Мутанты

Окончив истфак университета, я получил распределение в глухую деревушку в качестве преподавателя. Конечно, я мог отказаться от предлагаемой мне должности, но все «жирные» и «нежирные» места в моём городе и на его окраинах уже давно не пустовали. Соседний город, где можно было пристроиться в школу или училище, являл собой некую альтернативу. Но в этом случае мне пришлось бы снимать там комнату, отнимающую львиную долю заработка. Помаявшись некоторое время, я отдал всё же предпочтение деревни в глуши. Тем более, что там помимо обещаемого приличного заработка в школе, обеспечивали жильём и бесплатной кормёжкой. Итак, собрав нехитрые пожитки, я рванул на железнодорожную станцию. И спустя несколько дней, к вечеру уже был в деревне.
Директор школы, Пётр Акимович, полноватый длинноносый мужчина неопределённого возраста, одетый в тёмно зелёный твидовый костюм, встретил меня с распростёртыми объятьями, едва я переступил порог его кабинета.
– Хорошо, что вы приехали к нам работать, Лев Сергеевич! Помимо заработной платы, ежемесячно буду начислять вам такую премию, что если вы продержитесь у нас год, то к окончанию его непременно сможете приобрести новый автомобиль, а то и недорогую квартирку, – его рот растянулся в улыбке, обнажая жёлтые зубы и синеватые дёсны.
Слово «продержитесь» резануло мой слух, и потому я спросил:
– Что означает: продержитесь? В вашей школе имеются нерадивые ученики?
– Что вы, – возразил он. – Наши дети, можно сказать, паиньки, не считая некоторых чудачеств. Но, я думаю, вы вскоре привыкните к ним, – он уселся в кресло и жестом предложил мне тоже сесть.
– Не могли бы вы пояснить мне, Пётр Акимович, в чём заключаются эти чудачества? – спросил я его, усаживаясь на предложенный мне стул у стола.
– Тут и пояснять нечего. Сами увидите. Но кое о чём я вас всё-таки предупрежу, – начал он заговорщицким тоном.
В этот момент зазвонил стационарный телефон на столе директора. Извинившись, директор снял трубку, и принялся беседовать со звонившим. Я же, от нечего делать, принялся разглядывать его кабинет.
Вечерний сумрак уже опутывал землю. И хотя свет лампы, стоящей на директорском столе, давал освещение, но он был тусклым и оттого в кабинете сгущался сумрак. Портьеры цвета ржавчины лишь на половину закрывали пыльное оконное стекло. И с улицы просачивалась тьма.
«Что за школа такая? Неужели уборщики не выполняют свою работу?» – мысленно удивился я.
Затем перевёл свой взгляд на стены кабинета, оклеенные зеленоватыми, в некоторых местах рваными обоями. Мой взгляд скользнул дальше. В правом углу стоял шкаф, полки которого были заставлены какими-то книгами и папками. На одной из папок писалось: «Дидактический материал по химии для 8 класса». На остальных папках надписи было не разобрать, так мелко они были написаны. Стол же директора был  сплошь уставлен колбами и пробирками, из чего я сделал вывод, что директор, скорее всего, преподаватель химии и биологии. Кроме этих колб, лампы и телефона, на столе ничего не было. Хотя телефон тоже привлекал внимание: этот чёрный аппарат представлял собой конструкцию, использующуюся ещё в середине прошлого столетия. Изучая этот допотопный телефон, я вспомнил, что мой сотовый ни разу не подал «голоса» за всё время моего пребывания в деревне. Ни одного звонка, ни единого сообщения не пришло на мой телефон. А так как директор всё ещё беседовал по телефону, я счёл уместным достать из кармана своей куртки мобильный. Я взглянул на экран телефона и увидел, что он показывает: «Нет связи». Я задумался над этим.
Директор закончил говорить и, положив трубку на рычаг, вздохнул с явным облегчением.
Потом, взглянув на меня, спросил:
– Вы чем-то встревожены?
– Телефон не ловит. Вероятно, в вашей школе стены бетонные, вот связь и пропадает.
– Нет, это кирпичное здание, – возразил директор. Сотовой связи в деревне попросту нет, её не провели. Ловить сотовые телефоны начинают на железнодорожной станции, с которой вы сюда добрались.
