Вышел ёжик из тумана

Толчок к разливу Нила дают долгие ливни весны над истоками этой реки. К южной границе Египта первая его волна в среднем доходит к началу июня, но иной раз даже в мае. С яростью она впивается в окостенелую от зноя землю, разбиваясь на тысячи ручьёв в трещинах и норах её недр. Так всё живое, таившееся там до поры, будто бы выходит из спячки. В панике бегают тут и там разные мелкие зверьки, даже если на дворе день, а они активны лишь ночью. Но им важно быстро найти себе новое убежище до начала зимы, когда вода уходит. А то хищники не спят. Не хватит на всех холмов – можно уйти к городам и некрополям. В их руинах потом найдут много упоминаний о невольных гонцах разлива. В их числе были и ежи. К этим «беженцам» народ фараона питал особую любовь.

В наше время в Египте до сих пор обитают 2 рода ежей – ушастые (Hermiechinus), типичные для севера страны и эфиопские (Paraechinus), южные. У южан дела плохи: мало того, что они уже редки, так у них ещё и круто запутанная родословная. Так что одни учёные дробят эфиопских ежей на подвиды, а другие – на самостоятельные виды, которых может быть от двух до четырёх! В древности, и это ежу ясно, никто над этим не задумывался, так что всего вернее то, что на египетских памятниках мы видим своего рода собирательный образ египетского ежа. И то сказать: ареалы двух родов пересекаются, а различия между ними не так уж явны. Уши-локаторы вовсе не выделяют как-то северного ежа – они есть у многих пустынных зверьков. В основном, южного узнают по чёрной «маске».

По мнению многих пара ёжиков на резной сцене из парной мастабы D64 как раз «эфиопы». У них, однако, на мордочке не видно «маски», а на рельефе, ещё остались, пусть и бледные, следы красок. Но, правда, хорошо подчёркнуты длинные лапки, типичные для этого рода. К тому же, эфиопский ёж крупнее и как бы солиднее северного. К самым же древним и неоспоримым «портретам» ежа можно отнести таковой в часовне номарха Мечена, тоже мемориала Саккары. Не очень обычна история слова «ёж» в древней египетской грамматике. У него было два варианта произношения: «хенти» и «хента», что может указывать как на разные диалекты, так и на устаревшую и новую версии. Оба слова могли также быть терминами для всех колючих существ, в том числе и дикобразов.

В роли ключа для их прочтения служила не фигурка ежа, а знак М2 в виде растения с тремя гибкими стеблями и островерхими «головками». Он был общим указателем для всех видов растений, даже если это дерево. В том числе им часто завершали слово «хени» («тростник»). В слове «ёж» этот иероглиф играл ещё и роль слога «хен». Был и другой ключ для слова «ёж» – знак F27 в виде шкуры с хвостом. Он был универсален для разных представителей мира фауны. К сожалению, трудно найти подлинную этимологию древнеегипетского слова «ёж». Тексты 3-го тысячелетия до н.э. о ежах молчат. Но в эпоху Древнего царства в моде были лодки с головою ежа на носу – «хенти». Их модели были найдены в руинах храмов по всей стране во множестве.

В таких стругах без паруса сновали по заводям и топям охотники и пастухи, для которых ёж был главным талисманом. У этого странного корабельного амулета задорно вздёрнутый нос чаще всего не навострён по курсу, а обращён внутрь ладьи. Таким образом, челнок этот очень похож на ежа, плывущего на спине. В обычное время этот зверёк избегает реки и вообще воды, он не желал бы вести образ жизни выхухоли. Но если прижмёт беда, то он может и уплыть от неё. Он или гребёт лапками, или просто вверяет себя течению, не желая зря терять сил. Он при этом сжимается, но не может свернуться в клубок и сверху беззащитен. Но от атак из воды, со спины его охраняют иглы.

Увязать особый тип лодок напрямую с обозначением ежа не так просто. В их названии есть аллюзия и на особую среду – заросли болотных растений «хени», и на греблю («хену»). Но не исключено, что автору «меду нечер» (египетской грамоты) спина ежа вдруг напомнила «щетину» поросли из низких болотных трав, в которых бывало, застревали даже узкие гондолы. В алфавит фараонов ёж всё же попал, но не в полном образе, не слишком надолго и лишь как версия иероглифа D19. В основном такой знак рисовали как часть лица человека с крупным носом. Но иногда он был в форме острой мордочки какого-то зверька. Таков он в словосочетании «сэн та» («пали ниц», а буквально – «обоняют землю») в одной из фраз Текстов пирамид фараона Пиопи I (VI династия). В поисках червей и улиток ёж буквально зарывается носом в землю, обнюхивая её.

