Осенняя любовь

        Вениамин Кузьмич Рокотов до переломного момента в своей жизни слыл неплохим человеком, имел семью, друзей, пристрастился проводить время вечерком за ноутбуком, пробуя себя на литературном поприще: писал стихи, рассказы, мемуары, общался с виртуальными друзьями в социальных сетях.
     Судьба у него не ординарная, трудная, были взлёты и падения, пенсию заслужил, а теперь надо было как-то дальше жить.
     Впрочем, в России пальцем ткни в любого, и можно писать с него сценарий или роман, полный страстей, невзгод, преодолений, потерь и обретений. Сложный, видите ли, у нас рельеф, серьёзный климат. Сама страна – не подарок, с ее бесконечными взлётами и падениями, войнами и перестройками…
     Жена ему попалась под стать – такая же тягловая лошадка. Работала, воспитывала дочерей, не жаловалась на трудности.
     Последнее время появилась некая отчуждённость между ними, вроде каждый сам в себе, погружен в свои проблемы. Давно не пытались поговорить по душам, и тянули привычную лямку семейных отношений.   
     Неизвестно, чем бы все это кончилось, может, так бы и плыли по течению семейного быта, ведь никому уже не хотелось кардинальных перемен.
     По инерции в очередной раз она упрекнула его в холодности, в равнодушии. Он парировал тем же.
     Немного пошумев, оба замолчали, разбежавшись по сторонам, и на какое-то время снова все затихло.
    Чем бы закончилась их размолвка, предугадать не сложно. Скорее всего, помирились бы…    

* * *
     Однажды в тёплый, сентябрьский денёк, Вениамин гулял по парку. Он присел на лавочку. Бывая на природе, настроение у него, как по мановению волшебной палочки, поднималось от одного только созерцания красок осени. Вдыхал полной грудью свежий воздух, а в голове его зарождались строчки нового лирического стихотворения. На природе все располагало к умиротворению, возвышенным чувствам и мыслям. Он достал блокнот и ручку и стал записывать стихотворные строчки.
     Рассеянным взглядом Веня, скользил по аллее, по кронам деревьев, тронутым красками осенней поры, по синему, без единого облачка, небу, а в блокноте рождался осенний ноктюрн.
     Засмотревшись на ближайший клён, тронутый пурпуром сентября, скорее почувствовал, как с другой стороны кто-то легко присел на «его» лавочку. 
     Вениамин повернулся и увидел миловидную женщину.
     И хотя соседка была уже не молода, но явно сохранила обаяние, стройность и приятность форм. Одежда на ней выглядела довольно скромно, на лице едва угадывался лёгкий макияж. 
     Незнакомка почувствовала, что её откровенно разглядывают и повернулась. Вениамин тут же сделал вид, что смотрит поверх её головы. Когда же она отвела взгляд, вновь стал сверлить её глазами.
    Женщина глянула на него в упор и с улыбкой произнесла:
     - Мужчина, вы проткнёте меня взглядом! Может, я вам нравлюсь?
     Такой поворот событий застал нашего героя врасплох, но в нем вдруг проснулся азарт и, сам не ожидая от себя, игривым тоном заметил:
     - С такой внешностью вряд ли найдутся те, кто бы ни стал сверлить вас взглядом. – И через пару секунд добавил: и я не исключение среди смертных.
     - Конечно вы, как умеют все мужчины, мне льстите. Ничему не обязывающие слова, комплименты, которые я слышала тысячу раз, так и останутся висеть в этом насыщенном кислородом воздухе. Если бы он был насыщен также любовью…
     - Однако. Вы меня вогнали в краску. Между тем, я говорю совершенно искренне и готов пойти дальше обычных комплиментов. Но для начала хотел бы с вами познакомиться. Надеюсь, вы не станете изображать из себя, простите, недотрогу, и не будете говорить, что с незнакомцами на улице не знакомитесь…
     - Пожалуй, я не откажу себе в удовольствии познакомиться со столь галантным кавалером.
Она засмеялась своей старомодной шутке, а он… неожиданно назвался не своим именем:
     - Валентин Кузьмич. Можно просто Валя, как меня в детстве звали…
     - Анжелина Викторовна. Я тоже не люблю формальностей, так что зовите меня по имени.
