Глава 28 - Мнимое спокойствие

Планета Нассам
Транзитная зона космопорта «Нассам-Сайфида».

28 февраля 2332 года


Почта существует столько же, сколько существуют человечество, и столько же, сколько существуют азадийцы. Первыми её задачами были пересылки государственных и военных бумаг, к обычному человеку почта повернулась значительно позже.

С учётом цивилизационной разницы неудивительно, что азадийская почта была другой, другой она и остаётся. Во-первых, их почта начинала работы по пересылке финансовых документов. Во-вторых, единая почта только начала создаваться в 2324-м, до Войны было своё почтовое ведомство на Нассаме, каждом из первичных миров, общественных  территорий корпоративных планет. Поэтому работать на корпорацию было удобно и тем, что работник мог рассчитывать на услуги корпоративной почты, сеть которой могла быть обширнее любой из общественных почт. Сегодняшняя почта Новой Республики тесно интегрирована с почтой Объединённых территорий, и так же связана с Почтовым Союзом ООН. Человек, отправившийся в отпуск на Землю может покупать сувениры, подарки и их без проблем примут по понятному тарифу. Точнее, четырём тарифам – «Объединённые территории – Базовый», «Объединённые Территории – Новая Республика», «Объединенное территории – бывшие имперские планеты» и «Объединённые территории – военная почта», где указывается только имя получателя.

Впрочем, создание единой системы не означает, что почта везде работает одинаково. Здесь на Нассаме подразумевается курьерская доставка писем и посылок всех размеров, никаких постоматов здесь нет и вряд ли таковые будут. И за доставку нужно доплатить получателю, отправитель сделать это никак не может. При этом нет никаких почтовых отделений – есть лишь сортировочный центр, который может находиться, мягко говоря, в крайне неприглядном месте. Ещё одно отличие в том, что посылку всегда можно получить в том месте, где она находится, если это физически возможно. Так некоторые студенты и экономят на курьерской доставке – идут на почтовую сортировку и требуют посылку, потому что якобы она нужна им как можно быстрее. Отправитель всегда может перехватить свою посылку сам, пока её не получил получатель, и сам получатель может «поймать» её раньше того момента, когда её полагается получить. Например, почта в Даксиме работает настолько безобразно, что многие едут в космопорт и получают свою посылку ещё там, не дожидаясь сортировки. В конце концов это превращается в то, что каждый сортировочный центр имеет окошко для работы с клиентами и точкой назначения посылки может быть именно та или иная сортировка. Так же и здесь – многие получают и отправляют посылки прямо в космопорте. И Елизаров, которого поддерживает Тина – тоже получатель посылки, которая была отправлена из космопорта Даксима с доплатой за отсутствие лишних вопросов. И немного специфическая посылка ни разу не была подвергнута досмотру – она прилетела сюда прямым рейсом, Максим получает её через 9 часов после её отправки.

Специфическая посылка - ОЧЕНЬ мягко говоря. В ней окровавленные солдатские жетоны, список планет и координат. Фрэнк с теплотой, по-отечески обратился к Елизарову, сказал, что из Даксима ему нужно уехать, но это не означает, что он не может им помочь. Фрэнк сказал Максиму просто – «они будут нападать, а мы – обороняться», но не сказал, что они устроили для «охотников» западню.

Елизаров не знает, что Тина дала Фрэнку координаты очень небедного доходного дома, хозяина которого убили, а жильцы разъехались по другим. ГУВБ притормозила движение того дома по реестрам недвижимости, он как бы застрял в прошлом. В его окнах горят огни, но подавляющему большинству из появляющихся на его пороге людей разносят голову из М825М2 сразу, без предупреждения. Убивают без суда и следствия, нужно называть вещи своими именами. Сначала подкупленные сотрудники транспортной полиции сигнализируют о прибытии нового «охотника», и его уже ждут. До убийства всех, переходящих порог злополучного дома Конрад пока ещё не скатился, он не убьет ракнайского ребёнка, который зайдёт внутрь поинтересоваться, чё там и чем можно поживиться. Но в том, что Шрайбер сделает это, если поступит приказ – нет никаких сомнений. Он фактически присягнул на личную верность Фрэнку, у него руки чешутся стрелять и стрелять, и только немолодой негр сдерживает желание Конрада валить всё, что движется.

Тина тоже знает, что происходит, но сейчас она Максу этого не скажет. Скажет потом, если они выживут и будут вместе. Обязательно скажет, её совесть замучает, а то, что без совести не жизнь Максим её уже научил. А его в свою очередь научила «учительница младших классов», которая практически дословно повторяла земную гимназическую программу.

- Та-ак, Кадулл и Баграда. И ведь то посадка уже идёт…
- Пойдём, Максимчик.

Травматология существует как у людей, так и у азадийцев – никакой иммунитет не поможет от упавшего на ногу перекрытия. Нефаль, кстати, очень интересно, кто достаточно давно придумал азадийский аналог Аппарата Илизарова. Возможно это сделали медики разных корпораций отдельно друг от друга. Позже азадийцы родили куда более продвинутый аппарат, подстёгивающий регенерацию разрушенных конечностей, в котором можно ходить буквально через 3-4 дня после травмы. В ноябре прошлого года этот аппарат адаптировали для людей, но пока он не входит ни в какую страховую медицину, ибо запредельно дорог. Запредельно дорог, и остаётся прерогативой «элиты». Но такой аппарат для Елизарова раздобыли, чтобы его можно было сплавить из Даксима не нарушая лечебного процесса и, погрузив его в транспортную бытовуху, родить в нём ощущение сопричастности к тому «они будут нападать, а мы – обороняться».

- Высокопочтенный! Позволите ли Вы проводить Вас к Вашему креслу?
- Позволю.

«Девушки» на стойках регистрации пришли в полный восторг при виде дважды награждённого  «Звездой пучины» и Максиму обеспечат почти все мыслимые удобства. Почти, потому что все мыслимые удобства получит владелец «Звезды чистоты» - высшей награды, вручаемой от имени Новой республики. Елизарова ведут два стюарда сразу и он думает, что от этой награды он находится буквально в одной ступени. Льготы для обладателя фантастические – он может просто подходить к любой стойке регистрации любой компании и ему без какой либо платы предоставят любое понравившееся свободное место. Владельца «Звезды Чистоты» положено величать Почтеннейшим, и перед ним должно открываться всё, причём без затрат с его или её стороны.

