Исповедь колдуна. Глава 20. Конец провидению

Семён проснулся, когда на улице уже было светло. К утру ветер стих, и дом окутала глухая тишина. Семён поднялся с кровати и молча отправился на кухню ставить чайник.

- Доброе утро, Семён! – нарушил тишину бодрый голос Арсения. – А я все ждал, когда ты сам проснешься, не хотел тебя будить после наших приключений.

- Ну, спасибо за заботу, - хмыкнул Семён. – А что за спешка такая у тебя?

- Понимаешь, тут такое дело! Я попрощаться хотел.

- Ничего себе, новости! – Семён от удивления так и застыл с чайником в руке.

- Да, представляешь, Они дело мое рассмотрели! – возбужденно затараторил Арсений. – И решили, что я заслужил свободы. Свободы, Сёма! Меня простили! И я навсегда забуду свой грех. Какое же это счастье! И во многом это стало возможно благодаря тебе.

- Рад за тебя, Сеня! – растерянно сказал Семён. – Но я думал, что ты еще долго здесь будешь. Я уж как-то привык к тебе.

- Я тоже думал. Но у Них на всех нас свои планы.

- Это я уже понял. И что, куда ты теперь? В райский сад яблочки собирать?

- Нет, - весело ответил Арсений. – К вам, на Землю. У меня скоро перерождение. Я снова буду живым человеком, представляешь! Моя семья живет очень далеко, за океаном. Очень хорошие люди, к слову, богатые. Все у них есть. Ребенка только не было. И вот скоро я появлюсь!

- Угу, будешь, как сыр в масле кататься, богатенький Буратино! – Семён не мог сдержаться, чтобы не подколоть Арсения за его щенячий восторг.

- Ты еще главного не знаешь, – продолжал Арсений, - я буду женщиной, ну то есть девочкой сначала, а потом уже женщиной, когда вырасту. Пока не представляю, правда, каково это.

- Я тебя тоже не представляю в женском варианте, - прыснул Семён. – Но, думаю, ты не одного мужика изведешь своим занудством.

- Ладно тебе. Можно подумать, ты от меня натерпелся с три короба, - хихикнул Арсений. – Нормальную цель в жизни нашел зато. А то так и ковырял бы гайки на своем комбинате.

- Знаешь, Сеня, я бы лучше гайки ковырял, - вздохнул Семён. – Тебе нельзя еще немного побыть здесь? Хотя бы сегодня.

- Нет, никак нельзя, Семён. Мне пора. Там у матери моей схватки уже начались, надо рядом быть. Если этот шанс прощелкаю, другого могут и не дать.

- Ну, пора так пора. Дай хоть обниму на прощание.

- Что может быть проще! – через несколько секунд перед Семёном, постепенно проявляясь, возник облик парня, который здорово напугал его в тот летний вечер на улице.

Арсений раскинул руки, и Семён, не ощущая касания, «похлопал» его по угловатым подростковым плечам, которые десятки долгих лет таскали на себе тяжесть совершенного греха и трепетали в предвкушении скорого избавления.

- Прощай, Семён. Вряд ли еще когда-нибудь встретимся на земле. Только уже Там, наверное. Если получится. В общем, видно будет.

- Удачи тебе, Сеня. Легкой жизни. Чего еще? Ну, я красиво говорить не умею, - смутился Семён.

- Дар береги, - сказал Арсений. - В тебя верят.

И его образ начал постепенно растворяться в воздухе. Несколько секунд спустя остались только очертания его юношеской фигуры, а после исчезли и они.

***

С минуту Семён постоял в раздумьях. Ему было жаль расставаться с Арсением. После потери семьи он был единственным, с кем можно было поговорить по душам. Он был единственным, кто желал Семёну доброго утра и спокойной ночи. В конце концов, у них была общая цель. А сейчас Семён вновь почувствовал себя потерянным, как в первый вечер после возвращения из больницы – одноруким истуканом, который годился разве что под голубиные нужды, вроде статуи возле их сельской администрации.

Накинув куртку и сунув ноги в калоши, он вышел с чашкой кофе на крыльцо, да так и замер. Весь двор был укрыт белоснежным покрывалом, а с неба падали огромные хлопья первого снега.

«Сеня, это в твою честь!», - сказал мысленно Семён, и на душе у него сразу стало легче.