С мордочкой крота или землеройки этот знак сравнить трудно. Конечно, можно бы предположить, что это рыло собачки, ищейки, но ещё античные авторы утверждали, что есть два типа ежей – со свиным и с пёсьим рылом. В случае примера из пирамиды Пиопи I это скорее ёж-свинка. А впрочем, писцы из века в век забывали исходное значение многих символов и всё больше искажали их и заменяли новыми. В культовой же сфере роль ежей была высока. В магию ежа-оберега верили не только речные ватажники, но и участники флотских вояжей. Уход в плавание, тем более морское, требовал не меньшей отваги, чем экспедиция в вади, к примеру. Мир природы был ещё до мозга костей диким и за дары от его изобилия часто нужно было дорого платить. Ёж – удалой воин, без мощного, как у дикобраза, арсенала, но на диво стойкий к ядам.

Он один одолевает в схватке мелких, но куда более грозных, чем даже крокодил и бегемот, врагов – ос, змей, скорпионов. И хотя истинное царство последних было далеко от поймы, в том же Ниле, к примеру, кишели ужасные белостомы. У этих гигантских клопов и вид скорпионообразный, и яд есть, не смертельный, но более жгучий, чем у шершня и вызывающий болезнь. А ежу всё равно, какого скорпиона хватать – настоящего или ложного. Он ловит всё, что шевелится. В огромных количествах он истребляет всех тех тварей, что мучают человека и обращают его каторжный труд в сизифов. Ему по вкусу и жуки, и слизни, и саранча. В мастабе D64, хозяевами которой были визирь Ахетхотеп и его сын Птаххотеп, один из ёжиков на барельефе как раз поймал и крепко держит в зубах саранчу или сверчка.

В этой картине юмор лишь на поверхности: она лишь один из многих знаков того, что на том свете любое зло против умершего карается на месте. И там не будет мук от укуса кобры, не будет съеденного под корень урожая. На раннем этапе изучения резных или живописных сюжетов из гробниц высокопоставленных лиц было убеждение в том, что ежей закалывали в жертву во славу усопшего и для его «сытости». Да, во множестве на памятниках эпохи пирамид можно увидеть сцены, в которых охотники влекут к месту тризны ежей в клетках, висящих на концах коромысла. В таких же клетках или корзинах носили и других мелких зверьков, птиц, детёнышей диких зверей. Но видно, что ежей во всех случаях несут живыми, а в добром здравии зайцев, если их тащат за уши, или уток, болтающихся в руках вниз головой можно и усомниться. И более того, ежи не бывают показаны в финальной сцене жертвоприношения.

На алтаре их нет, а значит, быть может, на церемонии погребения они играли какую-то совершенно особую роль. Их могли выпускать на территории некрополя как защитников «города мёртвых», от покоя в котором зависел и покой душ, ушедших за пределы бренного мира. Не стоит, правда, преувеличивать трепет египтян перед ежами, особенно на заре исторической эпохи. На этих зверьков очень даже могли и охотиться ради их мяса, во всяком случае, в голодное время. Не зря же кости зверька были обнаружены в «кухонных отбросах» неолитических стоянок культуры Меримде в Западной Дельте. Уже в то время их ловили, чтобы запечь в глине (так можно быстро удалить иголки). В династический же период египетские своды медицинских рецептов требовали для составления лекарств части тел самых разных живых существ, в том числе и ежей. Табу на их отлов не было.

В силу лекарств из ежей верили и стар, и млад. Так, от болезни «жнеца» («нессек») – лишая, была нужна мазь из вываренного в масле или жире волоса («шени») ежа (папирус Эберса, 466). До сих пор ещё берберы вот так лечат облысение. В другой, уже магической версии рецепта нужно было окунуть одну иглу («серет») ежа в масло и сжечь его. В эпоху ислама египтяне охотно делали лекарства из желчи или лапок ежа. В коптских преданиях 14 века святой Апа Барсум аль-Эриан совершил чудо исцеления при помощи крови ежа. Ни разу ещё не была найдена мумия ежа, которая бы означала хотя бы местный его статус «живого идола». Но, правда, в храме города Хибис, что был когда-то в оазисе Харга, есть любопытное изображение Атума в виде мумиеобразного ежа с солнечным диском на голове. Такую ипостась демиурга называли Атум-Осирис.

