Многа букафф. Гл. 1

    
     «МНОГА БУКАФФ» ;-)
    
     О феномене современной беллетристики и её «творцах»

     Поэма в клочках

                Внук бабушке: «Многа букафф —
                это совсем не то же, что многая лета».


     «Я подумаю об этом завтра». Клочок 1

Литература, как человек, жива, пока жива память о ней. Независимо от жанров.

Историко-приключенческое произведение «Слово о полку Игореве», коему несколько веков от роду, живо. Путевые очерки «Записки охотника» живы. Роман «плаща и шпаги» под названием «Три мушкетёра» живее всех живых. Историческая мелодрама «Капитанская дочка» вызывает неподдельный интерес и в наши дни. Короткая юмористическая зарисовка «Толстый и тонкий» пребывает в прекрасном здравии.  Четырёхтомник «Война и мир», вместивший под свои обложки сразу как минимум три жанра: мелодраму, исторический и авантюрный романы, тоже жив. Фэнтези про Гулливера знакомо большинству с детства. Детектив «Преступление и наказание» читается всем миром и сегодня. «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь» — при удобном случае цитирует и стар, и млад. Шерлоку Холмсу до сих пор со всего света идут письма, даже с просьбой о проведении частного расследования. «Космическую Одиссею» знают не только фанаты фантастики. Женский детектив про «божий одуванчик» мисс Марпл читал и самый ленивый. О сказках про девочку Элли, Страшилу, Железного Дровосека и мальчика Гарри Поттера слышали не только дети, но и взрослые. Женский роман «Унесённые ветром» о любви и ревности, о предательстве и верности, героиня которого произносит крылатую фразу «Я подумаю об этом завтра», хорошо известен многим мужчинам. Я даже имён и фамилий авторов этих книг не называю — каждый может легко проделать это сам.

Или многим уже затруднительно? И совсем не каждому будет по силам? Нынешнее молодое поколение читателей, боюсь, не ответит, кто такие Скарлетт О’Хара, Хорь и Калиныч, два капитана: Копейкин и Тушин, и некогда известная не только в узких кругах троица: Гримо, Базен, Мушкетон. В подтверждение приведу реальный диалог на уроке в старшем классе:

«— Дети, помните, как в известном романе ДюмА...
— ДЮма? Какое ДЮма?»

Сказать, что это поколение выросло совсем не похожим на предыдущие… А какие поколения копировали своих предшественников? Да, нынешние таковы, что только диву даёшься. Вот читаю у Ирины Васильковой (поэт, прозаик, эссеист, автор 4-х поэтических книг, финалист премии им. Юрия Казакова за 2008 год. Публиковалась в журналах «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Литературная учёба» и др. Преподает в школе, руководит детской литературной студией «19 октября»):

«Пухлый зайчик сдаёт сочинение «Как я провёл лето»: «По дороге в Австралию мы заехали в Швейцарию...». Тащусь. По дороге, ага».

Хочу заметить, что этим летом и я услышал от знакомой девочки-первоклассницы нечто подобное: «По дороге в Испанию мы заехали в Америку». И ведь было именно так. Целью семьи был отдых на юге Испании, но прежде папа решил показать дочкам Майами. И маршрут с его перелётами выстроился следующим образом: Москва — Майами — Барселона — Малага — Москва. Получается, что всё точно, для ребёнка это было «по дороге».

Так в сегодняшней жизни (хотя и понимаю, что не у всех и далеко не у каждого). В ней с малых лет живут в социальных сетях, общаясь с парой сотней друзей, качают музыку и фильмы, играют в компьютерные игры, вышивают картины, плетут безумные феньки в восемьдесят нитей, время от времени «ищут себя»: фотографируют, берутся за изучение французского или китайского, «на чём-нибудь-музицируют» и непременно сочиняют романы и миниатюры, размещая их на «Самиздате».

Их симпатии в литературе? Это поколение выросло не на классических образцах художественной литературы, а на текстах про битвы в далёком космосе, про душераздирающую любовь, про ангелов и демонов, мороев и халдеев, маньяков-убийц и киллеров, вампиров и привидений, эльфов и хоббитов, драконов и гончих преисподней, когда на блюдечке с голубой каёмочкой преподносится фруктовый салат из мистики, гламура, ужаса, эротики и альтернативной истории. Впрочем, желающие могли отведать другое блюдо: немного «экшн» и магии, щедро приправленные «клубничкой», из специй какая-нибудь злободневная тема и милейший хэппи-энд.

Так что ожидать, что вам наизусть прочитают плач Ярославны или вспомнят строки: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнёт; ни прогремит…», а тем более назовут имена отца и сына Гринёвых из пушкинской «Капитанской дочки», сегодня не приходится.