Он присел на расшатанный табурет под козырьком крыльца, закурил. Тишину нарушал только редкий лай собак да призывный клич соседских петухов.

- Я сегодня никого не жду, - сказал сам себе Семён. – Устрою выходной. Может, хоть по дому чего сделаю.

Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что без гостей сегодня не обойдется, и должно произойти нечто важное, то, что завершит цикл...

Появление Стаса ближе к вечеру Семёна даже как-то не удивило. Более того, он ждал этой встречи. Выглядел Стас неважно – осунувшийся и небритый, в несвежей рубашке, он был похож на ощетинившегося пса, у которого отобрали кость. В дом он вошел один, но Семён знал, что за порогом хозяина остались ждать его опричники – Виталик и еще какой-то тип, не менее внушительных размеров.

- Знаете, Семён Егорович, - не без издевки заговорил Стас, - я всегда думал, что задача людей со способностями, вроде ваших, помогать людям. Но знакомство с вами показало, что я ошибался.

Семён изо всех сил старался сделать вид как можно более непринужденный и хладнокровный. Он совершенно не испытывал страха, только отвращение к этому человеку, разрушающему все, к чему прикасался. Более того, именно сейчас Семён внутренне торжествовал, что смог сломать его планы. А чувство, что ему нечего терять, добавляло уверенности.

- С самого начала я пытался с вами договориться по-хорошему, предложил щедрое вознаграждение, ведь так? – Стас сверлил глазами Семёна, спокойно помешивавшего ложкой давно остывший чай.

Семён поднял на него глаза.

- Более чем, - ответил он и демонстративно отхлебнул из кружки.

- Когда я пришел во второй раз, вы несли какую-то околесицу про поджоги моих объектов. А мой главный конкурент взял и урвал контракт. Это был мой контракт! – Стас нервно стукнул кулаком по столу.

- Я прошу вас не повышать тона в моем доме, - с напускной строгостью сказал Семён.

- Да плевать я хотел на твой дом и чертовщину, которой ты здесь промышляешь! – взревел Стас. – Я всегда выигрываю, я всегда получаю то, что хочу, понятно?!

- Это мне было понятно с самой первой минуты, - ухмыльнулся Семён, глядя разозленному собеседнику прямо в глаза.

- Но когда ты появился в моей жизни, у меня все пошло наперекосяк! – Стас заводился все больше.

- Нет, это именно ты появился в моей жизни, - Семён понизил голос до зловещего шепота. – И натащил в нее столько грязи, что и за всю жизнь не разгрести. Артур не упокоенный мается на том свете, Дмитрий чудом выжил. Кто еще должен умереть или пострадать, чтобы нутро твое ненасытное успокоилось?!

- Ух ты, как мы заговорили! – Стас побагровел от злости. – И все-то ты знаешь, оказывается. Можешь ведь, если хочешь. А, знаешь, я успокоюсь. Слышишь, успокоюсь! Ты выложишь мне, как на духу, где находится сейчас один человек, и мы разбежимся в разные стороны, как будто никогда друг друга не знали!

- Я тебе ничего не скажу и советую убраться из моего дома по добру по здорову!

- А мы уберемся отсюда вместе. Ты здесь больно не сговорчивый.

Стас обернулся в сторону прихожей и рявкнул: «Сюда!»

Двое притаившихся за порогом ввалились в дом.

- В машину! – скомандовал Стас. – Только этого держите покрепче.

Виталик с напарником схватили Семёна с двух сторон, заломили за спину руки и вытолкали из дома. На улице уже стемнело, и под покровом вечерних сумерек никто и при желании не разглядел бы, что происходит. Да и соседи, возможные свидетели, давно привыкли, что возле дома Семёна постоянно останавливаются машины приезжих клиентов.

Семёна затолкали на заднее сиденье посередине. Стасовы сторожевые уселись с двух сторон от него. Виталик вытащил из-за пазухи пистолет и молча показал его Семёну – мол, давай без глупостей. Он и без этого понимал, что сопротивляться бесполезно. «Никогда не думай о том, что от тебя не зависит», - пульсировало в голове наставление Артура из последнего сновидения.

Поездка длилась недолго – минут через десять Стас скомандовал водителю остановиться.

- Выгружаемся! - Гаркнул он сидящим сзади.

