца. На рава Яакова смотрели как на ангела, спустившегося с небес. Умывшись, дед напомнил Яшке: «Шади!» Яшка кивнул: «Спасибо, я помню.» «Ну, а если помнишь, зачем меня караулишь? Я не красная девица, никто меня не обидит. Давай, будь здоров. Кто-нибудь напоит старого рава кофе?» Соседи засуетились. Когда Яшка выезжал со двора, к нему подошёл Сёма и, не говоря ни слова, положил на заднее сиденье термос с крепкосваренным кофе. «Спасибо», - у Яшки перехватило горло.
Открывая дверь «Зала торжеств», Яшка ожидал чего угодно, вплоть до увольнения. В зале было пусто, а, включив освещение, он замер. На маленьком столике, за которым Яшка пил свой утренний кофе, стоял пакет с ещё горячей шуармой. «Спасибо, Шади!» - произнёс Хаш вслух и включил кондиционер.
Яшка «пахал» всю ночь без перерыва, не отвлекаясь на еду, кофе и прочие вещи. Он работал взахлёб, как будто в последний раз, а завтра можно и на эшафот. Ровно в семь часов утра Хаш положил последнюю плитку. У него оставался ещё час. Яшка присел за столик, открыл пакет с уже давно остывшей шуармой и налил ещё горячий кофе в стакан. Он ждал Шади.
В восемь часов утра возле «Зала торжеств» остановился «Лексус». Из машины вышел Шади в сопровождении двух младших братьев. Яшка ждал. Хаш молча смотрел, как они приближаются, открывают двери, входят. Шади, внимательно осмотрев работу Яшки, подошёл к нему и присел за столик. Братья встали у него за спиной. «Шади, мне нужно с тобой поговорить», - сказал Хаш. Шади молча кивнул головой. И тут Яков Юсупов, в просторечии именуемый Яшка Хаш, рассказал Шади и про бойлеры, и про Эйлат, и про мясо, и про рава Яакова. Он рассказывал, путая слова, сбиваясь и перескакивая с одного на другое. Шади слушал. Когда Яшка закончил свою историю, Шади внезапно спросил: «А где вторая половина коровы? Убежала домой?» Яшка растерялся. И тут друзы захохотали. Они ржали до слёз, хлопая себя по коленкам и взвизгивая. Самый младший из братьев, корчась от смеха, наконец, простонал: «Ой, я больше не могу!» Шади внезапно оборвал смех и, помолчав, сказал: «Я всё знал ещё вчера. Я просто хотел эту историю услышать от тебя. Ты хороший рассказчик, Яша. Я в жизни так не смеялся. – Шади, не сдержавшись, опять расхохотался и, посерьёзнев, продолжил. - Но ты и классный мастер. Такого я нигде не найду. Увольнять я тебя не буду. За тебя поручился человек, которому я верю как самому себе. Это он научил меня всему, что я сейчас умею, а я умею не только деньги считать. И ему я не могу и не хочу отказать."
Шади встал: «Значит, решаем так: будешь работать на меня, но с одним условием. Сейчас ты едешь со мной получать новую машину. Я дам тебе бригаду, и тебе придётся ездить по всей стране, соответственно, и зарплата твоя тоже повышается. Уже есть заказ в Эйлате. Рав Яаков Лейсман хочет, чтобы именно ты сделал в его доме ремонт «под ключ». Ну что, мастер Яаков, ты согласен?» Внезапно Яшка вспомнил, почему ему так знакомо лицо рава Яакова Лейсмана...
В конторе у Шади, на письменом столе стояло старое, пожелтевшее фото в рамочке: молодой мужчина в строительной спецовке, поразительно похожий на Яакова Лейсмана, стоял рядом с худеньким юношей, почти мальчишкой Шади. Вторую фотографию он видел в старой газете, где Яаков Лейсман в форме лётчика Военно - Воздушных Сил Армии Обороны Израиля получал награду из рук самого президента страны. Третий снимок был опубликован в журнале хабадников — на нём рав Яаков беседовал о чём-то с самим легендарным Любавическим ребе.
Мастер Яаков, усмехнувшись про себя: «Ангел!», вслух сказал: «Только с одним условием — для него я буду работать бесплатно». Шади понимающе кивнул головой