– Как? И интернета тоже нет? – удивился я.
– Ничего этого нет. Обещают провести, но дальше обещаний дело не идёт, – директор вздохнул.
– Как же вы обходитесь?
– Вот этим телефоном, – он кивнул на телефон.
Наверное, у меня был расстроенный вид, потому, как директор сказал:
– Не тужите, Лев Сергеевич, у нас вам скучно не будет. Обещаю.
– Дело не в этом. С близкими и родными, как теперь общаться? – я вопросительно посмотрел на него.
– Даю вам свой кабинетный телефон в личное пользование. Звоните по нему сколько влезет и кому угодно. Расходы беру на себя, – он улыбнулся.
Его предложение меня немного утешило.
Я спросил его:
– О чём вы хотели меня предупредить?
– Ах, да, – директор перестал улыбаться. – Видите ли, какое дело, – он замялся. – Не советую вам купаться в местной реке. Точнее, настоятельно рекомендую не купаться в ней, не стираться, ни даже ополаскивать рук.
– Это ещё почему? – не понял я.
– В своё время химзавод спустил в реку свои отходы. Последствия могут быть непредсказуемыми, – он вздохнул.
– Вы химик по специальности? – я попытался сменить тему.
– Нет, я математик, – ответил он. Но, увидев, что мой взгляд сфокусировался на колбах на его столе, пояснил: – Химия, моё хобби. К тому же я не оставляю надежды, что однажды, создам формулу вещества, которая нейтрализует воду реки, сделав её безопасной. А теперь, позвольте проводить вас к вашему жилищу, – Пётр Акимович встал со своего места.
Встал и я.
Моим «жилищем», как выразился директор, оказался небольшой флигель-пристройка к школе. Но моя комната, в отличие от кабинета директора, оказалась со светлыми в мелкий цветочек обоями. Уютная обстановка очень расположила меня к комнате. К тому же стол комнаты был уставлен разнообразными яствами. Директор тщательно подготовился к встрече со мной.
Я поблагодарил его за гостеприимство, и поинтересовался, где бы я мог помыться и привести себя в надлежащий вид. Ведь уже наутро я должен был преподавать.
Он показал мне ванную комнату, находящуюся в другом крыле здания, и сказал:
– С моющими средствами: мылом, порошком и шампунем у нас напряжёнка.  Но у меня имеются кое-какие запасы, и я снабжу вас этими хозяйственными вещами.
Он куда-то ушёл. Но вскоре вернулся с парой кусков туалетного мыла, стиральным порошком «Лоск» и с бутылкой шампуня, на этикетке которой писалось: «Шампунь Солнышко».
Вручая мне эти вещи, он проговорил:
– После употребления, спрячьте их так, чтобы дети не нашли.
– Вот, а вы говорили, что они не баловники, – засмеялся я.
– Не баловники и есть. Они могут использовать их в других целях, – с грустью в голосе ответил он.
– В смысле?
– В том и смысле, – он не стал ничего объяснять и, наскоро попрощавшись, ушёл.
Вся эта загадочность навела меня на мысли о странностях директора, учеников и школы в целом. Но время было позднее. Потому я, искупавшись и простирнув кое-что из своих вещей, вернулся во флигель и свалился на мягкую постель с чистыми хрустящими простынями.

***
Первый урок у меня был в пятом классе. Пятеро ребят; два мальчика и три девочки, очень обрадовались встрече со мной.
– Ура, у нас новый учитель! – радостно закричали они и засмеялись.
Они были самыми обычными детьми, не считая их жёлтых зубов и синеватых дёсен, которые обнажались при смехе.  Точно такие же зубы и дёсны я видел вчера у директора данного заведения. Потом я стал знакомиться с ребятами.
Ира, Инна, Лера, Славка и Дима, – вот как звали ребят.
– А вы во флигеле живёте? – спросила меня Инна, веснушчатая худая девочка с двумя косичками.
Я кивнул.
– А моетесь в ванной в соседнем крыле? – задал вопрос мне темноглазый  щупленький Славка и ухмыльнулся.
– Что за вопрос? – возмутился я и начал свой первый урок.
Ребята сидели за партами, как мышки, не галдели и не шушукались. Затаив дыхание, они слушали мои объяснения. Было так тихо, что я слышал завывания ветра за окном. В какой-то момент рыженький Димка, сидящий на второй парте, поднял руку.
