Случайный натюрморт

                СЛУЧАЙНЫЙ   НАТЮРМОРТ

                Если смотреть с любовью, чудесным видится всё.

     Когда же любоваться живыми натюрмортами как не осенью. Сбор урожая в саду чуть ли ни каждый день. То на веранде, то на столике возле теплицы непроизвольно составляется натюрморт. Кто любит есть кабачки и тыквы или не очень их любит, а выращенным урожаем всё равно любуется каждая хозяйка. Я тоже из их числа. Вот, собрала тыквочки, пузатенькие, больше похожие на арбузики, только «от полюса до полюса» видны маленькие углубления, вдоль которых можно легко делать разрезы на ломтики одинакового размера, а потом запекать в духовке. Тыквы светло-жёлтенькие, кожица гладенькая, не то что у дыни – корявая. Смотрю и погладить хочется. Рядом, на полосатом рядне стоит ящик с яблоками ранетками, как бы подстать тыквам яблочки  светло-зелёные, одно к одному. Некоторые плоды с листочками в осеннюю крапинку. Именно по листикам ползают две божьих коровки. Зачем? Как знать, может быть прощаются с ними, чувствуют, что их к вечеру увезут из сада, как просватанную невесту. Как ни как всё лето вместе провели…
     Прислонившись плечом к косяку верандной двери, любуюсь творением природы. Чем ни натюрморт! Вдруг вспомнила строчки Валентина Гафта:

Желтопуза, элегантна
Наша дыня – высший сорт.
Съели дыню – нет Рембрандта,
Развалился натюрморт.
         «Дыня»

     Несмотря на то, что дыня несколько продолговата, всё же есть некоторое сходство с моими кабачками. Вот, прямо сейчас сбегаю за ними на грядку. Принесла, положила рядом, как месячные поросятки с зелёными хвостиками. Красивые!
     Однако некоторое несогласие с автором строк царапает моё самолюбие изнутри. «Натюрморт невозможно развалить, если он живой, не нарисованный. И в самом деле, для натюрморта нет разницы – целая дыня или арбуз, или от них остались обкусанные скыбочки (ломтики, в переводе с украинского), для художника эти зелёные корки имеют даже большую ценность, ведь их намного сложнее отобразить в красках. Да к тому же видно, что это не понарошку собранный стол, а всего лишь некий эпизод из обычной жизни хозяев…
     Не-ет, разрезать свои кабачки и тыквы я буду ещё не скоро. Полюбуюсь пока тугими щёчками осенних плодов огорода. Ради этой минуты я всё лето работала на грядках…

                ***

     Столик с красивыми резными ножками. На столике букет в высоком кувшине. (Кувшины – красивая посуда, которая, по моему мнению, потеряла своё истинное предназначение. Было время, когда перед едой гостю приносили кувшин с водой и тазик, предлагали умыться с дороги или просто руки вымыть. При этом из кувшина лили воду на сложенные лодочкой руки… Из небольшого кувшина сливали воду, когда мыли волосы и даже поливали комнатные цветы. Теперь, когда в квартирах появилась холодная и горячая вода, да ещё придумали смеситель, кувшины стали использовать в качестве высокой вазы).
     И так, столик, высокий фарфоровый, белый, даже с чуточку голубоватым оттенком кувшин с вытянутым носиком и широко отставленной ручкой, вверху округлой и сужающейся к низу. За неё можно держаться при необходимости обеими руками. В такой изящной посудине, даже не смотря на свои размеры, букет – бледно розовые пионы. В высокой посудине стебли цветов утонули настолько, что листья только слегка проглядываются снизу. Цветы уже перезрели и вот-вот начнут осыпаться. Видимо это их последний аккорд.
     Рядом с кувшином лежит средней толщины книга, открытая, с чуть приподнятыми листами. И чтоб листы книги сами не перевернулись, в ямочку изгиба положен цветок сочно розово-красного цвета. Цветок повёрнут к читателю. Явно для красоты, но никак не для чтения. Вдобавок перед книгой – красивая чайная пара, с ярким рисунком на чашечке. На блюдце, рядом с чашечкой с напитком, два кубика шоколада. Ещё, что совершенно лишнее, вразброс лежат на непокрытом столике беленькие маленькие цветочки.
     Может быть, это кому-то и покажется красивым, но, по моему мнению книгу читать надо, а не использовать её, как предмет для украшения стола. Тем более, при таком обилии цветов, горячего чая с шоколадом, углубиться в чтение практически невозможно. Тогда, зачем всё это?