Первым из машины выполз Виталик. Направив оружие на Семёна, он велел ему выйти, а следом вылез сообщник. Семён огляделся – фары автомобиля обдали тревожно-желтым светом памятники, кресты и оградки сельского кладбища.

- Ну, что, - сказал Стас, обращаясь к Семёну, - приятно чувствовать себя в родной стихии?

Семён угрюмо молчал, исподлобья глядя на Стаса.

- Виталик, объясни нашему другу, что не вежливо молчать, когда с ним разговаривают.

Виталик резко шагнул к Семёну и ткнул его стволом пистолета в живот. Семён, согнувшись, повалился на четвереньки.

- Да ладно, больно что ли? – не унимался Стас. Вам, юродивым, кажется, в таких местах должно быть хорошо.

Семён, постанывая, попытался подняться.

- А вот это правильно, - сказал Стас. – У нас не так много времени, некогда тут разлеживаться, все когда-нибудь успеем, да?

Натасканный Виталик, понимая, что нужно поддержать неудачную шутку хозяина, пару раз хохотнул для вида.

- Виталик, подбирай этого кудесника, а ты, Колян, бери канистру и веди на место!

Второй прислужник бросился выполнять команду и вынул из багажника машины полную канистру бензина. Виталик схватил Семёна и потащил вслед за подельником. Замыкал цепочку Стас.

Они пошли вдоль огороженных рядов могил. Семён старался не поднимать глаз – было невыносимо чувствовать тяжелые любопытные взгляды, впивающиеся в него со всех сторон. Души усопших, разбуженные незваными гостями, издавали недовольное бурчание, которое сливалось в ушах Семёна в заунывный протяжный гул. Они выходили на тропинки, чтобы получше рассмотреть странную делегацию, и были похожи на заспанных пациентов больницы, которые по ночам высовывались из палат на шум, вызванный чьей-то смертью или приступом у тяжелого больного. Когда Семён лежал в больнице, он тоже неоднократно выглядывал в коридор, чтобы посмотреть, как снуют туда-сюда доктора и медсестры, и каждый раз ворчливые санитарки шикали на пациентов: «А ну! Чего повскакивали? Быстро по койкам!»

Несколько раз Семён почувствовал, что проходит прямо сквозь кого-то – за секунду до этого лицо обдавало леденящим холодом, и он зажмуривался, чтобы случайно не поймать разгневанный взгляд.

Петляя между рядами, они, наконец, пришли. У знакомой оградки с тремя деревянными крестами Семёна накрыл такой приступ душевной боли, что боль от недавнего удара почти сразу улетучилась.

- Так, кто же тут у нас? – глумливо протянул Стас. – Антон Семёнович, Екатерина Семёновна и Валентина Михайловна. Как приятно видеть, когда вся семья в сборе!

Семён крепко сжал кулаки и стиснул зубы.

- Не смей! Не смей, подонок! Убью! – провалившимся куда-то внутрь голосом выдавил он из себя.

- Да что ты! Порчу наведешь? Или проклятье какое? – продолжал издеваться Стас. – Ты же сам меня убеждал, что этим не занимаешься. У нас вот методы попроще, дедовские, так сказать. Виталик, а ну-ка скрути его покрепче, чтоб не рыпался!

Виталик за доли секунды безошибочными движениями повалил Семёна на землю, заломил за спину руки, не оставляя ему шансов пошевелиться.

- Коля, действуй! Здесь темно и холодно. Надо бы развести костер!

Колян схватил канистру и начал щедро поливать из нее могилки и кресты. Семён в исступлении закрутил головой и захрипел.

- По-моему, тебе есть что мне рассказать, Семён Егорович. – Стас присел перед лежащим Семёном на корточки. – Посмотри-ка сюда.

Стас вынул из кармана фотографию и зажег фонарик на мобильном телефоне.

- Где сейчас находится этот человек? – Медленно, нарочито выделяя каждое слово, произнес он.

Со снимка на Семёна смотрел тот самый мужчина, которому они с Арсением в тайне помогли заполучить контракт, и которого люто ненавидел Стас.

- Едет в машине, - прохрипел Семён.

- Уже хорошо, – вкрадчиво сказал Стас. – В какой машине? Цвет и номер говори, живо!

- Белая. Вижу четверку и два ноля.

- Умница! Насколько он далеко?

