Евгений Петрович Бенейчук

                Ещё о соратниках. Евгений Петрович Бенейчук

                Фото: "Адмирал" Евгений Бенейчук на весенней Сакмаре.

          Из моей дырявой памяти выпал момент как и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Скорее всего через Володю Кривых, тренера по велоспорту.
Жили они в одном доме, знакомы были с детства, оба, как и многие их довоенные и военные сверстники,  были безотцовщиной.  Оба увлекались мотоциклами и даже гаражи их были рядом.
          Возможно, Женя и тренировался в велосекции, которую вёл Кривых. Да, скорее всего тренировался, так как был знаком со всеми велопёрами и с некоторыми дружил. В частности, с Костей Свитовым. Они и сейчас часто встречаются, особенно по семейным праздникам. У нас с ним такой потребности семейных встреч не возникло, видимо, мы всё же разные характерами. Да и в то время, когда мы часто общались, крепкой семьи у меня не было.

          Ко времени нашего знакомства биография Жени была уже довольно содержательной. Он закончил Рижское училище связи Гражданской Авиации (РАУСС ГВФ), отработал какое-то время в Монголии, после чего перевёлся в Управление ГВФ в Кольцово и работал там инженером а потом и старшим инженером. Управление в то время размещалось в части здания Горсовета Свердловска. Из его рассказов о монгольской жизни помню как они ловили в озёрах тайменей чуть ли не на верёвку с наживкой на громадном тройнике. В наших походах он тоже был спец по тайменям.
          Мы много времени провели бок о бок, участвуя в походах и соревнованиях, иногда вместе, иногда в разных экипажах.
          Особенно памятны наши первые лыжные вылазках.

          В то время я увлёкся окрестностями Бардымского хребта. Видимо сказалась пробежка по этому увалу летом 66-го с Рогалёвым.
          На несколько сезонов хребет и долина реки Серга стали любимыми местами для 2-х дневных лыжных походов.
          Особенно памятен первый. Шли мы большой толпой, человек 20. Шли от станции Бажуково, надеясь на ночёвку в избе у Серги, местоположение которой знали только по описаниям. Избу нашли, но она оказалась крошечной.
          Женя с братом Виталькой разместились под потолком на нарах, а другие на полу. Нижние мёрзли и кочегарили печурку, а братья раздевшись до плавок изнывали от жары и подвергались капели смолы с потолка.
          Я и ещё кто-то предпочли ночевать у костра на улице. Девицы часто выбегали охладиться из натопленной избушки, а потом бежали в неё, услышав вой волков на хребте.

          В тот раз мы дошли до пещер в Федотовом логу, обследовали и пещеру и Большой Провал, а Орловский провал проскочили мимо, двигаясь по льду реки до станции Н.Серги.
          В следующие вояжи на Сергу и хребет мы предпочитали проводить малыми группами, а иногда даже вдвоём. Женя ходил с ружьём и иногда мы стреляли тетеревов.
          Вместе мы побывали почти во всех сергинских пещерах. Обычно маршрут заканчивали в Нижних Сергах, но однажды пробежали с Серги через хребет и равнину за ним  до Шунута и села Краснояр.
          В этих вылазках мы и договорились о походе на байдах на Приполярный Урал. Не откладывая в долгий ящик провели его в 1967 году группой в составе 4-х человек.

          Поход был 4-й категории сложности и по всем канонам идти в него такой малочисленной группой было нельзя. Это была в какой-то степени авантюра, но она удалась в первую очередь благодаря спокойному характеру Жени, его охотничьему опыту и поддержки им моих авантюрных замыслов.
          В моих зимних больших походах Женя был в первом на Денежкин камень в ноябре 66-го.
          Следующий поход был из Кытлыма на горы Косьва и Конжаковский камень.  Снега внизу не было, только в горах, так что мы упрятали лыжи в лесу у дороги на Карпинск. Дальше топали пешком по азимуту, пока не наткнулись на тропу и уже по ней поднялись до полян и мелколесья в верховьях Конжаковки. Там тогда ещё существовала на поляне среди малорослого березняка "изба художников".
          Отсюда пошли на восхождение . Снежный покров начался от мелколесья, лежал на Иовском плато и выше и был довольно плотный. Здесь был край непуганых птиц, куропатки подпускали близко.. Женя устроил стрельбу и подшиб что-то около десятка.
          Через два года он участвовал в неудавшейся тройка с Денежкина на Конжак и после этого в моих зимних авантюрах не участвовал.

          В водных был почти во всех. В одном экипаже прошли Саянскую Оку, на Кызыл-Хеме  возглавляли разные экипажи, но щёки Ка-Хема покоряли в одном. На Забайкальскую Ципу ходили дважды: на байдах и на ПСН-6.
          Вот в пятёрках на Полярном Урале, втором сплаве по Каа-Хему Женя, к сожалению, уже не был. И очень жаль что его не было в Забайкальском нагорье. Думаю, будь бы он там, многих аварийных ситуаций и не было бы. С его поддержкой я чувствовал бы себя уверенней, да и бунтари поостереглись.

          В очерке о нашем первом походе на Приполярный Урал, характеризуя всех участников, я пытался раскрыть и образ Жени, правда, очень неумело и кратко.   Переношу сюда полностью цитату из того очерка:
          «Пора охарактеризовать участников.
          Первый по значимости и отдаче – это, конечно Женя Бенейчук, в просторечии – Беня. В сравнении с ребятами он имеет больший жизненный опыт,  не принимает скоропалительных решений, всегда спокоен и уравновешен. К тому же он страстный охотник. Его вертикалка 12-го калибра приносит нам максимум добычи: с начала волока и до конца сплава, он один обеспечивал нас дичью. Я, со своей двустволкой 16-го калибра, был как бы на подхвате – стрелял только явную дичь, когда деваться ей было некуда. Позже он участвовал в походах  в Саяны и Забайкалье, и я был всегда уверен за тыл. С первого же знакомства и первого похода Женя признал во мне руководителя и безоговорочно поддерживает мои тактические замыслы и их техническое исполнение. Мы неплохо прошли в паре Саянскую Оку в составе сборной города, участвовали одним экипажем в соревнованиях по ТВТ в Риге. И выиграли это неофициальное первенство Союза. На сплавах я ставил его экипаж, как самый надёжный, замыкающим. Впрочем, о хорошем человеке и товарище можно говорить бесконечно!» (С)
          Вот так вот! «О хорошем человеке можно говорить бесконечно»... а слов-то и не хватает! Слабоват я в описании характеров.
 
          С начала восьмидесятых Женя вообще отошёл от туризма, больше увлекался охотой. Попытка привлечь его, как других соратников, к школьному туризму не удалась. Он по характеру не был склонен обучать новичков, да и ответственность за здоровье и жизнь малолеток его не прельщала. Так что школьного работника "шкраба" вроде меня и моей супруги не получилось. А жаль - он многое мог бы передать нашей молодой смене.