Елизарова уже посадили на его место и он думает, что неплохо было бы получить такой трофей, такой титул и всё что ему причитается. Увидев Тину перед собой, он вспомнил Бригадира Затейникова, который, уйдя в отставку начал работать и учиться. Сейчас Затейников работает на Венере в Администрации остаточного терраформирования, вместо боевых вылетов на штурмовых конвертопланах он делает вылеты, в которых он мечет личинки над почти безжизненными океанами Венеры. И учится на архитектора-проектировщика, как он написал в письме Елизарову, Затейников хочет научиться создавать, а не уничтожать и убивать.

Как то раз Затейников вспомнил в разговоре своего бывшего командира, командующего «городской бригады спецназа». Отставные спецназовцы, не желающие приводить свой котелок в порядок после пережитого – проблема, что не по плечам обычным полицейским. Затейников с Жерменом занимался именно такими – пережившими ад наяву, и этот ад не прекращал преследовать их. В свою очередь они устраивали ад окружающим. Командир «городской бригады спецназа» - Франко Петелли, часто без особого восторга говорил о наивысших военных наградах, вроде Андреевского креста  или ордена за выдающийся героизм с мечами. Потому, что их обладатели получили их не за красивые глаза, а захлопнув адское горнило для окружающих. Но адским пеклом они опалены, и в них достаточно демонического начала, особенно когда они выпьют в баре и услышат нелестное слово в их адрес, или в адрес павших сослуживцев. Или то слово, которое показалось им нелестным. Тот Петелли и о «Звезде Чистоты» говорил с определённой опаской, как пересказывал слова бывшего командира Затейников – «Не знаю, что это за награда, просто предположу, что ради неё рехнуться надо раз пятьсот». Учитывая то, сколько Героев Объединённых территорий лечатся в стационарах без внятных клинических прогнозов, такая вершина, возможно не то, о чём стоит мечтать.

***

В рейсе «Нассам-Кадулл-Баграда»
Высокая орбита планеты Кадулл

- …Кадулл…планета с гулким названием.
- Максимчик, что ты сказал?
- Ничёго особенного, то, что думал. Наша посадка через 43 минуты, и тебе снова вести машину.
- Уверяю тебя, я не развалюсь.

«Я не развалюсь», так шутит Тина, а Елизаров в то же самое время думает о том, что они делают.

В отпуске спецназовец должен отдыхать. Он не имеет права рисковать собой, пытаясь, например, залезть на любой из гималайских восьмитысячников. Если с ним что случиться где-нибудь на Аннапурне, то по головке погладят только против шерсти. А если сорвётся и погибнет в пропасти – семья или родственники могут остаться без положенной в таких случаях компенсации. Ещё в большей теории, психологическое состояние любого спецназовца должно постоянно отслеживаться, для чего есть отдельный специалист в полках и бригадах. Её называют «наша психологиня», а нередко и «наша шлюшка», когда женщина-психолог работает где-нибудь на необитаемых имперских мирах. Где из «обитателей» только сам спецназ и бандиты разных мастей. Причём так её могут звать вне зависимости от половой жизни, а от общего расчеловечивания. Того самого, собака кусача от жизни собачей.

Так вот в уставе записаны вроде бы и правильные, но глубоко оторванные от жизни вещи – «военнослужащие сил специального назначения должны взаимодействовать со специалистами по психологической работе в обстановке взаимного доверия». Например, офицер спецназа может попросить консультацию, как именно ему лучше отдохнуть в отпуске. Может просто валяться на пляже, а может, стоит заняться активным отдыхом, вроде длительных походов пешком или на велосипеде? На практике ничего такого не делается – спецназовцы едут туда, куда считают нужным, а психологи маются бездельем, потому, что к ним никто не идёт. И, конечно же, пишут отчёты о моральном состоянии бойцов, где сплошное враньё. Отчёты пишутся так, чтобы угодить высокому начальству, и в отчётах всё вроде бы хорошо. Все эмоционально стабильны, психологи получают премии за «результативную работу», а эти замки из песка постоянно рушатся, когда происходят трагедии вроде самоубийств. Начинаются судорожные движения, психологи рождают прорву отчётов задним числом, где в поведении бойца «прослеживались опасные тенденции».


До осени позапрошлого года Армию называли «государством красивых отчётов», потребовалась настоящая схватка, чтобы вымышленная картина благолепия рухнула, как карточный домик. И чтобы Армией наконец занялись. Спецназ ещё в большей степени государство в государстве – начальник 8-го управления Генштаба Парламенту не подотчётен. Адмирал, командующий диверсионным управлением, отчитывается только перед Грином, а с учётом того, что спецназовцы на месте не сидят и в потолок не плюют, с них и спроса почти нет. Так что министр внутренних дел решил их крупно подставить. Елизаров отвозит солдатские жетоны в заведомо запретные места, оставляет их там, делает фото с геоотметкой и фото уходит в МВД. Позже жетоны находят, взломанная база перелётов тоже указывает на посещение недозволенных, точнее откровенно опасных мест…

Короче говоря, МВД ведёт борьбу с распоясавшимся спецназом сразу по двум направлениям. Во-первых, все методы Фрэнка практически благословили, ведь «спецназовское братство» крайне демотивируют пропадающие бесследно офицеры. Просто исчезнувшие, и всё. Во-вторых, министр внутренних дел ходит на аудиенцию к Грину каждый день, с теми фото и полицейскими протоколами. Он как таран, методично бьющий  в ворота, каждый день говорит, что пора бы что-то делать. Макс с Тиной отвечает за второе направление, именно он обеспечивает всё новые доказательства якобы неподобающего поведения.


Кадулл – планета оттенков жёлтого, потому, что Кадулл – синоним слову пустыня. На поверхности планеты ВООБЩЕ нет воды, вода и жизнь есть только под землёй. Как и на прочих корпоративных планетах недра Кадулла богаты редкими металлами, но на Кадулле живут и богачи. Не всё время конечно – планета-пустыня для азадийцев дело крайне неестественное. Но пустыня своей неподвижностью может успокаивать, и некоторые города на Кадулле даже считаются курортными.         

***

Передвижение по Кадуллу возможно либо пешком, либо на машинах. Пешком от жары в 37 градусов быстро наступит тепловой удар, и человеку остаются машины. Машины собственные, арендованные, снятые вскладчину или же такси. Здесь широчайшие автострады, ведь когда-то на относительно небольшой площади жили почти 140 миллионов, если не больше.

Тина лихо маневрирует на дороге, но всё же не так лихо, если бы она была в два раза моложе. Она ведёт машину быстро и изящно. Они едут от космопорта, в то время как в космопорт едет одна военная колонна за другой. Здесь с самудри покончили, идёт вывод войск вместе с техникой и армейской авиацией.

- Тина, а чё это в небе, видишь?
- Максимчик, там не «Цикада» могу сказать с полной ответственностью.

