Чистюля

Космическое порно 18+




1
- Петька!
- Что Василиваныч?
- Давно хотел тебя... ммм... спросить.
- Ага.
- Почему это ты... хм... вечно такой -  чистенький?
- Чивооо?
- И пахнешь, знаешь таким... -  Василий Иваныч склонил голову и понюхал Петьку. - ...молочком. Страшно тронуть тебя, испачкать боишься....
Петька подтянул лямку.
- Ну... гигиену соблюдаю, Василий Иваныч. Протираюсь каждый день. А в воду, подсыпаю немножечко стирального порошку. А то подмышки и всё такое, а мыло у нас только на банный день...
- Подмышки... - просветлел Василий Иваныч, а Петька мечтательно произнёс:
- А так конечно, ду;ш бы конечно не помешал...
- "Душ"? - очнулся Василий Иваныч.
- Душ.
Василий Иваныч прекратил фантазировать, и призадумался покручивая чёрный ус.
- А ну ка Петя, сходи-ка ты в ангар, и поставь турбоускорители на диагностику.
- Так ведь уже... - растерялся Петька.
- Ещё раз поставь.
- Ну Васиииливаныч... - занудил первый помощник.
- Отставить! - скомандовал командир, впрочем совсем не строго, - отвечать командиру по форме.
- Будет исполнено, - вздохнул Петька.
- Мечтатель понимаешь... - произнёс ему в спину Василий Иваныч, когда тот нырнул в гермолюк.
Откинувшись в кресле капитана он постучал ногтем по  подлокотнику, и выждав для верности минуту, произнёс:
- Код 200. Запрос.
И тут же в воздухе перед ним засветилась голубым голографическая панель бортового компьютера. Мягкий женский голос сказал:
"Запрос". Пик
- Что такое "Душ"?
"Душ". Пик. "Лечебная или гигиеническая процедура, основанная на воздействии на организм водой в виде одной или многих струй различной формы, температуры и давления. Гиг. Д. с использованием мыла принимают обычно один — два раза в неделю, температура воды 36—38°"...
Поток информации не иссякал достаточно долго, и у Василия Иваныча всё даже немного спуталось в голове.
- Стоп! - скомандовал он, и потёр виски, - А картинки есть?
"Душ. Картинки". Пик.
На экране появились различных конфигураций лейки прикрепленные то к потолку, то к стене. Иногда с рычажками иногда без,  они зачастую монтировались к  большому белому эмалированному корыту, почему-то с дыркой на дне. Иногда такая лейка была установлена в похожей на лифт кабине, дырка в полу которой непременно так же имелась. Всё это блестало хромом и имело дорогой и футуристический вид. Когда картинки начали наконец повторяться, Василий Иваныч сказал:
- Вот ведь, технологии, етить... а мы всё ведром да корытом... раз в месяц...- и он снова побарабанил пальцами по подлокотнику.
- А дай-ка мне схему, этого "Душа".
"Душ. Схема". Пик.
- Васильиваныч, - в кабину резко ворвался Петька, - всё готово!
Поперхнувшись, Василий Иваныч быстренько нажал кнопку сброса.
Экран погас.




2
Прошел  почти уже месяц с тех пор как Василий Иваныч услышал от Петьки про душ. Он стал часто пропадать в мастерской, постоянно возился с какими-то шлангами и железками. Петьке всё это было не интересно, тем более что командир любыми способами старался его поскорее куда нибудь сплавить, если он вдруг показывал нос в мастерскую. Петька слонялся без дела по палубе, и некому было теперь его вкусно кормить, никто не давал поручений, не задавал тупые вопросы, да и просто не шлёпал по заднице, к чему Петька уже просто привык.
Но зато, нет худа без добра, близился  банный день. День в который они протаскивали в кухню огромную железную лохань и согревали гигантским кипятильником воду. Постепенно в кухне становилось парко и пропотев хорошенько можно было натерётся  до красна мочалом и вылить на себя аллюминиевое ведёрко мутноватой воды. Петьке нравилось то ощущение комфорта, когда растёртое тело, чуть ещё влажное, было закутано в сухое пушистое полотенце. Потом они долго гоняли чаи в кают-компании, и болтали о том о сём, забыв о нудной работе. Порою его, закутанного и спящего, Василий Иваныч на руках относил в кровать.
Для самого же Василия Ивановича банный день тоже был знаменательным. Ведь это был тот самый единственный день когда можно было лицезреть голого Петьку, да ещё и растирать его, носить на руках...
...а ещё... ещё - "там" он был тоже весь рыжий! А писюн - конопатый! Красный и распаренный, молодой и стройный Петька, мокрый... с рыженькими же подмышечками...
- Ах тыж блять! - замечтавшийся Василий Иваныч пребольно приложил себя молотком прямо по пальцу.




