Слово отец в дагестанских языках

               

В  21-м  веке  ситуация  вокруг  исследований  родных  языков  ничуть  не изменилась  по  отношению  к  19-му  и  20-му  векам. А  точнее, интерес  к  лингвистическим  исследованиям  только  возрос. Об  этом, в  частности, свидетельствует  статистика Интернет-поисковиков. Так, например, Яндекс  на  поисковую  фразу  «Языки  мира»  выдает  более  чем   220  миллионов  результатов. Только  вдумайтесь  в  эту  цифру – 220  миллионов  статей, исследований, упоминаний  о  том  или  ином  языке  мира, - поражаются  исследователи.

Однако  вряд  ли  эти  пытливость  ума  и  интерес  можно  отнести  к  дагестанцам, которым  «до  лампочки»  все  эти  филологические «завихрения мозгов», хотя  на  самом  деле  именно  им  «сам  бог  велел»  заниматься  подобными  проблемами, когда   «над  Дагестаном  у  него  порвался  мешок  с  языками». Однако, как  говориться  ох!  да  ах!  Но  мы  решили  в  меру  своих  скромных  сил  в  очередной  раз  попытаться  изменить  эту  ситуации, и предлагаем  читателям новую  лингвистическую  заметку, на  этот  раз  на  тему  происхождения  названия  «отец»  в  дагестанских языках.

Чеч. да // дада, инг. да,бацб. дад, авар. дада, анд. дада, ахв. дада, багв. дада, лак. бутта, дарг. дудеш // ада, арч. абтту // дийа, лезг.  дах (гельхен.), таб. адаш // гага, агул. дад // дар, гаг, цах. дак // дек, рут. дид // дедей, будух. Адэ.

Известные  исследователи, в  частности И.М.Дьяконов,  в  качестве  названия  отца  восточно-кавказских  языков  с  ссылкой  на  хуррит. аттай, урартск. ате  и  некоторые  другие  восстанавливает  форму  *атта,  исходящую  из  общеалародийской (восточно-кавказской)  основы  с  тем  же  значением. Безусловно, хуррито-урарт. глоссы, также  как  и   остальные  приведенные  выше  примеры,  имеют  свое  начало  в  едином  источнике. Но  нет  ясности  в  том, из  каких  соображений  при  этом  исходят  авторы, если подобные  формы  в  алародийских  языках  кроме  как  в  качестве  трансформантов, т.е. некого  результата  развития  языков,  в  принципе  были  невозможны?

Проблема  происхождения  названия  «отец»  в  восточно-кавказских  языках   ещё  сопряжена  с  тем, что  ни  в  одном  из  них  не  сохранилась  его  исходная  форма. Кроме  того  в  прошлом, слова,  относящиеся  к  мужскому  кругу  или  мыслимые  таковыми  не  могли  начинаться  со  звука –д,  что, напротив,  мы  наблюдаем  в  приводимых  примерах.  Объясняется  это  тем, что  вся  восточно-кавказская  лексика  была  распределена  по, так  называемым,  грамматическим  классам  мужчин, женщин, неразумных  существ  и  неодушевленных предметов, в  отличие от, например, русского  языка, где   слова  делятся  по  родам - женский, мужской  и  средний.

Количество  таких классов  во  времени  могло  меняться. Менялись  при  этом  и  группы  слов, соотносимые  с  ними. Но  неизменным  оставался  сам  принцип  организации  грамматической  системы. Поэтому  здесь  важным  представляется  то, что  при  таком  разделении  слов,  звук  -д, с которого  начинается  название  «отец»  в  современных  дагестанских  языках  мог  быть  использован  лишь  для  маркировки  неодушевленных  предметов, а  не  мужчин, где  экспонентами  выступали  иные  артикуляционные  единицы, в частности -в  или -б. Кроме  маркировки  неодушевленных предметов  еще  одну  позицию  звук  -д   имел  в  конце  слова, где  он  использовался  в  качестве  показателя  признака  или  принадлежности. Такое  оформление  слов-прилагательных   с  помощью  показателя  тт // д   из  дагестанских  языков, насколько  мы  можем  судить, сохраняется  в  фитинском  говоре  агульского  языка (ахе-т «большой», бат1ар-д «красивый») и  рутульском  языке. Кроме  того  в  некоторых  ситуациях, например, при  упрощении  слова,  звонкому  финальному  -д  могли  уподобляться  и  звуки, стоящие  и  в  иных  позициях, в  том  числе  и  в  начале  слова, от  чего, в  нарушение  прежних  правил  образовывались  инновационные  структуры  с  повторяющимися  звуками - редупликациями.

Мы  полагаем, что  в  большинстве  из  приведенных  выше  названий  «отца»  отражается  именно  такой  случай.  Поэтому, для  восстановления  исходной  формы, как  не  трудно  догадаться,  необходимо  освободиться  от  поздних  наслоений. В  нашем  случае  задачу  облегчает  с  одной  стороны  арчинское  абтту < (*батту - баду)  и  лакское  бутта < ( *бату - баду), а  с  другой – лезг.  дах  < (*бах  - ба(р)х)  и  дарг.  дудеш, который  через  ряд  сложных  превращений < (*душе-д  - *буше-д  и т.п.), восходит  к   *бу(р)хе-д),  на  основе  которых   со  значением  «большой, старший, главный»  в  качестве  обозначения  отца  восстанавливается  и  общедагестанская  форма  *барха-д.