– Что ты хотел? – задал я ему вопрос.
– Можно попить? – спросил он и облизнул губы.
Я разрешил. Мальчик достал из своего ранца точно такую же бутылку с шампунем, которую мне вечером дал директор. На этой бутылочке тоже писалось: «Шампунь Солнышко». Отвинтив крышку бутылки, мальчик отхлебнул из неё.
Я опешил:
– Что ты пьёшь?
Он ответил:
– Как что, шампунь.
– Шампунь? Его нельзя пить! Это же яд! – воскликнул я.
– Вот, и мы говорим ему, что шампунь – это отстой! А Димка не слушает нас! – закричал весь класс.
– Ему в больницу надо. Он ведь умрёт, если ему не промоют желудок. Сейчас схожу за директором, – я направился к двери.
– Подождите, Лев Сергеевич, не уходите! Он не умрёт. Мы все пили шампунь и не умерли, – сказала пухленькая Лера.
– Просто шампунь не вкусный. Вкусный порошок «Лоск». Вот это да! – Славка  облизнулся.
– Заткнись, Славка, – крикнул Димка, привстав со своего места.
– И всё же я пойду к директору, – сказал я и вышел из классной комнаты.

***
Пётр Акимович, выслушав мой сбивчивый рассказ, ободряющее похлопал меня по плечу:
– Не волнуйтесь, Лев Сергеевич, с Димкой ничего не случиться. Его не надо везти в больницу и промывать желудок. Он привык к шампуню. И потом, я ведь предупреждал вас, что наши дети со странностями.
– Они что же, пьют шампунь и едят стиральный порошок? – спросил я.
Он кивнул.
– Но почему вы не сказали мне об этом раньше? Я бы не остался здесь! – я нахмурился.
– Именно поэтому и не сказал, Лев Сергеевич. Возьмите себя в руки, пожалуйста, – он вновь похлопал меня по плечу. – То, что они пьют шампунь и едят стиральный порошок – это норма. Ведь все они мутанты. Накупались в местной реке и последствия не заставили себя долго ждать.
– А министерство здравоохранения в курсе? – поинтересовался я.
Ещё как в курсе, – он вздохнул. – Учёные ломают голову над тем, как избавить нашу деревню, точнее речку от этой напасти. Но пока – безуспешно. Что касается наших детей, то все они здоровы и даже крепче обычных детей, не считая того, что поглощают порошок и пьют шампунь. Правда к мылу не прикасаются, хоть и таскают его из ванных комнат. Единственные меры, принятые министерством: ограничение поставок моющих средств в нашу деревню. Но я считаю, это напрасным.
– Что станет с детьми, когда они вырастут? Если вырастут, – я осёкся.
– Ничего не будет. Вот я же вырос, – директор опустил глаза долу.
– Вы тоже мутант?!
– Мутант не мутант, но цел и невредим, – уклончиво ответил он.
У меня крутился на языке ещё один вопрос, и я задал его:
– Когда химзавод спустил в реку отходы?
– Давно. Более тридцати лет назад. Мне тогда ещё тринадцать было. А уже сорок три, – директор вновь вздохнул.
– Хм, – я не нашёлся что сказать.
– И всё же я оптимист. И верю, что однажды, если не я, то кто-нибудь другой обязательно поймёт, как нейтрализовать речную воду. – Он с грустью посмотрел на меня. – Вы, конечно, можете отказаться от занимаемой должности и уехать.
Мне стало его жаль. И ещё я вспомнил о своём старшем брате Васе. Василий был химиком и работал на одном химическом  предприятии. Кроме этого, он учился в аспирантуре. И я подумал, что Васе эта история была бы небезынтересной.
– Могу я позвонить с вашего телефона? – спросил я директора.
– Пожалуйста, – Пётр Акимович придвинул ко мне телефон.
Я набрал телефон Васи.
– Лёва, куда ты запропастился?– закричал брат в трубку. – Мы с мамой не можем до тебя дозвониться.
Я вкратце обрисовал Василию ситуацию.
Выслушав меня, он сказал:
– Я поговорю с руководителем своей диссертационной работы. Возможно, он ускорит ход событий. Ты главное не купайся в реке. Я обязательно приеду, – пообещал он.
