Трус

Трус
Виктор Матюк

Трус

Что-то сердце невнятно прошептало и кажись, меня оно трусом невзначай обозвало!
Раньше такого с ним не бывало, нынче другое время настало, трусов здесь немало,
Мысль время обогнала, но не смогла открыто сказать лжи в глаза, что так безбожно врать нельзя!
Сгустки темноты не видим я и ты, под натиском непомерной клеветы, сжигаем за собой мосты,
Боимся сущей ерунды, мимо неё ни проехать, ни пройти, никто с той бедой не совладает,
Плоть погибает у толпы на виду, а та, предчувствуя беду, пытается всучить небу мзду!
Я невдалеке исхода словесной баталии медленно жду, искушаю рок и судьбу, мучась,
Смотрю на горькую участь божьего раба, у которого нет ни одного приличного сапога,
У него ноет спина, болит поясница, но божья десница своим перстом напоминает ему о том,
Что нельзя идти напролом и прошибить стену лбом! Рядом исполком, а на нём есть балкон,
Там крики и стон, это кричат люди в глубоком и сыром подвале,
Не меня ли они трусом две минуты назад обозвали? Так громко кричали
И к богу даже взывали, глумясь над толпой, встаю на коле перед роком и судьбой,
Кое-кто боится выйти в чистое поле и принять бой, дабы не оказаться в неволе!
Час, в который всё решится, на одном месте не застоится подобно молодому скакуну,
Я под узды его возьму и следом за собой в родную степь потяну! Пусть ветер развеет беду,
Час чёрен, но дух свят и непокорен, он докажет на деле, кто счастлив беспредельно,
Я же не привык жить отдельно от семьи, здесь похоронены предки мои,
Мне некуда уходить с этой благодатной стези! Нет её милей и краше,
Здесь люди сеют, жнут и пашут, здесь такая красота, но настежь открываются уста,
Жизнь без родины пуста! А на черта она мне нужна, если рубаха из белого холста
Не согревает плоть и душу, всё заново построю и вновь до основания разрушу,
Ищу везде одну вескую причину: кто из нас недостоин звания – воина и мужчины?
Коль жизнь дала огромную трещину, в том виновата только злая женщина!
Холодно и терпеливо дожидаюсь грядущее диво,
Оно смотрит мне вослед спесиво и начинает открыто в глаза смеяться:
«С кем ты, наглец, задумал на поясах тягаться? Тебе конец, господа, гасите свет!
У тебя пороха в пороховницах нет, а в мыслях полный бред!» Что могу сказать в ответ:
«Денег и вправду нет, я - немощен и сед, росточком мал, в нужный момент член не встал,
Я жил, как одичавший шакал, постоянно для себя жертву по привольной степи искал
И, в конце концов, устал, на дыбы перед последним прыжком привстал и споткнулся о пенёк,
Преодолеть последнее препятствие не смог, опосля занемог, едва в постель не слёг,
Но помог пророк развеять ядовитый дым и смог!» Ветер разрывают душу по частям,
Мы плохо относимся к властям и только с бабой можем поговорить по душам
И то - только по дороге в божий храм! Лютый враг начинает за пятки кусать,
И если ему в лоб сдачи не  дать, он сможет всех и вся растоптать! «Не уходи! Постой!» -
Родня покоя не даёт, она живёт за мой счёт, мне не нужен почёт, мне не надо уважение,
На ходу меняется мнение: мне трын-трава, что проблем до хрена, около сгнившего дотла бревна
Тихо шепчется зелёная трава, слышен скрип в израненной груди, кто-то мне в спину кричит:
«Против судьбы не иди, неисповедимы господние пути! Присядь! Отдохни!
Пусть пройдут грозовые дожди! Мы по уши в грязи! Меньше спи и больше работай,
Ушами не хлопай, трудно будет перед богом оправдаться,
Почему ты не смог в драку своевременно ввязаться?»