- Километров триста, если отсюда считать…

- А в какую сторону движется?

- В северном направлении.

- Ну, вот и молодец! Говорю же, можешь, когда захочешь! Сразу бы начал сотрудничать, я бы тебе жизнь безбедную обеспечил. Квартира просторная в городе, лучшие кабаки, телок холеных горстями бы снимал с себя. Но ты предпочел всему этому навозную кучу, в ней и останешься, ничтожество!

- Я лучше землю жрать буду… - простонал Семён.

- Ну, это всегда пожалуйста! Виталик, давай!

И Виталик, навалившись на Семёна всей своей немалой тяжестью, схватил его за волосы и припечатал лицом к земле. Сырой кладбищенский грунт набился Семёну в нос и рот, задыхаясь, он отчаянно замычал и заерзал под грузным телом Виталика.

- Ладно, хватит время с ним терять! – Спустя где-то полминуты смилостивился Стас. – Нас ждет дело поважнее.

Виталик послушно отпустил голову Семёна. Отплевываясь от земли, он стал жадно хватать ртом воздух.

- И еще… - с невозмутимым видом продолжал Стас. – Запомни, меня здесь не было, и их здесь не было. Просто один деревенский сумасшедший решил провести на кладбище обряд воссоединения с умершими родственниками. Да будет так!

И Стас кивнул Коляну, который только и ждал этой команды. Он щелкнул зажигалкой и поднес огонек к кресту над могилой Вали. Сдобренный бензином крест мгновенно озарился ярким пламенем. Семён, которого Виталик продолжал крепко прижимать к земле, взвыл нечеловеческим воем. Беспощадный огонь, жадно облизывая крест, спустился ниже и за какие-то секунды сожрал искусственный цветочный венок и пошел бесноваться на соседних захоронениях, где покоились маленькие Катя и Антон.

- Виталик, хорош! – Крикнул Стас. – Дай живому человеку погреться! Уходим отсюда.

И Виталик послушно отпустил Семёна, который в беспамятстве бросился в огонь. Стянув с себя свитер, он, обжигаясь и рыдая, начал неистово бить им по языкам пламени. Он повалил полыхающие кресты и, в кровь обдирая руки, стал яростно забрасывать их землей. Он топтал огонь ногами, отчаянно стегал его свитером, кружась по захоронениям в припадочном танце. Со стороны эта картина действительно могла бы напомнить жуткий обряд из какой-нибудь древней легенды, не будь это все такой страшной реальностью…

***

Семён, голый по пояс, весь в саже, поджав колени к животу, без сознания лежит возле обгоревших могилок. Семён не чувствует, как его ласково гладят по волосам и шепчут: «Пааапа, паааапочка…». Не чувствует, как обнимает его сзади Валя, мягким животом прижимаясь к усталой после рабочей смены спине – точно как при жизни. Не видит, как сочувственно ходят вокруг них сотни человеческих душ, которые, словно сердобольные соседи, пришли пожалеть погорельцев, потерявших кров.

Семёна возвращает в себя истошный крик младенца – новорожденной девочки, появившейся на свет на другой стороне планеты.

«Добро пожаловать в жизнь…», - мысленно обратился Семён к своему другу и открыл глаза. Начинало светать.

Не чувствуя холода и не замечая, как бьют по голому торсу колючие мелкие снежинки, Семён бредет домой. Он чувствует себя, как подросток Арсений, припертый к стене фашистами и выдавший на погибель мать и маленькую сестру. Семён этой ночью тоже выдал хорошего человека. Он использовал свой дар во вред, и это ему вряд ли простят. Этой ночью безжалостно осквернили его святыню, смогут ли теперь Валя с ребятишками спать спокойно? Мысли, как назойливые снежинки, лезли со всех сторон, от их колких попаданий снова и снова слезились глаза.

«Все, никакого больше провидения! - решает Семён, - С меня хватит!»

Дома он тщательно вымылся, побрился. Глядя в зеркало, даже не обратил внимания, что в волосах у него за одну ночь появились сотни серебристых нитей. Семён достал из шкафа дорожную сумку и начал скидывать туда все подряд – свой незатейливый гардероб, предметы гигиены, кое-что из посуды. Уже застегнув сумку, понял, что он сам до сих пор не одет. В шкафу одиноко болталась единственная рубашка – дурацкая желтая рубашка с зелеными пальмами. Ему ее Валя зачем-то купила еще пару лет назад. «Вдруг на море летом выберемся, будешь самым модным на всем курорте», - говорила она. Махнув рукой, Семён натянул на себя это недоразумение.