Конечно Тина может сказать с полной ответственностью. Её зрение ещё не начало деградировать, в центре зрительного поля органолинзы в глазу могут давать ей примерно стократное увеличение.

«Цикада» - дорогой армейский конвертоплан, разработанный ещё 2272-м году. Самый дорогой «конверт» земных армий, в армию ООН его взяли за сочетание несочетаемого – неплохих динамических характеристик и возможность использовать широкую номенклатуру вооружения, сценарии использования «Цикады» ограничивает лишь воображение оператора.

Но при всей гибкости конфигураций «Цикада» очень слаба. Планер не позволяет развивать сверхзвуковую скорость, а бронирование ну просто курам на смех. Одно удачное попадание и «Цикада» горит вместе с пилотом, пилот не выживает, как бы опытен он ни был.

Елизаров уже сфотографировал неопознанный летающий объект, и шлёт фото отставному полковнику Жермену. Все новинки обкатываются в спецназе и только Жермен может знать, что ж это такое.

- Так, фото отослал... Куда мы щас едем?
- Реджистан-Реза или просто Реза. Вы, люди, называете его городом на террасах. Низинные районы расположены чуть выше уровня пустыни, в самых высоких холодно ночью и едва тепло перед закатом.
- Город среднего класса?
- Да, так вполне уместно сказать. В Резе работают дизайнеры без привязки к расположению их компании, и просто работают сами на себя. Люди считают город фотогеничным, он очень популярен для создания фотографий в жанре городской портрет.      


Макс едва хотел порассуждать о том, займутся ли сами азадийцы художественной фотографией. В особенности портретной. Проблема в том, что на их лицах эмоции не написаны, а картины-портреты создавались совсем в других целях. Личность изображённая на портретах не значила ничего. Значила лишь богатая одежда или такое же богатое окружение, лицо, изображённое на портрете по сути выполняло роль манекена. Макс прекратил свои рассуждения, так как увидел слева от трассы до боли знакомую картину – армейский лагерь. Он стремительно пустеет, но это не значит, что армейского лагеря не останется совсем и никакого армейского присутствия не будет. Наверняка там есть такой же адекватный офицер как Бригадир Хомич, и солдаты, которых будут отпускать в увольнительные в ближайший город, будут чувствовать себя гостями, а не хозяевами.

Мысли Елизарова прервались, они въехали в большой тоннель прямо под городом, а значит их точка назначения совсем близко.

***

Режистан-Реза, район Джиили

Они приехали к очень странному месту. В городе, как оказалось, есть искусственное круглое озерцо, и очередной жетон можно оставить именно там. Тина сделает всю работу, нырнёт где-то на 50 метров, закрепит жетон и сделает фотографию. Вот и она, легка на помине. Выходит из воды не отряхиваясь, к этому Елизаров так и не привык. Прямо мокрая, в мокрой одежде садится в машину и начинает греть турбину в холодном утреннем воздухе.

- Тиночка, ты у меня всё таки умненькая. Чем это место так запретно?
- Максимчик, если ты хочешь простого ответа, то любое погружение в этот бассейн до сих пор запрещено. Закон принят в VII веке горсоветом, он действует до сих пор. Правдоподобные слухи говорят, что депутаты горсовета были подкуплены или запуганы корпорацией, запрет не имеет внятного объяснения кроме как «опасности для жизни ныряющего».
- Хорошо, а ты как думаешь? И почему ты назвала озерцо словом бассейн?
- Что я думаю? На глубине ощутимое подводное течение, человека оно засосёт и понесёт по подземным тоннелям.
- По тоннелям?
- Да, по искусственным сооружениям. Под нами подземный океан, но корпорации спрямляли водные пути чтобы облегчить незаконный экспорт и упростить уклонение от налогов. Примерно треть добытой руды перевозилась над землёй, оставшиеся две трети перевозились под землей и вывозились без уплаты налогов и пошлин.
- Корпоративный мир аморален, я с каждым разом убеждаюсь в этом всё больше и больше.

Тина ничего не ответила, ответить ей нечего. Она лишь тронулась резче обычного, разметав игрушки на детской площадке вероятно именно из-за того, что ответить ей нечего. Она несётся явно превышая скорость думая о своём прошлом. И, конечно не забывая о популярном человеческом афоризме – прошлым нельзя жить, но о нём должно помнить. Мчась по улочкам она думает, как именно ей нужно помнить своё прошлое? Тина как-то совсем сильно увеличила давление наддува и сбила лавку мороженщика, конечно это не улучшило ей настроение. Мороженщик то чем виноват? А мороженщик-человек наверняка подумал о Тине, как о студенте, дите богатеньких родителей, которому с малых лет положено демонстрировать свой «статус». Тут, наверное, только одно спасение – Тине нужно забыть об этом эпизоде, а Мороженщику Тину простить.

Три минуты езды под землёй и они утыкаются в тупик. Дорога перегорожена металлоконструкциями, кроме этого на ней дежурит патрульная машина полиции. Тина бросила пару реплик, но на молодого оператора полиции они не произвели ни малейшего впечатления. А её звание здесь не работает. После осени 2326-го и «недели длинных ножей» в полиции появилась централизованность и то, что англоязычные называют chain of command – понимание, кто остаётся главным, когда убивают старшего по званию. Но тот кошмар уже начал забываться и эта система никогда не планировалась как межпланетная. Елизаров встал, он вышел из машины, и ковыляет к полицейскому, держа удостоверение наготове.

- Высокопочтенный!
- Господин оператор, нам нужно проехать по той дороге. Что там такого, что вы её так рьяно охраняете?
- Малое поселение Химаш-Сеттана, оно оставлено и считается проклятым. Полиция не может и не будет обеспечивать вашу безопасность в том поселении.
- Я понял, мы уж за себя как-нибудь сами постоим. Теперь вы разрешите нам проехать?
- Да, как скажете. Моё почтение.

Трасса, идущая в горы так и провоцирует на скоростную езду, на ней затяжные повороты, но это не гоночный трек, а обычная дорога из маленького городка в целый мегаполис. Широкая четырехполосная дорога без отбойника идеальна для богатеньких лихачей. Наверняка с ними боролись и их ловили. Тех, кого могли конечно. В книге петербурженки, с которой Елизаров возвращался в Даксим в позапрошлом году были интересные слова главного оператора полиции, сказанные в 2326-м – «Нарушитель и с Законом то не согласится».

Тина воспользовалась абсолютно пустой дорогой и домчала их буквально за несколько минут. А это…малое поселение выглядит действительно зловеще, примерно как любой земной город-призрак. Множество брошенных богатых коттеджей, воображение охотно дорисует какой-нибудь зомби-апокалипсис.