     - Знаете, Анжелина, вы, как та героиня из одноименного фильма «Мэри Поппинс», возникли, словно из атмосферы. И если бы вы назвались этой женщиной-идеалом, я бы не удивился. Не хватает для образа зонтика в ясную погоду…
     С другой стороны, я счастлив, что вы другая, потому что та Мэри со мной и разговаривать вряд ли бы стала.
     - Ну, Валентин, вы не принижайте себя. Я тоже не стала бы общаться с тем, кто мне не симпатичен.
     Вениамин подвинулся ближе к новой знакомой, разглядывая ее во все глаза. Сердце его вдруг ожило и затрепетало, как в юности. Он забыл про набежавшие, было, строчки нового стихотворения, навевавшие грусть и бренность бытия…
     Осторожно тронул женщину за локоть, словно убеждаясь в ее реальности.
     - Анжелина, позвольте спросить, вы из местных или здесь на отдыхе?
     - Я по путёвке. Приехала из сибирского городка. Сегодня вышла осмотреться, попила целебную водичку из бювета Семнадцатого источника. Присела вот на скамейку посмотреть на осеннюю красоту. «Вороне бог послал кусочек сыра», а мне – интересного мужчину… Простите, я говорю что-то не то.
     - Вы не ворона, а скорее Жар-птица, опалившая меня своим появлением.
     - Вы опять комплименты раздаёте – то Мэри Поппинс, теперь Жар-птица, ей я себя точно не ощущаю.
     - Для меня – вы сказочное существо. Знаете, последнее время, признаюсь вам, порядком приуныл, как Пушкин в Болдинскую осень. «И скучно, и грустно, и некому руку подать…». Да и другие дела беспокоят. Хорошо, если бы это были сердечные, то бишь, амурные дела. Но нет… Хотя о других проблемах, при виде вас, я сразу позабыл.
     И галантным кавалером я, видимо, ещё способен быть. Так что, если вас устрою в таком качестве, то могу предложить, например, прогуляться по аллее до ближайшего кафе. Хочу угостить вас мороженым.
     - Вы не теряете время. Кстати, вы тоже курортник?
     -  Я местный. Праздношатающийся пенсионер. Семейное положение – женат… Но пусть вас это не смущает. Я же не под венец вас приглашаю. Вы мне понравились, что скрывать. Мне будет приятно с вами общаться. Если бы встретил вас раньше, я, может, выбрал бы именно вас... Но какие наши годы! 
     Вениамин почему-то осмелел, его «понесло», он говорил, уже не задумываясь, что называется, «одуревши в доску».*
      - Мне нравится ваша бесшабашная искренность. Я прощаю вам семейное положение, - она засмеялась тихим серебряным смехом, словно горошек просыпала на стол. – А где ваша супруга, надеюсь, она сейчас не присоединиться третьей к нашей компании?
     - Не переживайте, Ангел мой, – можно я вас так буду называть?
     - Ангел – мужского рода, впрочем, для конспирации это даже неплохо.
     - Ангел – скорее, существо среднего рода. Я бы звал вас Ангелиной, но помните – в глубокие советские времена была такая Паша Ангелина – ударница-трактористка, поэтому  шарм теряется.
     И без перехода:   
     - С женой вопрос непростой. Мы прожили почти сорок лет, без лишних подробностей скажу, что стали с ней, как брат и сестра. Я люблю ее особой любовью, мы понимаем друг друга с полу взгляда, но этого мне уже недостаточно. Хочется пылкой любви… Да-да! «Седина в бороду…», «кризис среднего возраста», назовите, как хотите, мне от этого не легче.
     С другой стороны, увидев вас, понял, что ещё способен влюбляться. Вы можете меня прогнать, это меня огорчит, буду жалеть, что сразу открыл свои карты…
     Можно бы было солгать, что я холост, вдовец, наконец, но как-то уже не солидно это, да и не хочется вас обманывать, Ангел мой, с первых мгновений, так хорошо началось наше знакомство. У меня есть надежда, что вы не прогоните старого-молодого повесу?
     - Мне не хочется вас прогонять. С вами мне легко. Я тоже хочу быть честной до конца. Мне нечего скрывать. Живу последнее время довольно скучно – воспоминаниями о прошедшем. На мужа мне повезло, он был любящим, порядочным человеком, семьянином. У нас – две дочери, они уже взрослые. Муж…
     Впрочем, подробности рассказывать не хочется да это и ни к чему, все давно в прошлом. Если бы не мои дочери, я бы так и прозябала в своей Сибири. Они чуть ли не силком вытолкали меня на курорт, купив путёвку.
