Судьба

 Возвращение
Раннее утро. Яркие лучи солнца только-только заскользили по поверхности земли. По дороге из района с котомкой за плечами шел Степан. Демобилизовавшись из армии, отслужив положенный срок, он возвращался с тревожным чувством радости в свое родное село Горькое, раскинувшееся по обеим берегам речки Горянки. Здесь было все до боли знакомо: центральная улица и прилегающие к ней дома, высокая церковь, стоящая на возвышенном месте у дороги, вот средняя школа, клуб, срубленный из бревен, спрятавшийся за домами. А вон по дороге идет стадо коров, которых пастух гонит на пастбище. Селяне постарше уже давно на ногах, молодые пока еще спят.
А вот и родной дом, где его ждет только мама. Она знает о демобилизации сына, ждет, часто выглядывая из окна на дорогу. И все-таки, не заметила, как сын вошел во двор дома. Встретившись, с радостью обняла его, кого любила больше всех. Сын, ответив на объятия, поцеловал мать и заметил:
– Мам, ты что состарилась?
–  Да ты что сынок, когда мне стариться, ведь столько работы и в колхозе, и дома. Это годы такой меня делают.
– Ничего, теперь мы вдвоем, будет легче.
Они вошли в дом. Там все было, как и прежде. Его одежда висела в шкафу, гармонь «хромка» стояла в углу на лавке.
– Мам, а на гармошке по вечерам на улице кто-нибудь играет?
– Да кому играть-то?  Так, иногда девки пройдут с песнями, и все, – отвечала мать, продолжая хлопотать у печки с чугунками и ухватом. Она торопилась накрыть на стол, чтобы накормить сына. Как всегда, надо и для скотины еду сварить. В сарайке визжала голодная свинья, и куры с горластым петухом ходили по двору. Как это все было до боли знакомо и радовало, что наконец-то вернулся в родную среду обитания.

Справившись по дому, мать ушла на работу в поле. Степан вышел во двор и ознакомился с хозяйством, которое три года было без мужского присмотра. Дворовые постройки и дом нуждались в ремонте. Степан решил пойти к председателю колхоза, чтобы устроиться на работу и выпросить строительных материалов для ремонта.
Председатель радушно его принял:
– Сразу без отпуска решил устраиваться на работу? Похвально! Рабочих рук у нас не хватает. Пойдешь трактористом и по совместительству шофером?
– Спасибо, пойду.
– Вот и хорошо. Давай в понедельник приходи в гараж, там и ознакомишься со своими машинами. А со строительными материалами мы поможем. Напиши заявление и укажи, какие материалы нужны и в каком количестве и приходи ко мне. А пока иди, отдыхай. 

Ухаживание
Вечером к Степану в дом завалились друзья, как всегда, подтрунивая друг над другом. Посидели за столом, выпили за встречу, довольствуясь небогатой закуской. Попели песни под гармошку. Когда солнце спряталось на покой, с песнями отправились к клубу. Гармонь на улице, как свирель пастуха, зазывала молодежь. А там танцы, пляски, хороводы до утра. На заре разошлись по домам. Перед работой надо немного поспать.
Забытые за прошедшие годы сборы молодежи у клуба возобновились. Степан приходил с гармонью, садился на лавочку, играл и пел:

Не слышны в саду даже шорохи.
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.

Собравшиеся присаживались на скамейку и подхватывали. В вечерней тишине звонко и широко разносилась красивая мелодия, объединяющая всех поющих людей в единое целое. Затем компания взрывалась частушками:

У матани двери сняли,
По реке отправили,
У меня штаны украли,
Без штанов оставили.

Однажды к Степану на скамейку слева подсела девушка, которую подруги звали Машей. У нее был красивый голос. Она тонко чувствовала музыку и точно воспроизводила звуки. Степану это понравилось, и он впервые обратил внимание на девушку. Ему было приятно чувствовать Машу рядом и, когда она поднялась, чтобы пойти домой, Степан попросил разрешения проводить ее. И проводил. Мария рассказала о себе:
– Окончила аграрный техникум и по направлению направлена работать в ваш колхоз. Председатель определил работать на скотоводческую ферму. Живу вот в этом доме Прасковьи Федоровны.

Степан продолжал изучающе рассматривать девушку. Она небольшого роста с прямыми распущенными волосами, обычным лицом и телом средней полноты, стояла перед ним, приятно улыбаясь. Они расстались, но в душе Степана зародилась мечта о новых встречах.