                ***

     Левый край письменного стола, покрытого несколько необычным стеклом. В этом стекле всё, что лежит на нём, в своём отражении создаёт впечатление, будто бы предметы лежат на водной глади, что, в общем-то, на письменном столе просто недопустимо.
     Ещё одно несоответствие: букет из семи красных, ещё не распустившихся тюльпанов лежит перевязанный дорогими бусами. Жемчужная белизна бусинок расплывается в отражении, словно уходит под воду, туда, откуда пришла. Крупные капельки росы на лепестках цветов не радуют свежестью, а скорее отдают печалью, холодом. И если это чей-то подарок, то…

                ***

     Я на Украине родилась, там же и выросла. Всякие сорта яблок видела, многие перепробовала на вкус и наслаждалась их запахом. Не то, чтобы есть, а даже смотреть на них можно, сколько время позволит и, будьте уверены – не надоест. Вот где Природа постаралась. Теперь можно купить гранаты, апельсины, мандарины. А глянешь на них, - не то. Нет в них той живой палитры красок, когда хочется в руки взять, как дитя, взяв на руки, в щёчку поцеловать. И пупок у яблочка есть, и корона на маковке. А румянец, да какой только хочешь, даже в полоску яблочные щёчки. Но всё же есть такой сорт яблок, на которые я смотрю, как на зелёные помидоры. Нет у меня желания даже надкусить его. Конечно, лёжкие они, но выглядят как деревенская девка – перестарок. И хозяйственная, и любого мужика в работе за пояс заткнёт, а сердце к ней не лежит, и хоть тресни: ты ему не указ.
     Вот они, на столике, на мятой салфетке лежат вразброс, как пришлось. Даже в вазочке на ножке три яблочка. Нет, не притягивают они взоры домашних. Хозяйка пироги испечёт, а так…

                ***

     …Скудно накрытый мужицкий стол. Но это не то, на что стояло бы смотреть. Тут видна рука знатного столяра, столешня гладенькая с ярким древесным узором годовых колец. Взор притягивает. С практичной стороны, если посмотреть: ножки устойчивые – дело опытного мастера. Стоит обратить внимание на то, что три разделочных досочки на столе. И что не досочка – то картина. Радоваться бы, если бы накрывала стол хозяйка. А так… На одной досочке – ржаной хлеб нарезан, тоненько так, ровненько. Крошки только на досочке. Другая досочка – обычный срез кругляка, ошкуренного и гладко зачищенного, я так думаю наждачной бумагой. Присмотрелась, досочка в форме блюда. На этом блюде две селёдки, наскоро почищенные, но кожа не снята, крупно по-мужски нарезанная. Третья досочка, этакий квадратик  с закруглёнными уголками. Луковица на ней, тоже не чищенная, но уже нарезанная крупными кольцами. На срезе видна серёдка с молоденьким зародышем, самое вкусное в луковице… Даже аппетитная слюнка рот заполнила. А по верху сухая луковичная шелуха, как прочный панцирь бледному зародышу. «Может быть и уберегла бы, да только не в этот раз…» - подумалось мне. Крупная соль в кулёчке из грубой оберточной бумаги, чуть просыпанная на стол. Видимо так было хозяином задумано, чтобы в неё лук макать. И как суровое мужское дополнение – открытая бутылка водки. На столе даже стакана нет. Видимо не больно-то радостно на душе у хозяина… а жить как-то надо.
     - Видишь, всё есть, только букета не хватает, - с горькой улыбкой промолвил хозяин, войдя в открытую дверь и нечаянно задев меня плечом. Я согласно закивала головой и повернула разговор в сторону того, зачем пришла. Говорила, а сама смотрела на его огрубевшие руки с толстыми пожелтевшими ногтями, на небритые провалившиеся щёки и на давно нестиранную рубаху… «Да-а, он-то мастер в своём деле и работяга, каких поискать, а вот жизнь у него видать не сложилась…» - додумывала я про себя, выйдя уже за калитку. Потом оглянулась, ещё раз посмотрела на добротно сработанную калитку и с глубокой печалью вздохнула.