     Разговаривая, они вышли через колоннаду парка на городскую площадь, с правой стороны которой приветливо манили красивые здания ресторанов в античном стиле, и кафе, тоже оформленные празднично и свежо, с застеклёнными верандами и открытыми балюстрадами, столиками с накрытыми скатертями. Лёгкая музыка доносилась откуда-то изнутри.
     Они зашли в зал кафе, Вениамин заказал кофе и мороженое, спросив спутницу, что бы она ещё хотела. Она сказала, что этого вполне достаточно. Рассчитавшись, он повёл Анжелину на открытую веранду.
     Выбрав столик в сторонке и, дожидаясь,  когда их обслужат, сел не напротив, а с правой стороны спутницы.
     Повисла, было, небольшая пауза, он впервые немного оробел. Словно в далёкой юности нахлынуло волнение. В порыве он взял ее за руку, вроде рассматривая тонкие пальчики с лёгким маникюром, осторожно приподнял и коснулся губами прохладной кожи.      
     Она не отдёрнула руку, внешне спокойная, но на щеках заиграл румянец.
     - Ангел мой, я как мальчишка… Думал, что уже на такие подвиги не способен. Все, как в первый раз. Удивительно, не зря говорят: любви все возрасты покорны. И прав классик: «Её порывы благотворны…».
     - А позвольте, я прочту вам своё стихотворение, надеюсь, не будете судить слишком строго?
     - С удовольствием…
     Он на секунду задумался, будто вспоминая, медленно продекламировал:

На крыльях осени-подружки
Как птица, взмою гордо ввысь,
Стихи слагал про осень Пушкин,
И мы в повозку ту впряглись.
Не молод я, как осень, с нею
Седею, листья – в золотом...
С годами – жизнь люблю сильнее,
Не оставляя на потом.

     - Это первое, что мне пришло в голову из моих виршей.
     Она захлопала в ладони:
     - Ой, как здорово! Вы стихи пишете? Тогда я буду вашей поклонницей!
     - Я надоем вам ещё…
     - Нет-нет, я люблю стихи, и ваши мне понравились!
     Подошёл официант, Вениамин машинально отдёрнул руку, будто школьник, которого застал учитель за неблаговидным занятием.
     Официант удалился, Вениамин предложил попробовать лакомство, выпить кофе, пока он ещё не остыл. Оба отхлебнули напитка.
     - Пусть остынет немного. Горячий. Давайте попробуем мороженое.
     Вениамин подумал: что же дальше? Они сидят в кафе, он потянет ещё время, но все когда-то кончается. Домой пригласить её не может. Она тем более не пригласит его в санаторий…
     Анжела, словно читая его мысли, сказала, тронув за рукав:
     - Валя, можно без церемоний. Я все понимаю, вижу, что тень раздумий набежала на твоё красивое лицо. Кстати, ты не выглядишь на свои шестьдесят с хвостиком. И седина тебе идёт.  Но я не об этом. Предполагаю, что ты задумался о перспективах наших отношений… Знаешь, ты мне тоже нравишься. И внешностью, и не свойственной в наше время интеллигентностью.
     При этом видно, что ты ещё не растратил чистоты помыслов, я читаю в тебе это, как в раскрытой книге. Но меня тоже волнует вопрос: неужели наши отношения вскоре закончатся?! Я ни на что не претендую, не строю иллюзий, но хотя бы встречаться мы можем какое-то время? Здесь в парке гулять, может, ещё куда съездить?
     - Прости, ты сказала – «без церемоний», и мне приятно говорить тебе «ты». И тоже не хотелось, чтобы мы расстались, побывав, словно на просмотре прекрасного кино, а потом оно закончилось.
     Я хочу, чтобы эта сказка длилась как можно дольше. Может случиться чудо, и найдётся решение, чтобы нам с тобой не расставаться. Такое в нашем возрасте бывает редко, и вряд ли судьба предоставит другую возможность.
