РЛ25. Пушкин похабки поэмы Руслан и Людмила

 Пушкин –
похабки ирои-комической поэмы
Руслан и Людмила

Иноземный князь Руслан (то ли парс перс иранец то ли … еще какой поганец) получил в жену княжну Людмилу – дочь правителя Владимир-солнце (по умолчанию – Руси). Во время свадебного пира молодой муж (их ведь уже обвенчали) в нетерпении сучит ногами, дует щеками, водит скулами да  удорожно думает только об одном - как поскорее дождаться "брачной ночи" … нету ж мочи ... дюже очень

Жених в восторге, в упоенье:
Ласкает он в воображенье
Стыдливой девы красоту.

Наконец отец дает благословенье и

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры…
Вы слышите ль влюбленный шепот,
И поцелуев сладкий звук,
И прерывающийся ропот
Последней робости?.. Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали…

А первая редакция поэмы была откровенно  эротической!
 
После бурной критики Пушкин выкинул из произведения такие замечательные описания (см  ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ ПОЭМЫ и первая редакция поэмы в томе 3  "Собранию сочинении в 10 томах",  изд. ХЛ, Москва, 1960):

(а) – прелестей княжны:

Как я люблю мою княжну,
Мою прекрасную Людмилу,
В печалях сердца тишину,
Невинной страсти огнь и силу,
Затеи, ветреность, покой,
Улыбку сквозь немые слезы...
И с этим юности златой
Все нежны прелести, все розы!..
Бог весть, увижу ль наконец
Моей Людмилы образец!
К ней вечно сердцем улетаю...
Но с нетерпеньем ожидаю
Судьбой сужденной мне княжны
(Подруги милой, не жены,
Жены я вовсе не желаю).

***

(б) – ее вида в брачную ночь  = после стиха «Когда не видим друга в нем» в первом издании Второй песни далее следовало:

Вы знаете, что наша дева
Была одета в эту ночь,
По обстоятельствам, точь-в-точь
Как наша прабабушка Ева.
Наряд невинный и простой!
Наряд Амура и природы!
Как жаль, что вышел он из моды!
Пред изумленною княжной ...

Молодой муж завершил прелюдию и дождался последнего «ропота последней робости» молодой жены и   …  ее украли прямо с брачной постели ... в бигуди : и не гунди: 

Людмилы нет во тьме густой,
Похищена безвестной силой.
Ах, если мученик любви
Страдает страстью безнадежно;
Хоть грустно жить, друзья мои,
Однако жить еще возможно.

Руслан бросается в сыск и мчится сам не зная куда … Его  гонит молва позора – украли бабу до проверки чаши на целомудрие и взлома ее клинком!
 
(о традиции символов Клинка и Чаши в культурологии см., фра, в нашей эл-бибке в разделе «Психо» = Айслер Риан «Чаша и клинок" – 1993 и ст. Рудневой Е.Г. Нужно понять все многообразие образов великого символа Чаши).

Его торопит злоба и жажда завершить половой акт! Позже он узнает в погоне странной от пещерного старца Финна, что возлюбленную и не порченную (им) похитил карла Черномор - страшный колдун, похищающий красавиц (просто от нечего делать!) и обладающий заветным волосом в огромной бороде… Тут Руслан узнает, что можно не спешить, не пороть горячку, не глушить русское вино, не загонять коня  и не дрейфить = Людмиле в замке Черномора  ничего не грозит – сей колдун, хоть и бессмертен как белорусов Кощей, но он карлик и карлит = это символ импотенции в Ой-кумене!

... тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спокойся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет — задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Клянет жестокий жребий свой…

В предисловие ко второму изданию поэмы в1828г, к тексту которой автор добавил восхитительный Пролог и печальный Эпилог, он вынужден был сказать читательницам:   
<<<…
Долг искренности требует также упомянуть и о мнении одного из увенчанных, первоклассных отечественных писателей, который, прочитав Руслана и Людмилу, сказал: я тут не вижу ни мыслей, ни чувства; вижу только чувственность. Другой (а может быть и тот же) увенчанный, первоклассный отечественный писатель приветствовал сей первый опыт молодого поэта следующим стихом:
Мать дочери велит на эту сказку плюнуть.
12 февраля, 1828. >>>

***
Фрагменты из критики поэмы :

Нельзя ни с чем сравнить восторга и негодования, возбужденных первою поэмою Пушкина — «Руслан и Людмила». Слишком немногим гениальным творениям удавалось производить столько шума, сколько произвела эта детская и нисколько не гениальная поэма. Поборники нового увидели в ней колоссальное произведение, и долго после того величали они Пушкина забавным титлом певца Руслана и Людмилы. Представители другой крайности, слепые поклонники старины, почтенные колпаки, были оскорблены и приведены в ярость появлением «Руслана и Людмилы». Они увидели в ней все, чего в ней нет — чуть не безбожие, и не увидели в ней ничего из того, что именно есть в ней, то есть хороших, звучных стихов, ума, эстетического вкуса и, местами, проблесков поэзии.
<...>
Причиною энтузиазма, возбужденного «Русланом и Людмилою», было, конечно, и предчувствие нового мира творчества, который открывал Пушкин всеми своими первыми произведениями; но еще более это было просто обольщение невиданною дотоле новинкою. Как бы то ни было, но нельзя не понять и не одобрить такого восторга; русская литература не представляла ничего подобного «Руслану и Людмиле». В этой поэме все было ново: и стих, и поэзия, и шутка, и сказочный характер вместе с серьезными картинами. Но бешеного негодования, возбужденного сказкою Пушкина, нельзя было бы совсем понять, если б мы не знали о существовании староверов, детей привычки.
— В. Г. Белинский. Сочинения Александра Пушкина. Статья шестая (1844)

Поражает полное совпадение схемы «Повести о Раме» со схемой «Руслана и Людмилы» Пушкина (колдун похищает жену, муж отыскивает колдуна, сражается с ним и возвращает жену).
— Б. Л. Смирнов. Введение//Махабхарата III: Эпизоды из книг III,V.Ашхабад, 1957

С выходом в свет «Руслана и Людмилы» Пушкин становится всероссийски известным писателем, первым поэтом на Руси. Громадный успех поэмы был в значительной степени обусловлен общенародной позицией автора в вопросах языка и стиля. Произведение оказалось доступным и интересным малограмотному читателю из народа и высокообразованному представителю дворянского круга, хотя и воспринималось, конечно, по-разному.
— Л.И. Шлионский. К вопросу о дефинитивном тексте поэмы «Руслан и Людмила» (1960)