Как-то Степан пришел к месту сбора молодежи и, не найдя там Маши, отправился к ней домой. Вошел во двор, постучал, дверь открылась:
– Степа, что случилось? Я сегодня затеяла стирку, как бы оправдывалась девушка.
– Мне захотелось увидеться. Можно я побуду с тобой?
– Так ты будешь отвлекать?
– Нет. Я просто побуду рядом.
– Ну, входи.
Он вошел в сени. Маша стирала в корыте, используя стиральную ребристую доску. Напротив была кладовка, вдоль стены слева широкая лавка. На ней стояли пустые ведра для питьевой воды. Степан взял ведра:
– Принесу воды.
Колодец был напротив дома по другую сторону дороги. Воду поднимали журавлем. Зачерпнув воды и наполнив ведра, парень аккуратно, стараясь не расплескать, понес их к дому. Поставил на лавку и вышел во двор. Под навесом обнаружил развалившуюся поленницу, поправил ее. Рядом в сарае хрюкала свинья. Дверь сарая развалилась, висела на ремнях. «Надо будет завтра у строителей попросить доску и пару петель» – подумал он. На земле валялись не расколотые сучковатые чураки. Найдя топор, Степан занялся колкой дров.

Маша в нарядном белом в горошек платье вышла на крыльцо и тихо наблюдала за парнем. Высокорослый с широкими плечами, с густой копной светлых волос на голове, он разделывался с поленьями, шутя.
– Степа, пойдем, чай пить, – ласково позвала она.
Степан, прибрав топор на место, вошел в дом. Это была небольшая обычная деревенская изба с русской печью, лавками вдоль стен. На столе у окна стоял самовар, чашки, в тарелке горсточка конфет и печенье. Помыв руки из рукомойника, гость устроился за столом на лавке у окна. Хозяйка села на табурет напротив, наполнила чашки чаем, и начался непринужденный разговор. Степан рассказывал о своем детстве, Маша – о своих родителях. Так и проговорили допоздна.
Поняв, что пора уходить, Степан попрощался, поцеловал ладони девушки и ушел. Теперь они встречались только у Маши дома. Гармошка на улице не играла.
Однажды Степан пришел на свидание и с порога заявил:
– Маша, я больше не могу жить без тебя. Зачем так мучаться, давай поженимся, будь моей женой.
Маша подошла, прижалась к его груди и, смущаясь, ответила:
– Давай. А ты Степа любишь меня?
– Люблю.
– А почему никогда не говоришь об этом?
– Да не умею я про это говорить. Нужных слов не нахожу.
– Хорошо. Раз уж ты сделал предложение, то я должна, прежде всего, познакомить тебя с моими родителями, получить их родительское благословение.
– Давай поедем к ним в воскресение. Я попрошу у председателя машину, думаю, не откажет.
Вот и все. В жизни молодых людей начинается новый этап.

Семья
Прошло много лет с тех пор, как вы, мои уважаемые читатели, узнали о намерении Маши и Степана пожениться. Теперь они живут в родительском доме Степана. У них большая семья. Первенцу, названному Борисом, исполнилось уже двенадцать лет, а дочерям старшей Наташе – шесть, и Вале – четыре года.

После свадьбы супруги погрузились в обыденную повседневную жизнь: работа, домашнее хозяйство. А после рождения детей на жену навалилось столько забот, что она стала постепенно терять свою привлекательность, по дому ходила в стареньком домашнем халатике, испод которого выглядывала ночная рубашка, вечно всклоченная неухоженная. В ней словно что-то потухло. Она потеряла интерес к нарядам. Муж это замечал и неоднократно говорил:
– Ты, хоть бы платье, какое надела! Что ты ходишь, как клуша!
– Степа, ну для кого мне наряжаться. Вечно топчусь у печки, готовлю еду, стираю, глажу белье, занимаюсь в огороде.  Ну, ты ведь сам видишь. Только платье надену, прическу приведу в порядок, а уж пора переодеваться в рабочую одежду. Вот, пойдем когда в гости, тогда и наряжусь. Правда, уж и не знаю, наряды мои давно не обновлялись. Степа, ты бы поговорил с Борькой, а то в школе на него жалуются.
– А кто жалуется то?
– Николай Иванович, учитель по физкультуре и английскому языку, жалуется. Вчера он встретил меня на улице и высказал неудовольствие. Оказывается Борис не заучивает английские слова, заданные в качестве домашнего задания. Николай Иванович не имеет ведь специального образования по английскому языку. И ребята это знают. Но ему поручили вести этот предмет, поэтому он ведет уроки по справочнику разговорного языка, предназначенного для туристов. Предлагает заучивать отдельные слова и предложения.
– Все, закончились муки Николая Ивановича. В школу приезжает настоящая учительница.
– Ты откуда знаешь?
– Завтра, по поручению председателя колхоза еду за учительницей в центр. Помогу перевезти ее вещи. Ну, я пойду, займусь скотиной.