Пусть тыща неудач терзают горемычную душу, хоть плачь,
Ты же не палач себе, так что спокойно доверься  року и судьбе,
Сколько седины на твоей голове, старость впереди, вот-вот набекрень свихнутся мозги,
Ни фига себе! Родственники громко кричат, у них нервы шалят, слышен уличный мат,
Люди бог весть, что обо мне вослед говорят! Мне плевать на сплетни те,
Что сорока принесла на хвосте! В суете, но не в обиде, о, что я вижу?
Прежде, чем сражаться, надо отодвинуть в сторону людское проклятье,
Братья, наши предки жили по иным понятьям, здесь во все времена бушевала гроза
И заплаканными были мужские глаза, а бабьи очи на любви и страсти сосредоточились!
Повседневная жизнь, как старая жена, оклеветана и возмущена, но ждёт судного дня,
Чтобы вновь очернить меня! Что за ерунда? От сплетен больше вреда, чем от заклятого врага!
Болит душа, хочется жить не спеша в стенах родного шалаша, но в кармане нет ни гроша!
Ша! Молчок, в углу свистит сверчок и видит бог, как молодой отрок истину из Евангелие извлёк!
Теперь святая вера – его конёк, его учитель – господь, он чужие мысли читает между строк!
Скрипят старенькие двери в парадном, мужчина, скроенный нескладно, воздух вдыхает жадно,
Он вышел из тюремного подвала совсем недавно, его там били нещадно,
Но он выжил всем смертям назло, вот только глубокими морщинами покрылось его чело!
Он во имя свободы оставил ремесло, дело неплохо шло, распродал старенькое барахло,
Нищим раздал рваньё, но не хватило ему благородства избавиться от человеческого уродства!
В такие времена взбучка душе нужна, душа поёт, она чужие законы здесь не признаёт!
Унылая картина, природа постылая, скучная и не милая, не радует глаз,
Откуда человеческая глупость здесь взялась? Всему виною тупость, она как в горле кость,
Торчит и не мычит, и не телится, а по степи густой туман клубится и стелется!
Ложь наши души поражает, она правду знать не желает, сперва растит, а потом в подвал сажает!
В день весенний ветра лёгкое дуновенье бросило придорожную пыль на дорогу,
Она закрыла синеву, авось, марево исчезнет к утру! Живу судьбе наперекор,
Не выношу из избы весь сор, впритык смотрю, как высокий старик подпирает забор,
Дни бытия бегут, не оценен его писательский труд, но суть не в том, она в другом:
Нам надоело скотство, не по душе сиротство, жалкое меньшинство до ручки дошло,
Да, я в поте лица тружусь на ниве искусств, но я – не трус, лишившись чувств,
Растормошил собственную тоску и грусть, пронёсся ураган, он вошёл в наш стан!
Тут такое началось, сразу вспомнился погост, пришлось прятаться под старинный мост,
Но дребезжащий мозг угрозами не убьешь, он с виду наивен и прост, намедни исчез его лоск!
Он сполна получил за тяжкие труды, едва вырвался из неприятельской узды, но грехи
В рай не пускают, они очередную свару с благостыней затевают! Убрать бы половину
С золотой середины несчастий, скорби, горя и беды,
Тогда бы две противоборствующих стороны  были бы удовлетворены!
Мы бы хотели так, но позволит ли враг поднять над землёй отчий стяг? Ну, ты даёшь?
Неужто что-то задумал всерьёз? Не загрызла бы вошь, тело брошено в дрожь, в бегах молодёжь,
А старики не могут оторваться от деревенской сохи! Флаг им в руки, еду в поле принесут старухи,
Пращуры мои жили за счёт богатств этой земли, ненависть умерла во мне, я вырос на этой земле,
Нынче борюсь за идею, никто меня на рать не гонит в шею, бог выше нас,
Он это доказывал не раз! Моя звезда сорок восьмого года взошла на небосвод
И вот уже который год к себе душу и плоть в ночи влечёт всемогущий господь!
