ОПУС 11

Опус  11


  Так всё и продолжалось.  Продолжаясь спорадически онанировать, устраивая себе яркие спектакли рукоблудия, я перешёл в выпускной класс. Порой какое-то время меня занимала персона одной из девчонок нашего класса. И, я сосредотачивался во время акта на ней. Моё воспалённое воображение рисовало соблазнительные картинки моего полового контакта с ней. Причём, и она действовала так, в моём воображении, как это хотелось мне. То есть, она тоже была без меры развратна. Выбор той или иной девочки зависел от того, насколько она была по-женски развита. Приоритет отдавался тем, у кого были большие груди, круглая попка и прочее. Что касается учительниц, то и они, не догадываясь о том, творили чудеса половой разнузданности.
    Член стал ещё больше и занимал меня по-прежнему сильно. Я никак не мог понять то чудо, которое происходило с ним во время прелюдий перед накачкой и волновало экспериментирование с ним.
    В это время произошли изменения, и комната у меня была уже отдельной и запиралась на ключ, так что я мог позволить себе многое. Меня занимали и мои соседи по 5-тиэтажному нашему дому.
    На юге лето длинное и тёплое. Это ни открытие, ни для кого. В комнате жарко и душно и я стал часто спать на балконе. Это было прекрасно: прохладно и свежий воздух. 
    Однажды, сам того не желая, я услышал подозрительные звуки, источник которых определить было не очень трудно. Это была квартира не совсем подо мной а, немного левее. Многие, спасаясь от жары, спали с открытой балконной дверью. Засыпая, я услышал что-то похожее на какие-то звуки, наподобие ночной сексуальной возни. Насторожившись и прислушавшись внимательнее, я исключил обычный половой акт. Вскоре стало понятно, что это смахивает на секс в одиночку. Причём, это, судя по всему, была игра с пиписькой возбуждённой женщины. Уже целеустремлённо прислушиваясь к каждому звуку, я зафиксировал определённые «доказательства» моих догадок. Например, я смог слышать её неравномерное разгорячённое дыхание. Иногда, до меня доносилось влажное хлюпанье, видимо от работы пальчиков онанистки в заветной киске.
    Переживания дамы, во время её сладостного занятия, были довольно разнообразны и быстренько возбудили меня. Я живо представил себе всю картину происходящего на постели у соседки. И с окаменевшим членом было уже не справиться. Я был на пределе спровоцированного дамочкой полового возбуждения и тоже хотел побаловаться. Не одной же ей! Поэтому, продолжая слушать в ночной тишине, я начал нежно ласкать свой член. Ему это, как всегда, было очень приятно.
    Мне казалось немного странным поведение женщины, так увлечённой онанизмом. Я думал о том, что неужели она не думает о том, не боится, что кто-то может слышать её откровенные действия.  Странным для меня было и то, что сами явные признаки её онанизма были более чем реальны и не требовали дополнительных доказательств. Тем более, это обстоятельство возбуждало меня безмерно.
    Похотливое занятие дамочки требовало как душевного, эмоционального, так и просто физического напряжения, которое заметно возрастало по мере развития процесса её  акта. Всевозможные звуки, которые издавал её возбуждённый орган, громкое хлюпанье мокрого влагалища, сопровождались постоянно изменяющимся дыханием. Напряжённая обработка пиписьки, например, сопровождалось полным отсутствием дыхания. Зато, через короткое время, она уже не могла запирать в себе воздух, и он шумно вырывался из неё, характеризую её основательное погружение в онанистическое  удовольствие, доводящее её до восторга.
    Разумеется, я не мог не реагировать на эти факты и невольно распалялся сам, о чём свидетельствовало обильное выделение из члена смазки.
    Спустя некоторое время я заметил, что темп у мадам заметно возрос. Ещё громче стали хлюпанья в органе, усилилась её возня в кровати. Я вспомнил её вид.  Несколько раз, ранее теперешнего приключения, я видел эту даму со своего балкона,  в момент, когда она развешивала постиранное бельё. В моём воображении само собой строилась её фигура. Она, надо отдать ей должное , была фигуристой женщиной с довольно большой грудью и соблазнительным тазом. Мне оставалось представить её обнажённой в кровати, занятой столь приятным для нас обоих занятием. С моей фантазией было всё хорошо, и я с лёгкостью представил себе всё, что хотел бы видеть в действительности.
    К моему разочарованию, в комнате у мадам всё затихло. Я с сожалением стал думать, что весь «спектакль» кончился. Тем не менее, насторожившись и ещё внимательнее прислушиваясь, я вскоре обнаружил отдельные звуки. Они бы, по моим догадкам, могли быть похожи на звуки при нежных ласканиях писи дамы, например, при перебирании или поглаживании половых губ. А, когда услышал, что она вновь во всю силу страсти начала себя удовлетворять, воспрял духом, даже обрадовался. Я понял позже, что она просто немного отдыхала перед, так сказать,  финальной  «атакой».
    И теперь я мог слышать весь «коктейль» звуков, производимый женщиной, устремлённой к достижению оргазма. Минута, другая и я услышал звук, который помню и сегодня. Сперва, она, похоже, резко дёрнулась, отчего скрипнула её кровать. Затем, последовал длительный звук, который бывает при всасывании воздуха через зубы. Что-то похожее на «сссссссссс!». Затем, она произнесла  «Ой – ой –ой!» и, секунду спустя отчётливо сказала: «Какое блаженство!».
    Это выражение было последним и ошеломляющим  упоением для моего юношеского писюлька, и я сам стал, как и мадам, бурно кончать прямо в трусы.
    Эту женщину-онанистку,  раньше, я как-то не замечал. После этого случая я стал уже внимательно присматриваться к ней.  И, буквально, уже на следующий день я увидел её в момент, когда она развешивала бельё. Мой взгляд цепко оценил её: довольно свеженькая на вид, лет 45, с аппетитными формами и на лицо приятная. Словом, сексуально привлекательная, что ещё больше взволновало меня, и я стал предметно онанировать, представляя её конкретный образ.
    Довольно часто за это лето я имел возможность наслаждаться её актами онанизма и готовился к «встрече» каждую ночь. Само собой, теперь я готовился к этому заранее: ложился на балконе голым и с большой салфеткой для спермы и вытирания излишней смазки. Я не хотел застирывать свои «деревянные» от засохшей спермы трусы, как после первого раза.
    От вездесущих соседок,  осторожно интересуясь, узнал, что эта женщина (звали её Люба) всего с полгода как переехала в наш дом после развода с мужем. Теперь её онанирование казалось мне совершенно естественным. Женщине как-то надо было бороться с обилием половых гормонов. 
Продолжение следует…