220. Белый голубь. Вещие сны

220…((25.а)) Реконструкция. Вещие сны
Мысли безысходно заняты магической девой.
– Почему мне никогда не снятся вещие сны?! – возмущается Ученик, ошалевший от попыток разработать тактику кражи.
Сама по себе прекрасная рабыня может оставаться в корнях у идола хоть до конца Подмётной эпохи. Ему не надоест игрушка, ей, магической деве и на ум не придёт обрести волю.
– Болотный Козодой являлся во сне ради Щегла! Почему бы разочек не присниться ради меня самого?
Получи. В ту же ночь пророческое видение. На совет не очень похоже. Ну, что есть, то есть.
Этот сон мало чем отличался от реальности. Только на месте учителя в его кресле перед камином сидел не он и не Болотный Козодой, а совсем другой колдун... Отяжелевший старый ящер с низким лбом и развитыми челюстями, неприметно и беспрерывно жующими пустоту. Трёхпалой рукой Ян протянул ему желаемый вещий сон: два ларца.
С утра Колдуну не был покоя! Как репей привязался, объясни, да объясни! Главное, сон-то прозрачный: ничего у тебя не выйдет, потому что с самого начала криво пошло! Ты исходно уже всё напутал. Отверг магическую деву, как живую. Затем на неё, рабыню, не как на рабыню, взглянул. Ошибка может произвести лишь следующую ошибку.
– Давай, – улыбается Колдун, – я тебе приснюсь в следующем пророческом сне и там разгадаю предыдущий? А то наяву он слишком сложен для меня.
И ведь приснился!
Будто ночью они вдвоём плывут в лодке. Ученик всё спрашивает-спрашивает, чем дальше, тем настойчивей. Колдун ему на это – ни жеста, ни звука. В один прекрасный момент Ученик подпрыгивает, горячась, и переворачивает лодку. Но ничего не меняется! Они продолжают плыть, как и плыли. Туман стал облаками, облака – туманом. Выше глубина, ниже глубина...
***
220…25.а Исходник
Первый сон Ученика.
Ян Трёхпалый:
– Загадки в этом простеньком ларце,
разгадки в этом,
с тёмно-изумрудной мозаикой,
а ключ у них один.
Скажи мне, юноша,
да разве это трудно,
как следует открыть:
вначале первый и затем второй?
Задача для аскета? Для героя?
Ответы не добыл никто поныне.
Причина?
Изумрудный ларь
ключ надвое ломает.
Ты понимаешь?
– Понимаю.
– Возьми тогда.
Сказал и протянул два ларчика в одной руке,
Открытые! Лежали в первом
два бронзовых обломка.
Во втором…
Сон кончился! Просыпался песком
Из трёх когтистых пальцев.
Ученик, закончив пересказ:
– Колдун, не знаешь ли случайно,
что я там ночью понимал?!
***
Колдун во втором сне Ученика:
– Я слов не избегаю,
их во мне, как в Песне Половодья
льдинок, нет.
Прислушайся… «дзинь!» тает, тает, тает…
Едва ты обратишь к нему вниманье.
Ученик?
– Кто это?
Колдун:
– Домовой поёт в тумане.
Он погулять выходит лишь в такой
кисельно-млечный час,
где за протянутой рукой
не видно луга.
Поёт для брата-лешего,
прислугой не захотевшего быть
у таких как я…
Когда-то после долгой, злой зимы
они надумали, что уживёмся мы,
что лучше жить с людьми домах,
служа, порой внушая страх…
Бурлило половодье.
Брат-домой ушёл вперёд,
принюхиваясь к ранним
дымам печей,
а леший заплутал в густом тумане.
Не чуя брода, потеряв следы,
ушёл обратно, предпочёл свободу
печи и венику, и молоку.
Стелился понизу, жилищем пахнул дым
по-разному для братьев.
Я разобрать лишь пару слов могу…
Брат-домовой кричал на все лады,
«я здесь… я здесь... ты где… ты где…»
Прислушайся, поёт:
«вот брод… вот брод…»
Давно ненужные подсказки.