3
Но в это раз, в банный день, всё было несколько по другому.  Василий Иваныч наконец-то вылезший из своей мастерской, был потный, грязный, но ооочень довольный. Он провозгласил:
- Пётр, закрой глаза!
Петька закрыл.
Окуратненько взяв его сзади за талию Василий Иваныч направил его по узкому коридору.
- Ты чего?
- Сюрприз, только ты не подглядывай!
Василий Иваныч дышал Петьке прямо в ухо, они прошли еще немного, и он сказал:
- Всё можешь открывать!
Петька открыл глаза, перед ним была дверка кладовой, он непонимающе посмотрел на командира. Тот нажал кнопку, дверка кладовки отъехала, внутри оказалось небольшое помещеньице обитое листами железа, в полу виднелось отверстие, на стене напротив  крепился огромный сияющий вентиль явно снятый с какого-то шлюза.
- Ха! - Петька вошёл в эту кабину осматриваясь. - Что это?
Душ!  - с воодушевлением ответил Василий Иваныч.
- Душ!? - раскрыл глаза Петька, - И как он работает?
- Вот!
Василий Иваныч повернул вентиль, сверху хлынула ледяная вода.
Петька отпрянул ближе к стенке, подняв голову он только сейчас заметил, что потолок обитый гнутым железным листом, был весь испещренным маленькими дырочками.
- А как сделать погорячее?
- Пожалуста! - рука Василя Иваныча легла на вентиль. Вертишь влево - холодная, вправо - горячая. Отключить, вот тут снизу педадь.
- Здорово!
- Это да! - Василий Иваныч положил руку на вентиль, - жалко только я хромированного не нашёл.




4
Теперь Петька резвился в душе так часто как только хотел. Так что Василию Иванычу наконец-то представилось счастье лицезреть его голый зад почти каждый день. Через окошечко. И поначалу это было конечно отлично, но потом Василий Иваныч мог думать уже только о голом персиковом Петькином торсе под льющимися струями  воды и клубящегося пара. Он мотался по космическому кораблю как шальной, был сам не свой, и выглядел дико. Ночами же он тоже почти не спал и бесконечно занимаясь изматывающим онанизмом. "Вот бл***ь!"
Так продолжаться больше не могло.
Однажды, когда Петька в очередной раз намыливал свои рыжие подмышки, он обернулся и вдруг заметил дикое лицо Василия Иваныча смотрящего на него всквозь затуманенное маленькое окошко. Петька нажал кнопку и дверь отъехала.
- Ты чего?
- Да... ничего. - опешил тот.
- Потрешь мне спину? - Петька протянул ему мочало.
Тот вошёл, молча принял губку, и начал тереть ей Петьку.
- Ты чего заперся прямо в одёже? Разделся бы, я тебе тоже спину разотру.
Василий Иванович скинул уже изрядно подмокший комбинезон в коридор.
Петька повернулся к нему спиной, упёрся руками о стену, - Три Василий Иваныч, не жалей!