На следующий день Степан на своей грузовой машине ЗИЛ привез из райцентра в свою сельскую школу учительницу английского языка Галину Михайловну. Поселили ее вместе со своей восьмилетней дочкой в специально выделенный дом.

Измена
Лето. После недавнего дождя установились теплые солнечные дни. К обеду солнце достигало зенита и нещадно пекло.

Степан на своей грузовой машине ЗИЛ вез фляги с молоком на молокозавод. Коровье молоко обычно утренней и дневной дойки собирается и хранится в темном погребе, еще зимой набитом снегом. Охлажденное молоко, согласно договору должно быть поставлено на молокозавод к трем часам дня. Благополучно доехав и сдав молоко, Степан томился в тени от солнца еще целый час, в течение которого фляги продезинфицировали и вернули назад.

Загрузив их в кузов, Степан поехал домой. Проезжая мимо автобусной остановки, он заметил Галину Михайловну, учительницу английского языка, ожидавшую автобус.
– Галина Михайловна, – выглянул он из окна кабины, – вы домой? Садитесь.
Учительница, обрадовавшись удаче, быстро поднялась в кабину и закрыла дверь.
– Спасибо. Вот удача, подобрали меня.
– Что вы здесь делаете?
– Да обязали меня ездить сюда на курсы повышения квалификации. На целую неделю.
– Ну, а я в это время каждый день возвращаюсь домой. Так что могу вас забирать. Вдвоем-то ехать веселей. Ведь целый час в пути.

Так они ехали, весело и непринужденно разговаривая. Степан интересовался ее жизнью, она охотно рассказывала. Рядом с ним сидела красивая женщина в легком платье, которое четко подчеркивало пышные формы ее тела, приятно волновавшие его воображение.  Глядя на дорогу, он заметил, что пассажирка, как-то по-особенному его разглядывает.
– Что вы во мне обнаружили?
– Сильный ты, Степа кобель. А у меня мужика давно не было.
– Так в чем же дело? – озорничал он.
– Тогда сворачивай с дороги.
Степан быстро свернул налево и заехал в лес. Остановил машину, и руки сами потянулись к ее телу. Она охотно отвечала.
– Здесь в кабине не удобно, давай выйдем.
Они вышли, упали на траву и быстро утолили свои страсти.

Затем, приведя себя в порядок, сели в кабину и продолжили путь. Ехали молча. Каждый думал о своем. Степан упрекал себя, что поддался соблазну. «Это же измена, как теперь оправдываться перед женой? Пожалуй, надо подальше держаться от этой женщины».
Вот и село Горькое. Степан высадил пассажирку и поехал сдавать фляги.

Муки совести
Вернувшись с работы домой, Степан поужинал, как обычно, за семейным столом, и молча вышел во двор, выполнять домашнюю работу. На душе его «кошки скребли», не давая покоя. Совесть, словно раньше дремала, теперь проснулась и показывала, как низко он упал. Терзаясь, пытался найти объяснение поступку. «Почему так случилось? Ведь раньше не заглядывался на чужих женщин. А жена, любимая и мать моих родных детей. Да, может зря я так мучаюсь. Сколько мужиков изменяет женам! И ничего. Да нет, то они, а мне трудно».

С приближением ночи он приготовился ко сну и вошел в дом. Жена уже была в постели. Он лег на кровать рядом и отвернулся. Маша обняла его, стала ласкать, а он упирался:
– Давай спать. Сегодня я устал.
– Степа, что с тобой? Таким ты никогда не был.
– Просто устал.
На следующий день супруги встали, как и прежде и включились в работу. Маша, управившись с семейными делами, приготовив еду для детей и для скотины, ушла на колхозный скотный двор. Степан, очистив стойла от навоза, отправился в гараж к своим машинам.