Мне показалось, что он не особо удивлён тому, что я рассказал. Если не сказать больше – не удивлён вообще.
Я сообщил директору:
– Я остаюсь у вас. По крайней мере, пока остаюсь. Вскоре приедет мой брат. Он химик по специальности. Возможно, он что-нибудь посоветует в отношении реки.
Директор просиял: – Спасибо большое!
Я вернулся к занятиям. Провёл уроки во всех остальных классах. То, что ученики ели порошок или пили шампунь, меня больше не удивляло. Я попросту перестал обращать на это внимание.

***
После занятий я вернулся домой. Перекинув полотенце через плечо, пошёл мыться в ванную комнату. Когда я шёл по коридору, мне показалось, что какая-то тень прошмыгнула мимо меня. Я вошёл в ванную. Мыло было на месте, но пачка порошка «Лотос» исчезла.
«А ведь директор предупреждал припрятать порошок»,  – пронеслось в голове. И ту я понял, чьих это рук дел. Я выглянул в коридор.
– Славка, – позвал я.
– Чего, – из-за угла показался мальчик.
Это был Славка.
– Ты мой порошок украл? – придавая своему голосу строгость, спросил я.
– Я не крал. Я просто взял, – ответил он и потупился.
– Чужое, без спроса брать нельзя, – сказал я с назиданием.
– А вы, Лев Сергеевич, уже не чужой, – живо возразил он. – Вы наш учитель. Ну, пожалуйста, не отбирайте у меня порошок. Он такой вкусный, – захныкал он.
Я вздохнул:
– Эх, Славка, этот порошок и навредить может.
– Пётру Акимовичу не навредил же. Почему мне навредит? – спросил он.
Я погладил его по голове:
– Ладно, иди домой.
Весь вечер я думал обо всём произошедшем. И как очистить реку от хим. реагентов не знал. Оставаться ли мне в этой деревне, я тоже не знал. С этими мыслями я и заснул.

***
Утром следующего дня радостный Пётр Акимович, подошёл ко мне:
– Звонил ваш брат Василий Сергеевич и обещал скоро приехать, – сказал он мне таким голосом, будто Вася был не аспирантом, а великим учёным-химиком.
Но я обрадовался.
«Хоть пообщаюсь с Васькой. Может, он действительно, что-нибудь придумает? Он ведь светлая голова!» – подумал я.

***
Вечером того же дня, после работы, я решил, несмотря на предупреждение директора и брата, прогуляться к реке и осмотреть это достопримечательное место, приносящее сельчанам столько неприятностей.
Минуя рощу, я прошёл к реке. Она выглядела самой обычной речкой. Голубым, нешироким потоком бежала она по камням. По берегам реки росли плакучие ивы, в ветвях которых сидели и громко кричали птицы. При виде меня, птицы не улетели, а лишь примолкли, наблюдая за мной. Я пригляделся к птицам. Они были небольшого размеры, хохлатые и с оперением, переливающимся всеми цветами спектра. Никогда до этого момента, я не видел таких птиц, и гадал над тем, кто они такие и какое у них название. Одна из птиц, громко крикнув по-вороньи, раскрыла клюв, выпуская большой мыльный пузырь. Меня осенило, что птицы тоже пьют воду из реки и, следовательно, мутировали. Я с огорчением подумал о том, что мутации подверглись не только люди, но и, живущие здесь, животные.
Погружённый в свои мысли, я шёл вдоль реки, когда неожиданно оступился на осклизлом камине и, не удержав равновесия, свалился в воду. Проклиная всё на свете, я совершенно мокрым выбрался на берег. Я не нахлебался воды, но она пропитала мои волосы и кожу.
Я немедленно вернулся в школу и направился в ванную, надеясь под душем смыть с себя речную воду. (Директор говорил, что вода в краны поступает из водохранилища, а не из реки).
Вымывшись тщательно под душем и насухо вытершись полотенцем, я вздохнул с некоторым облегчением. Затем взглянул на своё отражение в зеркало, висящее на стене. Улыбнулся, глядя на свой взъерошенный вид. Тут мне показалось, что мои зубы пожелтели, а дёсны стали отдавать синевой. Освещение было тусклым, и я решил, что всё это мне мерещится от страха и переживаний. Я решил покинуть ванную, но какой-то приятный запах защекотал мои ноздри.