 Погодь! Убери отвисший живот, не смеши честной народ, но будет ли в том какой-то толк?
Тот старик - стреляный волк! Он под дождём до нитки промок, но держит рот на амбарном замке,
В него сучковатый посох в ослабшей руке, а на спине, возможно, это почудилось мне,
Видно чужое клише, точно такое же висит у меня в гараже! Тяжко на душе, ночь, гонимая зарёю,
Исчезнет утренней порою, не оставив следа за собою, тогда её след исчезнет с небосвода
И долгожданная свобода, презрев угрозы, с головой окунётся  в жизненную прозу бытия,
Господа, где же сабля моя? Страсти бьют струёй, они идут толпой по дороге столбовой,
Крики, шум и вой, оставляя за собой! Не напрасно грех ужасный привёл ангелов в ярость,
Прости, Господи, что так сталось, всему виной грядущая старость!
Чередуя вино и сладость поцелуя, страсть негодует, и до утра она лютует,
А душа тоскует по утраченным годам, ей бы сходить в ближайший храм,
Но и там нас бьют по ушам, я же оглядываюсь по сторонам, рядом шум и гам,
Сквозь дождь и тьму слишком долго иду к дому своему! Небес громада давит на лампаду,
Уже много лет кряду бреду по рытвинам и ухабам, велики масштабы моего греха,
Кармическая чаша переполнена до верха! Сверху плавает серая шелуха, внизу истина в платочке,
Я же пью вино из старенькой бочки, пытаюсь расставить все запятые и точки! Колокола звонят,
Проясняется взгляд, как и сорок лет тому назад, когда прошёл проливной ливень и выпал град,
А на моей стезе вырос дикий виноград, пришлось самому новую стезю выбирать и идти наугад!
Судьба, на полшага отстав, схватила седеющего мужика за левый рукав, неужто конец всему?
Деревья и околицы в дыму, сразу никак не пойму: что и к чему, но иду, несмотря на тьму вперёд,
О чём-то галдит пришлый народ, проходят годы, но нет ни равенства, ни братства, ни свободы!
Мы же ещё в материнской утробе знали, что будем жить вблизи пригородного вокзала,
Но вникли опосля во все детали и тут же ниже росточком стали! Во времена былые
Генералы и солдаты рядовые уважали законы мирские, нынче все живут, как попало,
Что упало, то пропало, только стоны и крики доносятся из тюремных подвалов!
Что за время настало? Рок вылетел из-за крутого поворота, он шепчет что-то,
Я же думаю о грядущем, о хлебе сущем и о воде, но всюду и везде кошмары одни и те!
Проходит жизнь в заботах земных и прибавляется их, молодость отцвела, устали два крыла,
И вот уже звонят колокола, что жизнь почти прошла, не доделаны дела, скрипит грудь,
Взгляд натыкается на покосившийся сруб, рядом пристально смотрит в глаза суть земного бытия,
У неё своя стезя, а у меня своя! Лишь душа в небо рвётся, ей ничего не остаётся,
Как жить на дне чистого колодца, и из полевой криницы воду пить, а о грехе забыть!
Живу, как подневольный раб, грехов масштаб отодвинул местных баб на задний план,
А там шум и гам, стыд и срам, и мат сползает по губам
Он пытается сам прислониться к стройным женским  ногам!
Нелюди бегут по головам в близлежащий храм, не тронь ты их,
Нет среди них людей великих и святых, там львы и овцы, бабы и старики,
А нормальные мужики озаряют землю после бессонной ночи, заспанные очи смотрят на святыни
И наполняются гордыней за прадедов своих! В этот миг женский стан мелькнул перед глазами,
Грязь под ногами скользит, её не смущает наш внешний вид, весь бы мир исчез,
Но на всё есть воля небес, коль их бы не стало, по дикому полю ходили бы злые шакалы,
Святость снизошла бы с пьедестала, но не бывать сему! Взгляд таращится во тьму,
Я же дальше бреду, озираясь на судьбу, бога на помощь зову, но ему мои заботы ни к чему!