- Что мы здесь забыли?
- То, что вы называете горнолыжным курортом. К востоку от городу есть горы, на которых лежит искусственный нетающий снег.
- Слишком высокие уклоны, на которых можно шею свернуть?
- Да, так вполне уместно сказать.

***

В рейсе «Нассам-Кадулл-Баграда»
Переходная орбита планеты Баграда

29 февраля


Этот год високосный. Елизаров уже в достаточной степени проникся мистическим мироощущением азадийцев, и не считает, что до конца его службы осталось всего 15 дней. Что-то случится за эти 15 дней, страх почти кусает Максима за пятки. Тина спит, и Макс решил проверить почту, точнее поудалять рекламу и прочесть полезные письма. Такое есть, и оно ровно одно.

«Месье, конвертоплан на вашей фотографии можно безошибочно опознать как прототип или экземпляр из установочной партии проекта «Горгулья»

«Цикада» называется штурмовым конвертопланом, «Горгулья» - тяжелым конвертопланом поддержки. Кто-то может посчитать подобное банальной игрой слов, я же попытаюсь разобраться в военном словоблудии.

«Цикаду» принято изображать как поливающую вражеские позиции неуправляемыми ракетами, «Горгулья» разрабатывалась с упором на использование управляемых ракет, которые запускают и забывают, старый принцип «fire and forget». «Цикада» всегда над вами, вы чувствуете гул её двигателей и понимаете, что в бою вы не одиноки. «Горгулья» - другая, она ждёт вашего целеуказания, её вы можете вообще не увидеть.

Я написал только то, что слышал. В мой полк поступление двух «Горгулий» ожидалось в феврале, до февраля я служить и не собирался.

Франсуа Жермен»

P.S. Месье, данное письмо можно счесть разглашением военной тайны, я прошу вас удалить его как только вы поймёте его содержимое»

Разглашение военной тайны…Елизаров уже удалил письмо, постарался о нём забыть и даже выбросить из головы мысли о горгулье. Мысли о том, что же такое горгулья. Под ними уже Баграда

Баграда была интересна корпорациям благодаря своим богатым недрам, и усилий в её освоение было вложено очень много, ведь Баграда – планета весьма необычная. Баграда – крупный спутник газового гиганта, примерно как Европа или Ганимед. Баграда – тяжелая, холодная и тёмная. Проблемы температуры азадийцы научились решать около 30.000 назад, и «решение» для Баграды весьма напоминает таковое для Селетары. Циклопическая система линз собирает свет Светила, благодаря этим «зерцалам» на Баграде полумрак а не кромешная темнота, а мороз лёгкий, отнюдь не антарктический. Ветры не сильные, и тепло одетый человек может находиться на улице часами.

В отличии от поверхности, недра Баграды очень горячие. Там вообще горячо, в прямом и переносном смыслах. Жадность корпораций гнала их вести добычу на уровне магмы планеты, буквально на глубинах плавления самых жаростойких металлах. Сейчас наёмники загнанны именно туда, но они периодически контратакуют, и выкурить их оттуда корабельными ракетами никак невозможно. Новый командующий соединением спецназа, вероятно, продолжил линию спятившего контр-адмирала Вейланда – вышибать клин клином. Спецназ пополняет свои ряды едва освободившимися наёмниками, и люди, по крайней мере официально, там уже почти не рискуют. Там, в глубине настоящая битва титанов, желающих демонстрировать верность хозяевам. Мышление наёмника не меняется, для него любой командир, хоть в полиции, хоть в спецназе остаётся «хозяином».

- Максимчик, ты точно думаешь о неправильных вещах!
- Неправильных?...неправильных…

Елизаров настолько живо представил себе схватки в адской жаре, начал переживать, и Тина проснулась именно от его переживаний. От сильного потока тревоги с его стороны. Макс пытается согласиться с «неправильностью» своих мыслей, и теперь он думает о горячих недрах планеты в другом свете.

С геологической точки зрения Баграду не получится назвать мёртвой. В ней идут тектонические процессы, и на поверхности появляются горячие озёра. Они отдают пар при двадцатиградусном морозе, пар конденсируется и на планете почти постоянно идёт снег. Так же как и над южным полушарием Сварга почти постоянно идёт дождь, здесь идёт снег, он может быть лишь сильным или слабым.

- Как думаешь, как мне задуматься о «правильных» вещах?
- Вспомни нечто забавное.
- Знаешь… наверняка в сети можно найти название этой голубой махины, вокруг которой крутится планета. И в то же время это название никого не интересовало! Представляешь?! Все говорили просто «оно». Ведь Сварг, Земля, Нассам и другие планеты вращаются вокруг Светила, а Баграда выписывает очень сложную траекторию. «Оно»…всегда было фактором. Когда всё небо занимает «Оно», на улицах светлее, когда «Оно» совсем уходило – становилось темно и сиротливо.

Тина, я не знаю, что забавного можно вспомнить о Баграде. На Войне ты могла только «иметь представление» о змеях, прошлым летом ты по крайней мере видела гадюк. Я тоже…наверное только «имею представление» об удавах. Как говорят люди, удав может сожрать крупную жертву, например голубя или кролика. Сожрать её и переваривать потом несколько недель. И есть какие-то ханьские змеи, живущие на необитаемом острове. Они на этом острове одни и выживают лишь потому, что через остров проходит миграция птиц. Раз так, то едят эти змеи лишь дважды в год.

Город, где мы сядем, Ар-Барф Бадари – почти как те змеи. Он расцветает на новогоднюю неделю, наедается деньгами и ждёт следующего Нового года. Там я видел столько...нет, лучше я останусь с «неправильными» мыслями.

***

Космопорт Ар-Барф Бадари, зона прилёта


Терминал космопорта оформлен отнюдь не без чувства прекрасного. Полностью прозрачный потолок, кажется, вообще отсутствует, и атмосферные вихри на голубом гиганте можно рассмотреть во всех деталях. Изящные стены, покрытые матово-синими металлическими панелями. Терминал единственного космопорта Баграды выглядит как замок Снежной Королевы.

Максим сейчас один, очередная точка – подземный грузовой терминал космопорта. Все подземные или промышленные сооружения для спецназовцев запретны, запретны ровно за одним исключением - когда они идут на штурм и получают расширенный брифинг по объекту. Азадийские заводы работают в полуавтоматическом режиме, в самом лучшем случае операторы осматривают цеха при помощи камер безопасности. Даже по азадийским меркам их заводы небезопасны для передвижения – редкие технические проходы требуют недюжинной сноровки.