Однако смею думать, сегодняшние читатели вряд ли назовут вам и имена главных героинь остросюжетного любовного романа Юлии Шиловой «Время лечит, или Не ломай мне жизнь и душу», появившегося на свет относительно недавно (2009), или уже слегка удалённого по времени бестселлера Марины Серовой «Шкура неубитого медведя» (2000). Хотя оба автора из числа тех, чей суммарный тираж книг превышает несколько миллионов экземпляров. А ведь таких рекламируемых издательствами писателей только среди авторов-женщин тьма-тьмущая: одних Татьян — Устинова, Полякова, Корсакова, Соломатина, Тронина, Степанова, Патрикова, Луганцева, Гармаш-Роффе, Cтавицкая, Королёва, Веденская, Алфёрова, Коростышевская… А ещё, само собой, есть Натальи, Галины, Анны, Елизаветы, Ксении, Инны, Стеллы, Яны, Алины, Дианы, Влады, Валерии, Ярославы, Каринэ и просто Марии…

Открываешь Юлию Шилову — тут тебе и несостоявшаяся невеста, и похороны, и фальшивая свадьба, и плен, и любовь, и деньги. Интригующий сюжет, захватывающий и самоироничный стиль изложения, остроумные и динамичные диалоги, тонкий юмор и совершенно непредсказуемая развязка — таков, убеждают издатели и книготорговцы, фирменный стиль авторов женcкой прозы, о чём бы они ни писали.

Фирма, она, конечно, веников не вяжет, но почему ни интрига и самоирония, ни остроумие и динамизм, ни сказка и быль, ни тонкость и непредсказуемость не спасают многочисленных современных литературных массовиков-затейников от падения тиражей их произведений? Нет, писатели продолжают пописывать, но читатели, даже невзыскательные, отчего-то перестают их почитывать. И не потому ли литературная критика как не признавала литературой творения нынешних беллетристов, так и не намерена это делать, понимая, что зачастую имеет дело всего лишь с ширпотребом?
В этом легко убедиться, взглянув лишь на заголовки, вынесенные на обложки:

«Айсберг в джакузи», «Белоснежка и семь трупов», «Нобелевская премия по сексу», «Вся правда, вся ложь», «29 отравленных принцев», «Уходи красиво», «Дворец для сероглазого принца», «Печальный зверь», «Дьявол носит лапти», «Муж объелся груш», «Большое зло и мелкие пакости», «Измена в рамках приличий», «Блудница поневоле», «Стервами не рождаются!», «Последняя ночь с принцем», «Московская плоть», «Демоны без ангелов», «Концерт для Колобка с оркестром», «Прощание с первой красавицей»… Сомневаюсь, что хоть один из них мог бы привлечь Тургенева или Чехова, Бунина или ту же Агату Кристи. Хотя, если честно, я и у Чейза и Гарднера подобных названий романов не припомню.

Правда, напрашивается вопрос: а надо ли ставить в один ряд авторов книг «Рабы дьявола», «Химера», «Бабушка на сносях», «Девушка с приветом», «Лунный демон», «Королева придурочная» с Чеховым и Буниным? Насколько корректно само такое сопоставление?

Действительно, ведь ясно, что всевозможные «Рабы химеры на сносях с приветом» изначально пишутся без претензии на шедевр. Они пишутся в расчёте на реализацию. Прагматичность такого подхода, замечу, формирует специфичную писательскую психологию. Исходя из неё уже нет ничего удивительного, например, в проведении на просторах «Живого журнала» Максимом Субботиным (автор романов «Феникс», «Исчадия Ада», «Под личиной зверя», «Мёртвые не разговаривают» в жанрах фэнтези и хоррор) опроса по выбору заголовка для своей новой книги:

«Народ, буду сильно признателен всем, кто поможет определиться с названием для будущей (пишущейся) книги. Жанр книжки: хоррор. Место действия: современная Россия. Суть книги раскрывать не буду, потому прошу выбрать понравившееся название исключительно из ощущений и личных пристрастий. Какой вариант наиболее вам симпатичен? «Шёпот мертвецов», «На костях прошлого», «В шёпоте мёртвых», «Мёртвые говорят», «Отчаяние мёртвых», «Мертвенный шёпот», «Мёртвые не уходят», «Я слышу! Я вижу! Я умру?», «Тени прошлого», «Мёртвые тени». Можно выбрать несколько вариантов».

И если Чехова никак не спутаешь с его современником Львом Толстым, то отличить создателей текстов книжных серий «Детектив глазами женщин», «Русский бестселлер», «Женские хитрости», «Дамские детективы», «Смешные детективы» не то что затруднительно, а просто невозможно. Ну, нет никакой разницы в текстах для читателя, открывшего «В погоне за бурным сексом», а потом углубившегося в «Фантазии офисной мышки» или «Личное дело соблазнительницы», что написаны они разными авторами. То есть, конечно, разница есть… но примерно такая же, как, по большому счёту, между «Докторской» колбасой комбинатов «Велком», «Дымов», «Мортадель», «Микоян», «Останкино», «Сетунь».