                ***

     Я сильно устала, пока шла в такой немилосердно жаркий день. Первое, что поискала взглядом, войдя во двор своих знакомых, это место, где бы можно было с дороги присесть. У цветника стояла широкая скамейка, но уж очень низенькая, явно не для сидения взрослого человека предназначенная. С трудом села на неё и блаженно вытянула уставшие ноги. На ощупь поискала пластиковую бутылку с водой. Отвинтила крышку и стала медленно, маленькими глотками пить, прикрыв веки глаз от слепящего солнца. Напившись, открыла глаза и, первое, что увидела, это совсем рядом растущие тигровые лилии. Такие цветы и в моём саду растут, вот только тут они какие-то уж очень высокие, сами цветы крупные с загнутыми за «спину» веснушчатыми лепестками. А с самой серёдки цветка, словно боксёр угрожающе выставил свой кулак, торчало бледно-зелёное рыльце.  Тычинки с пыльниками, похожие на коричневые колбаски осоки, только совсем маленькие и смотрят с наклонённых цветов вниз, свисая на длинных черешках.
     Красивые, привлекательные цветы. Вот только ворчливые шмели и хлопотуньи пчёлы летят всё мимо и мимо. …У иной женщины тоже так бывает. Статная, ухоженная молодуха, а пара, ей под стать всё не находится…

                ***

     Случайный, живой натюрморт, это и есть то лучшее, что может быть, когда человек соприкасается с Природой. Это происходит каждый день в любое время года. И за это надо благодарить случай, именно он собирает в одно целое вещи, казалось бы несовместимые. Самые удачные натюрморты, которые мне приглянулись, помнятся многие годы.
     Это мы уже в отпуск приезжали на Украину. Шли мы всей семьёй из одного села в другое, от одной мамы и бабушки к другой, чтоб погостить, поговорить. Но по дороге встречались многие родственники со стороны мужа и моей родни. Помню, мы встретили тётку мужа, которая в обед гнала корову домой на дойку. В руках женщина несла большой букет васильков. Видимо, когда пасла корову за околицей у хлебного поля, там было много васильков. До её ворот оставалось совсем близко. Тётка пригласила нас зайти в её двор. Отказаться было никак нельзя, да и дети устали. Зашли мы в тенистый от виноградных лоз двор. Пожилая женщина зачерпнула высокой крынкой  воду из бочки и, как уж там пришлось, затолкала в горлышко крынки полевые цветы. Оглянулась, куда бы поставить. Рядом с отцветшим кустом сирени стоял длинный узкий стол с вкопанными в землю ножками. На этом столе, чего там только  ни было. Всё, от чего нужно было руки освободить для какой-то срочной работы, хозяева клали на этот стол. Рядом с большим блюдом сочных оранжевых, с редкими веснушками абрикос, лежал брошенный внучкой, как мы тогда говорили – газовый платок, голубой в белый горошек. Тут же садовые ножницы, спички, и ещё много чего, что было важным и необходимым в хозяйстве. Букету нашлось место возле блюда с абрикосами.
     - Ешьте мурели, их нынче много нападало, собирать некому…
     Дети тут же потянули руки, но не к абрикосам, а ко мне, давая понять, что, сперва надо руки вымыть. Мы пошли к бочке с водой, а хозяйка, тем временем пошла корову доить.  Детям я пододвинула, покрытую рядном скамейку, они сели, стали есть крупные абрикосы, но смотрели туда, где под навесом стояла корова и журчали в подойник струйки молока. Я же смотрела на букет, в котором с левой стороны выделялись жёлтенькие меленькие цветочки. Они, как будто тянулись к абрикосам, зато васильки бодро смотрели в небо, словно чувствовали с ним родство.
     Парное молоко дети пить отказались. Я не настаивала. Зато в пакетик набрала предложенных абрикос.
     - Оно, конечно, у вас мурели не растут…

