Незримое сокровище

Дракон спал, обнимая железными когтями свое золотое ложе. Череп прежнего хозяина кургана змей давно раздавил, осколки костей смешались с дорогой посудой и сверкающими каменьями.
Свет озарил потайную дверь. Кто-то молодой побежал по коридору прямо к дракону в лапы. Молодой значит сильный, захочет много унести, и тем страшнее будет гнев исполинского зверя. Дракон предвкушал забаву и ждал вора, лишь притворяясь дремлющим.
Но что это? Худой и потемневший от работы на солнце человек больше смотрел назад, чем на золотую гору. Он страшился погони, а не дурной славы кургана. Погоня шла с запада, где во владении конунга Бео погибли в муках все его близкие, не склонившие головы. Дракон втянул воздух, ловя запах чужака, и едва заметно поморщился — раб! пахнет скотом, и в душе скот. Такие много не уносят, и все же… Дракон шевельнул лапой, между черных когтистых пальцев заструилось золото. Напуганный раб наконец узрел сияющие богатства и их могучего стража.
«У твоих ног столько золотых ожерелий, что хватит и конунгу, и его жене, и его дружине. Откупись от наказания! Ты боишься? Золото уплатит за любой страх. Ну же, возьми, возьми самородок, или перстень, или тиару, стань господином богатств! Страж крепко спит...» — колдовал дракон, и раб, не замечая, что по краям золотых россыпей белеют кости, поднял кубок, сверкающий алыми рубинами.
Раб поднял голову на дракона. Тот оставался недвижен. Только горячее мерное дыхание свидетельствовало, что зверь жив. Раб поднял голову еще выше. Там, в куполе кургана, сквозь маленькое отверстие виднелось предрассветное небо.
Раб тихо положил кубок под ноги и исчез в коридоре, из которого пришел.
Дракон усмехнулся — слабак! видал я таких трусов из вашего подлого племени! — но вдруг нахлынуло смутное беспокойство. Поднявшись, дракон пересчитал сокровища — не унес ли раб вместо кубка монетку, которую проще спрятать? Все золото оказалось на месте, но невольник что-то унес! Такое дорогое, что смарагды и диаманты меркли перед ним, а золотая гора казалась горсткой тусклого металла. Дракон разъярился — его обокрали! Раб не принес это что-то с собой, значит, унес его из кургана!
Змей разрушил собственную усыпальницу, взвившись вверх. Напрасно он искал бегущего человека, напрасно ловил его запах — алчный мог найти лишь алчного. Тогда Дракон полетел на запах дыма и в ближайшем поселении узнал запах беглеца — его кровь проливалась в чертогах конунга, застыла на веревках и колодках, незримо окрасила руки всех, кто не сдержал жестокосердия.
Многие пали от огненного дыхания змея, даже старый вождь Бео со всей своей дружиной замертво легли на опаленном поле. Новый конунг собрал для дракона золото перед сожженным дворцом. Змеиное сердце соблазнилось даром, дракон умерил гнев. Сжимая лапами новые сокровища, которые всего-то и нужно было перенести в любимый курган, дракон воскликнул:
— Неужели в хранилище витязей нет того сокровища, что унес жалкий невольник? Скажите мне, чем он завладел, иначе я не смогу уснуть. Ваш раб бросил кубок и забрал что-то иное!
Люди не могли дать ответ. Тогда к дракону смело вышла старуха с клюкой. Никто не знал ее имени и, наверное, она была из тех старых рабынь, что уже не помнят своей земли. После сказанных слов старуха исчезла, будто бы ее и не было никогда:
— В кургане он обрел свободу.