Алексеев и Баранцев отстаивали свое право думать

Этот текст был написан вскоре после смерти Рэма Георгиевича Баранцева (1931-2020) для сборника воспоминаний о нем. Баранцева я знал дольше, чем Андрея Николаевича Алексеева (1934-2017), но Алексеева, думаю, – лучше. Я знал о дружбе этих незаурядных людей и решил не сам писать о Баранцеве, но использовать тексты Алексеева. Так появился текст «Андрей Алексеев о Рэме Баранцеве. Они отстаивали свое право думать».

Прошло полтора года, и, перечитывая написанное, я увидел, что в словах Алексеева о друге четко просматривается характер и жизненные установки самого Алексеева. Оба они обладали четкими представлениями о добре и зле, твердыми характерами и не только готовностью отстаивать свою научную правоту и гражданскую позицию, но и мужеством в достижении своих целей.


Поэтому я решил разместить здесь «старый» текст, дав ему несколько измененное название и сопроводив его настоящим введением. Мне кажется, что Андрей Алексеев и Рэм Баранцев согласились бы с этим решением.

                ******

Жизненные траектории Андрея Алексеева и Рэма Баранцева могли пересечься в 1960-х, 1970-х, но произошло это в августе 1984 года, когда они не могли не пересечься. Время пришло.


О Рэме Георгиевиче Баранцева (1931 – 2020) я узнал в начале 1960-х, когда учился на математико-механическом факультете и думал заниматься теоретической механикой. Мне говорили о нем мои друзья, специализировавшиеся в области аэродинамики. Но познакомил меня с ним в середине 60-х наш общий друг Олег Михайлович Калинин (http://proza.ru/2022/02/13/1664), заканчивались студенческие годы или уже была аспирантура, и я активно участвовал в работе калининского Биометрического семинара. И как-то на него пришел Баранцев, он уже был доктором физико-математических наук и постепенно углублялся в общие проблемы методологии науки. Калинин познакомил его с работами, а затем и лично с Александром Александровичем Любищевым, пионером применения математических методов в биологии, в наше время признаваемым выдающимся биологом и философом, внесшим значительный вклад в разработку проблем биологической систематики и теории эволюции. В своих многочисленных публикациях по синергетике, Баранцев неоднократно писал о мощном влиянии на него научных взглядов и личности Любищева, после смерти которого Баранцев был хранителем его архива и много сделал для публикации его наследия.


Начало моего знакомства с Андреем Николаевичем Алексеевым (1934-2017) относится к 1973 году, и до моего отъезда в Америку в 1994 году мы оба работали в ленинградской академической социологии, так что виделись регулярно. Мой переезд в Америку и появление у Алексеева электронной почты сблизили нас еще больше. Все последние годы его жизни наше общение было практически ежедневным. В начале 2000-х я узнал о дружбе Алексеева и Баранцева, потому был в курсе работ Рэма Георгиевича. Так 16 июня 2006 года Алексеев писал мне: «Дорогой Борис! ...Как видишь, мой круг “посвященных” в нашу лично-общественную переписку расширяется, в частности, за счет Рэма Баранцева, который проявил к ней интерес» (1).
А.Н. Алексеев вошел в историю российской социологии как один из первых исследователей прессы и средств массовой информации в целом, как основатель нового направления в отечественной социологической науке – «социологии наблюдающего участия», им многое сделано в разработке биографического метода. Важнейшие его теоретико-методологические построения и анализ его уникального опыта наблюдений непосредственно на заводе характера общения рабочих между собой и с руководителями различного уровня, а также особенностей коммуникации в социологическом сообществе рассмотрены им в двух фундаментальных книгах «Драматическая социология и социологическая ауторефлексия» и «Профессия - социолог».


В обеих этих работах – множество страниц отведено анализу философских, науковедческих работ Баранцева и воспоминаниям Алексеева о нем. Ниже приведен небольшой его текст: описание первой встречи – 12 августа 1984 года – Алексеева и Баранцева, ключевой в их многолетней дружбе. Написанное датировано маем 2000 года. Содержание текста будет яснее, если я замечу, что на момент этой встречи Баранцев был математиком и философом, профессором математико-механического факультета Ленинградского университета, лауреатом Государственной премии за решение важных проблем освоения космоса, а Алексеев – известным социологом, кандидатом наук, который ушел из академического института и работал станочником на одном из Ленинградских заводов. Его исследовательская деятельность привлекла внимание партийных органов города и КГБ. Было открыто «дело Алексеева».


Теперь – обещанное воспоминание Алексеева, озаглавленное им - «Дело Баранцева».
«...Помню, мы, в течение пары часов, сидя в разных комнатах большой квартиры на Московском пр., только читали: Рэм — “выжимки из дела А.”, я — “выжимки из дела Б.”. Закончили чтение примерно одновременно. Вышли из “своих” комнат и обменялись крепким рукопожатием.
Стаж нашей дружбы, таким образом, 16 лет. И я этой дружбой горд. …А дело в том, что пути и духовные поиски беспартийного профессора математики, с одной стороны, и члена КПСС, социолога-рабочего, с другой, при всем их своеобразии, оказались настолько близкими, что мы не могли, с первой же встречи, не понять, что это — “один путь”. Высокоавторитетный (у нас и за рубежом) специалист в области математической физики и газовой динамики, доктор наук в 33 года (1964), профессор (1968), лауреат Государственной премии (1973), трижды представлявшийся к званию члена-корреспондента АН СССР, Р. Баранцев на рубеже 70–80-х гг. “впал в идеологическую ересь”: он занялся разработкой междисциплинарных, общеметодологических проблем, объединенных им тогда в понятии “семиодинамика”. “…Семиодинамика — наука о динамических аспектах теории знаковых систем, возникающих на стыке лингвистики, логики, системологии и других наук. Она изучает общие закономерности происхождения и развития естественных систем, разрабатывает механизмы синтеза целостных образований” (Цит. по: Семиодинамика. Труды семинара. СПб, 1994, с. 2).