5
Василий Иванович теранул пару раз робкими движениями и вдруг Петька почувствовал как к нему сзади прижался весь Василий Иванович сразу. Он просто прильнул к нему! Мало того, между своими булками Петька вдруг ощутил твёрдый и горячий Василивановичский член. Петька ошарашенно молчал, а Василий Иваныч сжимал и разжимал ладонями Петькины ягодицы. Потом он обхватил руками Петькину грудь, и горячо задышал ему в самое ухо. Петька смотрел на мощные жилистые, волосатые руки в татуировках, с которых струящаяся вода смывала пену, сердце неистово грохотало в ушах.
 - Не могу больше так... - усы Василия Ивановича щекотали коротко стриженный Петькин затылок.
- Ты такой мокренький, такой рыжий... мой персичек, - Василий Иваныч мягко тёрся членом промеж скользких от мыла Петькиных ягодиц, целуя его в шею, крепко обнимая своими руками. Его дыхание обжигало, движения ускорялись, и в какойто момент Василивановичский член словно живой огурец, пробил наконец гермозатвор и погрузился в мягкий и нежный Петькин запретный шлюз.




6
Его бедную попку пронзила резкая боль, Петька ахнул, вывернулся, поскользнулся на мокром полу, уцепился за Василия Ивановича, и они вместе стремительно рухнули вниз. При этом Василий Иванович, пребольно приложился спиною об пол. Теперь он лежал на спине, а растрёпанный Петька, приник к его широкой груди. Их взгляды встретились. Петька смотрел на Василия Ивановича, никогда ещё он не видел такого сурового и мужественного мужского лица. Чёрная щетина, шрам на щеке, золотая серьга в ухе, а усищи-то, усищи какие...
Василий Иванович тоже смотрел и поражался свежей юности Петьки, его румяным щёчкам, длинным как у девчонки ресничкам, глазкам-незабудкам, и трогательному носу картошкой.
Внезапно их одновременно потянуло друг к другу. И сплетясь в жарких объятиях друг друга, они принялись страстно и самозабвенно лизаться, только когда им нечем уже было дышать, они наконец разомкнули объятия.
Они лежали под мелким тёплым дождиком душа, и смотрели один на другого. Василий Иванович, перевёл взгляд на, розовый и конопатый, петькин подрагивающий от напряжения член.
- Надо бы коврик постелить… резиновый… - отвлёк его засмущавшийся Петька.
- Непременно, Петенька, положим, а то так и х*й можно переломать, - и Василий Иванович взял Петьку за член, и снова привлёк его к себе и обнял губами его красный, пахнущий мятной пастой, полуоткрытый рот.
Петька сразу обмяк в его крепких объятиях. Его голова закружилась, а Василий Иванович терзал и терзал, капитанской рукой его пульсирующую и всё возрастающую плоть. Он то замедлялся, то ускорялся, то замедлялся, то ускорялся, и вскоре Петька не мог уже больше понять где верх, а где низ, полностью растворившись в этой невыносимо доставляющей карусели наслаждения. У него перехватило дыхание, задыхаясь он вцепился из последних сил в мощьные плечи Василия Ивановича и застонал, исторгая из переполненных кок, струи жемчужной горячей спермы. Глядя  на эти сведённые от напряженния бровки домиком и ярко-алый с белыми жемчужинами зубов, ротик, Василий Иванович испытал прилив чистого, не замутнённого счастья. Его твёрдая раздувшаяся мошонка наконец тоже не выдержала, и сперма вырвалась мощной струёй из Василия Ивановича, и смешалась с петькиной на мокром полу. Такого, с ним никогда в жизни не было, и на минуту Василий Иванович даже забыл как надо дышать.
- Петька... Петенька... - только и смог хрипло выдавить он.





Эпилог
А после они, как всегда, долго-долго пили вкусный горячий чай с мятными пряниками, и болтали о том о сём. Когда распаренного Петьку снова начало клонить в сон, Василий Иваныч, привычным движением, вскинул его на руки, отнёс теперь уже в свою собственную каюту, уложил на свою широкую капитанскую кровать и счастливый лёг рядом, смотря в тёмный потолок и мечтая...
Когда его глаза наконец тоже стала смежать усталость, он почувствовал сквозь лёгкую завесу дремоты, как теплая, мягкая Петькина ладонь залезла к нему в трусы.