А годы летят. наши годы как птицы - очерк

Её уже давно величают Ларисой Павловной. Моя же память рисует картинку с той трёхлетней девочки, какую мать её - худенькая железнодорожница оставляла временами у своей свекрови, определяя её в няньки, сама же на работу спешила. Девочка совсем не плакса, к бабушке с охотой шла. Её строгая нянька, лет пятидесяти с небольшим гаком, над внучкой не сюсюкала, и обе занимались своими делами. Нянька на язычок острой была и, сходив в сарайку за яичками, увидев, что свет-внученька без неё из круглой печи, истопленной с вечера, вынула все крупные угли, ахнула! Часть углей внучка скушала, оставшуюся часть извела на себя, поэтому к ахам добавилось и крепкое словцо. Внучка схватывала всё на лету и бабушкины "красочные" словечки запоминала сразу!

Я - в ту пору девица на выданье - ума ещё не нажила, едва ли тютельку имела, приходилась девочке по родству тёткой. Но в понятие "тётка"! не укладывалась. Да и какая из меня тётка, если на возглас племяшки: - Галька, я же голая! - и сама веселилась. Глядя на эту кроху, бегающую по комнате в одних трусиках в то время, когда открылась дверь и вошёл к нам сосед - парень Коля Ехичев. Вот тут Лариса и застеснялась, прикрыла ручками грудку свою и взрослой Гальке попеняла - чего ж она не усмотрела, что на девочке одежонки маловато!

Я не могу сказать, какие у племяшки игрушки были! А вот то, что подрастая, она всей душой привязывалась к разным полуживым кошечкам, пичужкам, мышкам и собачкам - знаю точно. Тащила в дом всех болящих. Кого-то курица клюнет, а кто-то и курицу накажет. Где-то слабенький котёнок голос подаёт, а где-то и воробышек на одной лапке скачет. Каждого маленькая Лариса приголубит. А будучи школьницей, и лечить старалась. В её лазарете водились йод, зелёнка, бинт. А прежде забота, желание!

Практически каждая семья в то время держала кошку или кота. В деревянном доме без них не обойтись. На чердаках порой такие концерты звучали - не передать! Заморских кошек ни у кого не было. Иные заморские -  и мышей боятся! А наши? Любить, так любить!  И петь, так уж петь! На чердаках наших в пору любви разные голоса звучали. Ехичева Мурка - непревзойдённая лидия русланова;  соседская Манька - клавдия шульженко; а наш Барсик - басовитый фёдор шаляпин. Таким образом в каждом доме жили свои ушастые марки бернесы, надежды обуховы, изабеллы юрьевы!

Однако первый весенний месяц плавно вступал в апрель. Ночные серенады, навевавшие бессонницу, становились всё тише. Кошачье племя чердаки покидало. Наш Барсик приходил домой изрядно помятым.  - Нагулялся? - спрашивала хозяйка.  -Мур-гу! - муркалось в ответ. - "Мол, чё спрашиваешь? Видишь ведь!" Хозяйка смеялась. Да и вопрос её не столь деликатно звучал. Но Барсик хозяйку свою шибко уважал и, если она шла на смену, он с километр её провожал; и на том же месте встречал. С годами  эти проводы-встречи стали традицией. И пара эта удивительно хорошо смотрелась!

Певуньи, однако,  становились мамами и о певунах на время забывали. В семье Ларисы Муся тоже окотилась. Лариса же, узрев на веранде Мусю с детишками, нарадоваться не могла. Котятки ещё неразумно тыкались в Мусю, но с первого дня они и её сердце покорили. А когда подросли, Лариса пыталась пристроить их к кому-нибудь на жительство, но... не всегда получалось. И вот тут девочка-школьница огорчалась, при этом сама себе бурчала:
- Горе горькое по свету шлялося, и на нас невзначай набрело!

После Муси в доме появился бесхвостый Кузя и... Став взрослой, Лариса любовь к меньшим братьям своим не потеряла. Выучиться на ветеринара ей не довелось, хотя и мечтала. Окончила она дошкольное педучилище и много лет работала в детском саду воспитателем. Её первые воспитанники уже сами родителями стали. И, с кем-то встречаясь, слыша: - Здравствуйте, Лариса Павловна! - она, случается, не каждого узнает. Потом мучается: - Кто же со мной поздоровался? А если уж Таня или Марина, Наташа, Дима с Алёшей остановят её на улице и щебеча: - Лариса Павловна, здравствуйте, Вы всё такая же красивая, нарядная! - у неё от радости дыхание замирает.

Сама она уже четырежды бабушка- две внучки и двое внуков. И на работу ходит по прежнему. Хоть и не воспитатель, но с ребятишками дружнА. Она теперь, как бы поточнее сформулировать, помните, у Всеволода Кочеткова в романе "Журбины" старший Журбин на звонок из Москвы ответил, что он "ночной директор". Вот и у Ларисы похожая должность.

И в быту у неё лад. Рядом муж Саша, с кем вместе 42 года. В трёх километрах и дача - родовое подворье. С весны и до ноября землица продыху не даёт. Зато и платит щедро. Кроме того, курицы и четыре охотничьи собаки. Каждый день хозяев ждут. Они трудяги, каких поискать! Может, поэтому и не опаздывают никуда?

Саша ещё и охотник. Первую лайку откуда-то издалека привёз. Потом ещё развели. В прошлом году Тайга умерла. Хоть и сделали операцию, но... Саша по мужски горевал. Зато Лариса..., слёз было не убраться!

Меня, как тётку, Лариса признаёт, По первому звонку и картошку привезут, и яичек не забудут. А мне, старой, и в радость!

И вот уже Лариса Павловна (по мужу Ефремова) с юбилеем обнялась! Многая лета, племяшка!