Ёж как будто более сказочен, чем сакрален. В амулетах – от обычной бусины до статуэтки, включая погремушки, его образ один из самых любимых. Пик популярности «ежовых» лодок пал на время от IV до VI династии. В частных гробницах элиты страны, в некрополях Гизы, Саккара, Абусира эта тема обычна. Но в гробницах августейших особ ей не нашлось места (не считая усыпальницы царицы Мересанх III). В эскадре владык были корабли с зооморфными украшениями, такими, как головы соколов и шакалов. Но тип судна с головой ежа, «утлая скорлупа», был, как видно, «не ко двору». С упадком и закатом Древнего царства об этом символе и вовсе забыли. Но из сферы декоративного прикладного искусства образ ежа никуда не делся.

В 1 тысячелетии до н.э. в большую моду вошли сосуды в виде ежей и флаконы для духов «ежевидной» формы. И, что интересно, изначально центром производства ежей-арибаллосов был Навкратис, торговая колония греков в Египте. Их ежи, впрочем, сделаны скорее в египетском, чем в эллинском стиле. Аналогичные ежевидные сосуды из Греции на них не похожи. В такого рода вазы, быть может, как раз и наливали бальзам для роста волос из ежовых иголок. И такие обычные предметы быта, как зооморфные кувшины и флаконы тоже несли в себе апотропные свойства. Есть основания полагать, что ёж был связан с солярными культами. В колючем шаре при желании можно увидеть подобие «звезды по имени Солнце».

И неважно, что ёж активен ночью и в сумерки. По вере египтян Луна – это образ Солнца в мире мёртвых. С началом XXVI династии в оазисе Бахария возник культ богини, носившей тиару царицы с крыльями грифа, увенчанную вместо солнечного диска фигуркой ежа. Её звали Абасет. Её «иконы» нашли в двух гробницах – купца Баннентиу (Телль Карат-Каср-Салим) и анонимной в Фама. На росписях из купеческого склепа ёжик в короне богини либо ярко-голубой, либо белый. В большинстве случаев фигурки ежей делали из синей глазурованной фритты, глянцево мерцающей, как вода, пронзённая солнечными лучами, священной. Иглы на них – щетина бугорков, но чаще узор из глубоких насечек, а то и вовсе из пятен и пунктиров.

И-за этого рукотворные египетские ежи до смешного похожи на броненосцев. В 2014 г. был оглашён перевод имени божественной «царицы ежей»: «восхваляющая богиню Исиду. Но «аба» в имени указывает скорее на гордыню, бахвальство, кичливость и даже спесь. В это связи есть и другой вариант: «гордящаяся Исидой» или «славящая (превозносящая) Исиду». В гробнице Баннентиу богиня Абасет показана в компании с разными божествами, но, похоже, её считали кем-то вроде стат-дамы именно Исиды. Её эпитеты не выделяют её особо среди других египетских богинь: «нечерит аат» («богиня великая»), «небет-пет» («владычица небес»), «хемет-нечерит» («супруга бога»).

Узы брака связывают её с Ра в его ипостаси Ра-Хар-ахта, что ведает мирами двух горизонтов. Но она следует и за Банебджедетом, в образе которого являются души Ра, Осириса, Шу и Геба. О чёткой связи ежа с каким-либо божеством в более древние, чем Саисская эпоха, времена, мы ничего не знаем. И кроме того, ясно, что культ Абасет – местечковый, он отражает региональную религиозную субкультуру. В оазисах народ жил пёстрый и очень далёкий от господствующей в стране религиозной догмы. У того же Баннентиу была ливийская родословная. А за тысячи лет до его рождения, когда в Египте был жив обет дарить храму макет ежовой лодки, вотив этот «брал» любой бог.

