Загадочная история Дормидонта Труснепукова. 3

     Время идет и Дормику уже двадцать два года. Взрослый стал парень, крепыш, сорок три килограмма весит и ростом полтора метра. В округе ему даже погоняло дали "Бугай". Грустно стало Дормику жить с двумя взрослыми, Мадестом и Надеждой, и он решил пойти в школу; он слышал о ней, но ни разу не сталкивался. И как самый умный ученик, 26 июля он пошел учиться в школу, так сказать познавать азы великого. Но к его глубочайшему удивлению школа была закрыта на ремонт, причем ремонт этот длился уже семь лет. Долго не думая, Дормик развернулся и пошел в соседнюю школу: благо их в районе было девять. Но и она была закрыта. Все девять школ были закрыты, причем восемь из них на ремонт.
   "Что ж,- подумал Дормик,- не хотят по-хорошему, будет по-моему". И с этими словами он устроился в строительную бригаду одной из девяти школ. Уж очень он хотел узнать, что такое школа. Бригада у него получилась из двух человек: он и прораб. Прораба звали Идрак. Дормик очень понравился Идраку и наоборот. У них сложилась отличнейшая команда и как-то после рабочих суток, они решили нормально отметить первый рабочий день в школе и зашли в бар под названием "Аппетитный монокль".
   Там они взяли немного алкоголя: пару литров водки и литр коньяка, и сели довольные за стол. Через два часа водки уже не было, а Идрак рассказывал Дормику свою историю любви:
   "Мы познакомились с ней в продуктовом магазине в рыбном отделе. Я тогда там делал ремонт, поскольку у них протекала крыша и в дождливые дни там было очень сыро, по колено сыро. И вот, как щас помню, в воскресенье она стояла и то и дело косилась на меня--и я понял: вот она, моя единственная и неповторимая. Но как оказалось позже, у нее просто глаз немного подкашивал, что смотрел сразу и на меня, и на покупателей. Но все-таки я не растерялся, решил ее удивить: и начал жонглировать кирпичами. Сначала одним, потом двумя, потом тремя. И тут во мне екнуло- я решил поставить рекорд и взял семь кирпичей, и это послужило поводом нашего знакомства, поскольку парочка из них попала прям в нее.  Я никогда не видел ее такой красивой: она лежала на полу в грязном вонючем рыбой фартуке, ее парик валялся в стороне и небольшая лужа крови дополняла картину. Я очень добрый и отзывчивый человек и поэтому не смог допустить, чтобы очередь за рыбой простаивала и встал сам за прилавок. И ты знаешь, Дормик, когда я закончу с карьерой строителя, то обязательно пойду продавать именно рыбу. Так вот прошло наверно около часа, а я почти продал всю рыбу и тут до меня дошло: я что-то упустил. И вдруг на полу увидел девушку в том самом фартуке. Она все еще валялась неподвижно и я даже несколько раз спотыкался об нее, когда ходил за рыбой в холодильник. И естественно, тут во мне проснулись чувства: я не мог больше на это смотреть и прислонился ухом к ее сердцу-оно колотилось, как бешеное. Я смотрел в ее раскосые глаза и по моей щеке текли слезы, слезы счастья. И я крикнул ей в лицо: " Я спасу тебя ". С этими словами я понес ее из здания на свой велосипед, чтобы довести до больницы. Поскольку она была без сознания, я посадил ее на багажник и привязал к себе. Иногда, конечно, по пути ее ноги попадали в колеса, но это был наименьший вред, который она могла нанести моему велосипеду, так что я был спокоен! По дороге она неоднократно просыпалась, поскольку скотч, которым она была привязана ко мне, разрывался, и она падала прямо на асфальт. Я очень торопился, очень, очень! Не хотел, чтобы она много потеряла крови, поэтому после последнего ее падения я даже не обратил внимания на это и приехал в больницу один. Пришлось потом