Он прошелся по дому, отключил все приборы. Вышел на улицу, прикрыл окна ставнями и заколотил их дощечками. Вернувшись в дом, еще раз оглядел его с порога и тяжело вздохнул. Потом надел теплую куртку и шапку, влез в ботинки, взял сумку и, заперев дом снаружи на все замки, отправился в сторону железнодорожной станции.

***

До небольшой деревушки в соседней области ехать было около суток. Этого времени должно было хватить на обдумывание своей дальнейшей жизни. Сам не зная, зачем, он купил билет туда, где его никто не ждал. Он собирался ехать к тем, кто когда-то предпочел забыть о его существовании. Ну, и пусть. Как ни странно, сейчас они единственные, кому он может оказаться нужен.

На станции Семён купил несколько пирожков, пачку чая и пакет карамелек. Взял в дорогу и пару бутылок водки. Загрузившись в свое купе, Семён обнаружил, что пока едет один, и это его обрадовало. Когда поезд тронулся, а проводница проверила билет и ушла, он достал стеклянные рюмки, которые он закидал в сумку вместе с другой посудой, и наполнил себе одну до краев. Не притрагиваясь к еде, он опустошил первую бутылку за пару часов. Слушал стук колес, смотрел, как мелькают виды за окном, и совершенно ни о чем не думал.

Ни капельки не опьянев, Семён лег спать. Проснулся только ближе к вечеру и увидел, что в купе он уже не один. На нижней полке сидел молодой приветливый парень.

- Саша! – протянул он Семёну руку.

- Семён!

- Вам далеко ехать?

- До следующего утра. И давай на ты, договорились?

Сашка выложил на стол колбасу, хлеб, вареные яйца, небольшой брусочек домашнего сала и еще много всего по чуть-чуть.

- От родителей едешь, наверное? – усмехнулся Семён.

- Да, а как вы, то есть ты догадался?

- Еды больно много.

- Да, у меня мать все переживает, что я недоедаю.

- На то она и мать. А я вот, видишь, скромно, по-холостяцки, - Семён положил на стол пакет с пирожками и, достав бутылку «Столичной», вопросительно посмотрел на попутчика.

Они проговорили до глубокой ночи. Изрядно опьянев, Сашка с трудом переваривал услышанное, но слушателем был идеальным – Семёна не перебивал, не говорил, что все это чушь какая-то, и вообще большую часть разговора молчал.

Сходив на последний перекур, они улеглись спать. Сашка сразу же захрапел. Семён лежал и думал, о том, как нехорошо получилось, что он парня молодого напоил, да еще и историю свою вылил на него, не жалея. Завтра будет весь день с больной головой, да еще и чертовщина всякая мерещиться начнет. С этими мыслями Семён тоже задремал. Проснулся за полчаса до своей станции, сходил умылся, тщательно вытерся поездовским вафельным полотенцем. Он достал свою сумку, сложил в нее вымытые стопки и свою нехитрую снедь, надел куртку и шапку.

Поезд замедлял ход, готовясь к остановке. Кто-то прошаркал с вещами по коридору, проводница стучала в соседнее купе, чтобы разбудить проспавших пассажиров. Наконец, длинный состав остановился, привезя Семёна в новый день и новую жизнь. Сашка спал, как убитый. Он лежал на боку с приоткрытым ртом, по-детски выпяченная нижняя губа слегка съехала в сторону.

- Бедный парень, - шепотом сказал Семён, проводя ладонью над молодым наивным попутчиком. – Забудь меня и наш разговор, и пусть хмель тебя отпустит.

С этими словами Семён подхватил свою сумку и направился к выходу. На улице он глубоко вдохнул бодрящего воздуха и уверенно зашагал по убогому перрону, местами прихваченному тонкой коркой льда. Через несколько минут поезд тронулся с места и быстро набрал ход. Сашка проснулся и чувствовал себя прекрасно, без малейшего намека на последствия ночных возлияний. Он сладко потянулся, радуясь тому, что едет один в купе...

16 апреля 2022 г.