Но надо заметить, что дары эти более чем уместны, к примеру, в храме Сатет на острове Элефантина в Асуане. Там такие ритуальные фаянсовые «игрушки» нашли во множестве. Их оставили воины, купцы и старатели, плывшие по Нилу в чужие южные страны в поисках победы, удачи, наживы или всего вместе. А великая река была готова остудить их пыл чередой грозных порогов. И многие люди вверяли свои жизни с виду забавному заступнику – ежу. Тот, конечно, не бродил по воде, но якобы мог найти путь над подводными камнями и водоворотами, отвести от мели, защитить от бури. Ёж – лоцман, оракул попутного ветра, ядоборец. В загробном мире лодка-ёж везла душу человека к его последней гавани через ещё более опасный поток. Мир теней кишел демонами.

Даже Ра, сходя в эту бездну ради своего же возрождения, без свиты мог бы там сгинуть. В числе его врагов духи в виде змей, а жи со змеями, как это известно, не церемонятся. Ежи поражали воображение людей ежегодным появлением своих несметных стай в долинах. Так же внезапно их армия исчезала с глаз до нового времени изобилия. В сезон сирокко на раскалённой спине земли делать было нечего, а в её глубинах, пронизанных подземными ключами, всегда есть чем поживиться. В оазисах, расположенных как раз над артезианскими скважинами, зелень и цветы были круглый год, и ежам не было нужды надолго уходить в туннели. Их видели там чаще, чем где бы то ни было, в Египте. В эпоху египетского Ренессанса в этих местах возродили и развили культ пращуров.

Источники:

Валид Шейх аль-Араб. Богиня-ёж Абасет/Walid Shaikh al Arab. The hedgehog goddess Abaset. Pensa MultiMedia s.r.l. Papyrologica lupiensia, n. 28, 2019 ISSN 1591-2140

Шербини Хенд и Бассир Хусейн. Изображение богини-ежа Абасет в оазисе Бахария/Sherbiny Hend and Bassir Hussein. The representation of the hedgehog Goddess Abaset at Bahariya Oasis. Article in Journal of the American Research Center in Egypt • January 2014

Гамильтон Дж. К.Ф. Ежи и ладьи с украшением в виде головы ежа в древнеегипетской религии в конце 3-го тысячелетия до н.э./Hedgehogs and Hedgehog-Head Boats in Ancient Egyptian Religion in the Late 3rd Millennium BCE by Julia Clare Francis Hamilton. Nederlands Instituut voor het Nabije Oosten (NINO), Leiden University, 2311 BG Leiden, The Netherlands. Received: 21 November 2021/Revised: 12 January 2022 / Accepted: 13 January 2022 / Published: 8 February 2022. Arts 2022, 11(1), 31;

Страндберг Аза. Газель в искусстве Древнего Египта: изображения и значение./Strandberg, ;sa. 2009. The Gazelle in Ancient Egyptian Art. Image and Meaning. Uppsala Studies in Egyptology 6. 262 pages, 83 figures. Published by the Department of Archaeology and Ancient History, Uppsala University. xviii +262 pp.

Арнольд Доротея. Египетский бестиарий. Вестник Музея искусств Метрополитен, весна 1995 г./Dorothea Arnold. An Egyptian Bestiary. The Metropolitan Museum of Art Bulletin. Spring, 1995

Кингдон Джонатан. Млекопитающие Африки: Том IV: Ежи, землеройки и летучие мыши/Kingdon Jonathan. Mammals of Africa: Volume IV: Hedgehogs, Shrews and Bats. Meredith Happold and David C. D. Happold (eds). A&C Black, 20 нояб. 2014 г.

Туртл, Эллиотт. «Ежи и гиены: своеобразные животные Древнего Египта»/Thurtle, Elliotte. "Hedgehogs and Hyenas: Peculiar Animals of Ancient Egypt." Studia Antiqua 20, no. 1 (2021): 38-46.

Мэтр Джонатан. Пустынный ёж: защитник живых и мёртвых/Jonathan Maitre. Le H;risson du d;sert, protecteur des morts et des vivants Article in Arch;ologia (Dijon) • March 2017

Уиллкокс В., Крейг Дж. Египетская ирригация/Willcocks W., Craig J. Еgурtian Irrigation. L.-N.Y., 1913.

Валаа М.А, Самар М.К. Изображения носильщиков корзин с животными в частных гробницах Среднего царства/Walaa Mohamed Abdelhakim, Samar Mostafa Kamal. Depictions of Holding Animal Baskets in the Middle Kingdom Private Tombs. Journal of Association of Arab Universities For Tourism and Hospitality. Volume 15 - December 2018. Page : ( 01- 24 )