искать мою ненаглядную, благо она упала недалеко, в полчаса езды от больницы. В итоге, врачи сказали, что я молодец, так как если бы я ее привез хоть на минуту позже, она бы скончалась от потери крови. Ты не представляешь, Дормик, какой счастливый я вышел из больницы; омрачало только одно- велик пришлось оставить прямо там, поскольку все спицы были сломаны из-за ног моей ненаглядной. Но я подумал, что наверно это к лучшему: я потерял велосипед, но нашел свою любовь. Через пару недель ее выписали из больницы, я ее навещал каждый день. У нее было чудесное имя- Евдокия. Правда узнал я его на восьмой день, поскольку первую неделю она со мной не разговаривала ( обиделась на меня за халатное обращение с женщинами). Но потом все наладилось. Из больницы я ее забирал уже на новом велосипеде, и вез на раме, чтобы попе ее было удобно. Она ехала и радовалась- мягкое детское сиденье, которое я приделал к раме, ей очень понравилось. Она была счастлива! И я тоже! Наши жизни переплелись в эту самую минуту, на этом самом велосипеде.  Я вез ее, и у меня текли слезы, текли, как у ненормального пятилетнего ребенка. Я ничего не мог с собой поделать. Это были слезы счастья. Она услышала мой рев и тоже заплакала. Мы ехали по центральной улице города и все прохожие недоумевали. Но нам было все равно. Нас объединила любовь!"
   Идрак , закончив свой рассказ, посмотрел на Дормика- тот сидел и плакал. Когда закончились слезы и бутылка коньяка, Дормик заказал еще три бутылки водки и начал рассказывать своему новому другу свою историю любви.
   "Так вот, Идрак, дело было так. Мне тогда было всего лишь четыре года, но я уже был смышленым пацаном. Рос в основном в деревне, и там познакомился с ней. С моей Хвесей, царство ей небесное! Это было просто удивительно. Мы тогда отмечали бабушкин юбилей, царство ей небесное. Отмечали в узком кругу: немного немало, а собралось тридцать семь человек, так это еще дальние родственники не приехали из Каргамаковки. Так вот, у моей бабули была подруга, и к этой подруге приезжала на лето ее внучка. Это и была Хвеся. Ей тогда было всего лишь семнадцать лет, а она уже вся цвела и пахла! А может это пахло из коровника, я уж не помню. Знатная была девка. К ней тогда многие парни клеились, но она им давала от ворот поворот. И я решил подкатить, думаю, как раз вовремя, вокруг тридцать пять бабушек и дедушек- никакой конкуренции. Но говорить я тогда особо не мог, четыре года ведь мне было, а тут еще три с половиной литра пива, которые я выпил до этого. В общем, решил действовать: пошел немного вздремнуть в горницу, думаю, я парень видный- сама придет. И ты не представляешь, Идрак, пришла. В итоге часа два мы с ней, наверно, просидели. Говорили обо всем: о политике, о неожиданном декадансе девятнадцатого века, о правильном восприятии конструктивной критики, о любви к природе--в общем алкоголь давал о себе знать. И ты знаешь, Идрак, я сразу в нее влюбился. Я еще никогда до того момента не видел таких девушек. И хоть она поставила условие ждать первого секса до сорока пяти  лет--- я согласился! Блин, а ведь если бы я ее тогда не грохнул из дробовика, осталось бы ждать всего тринадцать  лет. Вот я дурак то! Как же я жалею о том дне. Но честное слово, я не думал, что это она. Когда я услышал звонок в дверь, то подумал, что это наркоманы, которые гуляли в том районе и хотел их немного напугать, и взял дробовик, который, как я думал, был наполнен водой! О том, что он был настоящий, я узнал уже после третьего   выстрела!  С тех пор я не могу познакомиться ни с одной девушкой."
   История Дормика тронула Идрака до глубины души и  он заказал еще два пузыря водки.