Нужной сноровкой владеет только Тина. В сопротивлении она училась прятаться в крупных складах, чтобы у имперских солдат срабатывал если не инстинкт самосохранения, то хотя бы страх получить нагоняй от старших офицеров за ничем не оправданные потери. Тина ловко пробралась среди сортировочных машин, оставила жетон на небольшом пятачке, где никогда не будет никакого движения и буквально за пять минут поднялась вверх.

Максим не то, что забыл о ней, на него нахлынули воспоминания. В 2327-м градус противостояния наёмников со спецназом был не столь высок, и основную проблему составляла коррумпированная полиция. Но здесь не Даксим – муниципальные бюджеты ломятся от доходов и бороться с полицейскими взяточниками было довольно просто. Потому, что на место уволенных или осуждённых приходила ушедшая в отставку молодёжь, которой не приходилось поступаться своими принципами из-за нищенского жалования. Копам здесь платят почти в шесть раз больше чем в Даксиме, для них бесплатное комфортное общежитие и столовая, и для многих служба здесь - нормальное продолжение Армии. Ещё не прогнившей армии, где не было никакой дедовщины. Макс сотоварищи ковали здесь новую полицию Баграды, точнее городскую полицию. На планете здесь всего один крупный город, и он почти синониму слову Баграда.

- Тиночка, ты уже?
- Не уже, а ещё! У нас с тобой ещё осталась цель.

До цели они доедут на арендной машине. Состояние дорог здесь колеблется от аккуратных и убираемых, и до полностью заваленных снегом, где техника появляется раз в несколько месяцев, если появляется вообще.

Двери терминала открылись и Тина вышла очень быстро, буквально вспарывая густой снег своим изящным острым носом. Она увлеклась настолько, что забыла, что не одна, и Елизаров на такую прыть совершенно не способен.

- Максимчик, извини.
- Ладно тебе. Ты работала здесь?
- Работала, была с внеплановыми инспекциями. Начальник охраны размяк и…подобным не стоит гордиться.

Тина помладше Нефаль, и она может позволить себе быть более откровенной. Она почти душу открывает перед Елизаровым и тот ни в коем случае не может засмеяться или ехидно хихикать. Если такое произойдёт, Тина закроется сразу же, и Максиму придётся строить отношения с ней с нуля. Или почти с нуля.

***
   
Северо-восточный сектор объездной дороги Ар-Барф Бадари.

Здесь часто говорят так – за объездной жизни нет. Хотя эту дорогу правильнее называть кольцевой – она лишь опоясывает город, предлагая свободный проезд без пробок из одного района в другой. Она не является объездной в том смысле, что на Баграде фактически отсутствует транзитный транспорт. Транзитный транспорт, объезжающий город и едущий дальше. Дальше то ехать почти некуда. В эту кольцевую трассу впадает только широкое шоссе с космопорта, а все съезды, ведущие вне города очень…бедные. Выезды к узким дорогам, которые считаются не запрещёнными, но нежелательными.

Скоро, минут через десять они свернут к одной такой нежелательной дороге. Она нежелательна так идёт к долине гейзеров, а извержения тех гейзеров опасные, абсолютно хаотичные и неконтролируемые. Праздному зрителю там делать нечего. Та дорога только для учёных, которые изучают одну из форм вулканической активности, а любопытствующего может обдать кипятком так, что на его теле не останется ни единого живого места.

- Тина, сбавь.
- Что такое? За соблюдением скоростного режима кто-то следит?
- Да, следят, так же как и немецкие Autobahn Polizei. Именно о них Фрэнк говорил, появляться как черти из табакерки – они выходят на трассу только после появления нарушителя. Превысишь скорость на 1/24-ю и тебе в самом лучшем случае будут с полчаса читать душеспасительную беседу.

Тина ничего не ответила, но скорость всё-таки сбавила. Она догадывается, кто был «архитектором» местной дорожной полиции, которая не удовлетворяется сбором штрафов. Здесь дорожная полиция привыкла добиваться конечного результата – водитель либо ездит по правилам, либо отправляется за силовую решётку и остаётся без прав.

С нежелательной дорогой, по которой им ехать, нет никакой развязки, Тина легко вписывается в поворот лихим аэродинамически торможением. Дальше она будет нещадно гнать по принципу чем больше скорость, тем меньше сугробов, Тина хочет чувствовать себя настоящей королевой снежной бури.


Где-то через час у Максима начала кружиться голова. На лобовом стекле крупные комки снега, машина мчится то в гору, то под неё, и Елизаров просто начал терять ориентацию. Здесь пропасть одна за другой, от падения в неизвестность их спасают небольшие металлические мосты и тоннели.   

- Приехали, я сделаю всё сама.

Слева от машины столбы кипятка и пар. Гейзеры здесь извергаются на высоту до полусотни метров, вокруг никого и ничего, никакой службы спасения. Немудрено, что человеку, хоть немного задумывающемуся о своём завтра, здесь делать нечего, ведь недобитого кипятком быстро добьёт мороз и ветер.

Тина на бегу сделала узел из цепочки и накинула ещё один жетон на гейзер, как лассо. В самое пекло она не лезла и близко.

- Вот и всё. Максимчик, мы можем возвращаться в космопорт долго и страшно, а можем быстро и определённо. Так же быстро и определённо, как и ехали сюда.         

***

Нассам, помещения для отдыха космопорта «Нассам-Сайфида»

2 марта 2332 года


Аппарат-не-Илизарова (как называет его Максим), на самом деле находится в стадии тестирования. Многие могут сказать, платного тестирования, причём платного, за счёт пользователя продукта. Как говорят люди,  это может и азадийское ноу-хау, но люди тоже веками не брезговали переплачивать за новую вещь, в которой к тому же были не излечены все «детские болезни». Люди не первое столетие готовы быть подопытными кроликами за свой же счёт.

- Высокопочтенный, я прошу вас не проявлять излишнюю внимательность…
- Не смотреть на мою ногу? Понял, чё там смотреть то. На что, хотел сказать.

Когда Максима отправили с Тиной в эдакую командировку без точной даты окончания, она, наконец, высказала свои первые пожелания к поведению Елизарова. Её пожелание в том, чтобы в нормальной обстановке Елизаров говорил красиво, правильно. Не чё а что, ни ничё а ничего. И вообще сначала думать, а потом говорить, а не так, что-то изо рта полилось, а что полилось… Максим заразился такой манерой общения от Стива, того (человека с высшим юридическим образованием) не особо волновало отношение к языку, он умело мимикрировал под уличного хулигана видом, манерами и….запахами…  Тина, так уж и быть, пощадила его самолюбие в этом январе, когда они возвращались с Нассама. Не сказала ему, что «азадийские мадам» не любят дурнопахнущих мужчин. У них к этому делу вообще своеобразное отношение – мужчина будет нормально восприниматься со стираной рубашкой, но не глаженной, поэтому многие парочки выглядят немного необычно – мужчина будет с чистыми волосами, но на голове будет чёрти знает чё… Не, чёрти знает что. Даже не так: нет, чёрти знает что.