В прошлой  заметке, посвященной  происхождению  слову  «бог» - *барха-г   мы  пришли  к  такому  же  знаменателю  с  той  лишь  разницей, что  в   случае  с  названием «отец»  историческая  основа  *барх  оформлена  адъективным  показателем -д, тогда  как  в случае  с  названием  «бог»  – расширителем  семантики –г  со  значением  «тот, кто»  или  «то, что», к  которому, кстати,  в  качестве  его  упрощенных  вариантов (*бархаг  >  бахаг – баг – бак) с  последующим  переходом  начального  б > д   восходят  и  цахурские  дак // дек. Замыкает  этот  ряд  табас. гага, которое  как  и  агул. (кошан.) гаг  через  звуковой  переход  д > дж > г  также  восходит  к   единому общедагестанскому  знаменателю.

На  этом  можно  было  поставить  точку. Но  интерес  вызывает  то, что  параллельно  с  восточно-кавказскими  версиями  существуют  и  сходные  с  ними, как  по  звучанию, так  и  значению  формы,  но  представляющие  собой  языки  не   северо-кавказской, а  других  семей, например, русск. «отец». Принято считать, что  это  общеславянский  когнат, образованный  с  помощью суф. –ьць (< -ькъ) от *otъ – «отец» (ср. др.-русск.  отьнъ – «отеческий»  с  суф. –ын-, имеющий  в  свою  очередь  параллели  в  лат.  atta, алб. at, хеттск. atta  и  др., т.е. имеющий  индоевропейский  характер.

В  этом  плане  любопытно  обратиться  и  к  слову  «батя», также  классифицируемого  как  общеславянское  образование, но  представляющий  собой, как  думают,  уменьшительно-ласкательную  форму  от  сущ. «брат»  с  фонетическим  изменением экспрессивно-эмоционального  характера (с  пропуском   р  и  смягчением  т). Сообщается, что первоначально  оно  употреблялось  как  уменьшительно-ласкательная  форма  к  брат (ср. ст.-чешск. bat’a – «брат»), позднее  стал  выполнять  роль  интимного  названия  родственника  вообще (ср. сербохорв. братац – название  мужем  жены, а  матерью – дочери), а  затем  в  отдельных  славянских  языках  получило  значение «отец».

Однако  наличие  в  дагестанской  группе  языков  таких  версий  как  лакск. бута  и  арч. абтту  выводы  исследователей  делают  не  совсем  безупречными, поскольку  в  природе  нет  необходимости, чтобы  два  корня  обозначающие  один  объект  в  совершенно  разных  языках  имели  бы  свои  точные  совпадения. Помимо  того, долю  сомнения в  достоверность  этой  гипотезы  добавляет  и  то, что  сходную  со  словом  «батя»  звуковое  обличение  имеет  и  слово  «патри-от», заимствованное  в  Петровскую  эпоху  из  французкого  языка, где  он  представляет  ср.-латинское  суффиксальное  производное  patriota, восходящего  в  конечном  итоге  к   padre  «отец».  Следует  также  обратить внимание  на  то, что, как  лат. «патриот»  так  и    заимствованное  из  польского  языка  «отчизна»  ojczyzna   производиться  от  того  же  ojciec «отец». Т.е. в  основе  всех  этих  сходных  названий  разных  языков  лежит  одно  и  то  же  понятие  «отец», а  не  «брат», не «сестра»  или  что-то  еще, как  это видится  отдельным  исследователям. Поэтому  этот  вывод  вполне  приложим  и  к  слову  «батя», тем  более, если  при  этом  не  возникают  фонетические  противоречия. Но  воздержусь, чтобы  из  этого  делать  окончательные  выводы.

А  завершить  заметку  хотелось  бы  следующим. В  современных  дагестанских  языках, например, в  агульском,  на  базе  слова  «отец» с  прибавлением  вторичного  х1я // ахе «большой, старший, главный»  образуется  и  название  дедушки   - х1я-дад // ахе-дад, букв. «большой, старший, главный  отец», а  с  прибавлением  фрагмента  а-  и  название  дяди  - а-дад // адар, адай. Фрагмент  а- «маленький, младший, меньший»  восходит  к  т.н. направительному  превербу  -*ав.  Ученые  в  такой  модели  образования  слов, характеризующие  родственные  отношения, находят  отражение  реалий  того  периода  развития   древнедагестанского  общества, когда   в  нем  уже  началась  градация  членов  семьи  по  отношению  друг  к  другу. Следовательно, «дедушка»  в  отличие  от  реального  отца   на  ментальном  уровне  уже  мыслился, как  главный  отец, а  дядя – младший. А, как  известно, до  этого  взрослые  члены  семьи  по  мужской  линии  в  отношении  детей  считались  их  общими  отцами, а  члены  семьи  по  женской  линии - общими  матерями, возможно, из-за того, что семья мыслилась как нечто целое и  соответственно не было разницы, кто непосредственно был  отец ребенка.