Вестник иных миров
Еду. Впереди «Пулковские высоты». Машина замедлила ход. Справа, под горой захоронение. Поднимаюсь наверх, слева на пьедесталах два танка, за ними памятник «Пулковский рубеж». Я сразу вспомнил папу, он защищал Ленинград на Синявинских высотах. О войне он мало рассказывал, но одно я запомнил, когда они шли в атаку, то понимали, каждый убитый фашистский солдат, на их высоте, не появится под Ленинградом на Пулковских высотах.
Проехал немного, вижу, на обочине стоит обозначение: «Южное кладбище». Съехал на обочину, заглушил двигатель, вышел из машины. Смотрю вдаль, думаю о России. Сколько тысяч людей спят вечным сном, вдалеке от дороги.
Умом понимаю, это они своим трудом, отстроили город, заводы и передали нам нашу Родину, мы должны все сделать, чтобы передать ее другому поколению.
Вдруг слышу, тихий голос. Читатель не удивляйтесь, я его слышу, когда мне грустно. Вот и сейчас, он заговорил со мной. Я даже улыбнулся, во мне проснулось мое второе «Я»! Нет одиночеству!
- Ну и о чем ты спросишь меня сейчас? - как не странно она сразу начала с вопроса, - запомни, «Я» твоя совесть! А ты, каждый раз, получив от меня совет, не всегда следуешь ему. Находишь причины! Все сделать по-своему. Мол, возраст, не время. Но помни, ты живешь сейчас, значит «самое лучшее украшение – чистая совесть».
- Ты права, - я даже вздрогнул, - помню, что ты мне однажды сказала « Человека греет не солнце, а люди!»
- Про совесть не я сказала, а «Цицерон».
- А мне в оправдание и добавить нечего. Молчу. А она, строго так говорит:
- Эх, люди! Я знаю, вы все больше заботитесь о жизни по мере того, как она теряет свою ценность.
- И все - то ты знаешь, - громко сказал я, - а она как будто меня не слышит, все о своем.
- Я смотрю на мир твоими глазами. Запомни – глаз видит видимое, а ум постигает невидимое. Я стою, молчу.
- Ну что ты стоишь, молчишь как «Витязь на распутье».
- Это ты про картину Виктора Васнецова? – задумчиво спросил я, и продолжил, - Цицерон говоришь. Совесть! Вот что я тебе скажу душа моя. Ты в своих суждениях близка к истине. Сейчас 2022 год. Идет операция на Украине, по освобождению ее от националистов. На Россию ополчилась вся Европа! Старается задушить санкциями, - я вздохнул и замолчал, задумался. Успокаиваюсь. Слушаю гул машин. Вдруг она опять заговорила.
- Европа забыла, - голос сказал как то строго, - одну истину: « Долгие солнечные дни, порождают пустыню!» Ну, говори, что тебя еще беспокоит конкретно?
Стою. Вдруг меня осенило, дай думаю задам вопрос, на который не каждый человек ответит:
- В этот решающий момент, куда повернет Россия? А картину Васнецова я видел, даже знаю, что на камне написано: «Как прямо ехати , живу не бывати, нет пути ни проезжему, ни прохожему, ни пролетному». А в нашей жизни как будет? Если в стране ничего не менять? – я даже выругался, - решит ли все задачи наш народ? При нашей « демократии», - это греческое слово « народ, правление».
- Понимаю, ты мне задал сложный вопрос. Я всего твоя совесть, но в отличие от тебя имею свое мнение, ты же много информации пропускаешь - в одно ухо вошло, в другое вылетело. А я все помню.
- Так! Ты спрашиваешь, как руководство страны, справляется ли? А вот Блаженный Августин говорил: «Если я ошибаюсь, я существую».
- Не пойму, она думает, прежде чем сказать или? Ведь их ошибки уж очень больно нам переживать.
Стоп, она опять мне говорит, молчу:
– И это правильно, народ выбирает руководителей! – сказало мое «Я», - и они ведут общество за собой! – вот и сравнивай руководство России и Украины, - тишина, видимо нужные слова подбирает.
В это время я свое слово вставил: « Украина», ну это страна «утопия».
- Почему? - тихо спросила, она. - А! Вспомнила. Это греческое слово, перевожу «место, которого нет».
- А! Вот что говорили в старину, руководители, - я слушаю и оглядываюсь, может нас еще кто слушает,
- «Не огорчаюсь, если люди меня не понимают, огорчаюсь, если я не понимаю людей». И еще для России
- «Если тебе плюю т в спину, значит ты впереди».
- Опять ты прав! – громко сказал я.
- Да не я сказал! А Конфуций, великий древний китайский философ. Он жил, несколько сот лет до нашей эры.
- До нашей эры говоришь! А ты знаешь, сейчас интернет влетел в нашу жизнь, - я замолчал, прислушиваюсь, что он скажет, а она молчит, не торопится с ответом, ждет сам вопрос,- мне сейчас трудно понять, кто сейчас правит всем миром? – спросил я у совести, ну ты меня поняла?
