II. Описание Бога

Дадим предельное описание Бога. Рассмотрим множество всех возможных утверждений о Боге, число которых (обозначим как A) стремится к бесконечности. Тогда с помощью некоторого алгоритма мы выбираем и оцениваем одно за другим утверждения, добавляя их в новое множество, то есть формируем некую теорию, содержащую тот или иной набор высказываний. Самое первое выбранное утверждение мы делаем критерием для остальных и каждое следующее высказывание мы проверяем, согласуется ли оно с тем, что есть в теории. Оно и определяет алгоритм. Тогда общее число теорий T=2^A. В качестве примера допустим, что существуют всего три высказывания: a,b и c, то есть A=3, тогда мы получим только восемь теорий: 0,a,b,c,ab,ac,bc,abc. Но вернёмся к полному множеству. Так, пробегая в уме по бесконечному ряду высказываний, мы произносим о Боге абсолютно всё, что только возможно произнести. А ведь слова выражают и ощущения, что закодированы в том же множестве высказываний, пусть даже в виде бесконечно длинного изъяснения. В итоге, вся эта масса теорий является одним толстым слоем шелухи, которую мы прогрызаем, стремясь к серёдке. И этот слой шелухи можно условно разделить на три более тонких слоя.

Так как алгоритмом является своего рода предел высказываний, их сужение, то количество алгоритмов сводится к L=2^D, где D=2 – степень сокращения, что, в конечном счёте, определено дуализмом, лежащим в основании бытия. То есть мы имеем четыре алгоритма (обозначим как L_0,L_m,L_w,L_mw, где m и w – это две контрапозиции: мужская и женская), два из которых (L_m и L_w) можно рассмотреть как характеризующие один и тот же слой (категорию высказываний). Отсюда и всего три слоя, которые теперь рассмотрим по отдельности. Первый слой, условно внешний, составляют неполные теории, где одно верно, а другое – нет. Здесь алгоритм L_m или L_w не только извлекает новое утверждение, но и содержит механизм его оценки. Например, в этом Бог участвует, а в этом – не участвует; Он – добрый, не злой; любит одно и не любит другое; и прочее. Такие теории подвижны и недолговечны, так как они, сталкиваясь с правдоподобными, но неподходящими утверждениями, вынуждены претерпевать бесконечное усложнение. Например, Бог добр, при этом Он создал мир, в котором много зла, потому что... Сложность механизма оценки в алгоритме не имеет значения, а важен лишь сам факт его наличия. По сути, первый слой порождает, как мы можем назвать, неполноценных, местных божеств.

Второй слой составляют полные, но содержащие противоречие теории или теории одновременности, где одинаково верно и первое и второе, противоположное первому. Здесь алгоритм L_mw извлекает утверждение, но не содержит механизма его оценки. И мы приходим к универсальному двуполо-двухголовому богу, широко известному в мифологии, соединяющему в себе черты мужчины и женщины. Мы уже говорим о таком боге, который является сразу же и собственным отцом и своим сыном, и женат на богине, которая является сразу и матерью бога и его дочерью. Таким образом, сын богини приходится ей мужем и отцом, а дочь родила своего отца, и так далее. То есть говорим о божестве, что производит себя из себя, имеющем три лица, где муж, отец и сын – одно лицо, воплощённое в Солнце, жена, мать и дочь – одно лицо, воплощённое в Луне, а муж и жена – одно лицо, воплощённое в центральной звезде. Из расчленения мы получаем первое замкнутое действие: «божество, зачинающее себя - божество, рождающее себя», производящее времена года и все прочие циклы. А расчленяя далее, мы получаем местных божеств. Если учесть разное заполнение таких теорий, то мы имеем дело лишь с одной теорией, стремящейся вписать в себя всё множество утверждений.

Третий слой, условно наиболее близкий к ядру, составляют теории невыразимости, где мы просто не знаем, что будет верно, а что не верно. Алгоритм L_0 не извлекает никакого нового утверждения и ничего не прибавляет. Например, выражение «Бог невыразим», отменяет любое другое выражение, однако и само оно также является выражением, от которого следует уйти. То есть выражение «Бога невозможно описать никаким выражением» ведет нас к неразрешимому парадоксу. Соответственно, раз Бог невыразим, то мы не можем сказать о Нём, участвует Он в чём-то или не участвует, все эти определения опровергаются Его определением невыразимости. Если опустить парадокс, то, по сути, мы имеем дело только с одной такой теорией, стремящейся исключить из себя всё множество утверждений. И она изображает то, что мы обозначили в прошлом примере пустым множеством 0, то есть изображает пустоту, и всё ещё не даёт конечного определения Бога, хотя мы уже подобрались к молчанию. В конечном счёте, все теории выстроены в один ряд и имеют один порядок, и мы так и не покидаем этих плевел. А речь не только о способе выразить Бога, но о способе выразить любую вещь, где мы неизбежно упираемся в теоретизирование. Сам же предмет остаётся нетронут.