«Что бы могло здесь так вкусно пахнуть?» – подумал я, озираясь и принюхиваясь.
В конце концов, я сообразил, что аромат исходит от моих волос, которые я только что вымыл шампунем «Солнышко».
Не отдавая себе отчёта, я взял бутылочку с шампунем, отвинтил крышку и отхлебнул из неё. Мне показалось, что я не пил ничего вкуснее за всю свою жизнь. Тут я вздрогнул и пришёл в себя.
«Неужели я стал мутантом? – заскакала паническая мысль в голове. – Или кто-то подшутил надо мной, налив в бутылочку из под шампуня вкусного сока?! Но я ведь вымыл этой жидкостью голову! И она пенилась, как обычный шампунь!»
Я пошёл в свою комнату, размышляя над тем, что я только что сделал. Усевшись на стул за столом в своей комнате, я принялся усиленно думать, стал ли я мутантом или нет. Мой взгляд привлёк небольшой целлофановый пакетик с прикреплённой к нему запиской, лежащий на столе.
Я развернул записку. На ней корявым детским почерком писалось: «Лев Сергеич, я видел, как вы свалились в реку. И теперь я знаю, что вы щас, как мы. Я припас немного порошка. Угощайтесь». И подпись: «С».
Я понял, кто написал эту записку.
«Добрый мальчик Славка позаботился обо мне», – с улыбкой подумал я и, высыпав стиральный порошок на ладонь, понюхал его.
От порошка аппетитно пахло. Тогда я отправил его в рот и принялся жевать. Порошок был гораздо вкуснее шампуня!
Дверь моей комнаты, скрипнула. Я посмотрел на дверь.
Директор, заглянув в открывшийся проём, сказал мне:
– Я же предупреждал вас. Теперь вы понимаете, почему у нас стиральный порошок дефицит?
Я кивнул.

***
К тому времени, когда приехал Вася, я только и думал о стиральном порошке и где его раздобыть. У ребят его не было, а директор не дал мне его, хотя я был уверен, что «Лотос» у него есть, но он держит его для себя про запас. Я мысленно назвал директора «Жмотом», но это всё, что я мог сделать в данном случае.
Я рассказал всё Василию без утайки. И посетовал на то, что сам теперь являюсь каким-то химическим мутантом. Выслушав меня, брат не приуныл, а широко улыбнулся:
– Я давно знаю, про эту речку, Лёва. Шила в мешке, как не скрывай, не утаишь. И скажу тебе честно, тема моей диссертации называется: «Хим. Реагенты против хим. Реагентов».
– Ты хочешь сказать, что знал обо всём этом? Что же ты меня не предупредил? – набросился я на брата.
– Тебе известно, что когда ты получал распределение сюда, я был в командировке. И потому не был в курсе о месте твоего назначения.
Это было правдой. Вася, действительно, в то время был в отлучке.
– По возвращению домой, я узнал от мамы, что ты поехал сюда. Я пытался с тобой связаться. Но связи, здесь нет.  Только ты не горюй, – Васька покровительственно положил мне руку на плечо. – Я уже знаю, какой  нейтрализатор подойдёт для реки и для людей, пострадавших от её вод. И первым, на ком я его опробую, будешь ты.
Он достал из своего портфеля пакетик с чёрным порошком.
– Я подопытный кролик? Что это за порошок? У него есть побочные эффекты? – спросил я, с подозрением глядя на порошок.
– Что ты! Это всего лишь размельчённый активированный уголь.
Вася взял стакан, стоящий на столе, налил в него из графина воды. Насыпал туда немного порошка и, взболтнув, протянул мне:
– Пей.
– Хочешь сказать, что ты гений науки?! Если бы всё было так просто, учёные давно очистили бы речку активированным углём, – рассмеялся я.
– Как раз из-за того, что всё так просто, никто не догадывался об уникальности активированного угля. Все рыскали в поисках чуда-средства. А ответ лежал на поверхности, – улыбнулся брат.
Я взял стакан из его рук и молча осушил его.
– Ну, что? – спросил меня Вася.
– Откуда я знаю, что, – буркнул я.
– Покажи ка дёсны и зубы, – попросил меня Вася.
Я открыл рот и сказал: – А-а-а.