В стоимость «Аппарата-не-Илизарова» входит его периодический разбор специалистом компании-разработчика, и стоимость может сильно варьироваться от того, куда ехать этому спецу. В данном случае совсем недалеко – от космопорта до Шакшиша вроде около трёхсот километров, по сравнению с межпланетными перелётами это ерунда. Елизарову действительно нужно пересаживаться на Нассаме, и стоимость аппарата оказалась не столь астрономический. Азадийка (к которой Тина тоже ревнует Елизарова) уже собирает конструкцию, скоро Максим встанет и сможет продолжить свою работу. Ситуация в которой он сейчас тоже из категории, что счастье в неведении. Он не хочет знать, как восстанавливается его нога и что там прямо сейчас. Наверняка там нет кожи и мускулатура, возможно, тоже присутствует далеко не полностью.      

- Вы свободны!
- Да, почтенная…
- Максимчик, дай я тебя переодену…
- Я и сам могу…
- Не надо, у меня получится лучше.

Тина переодевает Максима в его парадную форму капитана инженерных войск. Коль скоро часть прошлого для Елизарова для не секрет, Фрэнк предложил ему свыкнуться с этой частью. Надеть свой мундир, все награды. И в этом не только психологический момент. Есть ещё момент безопасности, ведь они летят на Тотенгам.

Для бригадира О’Нила, который вместо отсидки в колонии строгого режима отправился на 70% пенсии, три года назад было большим удивлением, что «крысёныш», оперативный сотрудник ГУВБ Елизаров, кроме всего прочего – офицер в отставке. Не сошлось у него два этих факта, а у подавляющего большинства «охотников на крыс», не сойдётся никогда. Говоря иначе, Максима в парадной форме «инженеришек» не будет вызывать у «охотников» никаких подозрений. Возможно даже наоборот – определённое уважение. Дело в том, что «инженеришки» понесли самые высокие потери в Войне, в этом вопросе они могут «посоревноваться» лишь со «штурмовиками». Переиначив старинную фразу, об «инженеришках» говорят иных уж нет, а тех долечат. Инженеры выполняли часто задачи без прикрытия, не умея толком обращаться с оружием, потому что у них совсем другие рабочие инструменты, а на огневую подготовку им не давали времени. «Инженеришки» были обречены, если сталкивались с серьёзным имперским подразделением. Миллионы выживших «инжинеришек» сегодня лечатся в реабилитационных центрах, где из них выводят чувство страха, укоренившиеся кошмары и шок от оторванных конечностей, которые им лихо заменяли за пару-тройку месяцев. Новые ноги и снова выполнять задачу. Именно об этом Максим говорил Стивену в укрытии ГУВБ в пригороде Соколово – то, что пережил Стив, многие инженеришки переживали более десятка раз. Фрэнк прислал форму Елизарова сюда прекрасно осознавая людскую ограниченность.

Для «охотников» «крысёныши» дегуманизированы полностью. Если уж «охотникам» и в голову не придёт посмотреть, за что именно был «невинно осуждён» повесившийся в СИЗО Дюваль, то они и думать не будут, что «крысёныши» тоже имеют немалые заслуги перед человечеством, по совокупности куда большие, чем их сбрендивший кумир. Создан устойчивый стереотип «крысёнышей», лишённых любых человеческих черт. Настолько устойчивый, что «охотникам» абсолютно бесполезно объяснять, что «крысёныши» тоже принимали присягу, в прошедшей бойне они остались живы исключительно благодаря удачному стечению обстоятельств. Также как и сам Дюваль.

***

В рейсе Нассам-Тотенгам-Джармана


Елизаров не знает, произошёл уже прыжок между системами или нет. Он не знает, так как поражён другим, совсем недавно вскрывшимся фактом. Тина попросила переслать и её форму тоже – форму штаб-офицера штурмовых батальонов. Мундир, брюки и красная пилотка, не говоря о высоких изящных туфельках. Для неё появиться в таком одеянии на Нассаме едва ли не тоже самое, что и оказаться обнажённой и привязанной к позорному столбу.

Немудрено, что надевание одежды чужой цивилизации воспринимается окружающими неоднозначно. В прошлом году, когда Максим с Тиной, Элизабет и с Тиной были на земле, Елизарову была АБСОЛЮТНО всё равно, что думают о нём люди вокруг. Ему тепло, уютно, и Стив постоянно подбадривал их, что они – «банда». Нет, конечно Тина носит не ту же самую форму, которую носит человек. В том же стиле, в том же оформлении, но ткань её влажной кожи не касается – под брюками привычная ей пуховая подкладка. И офицерская футболка тоже достаточно утеплена, и под пилоткой тоже слой пуха. Но в глазах окружающих она «очеловечилась», «отказалась от самой себя». А ей точно также плевать – Тину интересует только мнение Максима, для неё все это он и только он один. А Елизаров, долго думая, как это сказать, не смог не заметить, что форма смотрится на ней замечательно, она прекрасно подчёркивает её необычную но очень здоровскую фигуру. После 900 Тина начнёт толстеть, она вообще будет другая. Максима тогда уже не станет, и как же она будет себя чувствовать? Такой вопрос задают себе многие, просто пока откладывают ответ на него примерно также, как 35-ти летний не думает о своей жизни на пенсии. У таких межрасовых пар как минимум 60 лет в запасе, и с ответом на этот вопрос, как им кажется, можно подождать.

Выяснилось и другое – когда Тина надевала на мундир орденские планки, обнаружилось, что она герой. Награждена орденом за личный героизм, она - Герой Объединённых Территорий, со всеми полагающимися ей регалиями, например в виде именной надписи в Зале Героев в Соколово. Она отстегнула эту секцию, оставив остальные, и, как выяснилось позже, сделала очень мудро.

И так, Макс шокирован вдвойне. Тина, ради него, не раздумывая, одела человеческую одежду. И ещё она…вот такая. Максим настолько задумался об этих двух вещах, что даже и не задумался о том, кто сидит у них напротив, почти не обратил внимание на их соседа.


Люди по-разному носят военную форму или военные знаки отличия, по-разному относятся к своему военному прошлому. Офицеры, продолжающие службу, носят форму потому, что должны её носить. Некоторые просто укоренились в этом прошлом. Офицеры отставные могут писать мемуары, неплохо зарабатывать на этом, если их писанина легко читается или просто интересна для читателя. Такие тоже будут в форме, чтобы «не выходить из образа».