     - Давай не будем форсировать события. Час назад мы и не подозревали о существовании друг друга. У меня почти месяц впереди. Мы уже не дети, посмотрим, может, я завтра уже надоем тебе…
     - Не пугай меня, Ангел мой! Я верю – это не случайная встреча.
     - Конечно не случайная. Все, что бог даёт – к лучшему. Раньше я просто не позволила бы себе такой роскоши: встречаться с женатым мужчиной.
      Кстати, а как ты это все видишь? Жене, конечно, не скажешь. И правильно. Лёгкая интрижка, которую ты потом забудешь… Или будешь хранить в душе, как последний отблеск солнца перед закатом. Я тоже буду помнить. Лишь бы не было эксцессов со стороны твоей половины. Если ты не уверен в себе, давай сразу разбежимся, как в море корабли.
     Анжела говорила, а на губах играла улыбка. Партнёр тоже, будто расслабившись, ответил непринуждённо:
     - Нет, что ты! Меня вполне устраивает такой расклад. Мы не можем знать, как пойдёт дальше. Ты приехала получить положительный заряд эмоций, впечатлений. Мне не нужен экстрим, но я тоже хотел бы испытать себя – на что ещё способен, есть ли порох в пороховницах. Вперёд заглядывать не хочу, я лишь хочу, чтобы наши отношения не оставили в твоей душе неприятный осадок. Как ты смотришь на то, чтобы поездить нам по городам-курортам, погулять, попить нарзанов.
     - Это хорошая идея. Только все это, скорее, попахивает на сделку двух бизнесменов, а не на союз двух влюблённых, ты не находишь?
     И ещё один щекотливый момент. Наверняка ты не Рокфеллер и я не бизнесвумен. Однако ехала сюда и не рассчитывала на чью-то благотворительность. Мы можем кутить на паритетных условиях, мне важен ты сам, а не твой кошелёк, дорогой…
     - Я привык за любимую женщину рассчитываться сам, как принято это было в наше доброе доперестроечное время. Я радуюсь, насколько совпадают наши взгляды, понимание обстановки, момента. В общем, дорогая, мне уже хочется называть тебя ласковыми словами, делать комплименты, я созрел для таких подвигов, - он засмеялся. Все должно идти естественным путём, остальное приложится.
     - Мороженое мы поели. У меня скоро обед в санатории. Как мы поступим?
     - Я могу предложить махнуть нам в Кисловодск. Если у тебя нет диеты, мы перекусим там. Ресторана пока не обещаю, просто я не готов был к такой встрече, но на завтра мы можем съездить, например, в Железноводск. Я постараюсь не разочаровать тебя и по поводу ресторана.
     - Мы договаривались на такие мероприятия как бы на паях… Не забывай. Я не хочу, чтобы ты сильно напрягался. И не стесняйся, ведь мне также необходимо это общение, как и тебе… Валя, я чувствую нерастраченный потенциал в своём сердце, думаю, что и ты испытываешь такое же состояние… Не так ли?
     - Верно, славная, умная моя! Оказывается, все это не заржавело в нас, просто ушло в глубины души, а сейчас вновь всколыхнулось и требует воплощения...
     Боюсь, что не выдержу и прижму сейчас тебя к груди! Но чтобы не форсировать события, пойдём на железнодорожный вокзал, тут недалеко. Купим билеты и поедем кататься…
     - Чтобы не форсировать события, я, пожалуй, пойду на обед в санаторий. Давай встретимся завтра, будет время подумать…
     - Ну что ж, логично. Завтра, на том же месте, в тот же час?
     Она засмеялась и произнесла:
     - Надеюсь, не как в песне про двух рассеянных влюблённых?
     Маленькое дополнение: не в тот же час, а сразу после обеда. Лучше путешествовать сытыми, согласен?
     - Женщины практичней в таких делах. Я согласен, но по поводу комичной ситуации, как в песенке про аптеку и кино – и не надейся, я своё не упущу. Буду завтра на той же лавочке ждать тебя после двух пополудни.
     Он неловко поцеловал её в щеку, и они расстались.
     У Вени было приподнятое настроение, он замурлыкал популярный мотивчик и не спеша отправился домой.
     Анжелина во время обеда мыслями была с новым другом, говорила  с ним, будто вглядываясь в лицо, ей уже хотелось прикасаться к его темным с проседью волосам, к припухлым немного губам, ясным, карим глазам… 
     Она не обнаружила в нем видимых недостатков, хотя наверняка они есть...