- Конечно! – Сердито сказал голос, - ты Ницше читал? Он о себе писал – «я не человек, я динамит». Название одной только книги, о нем много говорит «Почему я так мудр». Вспомнил?
- А почему я его не помню? Но слышал о нем, может в кино, о войне - я даже пожал плечами.
- Ты только слышал о нем? А хочешь понять его философию? Я его идеи знаю, ты давно эти книги читал, - голос говорил громко, - а я помню все, что ты прочитал.
- Это ты, про что?
- Это про идеологию! Не перебивай! Ницше о ней писал в конце 19 века, люди с этим столкнулись в 20 веке. А она жива и в 21 веке. Слушай о моральных ценностях для Ницше: ….. - Мораль должна служить не толпе, не государству, но тем людям, которые идут вперед, которые преодолевают и повелевают. Именно они, героические личности, являются аморальными по своей сути. - Голос замолчал.
- Ну и? что дальше – спросил я.
- Конечный пункт для него – сверх человек! Эту философию брали, берут на вооружение тираны и властители разного толка, понял! - она помолчала, - пример Наполеон, помню, в какое болото Гитлер завел всю Европу. Она и сейчас туда же заведет современных тиранов. А они весь мир. Вообще - то надо больше читать мой друг.
- Читать! Я читаю, но не все помню. Я же не ты «гуманист».
- Да я гуманист как Петрарка – мой «досуг» заполнен высокими занятиями, сладостный и противопоставлен службе и различным деловым обязанностям. Это у тебя работа и еще работа! Ладно.
- Ведь Ницше писал, потому что его мучило одиночество. В январе 1889 году с Ницше случился припадок, невменяемым, он был помещен в психиатрическую лечебницу. Вот так окончил свою жизнь сверхчеловек.
- Ну! А какую философию принимает, все человечество сейчас? - спросил я, а сам чувствую, что-то опять не то спросил. Молчу.
- Ну, ты даешь? Ты хоть понимаешь, что ты у меня спросил, где мы, а где человечество? Хотя у меня есть свое понимание, - она будто задумалась, - я даже уверена, ты меня поймешь. Ты ведь художника Михаила Врубеля знаешь! Я по привычке кивнул головой. Сразу понял, опять сделал, что то не то. Крикнул - «Да!»
- Картину «Демон сидящий», только не кричи, ты видел репродукцию в книге.
- Понимаешь, человечество вышло из земли, туда и уйдет. А Врубель, особенный. Его картины всегда страстные, вулканические, - чувствую, у нее тембр голоса поменялся, - рвущие оковы преходящего земного.
- «Дьявольский талант», - это не я так ярко о нем сказал, это Белинский, Врубель делал иллюстрации к произведениям Лермонтова. Чувствую, она специально, сделала паузу, дала время мне вспомнить.
- Эта картина, художниками была признана не однозначно, им стоило невероятных усилий, понять то, что Врубель, он другой, свободно парит там, куда им и заглянуть то невозможно.
Голос говорил медленно. Давая время мне, обдумать смысл его слов: «свободно парит!»
- Врубель утверждал, что «Демона» никто не понимает – путают с чертом и дьяволом. Он объяснял товарищам. Что черт на - греческим, просто «рогатый». Дьявол - «клеветник». Он смотрел собеседнику в глаза, и говорил «Демон» - это «душа». Это дух, соединяющий в себе всех, мужской и женский облик. И добавлял с приятной улыбкой, он не злобный, - тембр голоса у моей рассказчицы опять поменялся,- он загадочный, скорее страдающий и скорбный.
Читатель, а ведь она права, когда рассказывала мне. Я сам еще раз посмотрел на картину, почувствовал скорбь душой, ну и вам показываю, - видите, Демону весь мир тесен. Мощный, с вывернутыми руками, дивный лик. С огромными очами, на которых написана вселенская скорбь. Возможно он один в этом мире. Кто видит судьбы людей. Слеза тяжелая катится. Нечеловеческая слеза. Он смотрит, на людей, как ОНИ друг друга толкают в бездну. На радость дьявола.
Невольно вспомнишь Ницше. Его, философию о моральных ценностях. Они несовместимы с традиционными ценностями для всего человечества.
Читатель, а ведь она права, когда рассказывала о художнике. «Врубель - вестник между мирами».
- Да! Я долго всматриваюсь в картину. Вижу скопление фантастических кристаллических цветов. Мое «Я» затихло. Мои мысли разрушает шум машин. Я развернулся, пошел к машине. Завел двигатель. Возвращаюсь домой.
Читатель, в потоке машин, слышу удивительные слова: «Запомни! Совесть – это индивидуальный разговор с БОГМ!» К совести надо прислушиваться, она плохого не посоветует.
Свидетельство о публикации №222041600575
Демон - это злой дух, олицетворение падшего ангела, но в поэме Лермонтова к нему проникаешься жалостью.
Поправка:
Совесть – это индивидуальный разговор с БОГОМ!
С уважением,
Людмила Каштанова 18.02.2023 05:49 Заявить о нарушении