Другие принципиально рвут с военным прошлым и с военной атрибутикой. Коммивояжеры, корреспонденты, сетевые аналитики, они одеваются так, как удобно, не по моде, их военная форма сложена в дальнем углу шкафа или вообще сожжена в знак начала новой жизни.

Есть промежуточные варианты, их сосед из таких. У него ветровка, самая та одежда для Джарманы, но на отвороте лёгкой куртки у него знаки спецназа, скрещенные двуручные мечи. Такие как он говорят, что прошлое осталось в прошлом, но они своё прошлое не забывают и не «отменяют».

Тина разговаривает с Максимом полушёпотом, пытается отвлечь и старается шутить. Военное прошлое взбурлило в их соседе, и его прорвало…

- Парадные формы! Неужели забыли, что такое война?! Мне напомнить?!!!

Оторванные руки, ноги, разорванные тела, кишки летящие прямо вам в лицо! Кровь! Кровь везде. На броне, на одежде, даже в госпитале можно брать тряпку, выжимать её и из тряпки ручьями польётся кровь. Перебитые артерии, они или фонтаринуют кровью, или как гейзеры, из которых кровь идёт толчками.

Ударная волна, контузии, осколки. Взрывная декомпрессия линкора, и всю дивизию вытряхивает в открытый космос. Они живут там ровно столько, на сколько хватает воздуха в лёгких.            

А запахи? Запах мертвечины, запах трупа, который с вами рядом уже неделю. Или запах горелого мяса… Пожар, который вы не потушили или взрыв гранаты, который вы проворонили.

Вот что такое война! Больше на ней нет ничего!!! НИ-ЧЕ-ГО!!!


Макс оказался под небольшим гипнозом от этого выступления. Он и не заметил, как  сосед взял его за грудки и никто ему не помешал. Ни Тина, ни двое стюардов, прибежавших на звуки громкой речи. Но Тина ответила. Она как раз именно сейчас достала планку ордена за личный героизм и прикрепила его у себя на груди.

- Что вы хотите сказать, бывший военнослужащий сил специального назначения? Я знаю, что такое война в два с половиной раза больше чем вы познаёте этот мир. Вы можете что-то добавить из того, что не знаю я?


Елизаров пропустил всё, вообще всё, в том числе и то, как они снижались к планете. Произошло касание с ВПП космопорта, можно сказать, теперь они уже не летят, а едут. Максим встал сам и потянул Тину за собой. Стюарды устроят их у себя на эти 5-7 минут, все эти минуты Елизаров будет думать, что счастье в неведении.

***

Тотенгам, Ван-Мера

Район Питаль(«Железнодорожный»), Вокзал


Неофициально район назван по сути. Здесь вокзал, моторвагонное и строящееся локомотивное депо. Поезда пошли по Тотенгаму ещё в феврале 2326-го. Медленные, неудобные, идущие на огромной высоте. Почти пять лет они выживали, но как планета начала давать прибыль, расширением сети занялись сразу же.

Первым делом воплотили план четырёхлетней давности – космопорт связали с городом скоростными поездами. Пока они ходят редко, ждут постройки второй колеи, но образ космопорта, к которому «должно» добираться на корпоративной, личной машине или на такси уже начал рушиться. Но перед тем как поезда по настоящему заработают, в космпопорте должна появиться грузовая станция, где маневровые локомотивы будут загонять стойки с контейнерами прямо в космопланы. После этого ускорится постройка подъездных путей к шахтам и тогда в мироощущении азадийцев что-то треснет.

Надо сказать честно – на Тотенгаме за тысячелетия уже сложилась своя культура дальнобойщиков, и они вряд будут сильно рады, когда товарные поезда заберут у них часть заработков. На это люди ответили по-людски – предложили водителям большегрузов переучиться в машинисты магистральных и маневровых локомотивов, но многие дальнобои отказались принципиально. Впрочем, ничего страшного здесь нет – поезда не завтра и не послезавтра залезут в самые злачные места горно-обогатительных комплексов, и всё это время у водителей будет время подумать. Они могут обслуживать отдельные маршруты на привычной им линии или перебраться на юг, где пока поезда ещё не планируются.

Первая точка была в строящейся грузовой станции космопорта, туда магистральные локомотивы будут пригонять составы с рудой, а маневровые их расцеплять. Там опаснейшая строительная зона, но Тина – почти акробатка, она уютно устроила солдатский жетон на опорном штыре, который не тронут ещё с полгода. Вторая точка в строящемся локомотивном депо, Тина грациозно добралась туда и оставила жетон в высоковольтном щите, про который вспомнят нескоро. Она всё сделала и вернулась к Максиму, который почему-то прямо сейчас вспомнил шотландские поезда, выплывавшие из ниоткуда с включёнными головными фонарями.

Максим взял Тину за руку. Просто в знак одобрения и в знак того, что он не будет стыдиться говорить вслух, но всё сказанное, будет сказанное ей. Он ещё не привык к простой вещи – когда парочки общаются, они не называют имен друг друга, поэтому будет делать вот так.

- Что ты думаешь о поездах? Я о пассажирских поездах.
- Там недостаточно возможностей для уединения, согласен?
- Да, пожалуй, соглашусь.

В поездах, следующих между Ван-Мера и Ван-Праядви нет почти никаких возможностей для уединения. Новый коммерческий директор снизил цены, чтобы поезд, идущий 6 часов, стал дешевле машины в складчину, которая едет 4.5 часа. Этот самый поезд подъезжает, и у них будет возможность понять что такое невозможность уединиться

***

3 часа спустя


В Ван-Прядви есть не самый плохой мединститут, а в Ван-мера – работа для студентов. Они мигрируют между городами, стараются воспринимать длинную дорогу как паузу в их непростой жизни.

Студенты юрфаков категорично скажут, что равенством перед законом тут пока не пахнет, впрочем, так оно и есть. Даже цена билетов разная просто потому, что на высоте больше семи километров человека шарахнет острая горная болезнь, и в цену билета для человека входит профилактическая таблеточка. Для решивших сэкономить в поезде дежурит бригада медиков, но она возьмёт в 50 раз больше стоимости таблеточки, тем и кормится, собственно говоря.

Поезд набирает высоту по нескончаемой эстакаде. В определённый момент он почти останавливается – делает памятную остановку. 27 октября 2326-го года именно здесь был расстрелян поезд обратного направления, и после его падения с эстакады никто не вышел. Машинистам снижение скорости позволяет охладить тяговые двигатели и не снижать скорость в самой высокой точке маршрута. Прямо по курсу горы, слева трасса для авто, справа горные леса, где можно нарваться на хищную птицу. Хищную для человека, в том числе.