     И еще она подумала с запоздалым сожалением: слишком легко она показала, что приняла то, что он женат. Ей бы следовало, может, поставить какие-то условия…
     С другой стороны, она уже не девочка и стоило ли своё достоинство разменивать таким образом, изображать недотрогу… Достоинство, честь – красивые слова, но она прекрасно понимает, что упусти эту возможность, она останется ни с чем, может, до конца своих дней… А он, с его внешними данными и возможностями на курорте, встретит другую Анжелину, Марину, Полину…

* * *
     Дорогой читатель, прости, что прерываю рассказ. Я так же, как и ты, не знаю будущего. Скажу больше, я всего лишь слежу за ходом событий и мыслей моих героев. С одной стороны – ситуация не нова, обыкновенный курортный роман. С другой, кажется, здесь кроется какая-то тайна. Их тайна. Мне тоже интересно её узнать, но пусть все идёт своим чередом.
     Влюблённые встречались почти ежедневно, гуляли по парку, по городу, совершали поездки по городам-курортам, пили нарзаны, осматривали местные достопримечательности.
     Вениамин, кажется, оправдал надежды своей знакомой, был предупредителен, старался угадать любое желание дамы, развлекал стихами, она слушала, просила читать ещё.
     - Почитай о любви.
     Он, словно ждал этой просьбы и приготовил их заранее. Сосредоточенно и серьёзно вглядываясь, будто в себя, негромко, но проникновенно продекламировал:
Цветы, как женские глаза,
Глядят нам в души, не мигая,
На них росинки, как слеза,
Их нежит день, оберегая.
И в них ; Вселенная сама,
И океан любви и страсти…
От вида их сойду с ума,
Преодолею все напасти!

В порыве страсти наклонюсь – 
Глаза в глаза, слеза лихая...
Как женщине, им объяснюсь,
Любви их аромат вдыхая.
Цветы, как женские глаза,
Их дарим милым не напрасно,
Они нас любят нежно, страстно…
Бог создал это все не зря:
Цветы и женщины ; прекрасны!   

     У меня много стихов о любви, сразу и не соображу, что почитать.
    И, словно покопавшись в памяти, он доставал оттуда все новые и новые…
    Она смеялась или восторгалась, выглядела довольной и счастливой.
    За пару недель они побывали в городском кинотеатре, в драмтеатре, на концерте заезжей звезды. Делились впечатлениями. Вкусы их совпадали. Все складывалось прекрасно. Вечером он провожал ее до ворот санатория, и они расставались.
     И ни разу Вениамин не преступил черту дозволенного, не позволил ничего лишнего, словно он подружка, а не мужчина.
     Анжелина же почему-то ждала именно этого. И когда они оставались совершенно одни, внутренне напрягалась: «Ну, вот сейчас, - мелькало у неё в мыслях, - ну! Теперь-то он, наконец, осмелится и даст волю рукам, страстно поцелует, предложит уединиться…».
     Но время шло, а ничего не менялось. У неё же язык не поворачивался, чтобы намекнуть, если он сам не решается…
     Даже хорошее становится плохим, когда оно затягивается.
     Все было прекрасно, но немного пресно. Пусть бы он хоть попытался, она бы для приличия посопртивлялась, но уступила, конечно.
     Оставалось десять дней её лечения в санатории, дальше – развязка. Все вновь вернётся на круги своя, им придётся расстаться, эксперимент, так сказать, окажется неудачным...
     Надо срочно что-то придумать, как-то ненавязчиво подтолкнуть кавалера. Может, он забыл, что это такое, робеет, как мальчишка, а по ночам мучается, ругает себя? Она знала, что с мужчинами надо быть гибче, порой решительней. Они, хоть и ищут женского расположения, но это женщины позволяют или не позволяют «добиться» их благосклонности. 
     У молодёжи комплексов сейчас нет. Девушки порой бываю активнее, не стесняясь предлагать себя. А мужчин запугали феминистки. У нас ещё не так они свирепствуют, а что творится на Западе?..
     Все эти мысли хороши, - думала Анжелина, - но как на практике поступить, она не знала.
     Вениамин тоже мучился, он давно растерял молодой задор, хотя в душе все бурлило, но это и сковывало.