После обеда он снова, загрузив свою машину флягами, повез их на молокозавод. Там все делали по установленному порядку. Молоко приняли, фляги вымыли, продезинфицировали и вернули обратно. Можно ехать обратно, но не хотелось встречаться с учительницей, которая, наверное, поджидает его на остановке. «Может, подождать, когда автобус пройдет? Да что же я сейчас и буду закоулками бегать?»  Поехал. Галина Михайловна заметила приближающуюся машину и радостно замахала рукой.
– Здравствуй Степан, а я тебя уже давно жду, – весело говорила она, поднимаясь в кабину.
Сегодня она была какая-то другая. Новая прическа волос на голове, белое с цветочным рисунком платье. Она села рядом и наполнила кабину приятным ароматом духов.
– Какая вы сегодня необычная, – заметил Степан, отвечая вместо приветствия.
– Зашла в парикмахерскую, народу никого.
Она говорила легко, непринужденно. Степан молчал, но почувствовал, что ему стало легко.
– Степан, мы подъезжаем к нашему месту любви. Давай свернем опять.
Она коснулась рукой его плеча. Обожгла, околдовала, и машина сама поехала в лес. Чувствуя нерешительность мужчины, Галина Михайловна скинула с себя платье и, оставшись в кружевной сорочке, прижалась к своей жертве. И она добилась своего желания.

Потом, отдышавшись в кабине, продолжили путь домой. А ночью в своей постели Степан опять отказал жене, опять сослался на усталость.

Примирение
Сердце женщины не обманешь. Заметив перемены в настроении мужа, Маша сразу подумала, что у него кто-то появился. На следующий день она уже заметила ту, расфуфыренную, выходившую из кабины машины мужа. А в последующие дни ее догадка подкрепилась. Она и злилась, и плакала, спрятавшись от посторонних газ. Ненавидела свою соперницу, обольстившую ее мужа красивыми нарядами. «Ей наряжаться можно, семья небольшая и к скотине бегать не надо, – оправдывалась она, – а у меня одна забота, как накормить, обстирать, да навоз убрать. И на работе и дома, везде навоз. Это тебе не книжечки читать, да ноготки чистить». Муж все еще был при ней, никуда не уходил, но ночью к ней не притрагивался. И все молчал.

Вечером во время ужина она объявила:
– Завтра утром мы с Борей поедем в гости к брату Николаю, председатель меня отпустил. Девочки остаются с тобой, Степа.

Степан все понял. Это было бегство от него. Но он опять молчал. Сборы были недолги, и утром мать с сыном сели на рейсовый автобус и уехали.

На Степана навалились новые заботы, с которыми он справлялся с трудом. Дочерей Наташу и Валю, хоть они и были на школьных каникулах, утром надо было одеть в чистую одежду, заплести косы, накормить утром и в обед. Раньше это все ловко делала жена. А теперь, оставшись один, он во всем не успевал. Дети капризничали, скучали о маме. Ели плохо, говорили, что не вкусно. Он сам замечал, что одежда на них висела неопрятно.

«Когда она вернется? – думал он. – Что у нее на уме? Еще надумает о разводе». Он перестал встречаться с Галиной Михайловной, признавал свою вину и казнил себя за это. Он ждал.

Через неделю домой вернулся сын Борис с дядей Николаем.
– Папа, мама просила, чтобы ты отпустил сестренок с нами. Они же соскучились.
– А почему она-то не возвращается?
– Там так хорошо, нам хочется еще немного отдохнуть.
Оставшись со Степаном наедине, Николай обратился:
– Степан, вы, видать, с Марией поссорились. Вижу, плачет, и возвращаться не хочет. Но ведь любит тебя. Поезжай, помиритесь.
– Виноват я Коля перед ней. Позарился на красивую женщину. Сейчас действительно надо самому ехать. Только, как-то надо со скотиной решить.
– Так давай я останусь, справлюсь. Сыта будет твоя скотина. Утром давайте с детьми и поезжайте.

Все, полдела сделано. Степан повеселел и объявил детям о поездке.
Приехали они к месту назначения, где их встретила жена Николая.  Дети, увидев маму, радостно бросились ей на шею, обнимались, целовались. Отец, поддавшись настроению детей, подошел и вместе с ними обнимался. Он просил прощения у детей, у жены, за те страдания, которые семья пережила. Постепенно обиды отступили. На следующий день семья вернулась в свой дом, к своей скотине, к своей работе.