- Тина, неужели здесь всё так плохо? Мы же не можем прожить всю нашу жизнь в одиночку?
- Мы ещё на начали жить подобную жизнь, мы не насытились друг другом.
- А здесь слишком много посторонних. Целое море лиц, да?
- Море лиц? Интересное сравнение.

Тина сказала интересное, а не уместное сравнение, значит, она заставила работать своё атрофированное абстрактное мышление. Но Тине не хватит всей её жизни чтобы развить это мышление до уровня Максима, который сравнивает жизнь с известными ему художественными образами. В том числе тем самым, морем лиц.

В вагоне зажглось освещение, они выходят на пиковую часть своего маршрута в тоннеле. Сначала будет этот пик, потом снижение, а потом они снова выйдут к Свету и справа у них окажется его величество океан. Потом снижение с уровня вечных снегов до вокзала, которых находится в тропиках. Максим осторожно взял левую ладонь Тины в свою руку и прижал её к своим губам. В темноте это мало кто заметит, а она почувствует поддержку. Её мужчина, человек, не будет эксплуатировать свою сильную сторону и давить на её слабость. Он продемонстрирует свою «фирменную» черту – человечность.

***

Ван-Праядви

Тина с удивлением обнаружила, что пешеходные зоны «дотянулись» даже сюда. Но в ней удивление, а не негодование, вполне возможно, что такие перемены в корпоративных городах из разряда «изменили себя, не изменяя себе».

На небольшую круглую площадь выходит больница. «Первая муниципальная больница имени М. Цибуляка». Практически рядом с приёмным покоем начинается длинный спуск к морю, им туда. Максим не позволит Тине нести себя, максимум, на что он согласится, опереться на её плечо, чтобы спуститься. Они снова вместе и он может обращаться к ней без имён.

- Я так думаю, зачем здесь спуск от больницы.
- Максимчик, ты не до конца познал слово очищение. Не познал все его смыслы.
- Все его смыслы? Хирурги и ассистенты скинулись на удобную лесенку, чтобы искупаться после операции или смены. Или очиститься. От крови, от возможной вины. В 24-м, 25-м, и 26-м тут же убивали просто из-за болезненных воспоминаний. После такого, после оперированных ножевых ранений действительно хотелось очиститься. Ты ведь и сама не полностью познала слово очищение, да?
- Да, я согласна.

Уклон стал значительно сильнее, Елизаров чуть не сорвался с высоты, и Тина подхватила его. Свидетелей здесь нет, она пронесла его на руках до моря, до грубого галечного пляжа. Тина посадила Максима на гальку, дав ему опереться на последнюю ступень. Их следующая точка в коллекторе канализации. В 26-м из него в море лились все возможные нечистоты, через два года горсовет отчитался, что отсюда в море уходит только отфильтрованная дождевая вода.

Но, что интересно, дверь коллектора грубо сорвана. Не так как её снимает ремонтная бригада, скорее как срывают азадийцы, уже порядочно вымотавшись. Тины не было минут пять, она всё сделала и вернулась так, будто таскала чугунные чушки пару дней напролёт.

- Максимчик, через этот коллектор уходили, эвакуировались. Я не могла не заметить следов от обуви и там, где они отдыхали. Двое…сестёр и двое людей.
- Но они выбрались?
- Следы уходят вглубь и теряются, я не могу ответить на твой вопрос.
- Выбрались. Я почему-то так думаю, выбрались. Знаешь, у меня тут вроде сердце спокойно. А нам нужно выбраться отсюда и помогать дальше. Тем, на кого нападают, тем, которые обороняются.

***

Рейс Нассам-Тотенгам-Джармана

Переходная орбита планеты Джармана

3 марта 

На  Джармане не было «недели длинных ножей», Джармана – планета довольно необычная. Необычна тем, что она может убивать сама. Убивать просто тем, что растёт на поверхности.

Слово Джармана в переводе с одного из намеренно умерщвлённых азадийских языков означает «Злая жизнь». Из иллюминатора она выглядит как сплошные тёмно-зелёные джунгли, едва покрытые облаками. Мутировавшие растения растут с поразительной скоростью, они убивают друг друга и всё, что окажется на поверхности. Чтобы колонизировать Джарману нужно строить либо очень высоко, либо полностью герметизировать колонию. Так планета сама, без посторонней помощи справилась с имперской оккупацией и также борется за свою дикую самобытность.

Регулярные рейсы на Джарману открылись буквально месяц назад. До этого момента планета попила немало нервов у учёных, которые хотели её обуздать генетической удавкой или просто наступая с огнемётами, выжигающими стволы, ветки, листья и споры. «Злую жизнь» Джарманы смогли потеснить, и теперь сюда летают проектировщики и инженеры. А Армейская защита здесь почти и не нужна. Самонадеянные самудри с наёмниками уже через неделю удерут отсюда и будут отращивать новые конечности, вместо оторванных и вытаскивать из лёгких быстро разрастающиеся споры. Оторванную голову увы не отрастишь, как очень мрачно шутят военврачи, оторванная голова - вещь необратимая.

- Ничего себе местечко! Вроде, как говорят люди, только Арнаута хуже.
- Арнаута как полигон. Обширные подземные пещеры, там ты можешь заключать союзы одних группировок каторжников против других или против регулярной армии, когда на вас вашу возню, точнее сокращение добычи, изволят обратить внимание. Там ты познаешь все грани подлости и предательства.
- А тут ты познаешь самые тёмные грани слова жизнь. Мда-а, интересные вещи творятся в нашем мире.

….-уважаемые пассажиры, мы совершаем посадку в космопорте Джармана-Крооду. От лица компании мы просим вас не приближаться ко всему, что может показаться вам «милой травкой».


В космопорте нет никаких удобств. Только трап и всё, пассажиры сами чапают до терминала. А по ВПП с рулёжками прохаживаются обкуренные рабочие с косяками и огнемётами. Без косяков с травкой здесь никуда, огнемётами они выжигают любые следы «милой травки», что не мешает ей появиться буквально через час.

Елизаров, едва зайдя в пропахший химикатами терминал, решил проверить почту, ибо почта у него есть

«Макс, возвращайся. 8-е управление генштаба выпустило приказ – для всех нижних чинов и офицеров ниже полковника отпуска запрещены по 31 августа включительно. Мы победили и ты победил. Залети на Нассам, на техобслуживание своего костыля и возвращайся.

Фрэнк Моррисон»

- Максимчик, кажется, твоя роль в этом спектакле сыграна. Не так ли?
- Вся наша жизнь – спектакль, а когда твоя роль сыграна полностью, это похороны в закрытом гробу. Не-е, Тиночка. Я свою роль ещё поиграю...


Примечание автора - иллюстрация к главе сгенерирована нейросетью Stable Diffusion