     Умудрённый жизнью, немолодой, ему трудно было изображать из себя этакого ухажёра...
     И хотя все это он готов делать, но сомневался – не будет ли выглядеть это нелепо, неуклюже?  Его искренние чувства не примет ли Анжелина за жалкие потуги старого повесы?
     И не окажется ли цена подарка важнее, чем само отношение, идущее от души? Он хотел бы дарить внимание, наслаждаться радостью встречи...
     Это самокопание совершенно нивелировало его желание осуществления главной цели – интимной близости. Да и где это осуществить? Снять номер в гостинице?
     А не потерпит ли он фиаско «на старости лет»? И это, пожалуй, самая важная причина, которая останавливала его от дальнейших шагов.
     Порой, задумавшись глубоко, он представлял реально видения будто из «Тысячи и одной ночи...». И, наконец, решился – будь что будет! Почти месяц старомодных отношений. Наступил час «Х», они встретились, как всегда у той же лавочки, ставшей некой точкой отсчёта их отношений.
     Вениамин сразу обнял Анжелину, не выпуская из объятий, поцеловал долгим поцелуем. Ощутил ответ на свой поцелуй, приблизил губы к ушку и зашептал ласковые слова, полившиеся отчасти, может, все от того же смущения.
     Тут он сообразил, что они стоят на открытой аллее парка. Краем глаза стрельнул в одну сторону, затем в другую. В дальнем конце аллеи увидел замаячившую фигуру человека.
     Осторожно повернул свою возлюбленную, шепнув, что нужно уйти с видного места. А ну, как молодёжь застанет их в таком состоянии, стыду не оберёшься.
    Они устремились в заросли парка. Довольно долго пытались затеряться в насаждениях клёнов и акаций, но пространство между деревьями просматривалось ото всюду.
     Дошли до самого забора, ограждающего периметр парка. Вениамину сильно не терпелось прижать её покрепче, но за забором виднелось пространство, упирающиеся в стену здания санатория. Неожиданно могли появиться не прошеные свидетели. Убежище было явно не надёжным, да и не солидно это – прятаться в кустах. Он не выдержал:
     - Милая, прости! Мы, как дети, таскаемся по закоулкам, а у нас ведь есть дом. Может, хватит испытаний? Мы уже прошли проверку. Дома нам никто не помешает ощутить в полной мере огонь в крови, отдаться чувству до последней капли.
     - Валя, Веня, прости… Я уже привыкла к твоему новому имени. Ты видишь, я на все согласна и хожу за тобой, как девчонка. Решай сам, я не избалованная барышня, ты это знаешь.
     Одно лишь сомнение точит моё сердце: почему так затянулось твоё ухаживание, ты в порядке?
     - Пойдём, Ангел мой, по дороге я объясню своё преступное легкомыслие.
     Они шли, взявшись за руки, как в молодости, он уверял её:
     - Хотел окончательно убедиться, что игра освежила наше  непреходящее чувство, которое лишь слегка потускнело, но, задумка оказалась не напрасной, надеюсь… 
    
* * *
     Пара лежала на семейной кровати, укрытая сумерками уходящего дня, который угасал за окном. Включать свет им не хотелось. В комнате было уютно и тепло, как и на душе. Валентин, он же Вениамин гладил руку любимой Анжелины-Людмилы – верной и самой прекрасной женщины на свете…
     Вдруг из его уст снова зазвучали стихи:
Пускай стареет, будто платье, внешность ;
Душою не стареем мы с тобой,
С годами, словно мёд, густеет нежность,
А значит слаще зрелая любовь.
Не зря мы рвали кисти винограда,
Чтоб надавить душистого вина,
Вина любви, а что ещё нам надо?
Ведь наша жизнь в любви заключена!

     Людмила благодарно взяла его за руку, не в силах говорить от нахлынувших чувств, сжала её, она чувствовала себя счастливой впервые за последние годы. И думала: «Неужели это стало возможным? Мы снова вместе. Все, оказывается, зависит от угла зрения на проблему. Достаточно почистить от паутины давно не проветриваемые мозги и все становится на свои места».   
     Вениамин же расслабился, мозг, словно компьютер, стоял на паузе. Он был доволен собой, что есть ещё порох в пороховницах…
         12. 11. 2021 г., Ессентуки.