                ***

     Я зашла в сад к своей знакомой по сугубо хозяйским делам. Хозяйка уже домой собиралась, большими ножницами цветы для букета срезала. Мы переговорили, и я уже намеревалась идти к калитке. До вечера ещё далеко, а работы в моём саду – не меряно. Хозяйка вдруг вспомнила, что водопроводную воду не закрыла и из бочки уже течёт через край. Она торопливо положила свой букет на поленницу дров у забора и, петляя между грядок, побежала закрывать вентиль. А я глянула в сторону поленницы и… застыла в изумлении. Время бежало мимо меня, а я глаз не могла оторвать от создавшейся красоты.
     Сюда шла, видела эту поленницу у дачного забора, посеревшего от дождей, собранного из того, что было в хозяйстве под руками, лишь бы от улицы отгородиться. И поленья – всё то, что может гореть и, хоть напоследок принести какую-то пользу. Ничего особого, обычный достаток еле сводившей концы с концами семьи. И вот случай! Случайно положенный букет на неровный край поленницы, словно лучи солнца вобрал в себя и высветил скромную красоту, которая выросла в этом же саду. Милые, нежные головки цветов доверчиво легли на занозистые поленья и своей свежестью и неповторимостью расцветили этот унылый уголок сада. Даже серый забор уже не казался таким уродливым и неказистым. Цветы отдавали свою красоту и в то же время - притягивали взгляд, обративших на них внимание.
     Я так засмотрелась на случайно созданный живой натюрморт, что не услышала, как ко мне подошла хозяйка сада.
     - Тебе нарезать таких цветов?..
     - Нет-нет! Пусть растут. Я, просто, любуюсь…
     И чтоб избежать излишних расспросов, пошла к калитке.

                ***

     Мной овладела некая растерянность, когда то, что предстало перед моими глазами, я мысленно назвала «живой натюрморт». Старый, даже очень старый письменный стол, перекочевавший на просторную веранду дома на садовом участке, которому тоже уже несколько десятков лет. Вчера к старикам приезжали внуки и играли теми игрушками, которые остались ещё с детских лет их родителей. Вечером они спешно уехали домой, в город, а переполох в кукольном царстве теперь остался «на память» поскучневшим хозяевам дома. Слово «на память» не зря прозвучало. Именно так оно и было. Наводить порядок хозяйка не спешила. В её ушах ещё звучал щебет детских голосов. Всё напоминало ей об этом.
     Вот, старые толстые книги с потрёпанными обложками, лежат покосившимися столбиками. На самом верху пирамиды сидит красивая кукла в тёмном платье с белым воротничком. Пухлые кукольные щёчки с давно выцветшим румянцем, но зато расчёсанная русая чёлка виднелась из-под шапочки с медвежьими ушками. Кукла спит, она устала, даже второй ботиночек снимать не стала. Просто закрыла веки с длинными ресницами и спит. Рядом, прямо на столе прилёг большой плюшевый медвежонок с кружевным воротничком. Глаза у Мишки тоже закрыты. (Впервые вижу Мишку с закрывающимися глазами…) Рядом стоит будильник с круглой шапочкой звонка и большим кольцом на макушке. Будильник живой, тикает. У меня даже ком к горлу подкатил. Похожий на этот будильник стоял в нашем доме на столе и  мой отец очень им гордился. В других домах на нашей улице на стенах висели ходики с тяжёлыми гирьками, напоминающими еловую шишку. Сверять время прибегали соседки, когда эти часы почему-то останавливались.
     По столу раскатились простые карандаши, но уже современные, с ластиком на верхнем конце карандашей. А вот, смятый конфетный фантик, маленькая подушечка для куклы с яркой вышивкой на лицевой стороне. Лежащее на боку зелёненькое ведёрко, видимо в нём стояли букетиком карандаши.
     Я засмотрелась на всё то, что лежало на столе и не заметила, как вошла хозяйка и тоже стала молча смотреть на свою любимую куклу.
     - Пусть спит. Ей уже много лет, а всё как новая…