Он презирает мою худобу, я же во сне и наяву лишь одной любовью живу,
И прошу всесильное небо уберечь немощное тело от пороков земных, вижу в глазах чужих
Недоумение, невдалеке на скользкой стезе лежит огромный камень преткновения,
Вот-вот произойдёт солнечное затмение, в гости нагрянет прегрешение, а в завершение
Хотелось, чтоб грех окончательно и без помех с моего поля зрения исчез!
Хочу уйти намного дальше ото лжи и фальши, топчусь на одном и том же месте,
Не хожу на акции протеста, а они проходят повсеместно! Облокотясь на правый локоть,
Пытаюсь утихомирить собственную похоть, её рокот слышен повсюду,
У неё на поводу идти впредь не буду! Тихий и нежный шорох любимых губ,
Заглушает гортанный звук паровозных труб, живу, как малое дитя, то есть полушутя!
Делаю весомые выводы для себя, в том нет зазору, надеюсь, что вскоре выйду в открытое поле
И там услышу конский храп, а невдалеке раздастся кваканье зелёных жаб, я духом ослаб,
Не царь и не раб, изменился взгляд, он скрывается в тени, даже если мы с ним одни!
Душу клонит ко сну, она бы призрела суету и быстро уснула, если бы не падала со стула,
Нет смысла раскачивать деревянное коромысло: прольётся наземь студёная вода
И в дом без спроса ворвётся нежданная беда! Вода, везде одна вода,
Но её зыбь закрывает серая бахрома, сложно что-то увидеть через ту бахрому,
Выжить бы самому, сохранить бы свою семью, её тайна семью замками,
Изба красна пирогами, а баба - длинными и стройными ногами! Не за горами тот день,
Когда мне не будет лень повторять голосом томным имя девицы бездомной,
Наивной и скромной, яркой и неугомонной! Эта гордячка вытащила пару бутылок из заначки
И начались скачки до утра, так было и вчера, пока страсть к утру неспешно восвояси не ушла
Из дома грешного! Видело божество абсолютно всё, но не заметило оно, что тучей пыль  пошла,
Пришлось слазить с коня и пересаживаться на хромого осла, теперь черёд другим спорить с ним,
Спору нет, его подмял под себя народ и в том залог его новых побед!
Голову посеребрил белый снег, время ускорило бег, в воздухе гул стоит,
Земля дрожит, никто уже давно не спит, трава зелена, но чужими копытами измята она,
От темна и до темна наполняется кубок терпким вином, уже дремучая ночь за окном!
Приазовская земля стонет от грабежа, бабы, ша! Край желанный не скоро залижет раны,
Напрасно земля взгляд впирает в грозовые облака и богатырей на помощь скликает,
Она зря так глубоко вздыхает, враг лютый ежеминутно сеет скорбь, нужду и смуту!
Мы же голы и необуты, нас обуревает злоба и доводит нутро до озноба!
Никому не нужна моя дружба, никому не нужен мой привет, денег в казне давно уже нет,
Гаснет в деревянном доме свет, но скрипит перо, даже если там и сыро, и темно!
Не всё погибло, не всё пропало! Время для раздумий настало, но его осталось мало!
Когда приду к судьбе с повинной, голый, голодный и безвинный, и сдамся ей в руки,
Скажу: «Пусть живут счастливо внуки, а я уже прошёл через горнило бытия – бог мне судья!»
У степного ручья кончается узкая стезя, рядом с ней размокшая колея, по ней ходить нельзя!
Смысл бытия на диво прост: живёшь, поджавши хвост, и с прищуром смотришь на погост,
Там лежат вояки после кровавой драки, как бездомные собаки! Немного помешкав,
Я глянул в сторону столицы с усмешкой, да, я – пешка и ни чета королю,
Но я эту землю безумно люблю и никогда не пойду у местного злодея на поводу!

г. Мариуполь
9 июля 2015 г.