– Хм, зубы жёлтые и дёсны с синевой, – пробормотал он.
– Не помогло, значить. А я ещё весь стакан с этим углём выпил! Спасибо, братик, удружил! – я надулся.
– Не кипятись, Лёва. Остынь. Давай немного подождём. Я уверен, что уголь поможет и никак не навредит тебе, – стал успокаивать меня брат.
– И долго ждать? – полюбопытствовал я.
– Хотя бы до утра. Ты ведь всё равно ничего не теряешь, а?
– Сдаётся мне, что ты, светоч науки, запорешь свою диссертацию, – более миролюбиво сказал я. – Ладно, подождём.
В дверь постучали.
– Входите, – отозвался я.
На пороге возник Пётр Акимович:
– Э, здравствуйте. А это ваш брат? Очень приятно.
– И мне, – Василий протянул ему руку.
Директор пожал её.
Потом сказал мне:
– Видите ли, Лев Сергеевич, я тут подумал на счёт порошка, о котором вы просили меня. Вот принёс.
Директор вытащил из-за пазухи пачку порошка «Лоск» и протянул её мне.
– Спасибо, – ответил я, взяв пачку в руки и понюхав её.
Порошок почему-то не пах вкусно, как раньше. Это был запах обычного порошка, и есть его мне не хотелось.
– Мне не хочется. Так что забирайте его обратно, – сказал я, возвращая ему порошок. И добавил: – Сами употребляйте.
Директор заулыбался. Вася посмотрел на директора долгим взглядом. По нему было видно, что он о чём-то усиленно думает.
Потом он обратился к директору:
– Пётр Акимович, если хотите избавиться от привычки есть стиральный порошок, то рекомендую размешать несколько таблеток активированного угля с водой и принять эту смесь.
– Как так? – от удивления брови директора полезли на лоб.
– Вот так, да. Лёва, то есть Лев Сергеевич только что выпил его и теперь, как видите, ему не хочется вашего порошка «Лоск», – пояснил Вася.
– Но аптека в деревне закрыта. Ведь уже вечер. А дома у меня его нет. И потом, активированный уголь, кажется, принимают при отравлениях.
– Вы что же, никогда его не употребляли? Я имею в виду активированный уголь? – уточнил у директора Василий.
– Нет, не пришлось, – пожал плечами директор.
– Скорее всего, всему виной эта мутация. Видимо она предотвращает бытовые отравления, – вмешался я.
– У меня есть активированный уголь. Примете его? – спросил директора Вася, игнорируя мою реплику.
Директор вяло кивнул. Затем, выпил, предложенную Васей смесь, попрощался и ушёл.


***
Утром, бреясь перед зеркалом в ванной комнате, я увидел, что дёсны мои порозовели, а зубы стали белыми, как и раньше. Я сказал об этом брату. Он обрадовался и немедленно умчался в кабинет директора, чтобы тот разрешил ему позвонить куда-то по телефону. Директор, конечно, разрешил. Он то и дел улыбался и смеялся. Его зубы и дёсны тоже стали обычными.
Вася долго разговаривал с кем-то, о доставке нескольких КАМАЗов с активированным углём в эту деревню.
– Вася, ты что спятил? Тут дворов всего ничего, а ты несколько КАМАЗов с углём заказал, – шепнул я ему, как только он закончил разговор.
– Я не только для жителей старался, но и для речки. Засыпаем её дно активированным углём и тем самым нейтрализуем воду. А что касается жителей, то дадим всем желающим активированного угля.
Так Василий и сделал.
Жители перестали есть стиральный порошок и пить шампунь. Теперь моющих средств здесь стало вдосталь.
Разноцветные птицы приобрели свой первоначальный вид – стали обычными воронами.
Василий через месяц защитил диссертацию, став кандидатом наук.
И только сотовая связь и интернет появились позже всех, аж через три месяца. Это произошло именно тогда, когда мне нашлось место учителя в моём родном городе. Но, несмотря на это, я доработал учебный год в деревне.
Теперь я работаю в своём городе и живу в своей собственной квартире, которую купил на заработанные в деревне деньги. Изредка я вспоминаю ту глухую деревушку, Петра Акимовича и доброго мальчика Славку.
16-17 октября 2020г. (Правка 25 октября 2020г)