В 1980 г. Рэмом Баранцевым, совместно с коллегами, был организован не “невидимый колледж” <…>, а вполне легальный (при Совете молодых ученых ЛГУ) семиодинамический семинар, в котором участвовали филологи, математики, философы, биологи, физики, геологи и т. д. Семинар успешно действовал в течение двух с половиной лет, пока не был разогнан (запрещен). Еще в 1981 г. возникла идея издания трудов семинара, поддержанная на всех уровнях. Рукопись сборника под редакцией проф. Баранцева поступила в издательство ЛГУ в 1982 г., а в начале 1983 г. была “арестована” и водворена в сейф университетского парткома, где пролежала вплоть до 1989 г. Из отзыва председателя Головного совета по философии, зав. кафедрой диалектического материализма, проф. В. Г. Иванова: “…Таким образом, сборник в целом не содержит в себе ничего научного, является проповедью иррационализма и мистики, лишь слегка замаскированных под эзоповский язык псевдонаучной терминологии, имеет явную антимарксистскую направленность. Он не подлежит ни публикации в настоящем виде, ни в какой-либо доработке, и должен быть изъят из делопроизводства издательства…». (30.01.83) (Цит. по: Семиодинамика… 1994, с. 3). (Как явствует из источника цитирования, труды семинара по семиодинамике были все-таки изданы Рэмом Баранцевым, но… 10 лет спустя.) Здесь опускаем детали “охоты на ведьм” и перипетии “дела Баранцева” середины 80-х, описанные в позднейших выступлениях СМИ. Существенным в “деле” Рэма Баранцева, опережавшем, так сказать, по фазе, мое собственное “дело” примерно на полгода, является линия активной идейно-нравственной самообороны, от которой мой друг и “побратим” не отступил ни на йоту, все эти годы.
Различие этих двух “дел” состояло в задаче, которую решали преследователи: А. нельзя оставлять в рядах КПСС (в институте он и так не работает…), а Б. — в стенах университета (в партии же он никогда не состоял…). В конечном итоге, «споткнулись» на обоих».


В привостоянии с властями победили Алексеев и Баранцев, они отстояли свое право думать «не так». Началась перестройка, так что время помогло.
В январе 2013 года А.Н. Алексеев разместил в своем блоге на портале «Когита.Ру» коллекцию философских и методологических трудов Р.Г. Баранцева, сопроводив ее собственным коротким текстом (1). Фрагменты этой заметки приводятся ниже. Они – ценное подспорье будущим исследователям жизни и творчества Рэма Баранцева.
«В личности моего друга и коллеги Рэма Георгиевича Баранцева, я бы сказал, соединяются три начала: творческое, системное и нравственное.
Мне уже не однажды доводилось и цитировать тексты Рэма, и перепечатывать их, выстраивать композиции, включать их в состав своих книг, так же – и публикации о нем. Сейчас я попробовал собрать своего рода антологию его творчества - автографического и научного, Но не всего научно-профессионального - специальные труды по математике или, скажем, гидроаэродинамике, понятно, мало доступны непрофессионалам. А только методологические и философские труды, имеющие общенаучное и, я бы сказал, общекультурное значение.
Рэм Баранцев оказался новатором не только в научно-профессиональной сфере, но и в способе самонаблюдения и рефлексии по поводу собственной жизни. При уже отмечавшей систематичности и склонности к порядку (на фоне далеко не безоблачной и не благополучной жизни), мой друг сумел сохранить огромный архив личной и деловой переписки, разнообразные тексты собственных выступлений, отзывов, конспектов, записей по ходу и / или в итоге некоторых жизненных событий. Это был некий подвиг «скриптизации бытия»; а, согласно известному латинскому изречению, verba volant, scripta mament (слова улетают, письмена остаются).


В итоге, оказалось возможным на склоне лет издать не просто «мемуары», а документированную историю жизни, отражающую, разумеется, также жизнь множества людей, с которыми свела судьба. Так в течение семи лет возникли аж 14 томов, из которых восемь составляют «Люди в письмах», а также: «История семиодинамики», «Крупицы памяти», «Вешки интереса» «Знаки внимания», «Избранное» и, наконец, «Остатки».
Рэм и здесь остался методологом и создал некий образец (эталон?) подведения жизненных (а не только научных, подчеркну это) итогов. И это его «дар следующим» (выражение Р. Баранцева, употребленное им, впрочем, по отношению к ЛЮБЫМ воспоминаниям и т. п.). Разумеется, всякий эталон в общественном поведении существует не для копирования, а для творческого использования».


Многолетняя дружба Андрея Алексеева и Рэма Баранцева – редкий пример плодотворного, взаимно обогащающего сотрудничества исследователей социальных и естественно–научных проблем. Это и интереснейшее поле для историков науки и науковедов. Оно в высшей степени перспективно еще и потому, что оба ученых оставили нам свои огромные и упорядоченные архивы: сведения о жизни и творчестве.
1. Алексеев А. Рэм Баранцев: Избранные тексты.