                ***

За окном – без четверти зима
И странное волнение на сердце…
            Любовь Козырь

     Просторный подоконник застелен белой, по краю с кружавчиками, скатёрочкой. На ней, с правой стороны, в кувшинчике белого тонкого фарфора, стоит вянущий букетик полудикой розы. Обиженные листья исказили свои личики, а некоторые уже покинули материнские прутики и теперь лежат на белой скатёрке, издыхающие зверьки с упругими хвостиками.
     Видимо букет был поставлен хозяйкой из поздно расцветших диких роз, только неотвратимый конец настиг цветы даже на подоконнике. На белом поле скатёрки лежат сморщенные когда-то розовые лепестки розы. А на веточках остались оранжевого вида «яблочки» с зелёными остатками цветоносов. Смотрят они на плачущие от мокрого снега стёкла, на летящие снежинки, что рождаются вверху и исчезают за нижним краем оконной рамы и, как знать, может быть думают о бренности нашей короткой жизни. «Всё течёт, всё изменяется», кому-то на радость, а кому-то отсчитывает последние минуты жизни. Пройдёт совсем немного времени и радость сменится печалью. Очень жаль, что именно в таком порядке Высшими силами написанный сценарий неотвратим…

                ***

     Когда я училась в школе, (это были 1960-тые годы), у каждой девочки был свой, личный песенник. Это обычная школьная тетрадка, в которую хозяйка записывала слова её любимых песен. Между песнями цветными карандашами были нарисованы цветочки, какие-то замысловатые загогулинки, писались пословицы и даже стихи тех авторов, которые не входили в школьную программу. Некоторые девочки загибали верхний угол страницы, а на изгибе писали – «Секрет!» Под изгибом рисовали смешные рожицы или что-то наподобие – «Любопытной Варваре нос оторвали». Это уже для тех, кто охоч до чужих тайн.
     Нечто подобное я увидела в «Одноклассниках». Под картинкой, на которой нарисованы детской рукой «каляки-маляки», была подпись: «Лица интеллигента». А кого действительно заинтересовало, каким должно выглядеть «лицо интеллигента», должен, с помощью «мышки», нажать на красненький кружок. Каюсь, но я не побоялась оказаться «любопытной Варварой» и так и сделала. Мне открылась точно такая же картинка, которую уже вживую вижу дома или в саду, когда вдруг испортится погода. Что было на картинке? Старый стул, который редко у кого сохранился ещё с прошлого века, прикрытый вязаным крючком кружевом. А уже на нём высокая неровная стопка книг, самых разных: больших и маленьких, толстых и тонких, потемневших от времени и новых, беленьких, с закладками и без оных. Похожий на этот стул у меня кочевал по квартире и даже стоял на балконе. Читать книгу за столом, да ни за что и никогда! Сидя, лёжа, где угодно и как угодно, но только не как прилежная ученица. Литературы столько накапливается на этом стуле, что он становится неподъёмным. Но поставить книги на их законные места, мне вечно времени не хватает, а то бывает и лень. Мне жаль возвращать её «не выпотрошенную» до последнего абзаца. А пока под обложкой запрятана какая-то тайна, книга будет мозолить мне глаза молчаливым укором. Вряд ли так делают интеллигентные, образованные люди, потому-то я себя, даже в своих тайных мечтах не причисляю к ним. Этот стул у меня никогда не пустует. Лет у меня уже много за плечами, но открывать  «тайны» у меня ещё не пропала охота. Читаю, хоть и по-стариковски ворчу на себя: «Полегче, полегче, побереги зрение…»

                ***